sweet irish muffins

На самом деле Гарри едва дождался окончания концерта, еле выдержал поездку до отеля, копошение на регистрации, и, не дожидаясь пока Хоран выразит согласие или протест, загнал его в свой номер и захлопнул за ними дверь. Замок защелкнулся. Найл выглядел немного уставшим, не успел толком осмотреть обстановку, как оказался прижат к мягкой спинке дивана, чувствуя на своих губах торопливо-голодный поцелуй со свежим вкусом мятной жвачки. И если несколько секунд назад он чувствовал себя утомленным, то теперь он буквально дрожал от возбуждения, потому что знал, что именно собрался делать кудрявый, раз он так бесцеремонно впился в него, ощупывая своими сильными руками самые чувствительные точки на его теле. – Ты опять собираешься ломать меня, – робко улыбнулся Найл, когда Гарри оторвался от его губ и стал осторожно расстегивать пуговицы на его рубашке. Хорану нравилось смотреть, как тонкие пальцы Стайлса расправляются с пуговицами и вообще освобождают его от одежды. Но то, что за этим следовало, всегда заставляло его трепетать и от восторга, и от легкого страха. Гарри улыбнулся, снимая с Найла рубашку и оставляя ее на диване, начиная мягко целовать торс своего парня, не подключая язык, просто нежно прикасаясь к разгоряченной коже и вбирая ее тепло. Его руки легли на бедра Хорана, и теперь он медленно целовал животик. Найл выгибался от легкой щекотки, словно крошечные смешинки сбегали вниз живота и обратно, до тех пор пока Гарри не спустился ниже и не расстегнул зубами пуговицу на джинсах, а затем потянул за молнию, выпуская наружу слегка выпирающий через белоснежную ткань боксеров член. В грудь ворвались ветра Северного-Ледовитого океана, скручивая и раскручивая легкие в разные стороны, и Найл начал потихоньку задыхаться от предвкушения и стыда за то, что он так сильно этого хочет. О, если бы Гарри знал, что иногда он представляет это, но тогда бы Хоран умер от чувства унижения. И наслаждения. Гарри стянул с его бедер узкие джинсы, так же бросив их на диван, сам разул ирландца, оставляя долгие поцелуи на чувствительных стопах блондина, который робко шевелил пальчиками, каждый раз, когда Стайлс, проводил по ним языком. – Может, не надо? – снова нарушил тишину Найл, когда Гарри стал стягивать с него белье. Стайлс качнул головой, опустив руку на его член и неторопливо погладив. Ему нравилось это делать, так же как нравилось делать и кое-что другое, и Хоран выдохнул и уцепился за последнюю ниточку. – Разве ты не устал после концерта? Гарри еще раз погладил его член, словно не замечая, как вздрагивает Найл от разливающегося по всему телу тепла, только от того, как бережно, но вместе с тем дразняще он гладил его там. – Для того, чтобы сделать это, у меня всегда найдутся силы. Детка, – Гарри приподнялся и снова поцеловал его в губы, почти сразу углубляя поцелуй и зарываясь пальцами в волосы на затылке Хорана, который покорно разрешал сосать свой язык и играть с ним, как Стайлсу только вздумается, чтобы немного потянуть время, но Гарри прекрасно знал, о чем думает Найл, поэтому вскоре прервал поцелуй и посмотрел Найлу в глаза. Несколько секунд они почти тонули друг в друге, и Стайлс не мог сдержать улыбки, глядя, как Найл возбужденно хватает воздух ртом. – Я хочу, чтобы это произошло на полу. Найл нервно кивнул, покосившись на мягкий ковер, и немного успокоился, думая о том, что если и будет какой-то дискомфорт, то совсем маленький, потому что это было, действительно, самое удобное место. Но мысли о том, что именно Гарри собрался делать на этом ковре, снова смутили Найла, и его лицо заметно покрылось красными пятнами, и Гарри, водивший в это время пальцем по его грудной клетке, почувствовал, как сердце ирландца ощутимо бьется под ребрами. – Я так сильно могу взволновать тебя, сладкий, – Стайлс погладил большим пальцем чувствительный сосок, дожидаясь, пока Хоран напряженно выдохнет, и лишь после этого прикоснулся к нему губами, обводя языком по кругу. – Встань на четвереньки, детка. Соблазни меня. Ирландец мягко оттолкнул Стайлса в сторону, покорно спускаясь на ковер и становясь в коленно-локтевую, внутренне раскалываясь на части от того, как все это пошло выглядело. – Нет, Найл, – покачал головой