Измученные, мы все же услышали зов.
Ночь раскинула свой тёмный полог над городом и погрузила его в мягкий полумрак, озарённый светом звёзд. Арно торопился на встречу с судьбой, что сегодня обернулась красивой рыжеволосой девушкой, и старался не обращать внимания на всяческие знаки вроде срочного, но не доставленного письма. Неудобный костюм с чужого плеча успел надоесть ещё пару часов назад, однако юноша не смел бы заявиться на бал в обычной (и весьма грязной, надо сказать) одежде, а уж тем более — приглашать леди на танец. — Зачем ты пришёл? — Элиз коротко улыбнулась своему названному брату и подала ему руку, стоило музыке зазвучать громче. — Если тебя увидит здесь отец, то сам понимаешь, чем это грозит. — Я не смог удержаться от танца с прекрасной нимфой и даже преодолел ради этого немало лье. Внезапно что-то переменилось, будто туча набежала на ярко сиявшее до этого солнце. — Тебе нужно уходить, скорее! И девушка поспешила убежать, подавая пример. Арно нащупал в кармане часы, словно спрашивая у них: последовать совету или броситься вслед за Элиз. Рядом мелькнула фигурка стражника — кажется, искали именно его, — и юноша всё-таки решил уйти. А на улице он встретил лицом к лицу Смерть. Своей костлявой рукой она ловко перерезала нить жизни старшего де ла Серра, а ножницы бросила к ногам Арно. — Мсье де ла Серр! — он не мог поверить, что это случилось именно с ним и именно сейчас. — Мсье де ла Серр! — Взять его! Стража, словно опьяневшая от запаха крови свора, бросилась на юношу, едва заметив того рядом с трупом. В толпе мелькнула рыжая копна волос. ***Годами избегаемые обществом, Отверженные, осуждаемые за наши убеждения, Наши легионы росли в тайне.
Незаметный служка, один из тысяч таких же в Париже, подобострастно склонился перед двумя мужчинами средних лет и протянул каждому из них по письму. Не дожидаясь ответа, он поспешил скрыться в толпе — ему следовало отдать ещё два десятка таких же приглашений. — Срочное собрание Ордена в конце этой недели, — пробормотал первый тамплиер, пряча послание. — Кажется, будут избирать нового Магистра Французской ложи. — Думаешь, дочка де ла Серра хочет заявить свою кандидатуру? — второй тамплиер внимательно перечитал письмо ещё раз и тоже убрал его в нагрудный карман. — Если это будет так, то её никто не поддержит. Орден трещит по всем швам, а она окончательно развалит его. Перебросившись ещё парой ничего не значащих фраз, они расстались, чтобы пересечься снова пять дней спустя. В небольшой полутёмной зале собралась вся тамплиерская знать Парижа, и все они ждали только одного: ходатайства о кандидатуре будущего Магистра. Называли много имён, достойных и не очень, но у всех на умах была только Элиз де ла Серр, пай-девочка в красивом платье, что очень успешно притворялась богатой дурочкой. В смежной комнате беседовали двое: — Осталось ещё чуть-чуть, и никто нам не сможет помешать, — Франсуа Жермен замер у небольшого окна, глядя на безлунную ночь. Вся его фигура излучала силу и мудрость. — Ты уверен, что я должна назвать имя Лафреньера? — Элиз же внимательно рассматривала свой крест, стараясь не пересекаться взглядом с мужчиной. Огладив холодные металлические грани украшения, она обмотала цепочку вокруг левого запястья, чтобы увереннее себя чувствовать. — Абсолютно. А также в том, что всё пройдёт как надо, не беспокойся, — Мудрец повернулся к девушке лицом. Элиз преодолела те несколько шагов, что их разделяли, и запечатлела лёгкий поцелуй на губах Франсуа, словно надолго прощаясь, а потом резко повернулась и вышла за дверь, тихо прикрыв её за собой. Присмотревшись, можно было заметить, как беззвучно шевелились губы Жермена. Он повторял те слова, которые Элиз произнесла при их первой встрече: — Орден вернёт себе былое могущество. Мужчина усмехнулся и вернулся к работе. ***Зов свободы звучит все ближе.
Некоторое время спустя
Бастилия — последний оплот монархии — пала, и вместе с ней рухнула надежда Элиз всё изменить, не дать Арно вступить в Братство. Глядя на дорогу из трупов солдат, по которой бежало двое узников из самой защищённой тюрьмы Франции, девушка поняла, что придётся идти до конца. И ради этого она вернулась в поместье де ла Серров. — Элиз, всё не так, как ты думаешь! — воскликнул Арно, стоило им встретиться в доме, где прошло их детство. — Я хочу объяснить тебе... — Мой отец был тамплиером, твой — ассасином; тут нечего объяснять. А сейчас они оба мертвы, — она достала конверт. — Это письмо я нашла вечером того же дня на полу его кабинета. Знаешь, что здесь написано? "Остерегайтесь предателя из вашего окружения". И почему-то именно это письмо не дошло до адресата. Арно опустил голову. — Прости. Юноша больше не произнёс ни единого слова и ушёл, стараясь не оглядываться на поместье. Элиз проследила взглядом его путь, пока он не скрылся за углом. Всё снова прошло так, как описывал Франсуа: теперь Арно будет искать убийцу де ла Серра, и поиски однажды приведут его к Лафреньеру, самому яркому стороннику бывшего Магистра. Послышались лёгкие шаги и размеренные хлопки, словно кто-то аплодировал хорошему выступлению. Со второго этажа спустился Жермен и подошёл к девушке. — Прекрасная игра, моя дорогая, — мужчина склонился и поцеловал цепочку креста, обвившую запястье Элиз. — Теперь он доведёт наш план до конца. ***Мы с гордостью поднимаем наши мятежные стяги.
Париж тонул в дожде, сплошной пеленой укутавшем дома и улицы. Капли разбивались о каменные лица статуй, которые никогда не успели бы спрятаться от гнева стихии; о разбитые и развороченные Революцией мостовые; о крыши церквей и соборов, чьи кресты горделиво возвышались над городом. Под взглядами молчащего Бога разыгралась трагедия. — Пойдём со мной, Арно! — Беллек протягивал руку в тщетной надежде объяснить свои действия и увидеть понимание в чужих глазах. Пьеру дали прекрасную возможность устранить Мирабо, что мешал ассасинам двигаться дальше, и он не стал отказываться от, возможно, единственного шанса всё изменить. — Отныне Братство будет иным! Элиз только сильнее прильнула к решётке со зрительской стороны, чтобы не пропустить ни единого слова или жеста. Пусть! Пусть он выбирает сторону злейших врагов, она не станет мешать. Франсуа ждёт её в поместье. Сегодня день триумфа Ордена; собрание уже созвано, и ждут только Элиз, однако она медлит. Всё происходит так мучительно медленно, что стук дождя кажется оглушительным. Арно перестаёт колебаться. — Хорошо... Я пойду с тобой. Элиз только крепче стискивает крест и также молча бросается прочь. ***Горят, горят желанием, Горят, чтобы закалить сталь.
Элиз молчаливой тенью следует за Франсуа, впитывая каждое сказанное им слово, робко обнимает его за плечи поздно ночью, когда кошмар или видение прерывают спокойный сон, и изо всех сил старается ради Ордена. Ради мира. Убивая, она знает, чем и ради чего пришлось пожертвовать. Франсуа всегда говорит, что одна смерть может предотвратить большую войну со множеством жертв, и Элиз верит ему, потому что верить больше некому. На улицах каждый день всё больше и больше стычек между тамплиерами и ассасинами, однако в рапортах выживших нет имени Арно Дориана. Смерть, подаренная им, всегда быстрая: выверенный удар между рёбер, распоротое горло или отрубленная голова — человек даже не успевает позвать на помощь. Но Жермен... Жермен всегда знает, с какой стороны ударит враг. Однажды преданность Элиз вознаграждается. Франсуа рассказывает ей о своём прошлом воплощении, о храмах Предтеч и о планах, в которых намеревается привести мир к новому порядку. "Это невозможно" ни разу не произносится в их разговорах. Франсуа ведёт её в подземелья и показывает тайник; ради сохранности этой тайны умерло много храбрых воинов, и их смерть не должна быть напрасной. Франсуа держит в своих руках меч. Элиз стоит за его спиной, в её руках книга. Теперь ассасины не смогут помешать их планам. У Франсуа холодные руки, но Элиз знает, что его сердце так же горячо, как и её. Она шепчет проклятия вперемешку со словами любви, даже не задумываясь об этом, и с жаром отдаётся чужой воле. — Крест... — шепчет она. — Я где-то потеряла свой крест. — Тебе он больше не нужен, — отвечает ей Жермен и медленно целует её плечи и ключицы. Но у них есть никем не замеченный зритель. Арно сжимает обороненный крест — цепочка точно так же обвита вокруг запястья — и молча уходит. "Отныне всё будет по-другому".02.08-08.08