Гарри, чуть склоняя голову, чтобы насладиться видом. – Раздвинь ножки пошире, и чуть выпяти задницу, она у тебя восхитительная. Хоран раздвинул ноги, грациозно выгибаясь, все же не до конца, но достаточно старательно, все еще скованный мыслями о своем теле, каждая клеточка которого почти дрожала от нетерпения, но попросить Найл бы не посмел. Хотя ему безумно хотелось ощутить ласку, и сладко-ноющую боль нетерпения, и желанное освобождение. И думая об этом Найл немного вильнул бедрами, чтобы поменять точку обзора. – Так лучше, – Гарри облизнул губы, не отрывая взгляда ни на секунду, почти завороженно следя за его движениями. – Но... – Гарри... Хоран залился краской почти до ушей, практически умоляя не мучить его, но Гарри очень сильно любил, когда Найл был таким. – Постарайся, – прошептал Стайлс, и Хоран послушно изогнулся, полностью открывая вид на свою практически идеальную пятую точку. «Я выгляжу, как шлюха», – подумал Хоран, и член его возбужденно дернулся от разрывающей мысли о том, что именно так он и выглядит для Стайлса. От кудрявого это не укрылось, и он опустился на колени, медленно поглаживая кончиками пальцев чувственные ягодицы, так, чтобы Хоран мелко дрожал. – Твой член почти касается живота, Найл. Ты хочешь этого даже больше чем я, но все равно продолжаешь отпираться. Я люблю эти мягкие ирландские булочки, Хоран. Иногда мне кажется, что даже больше, чем тебя самого. Хоран успел только охнуть и осознать, что у него пересохло в горле, потому что уже через мгновение почувствовал, как Гарри целует его правую половинку, а потом левую, поглаживая бедро с внутренней стороны. И этих, пока что невинных прикосновений, вполне хватило для того, чтобы член Найла напрягся еще болезненней, но больше чем нарастающий дискомфорт в паху, Хорана больше волновал тот факт, что Гарри опять собирается вылизать ему задницу. Стайлс мог сделать это по истине волшебно, потому что иногда Найл даже видел его широкий язык во сне, и если что и могло доставить ему удовольствие, то это только Гарри и его проворный язычок. Ребра словно потрескались от жгучего стыда, а кровь как будто стала крутым кипятком, в этот момент Гарри прикоснулся губами к копчику и неторопливо лизнул выступающую косточку. Найл склонил голову, и увидел на своем члене появившиеся капли естественной смазки, напоминающие о том, как на самом деле ему нравится и одновременно его страшит то, что Стайлс делает с ним. Теперь сердце билось буквально, как заведенное, и локти Хорана неустойчиво задрожали, как и все его тело, когда Гарри повел свой язык вниз и остановился на его чувствительной дырочке. Стайлс все так же медленно обвел языком горячее колечко мышц, которое сжалось и разжалось под мягким напором его языка, и проник внутрь, насколько это пока что было возможно, неторопливо вылизывая каждую складочку внутри Хорана. Колени Найла беспомощно дрожали, и Стайлс, чувствуя слабеющее тело, резко вцепился в бедра Хорана, не давая свести ноги, продолжая проникать языком поглубже, обильно смачивая дырочку своей слюной. – Не надо, – Найл стиснул зубы, уперевшись лбом в ковер, хотя его нутро буквально кричало «Не прекращай». Теперь все тело напряглось, наполняясь страхом и возбуждением от головы до кончиков пальцев. Пол под ним закачался, и ирландец зажмурился, неосознанно потянувшись левой рукой к своему члену, чтобы немного поиграть с ним и расслабить себя, поддаваясь почти охватившему телу безумию. Гарри шлепнул его по ладони и сам перехватил небольшой аккуратный член у основания, медленно со вкусом, проводя по нему рукой. Хорана вздрогнул, как от удара, беспомощно сжимая длинный ворс на ковре, и Гарри ускорил движение, лаская член по всей длине, перебирая длинными пальцами яички, все глубже проникая внутрь своим язычком с таким пошлым хлюпающим звуком. – Боже, перестань, – всхлипнул Хоран, непроизвольно виляя задней частью, навстречу уже не нежно-ласковым, а торопливо-жадным играм язычка Стайлса в заветном месте. Там, где Гарри прикасался, его тело буквально горело, и его анус так чувственно пульсировал под языком Стайлса, который практически доводил его до исступления. Гарри поцеловал пульсирующую дырочку и крепко сжал член Хорана в руке. – Скажи, что тебе нравится, когда я так делаю, – промурлыкал Гарри, на мгновение отрываясь от своего занятия, и снова возвращаясь, раздразнивая чувственный анус ирландца своим широким языком и светлые, мягкие, как у подростка волосики. – Гарри... – беспомощно завыл ирландец, не в силах произнести что-то более членораздельное, и лишь движения навстречу подсказывали Стайлсу, что Хоран завис между гранями наслаждения. И это сильно возбуждало. Стайлс немного отстранился, чуть раскрыл дырочку пальцем, круговыми движениями расширяя отверстие, упиваясь еле слышными всхлипами, старательно вылизывая горячую, уже влажную глубину. Тело Хорана так жалобно билось под его губами, языком, член пульсировал в руке, и Гарри понял, что Найл уже плачет, и это именно то, чего он ждал. – Так люблю это делать, – шепнул Гарри, проводя по раздраженной от его касаний коже, губами. – Люблю твою сладкую попку. Скажи, Найл, тебе нравится, когда мой язык там? Стайлс снова подключил пальчик, расширяя им дырочку и вновь приникая к ней язычком, засовывая его так глубоко, что Найла подбросило судорогой и чуть не расплющило, если бы Стайлс не придержал его на весу. – Гарри, я... я слишком... – Найл снова беззащитно всхлипнул, извиваясь навстречу языку Гарри, который так хорошо раскрывал его, и, наконец, залился слезами, зарываясь пальчиками в длинный ворс ковра. – Да, очень... мне это нужно... – Хороший мальчик, – похвалил Гарри. Его собственный член почти болезненно упирался в плотную ткань джинс, потому что задница Хорана была его фетишем. Если не любовью, то самой большой страстью. Но больше, чем ублажать дырочку ирландца языком, ему нравилось то, что за этим следовало. Теперь он снова держал его бедра двумя руками, пока Найл бился почти в агонии, только в очень сладкой, горячей, разливающейся по груди и животу, и так дрожал от того, потому что это было невыносимо приятно, и так сильно плакал, громко, давая Гарри возможность тонуть в его голосе. И Стайлс очень хотел, чтобы Хоран кончил только от его языка, не прикасаясь к своему члену, а Найл и сам был просто не в состоянии пошевелиться. Только вздрагивал под его ласками. – Кончи для меня, солнышко, – приказал Гарри, напоследок целуя сжавшуюся дырочку, а потом еще раз коснулся губами до мягкой кожи на ягодицах Хорана, чуть перекатывая ее языком. Найла тут же отпустило, накатившим внезапно фейерверком, и он мгновенно кончил, внутренне рассыпаясь на сотни кусочков, забывая, как дышать и соображать, пачкая ковер и тут же падая на него, размазывая сперму по животу, продолжая громко рыдать, поджимая под себя ноги и сильно дрожа. Гарри уютно устроился с боку, поцеловав, покрывшееся мурашками от сквозняка, плечо Хорана, и заботливо провел рукой по его затылку, пока Найл плакал, как маленький мальчик и все никак не мог прийти в себя. – Тише, – Гарри обнял его и прижал к своей груди мокрым носом. Ирландец даже не смог обнять его в ответ, преданно прижимаясь и капая горячими слезами прямо на своего парня, выл волчонком от восторга, восхищения и несравнимого удовольствия. – Ты... ты любишь... когда я плачу... – чуть-чуть успокоившись проговорил Найл, шмыгнув носом. Гарри поцеловал влажный лобик ирландца и чуть крепче обнял за талию, наслаждаясь его хрупкостью, которую Найл показывал только ему. – Я люблю быть тем, кто может заставить тебя плакать от удовольствия, – прошептал Гарри, пробегаясь пальцами по округлым ягодицам Найла. – И я люблю твою мягкую ирландскую попу. Мне нравится целовать ее, лизать и трогать вот так, – Гарри слегка сжал руками почти бархатную кожу, прижимая ирландца поближе. И Найл снова почувствовал смущение от того, что он абсолютно голый и раскрытый перед Гарри, а Стайлс все еще в одежде. – Сладкий. Мой ирландец. Найлу нравились эти слова. Еще ему нравилась идея заснуть в объятиях Гарри, но только не на полу. Но Стайлс мог бы его погреть. Но можно же просто полежать вот так. Немного. – Мне сделать тебе приятно? – устало пробормотал Найл, шмыгнув носом в последний раз. – Ты уже сделал мне приятно, – Стайлс еще поцеловал его в висок и облизал губы. – Я уже говорил, мне очень нравится твоя задница. Я бы лизал ее каждый день. – Гарри понизил голос до тихой и властной ноты. – А, может, и значительно чаще.