Что делать, если твой соулмейт - мудила

Свою вторую половину Исайя ненавидел сколько себя помнил. Не мог хороший человек при первой встрече назвать его мудилой, ну никак не мог. А именно это бранное слово красовалось на Исаевой шее с шести лет. Стоит ли говорить, что сверстники никогда с тех пор не упускали возможности поиздеваться над ним, и детство Исайи прошло в постоянных драках и перепалках. Особенно недоволен был отец: как же так, у сына священника - и ругань на коже накалякана! С той поры в проповедях прихожанам отдельное внимание уделялось бесовским словам, которые пишет не иначе, сам Сатана, чтобы сбить любящие сердца с пути истинного. Повзрослев, Исая уехал в город учиться и встретил там замечательную девушку. Их слова не совпадали, но это было неважно. Они оба были до дрожи религиозны, хотели завести ораву ребятишек и даже состояли в сообществе «Любовь господня». Там не было ни одного довольного своей нательной фразой человека. Зато было множество богобоязненных юношей и девушек с надписями вроде «Здравствуйте», «Приятно познакомиться», «Вас тут не стояло» или «Передайте за проезд». У них и шанса не было найти свою вторую половину, потому что искать по тем словам, что люди произносят по десять раз на дню - сущее мучение. Исайя был другим - он просто был очень зол на ту, кого никогда не встречал и встречать не хотел. Да и где это видано, чтобы девушка так выражалась? Иногда Исайя думал о том, какая она, его «половинка» и всякий раз перед глазами вставала здоровенная грубая бабища, которая пьет как моряк и ругается как сапожник. Нет, Исайя точно не выберет такую! У него уже есть Джессика: тихая, скромная и милая девушка, которая ни разу слова ему поперек не сказала. Ее он и возьмет в жены. Свадьба была назначена на конец апреля, потому что суеверная Джессика воспротивилась венчанию в мае. Слишком хорошо помнила примету: кто в мае женится, всю жизнь маяться будет. Исайя привез молодую невесту в родную деревню - показать родителям, получить благословение на брак. Познакомил с отцом и матерью, со скабрезными приятелями, которые по старой памяти иначе как «Мудила» к нему не обращались. Джессика краснела от смущения, а у Исайи чесались кулаки затеять драку по старой памяти. На церемонии венчания в местной церкви Джессика, скромно потупив глаза, сообщила Исайе, что выйдет замуж, но за другого. Она нашла свою половину. - Ты только зла на меня не держи. На все воля Господа нашего, вот и мой черед пришел, - смущенно сдвинув фату, прикрывавшую лоб, она показала ему, наконец, свои слова. «Такая красотка - и такому мудиле досталась!» - было написано там. Исайя все-таки подрался тогда, а после собрал вещи и вернулся в город. Хоть и говорят, что время лечит, но следующие семь лет Исая по-прежнему чувствовал себя насквозь больным. Его угрюмая желчность, и раньше доводившая окружающих до белого каления, теперь приобрела всепоглощающие масштабы. Он устроился работать в городскую газету и выбил для себя еженедельную колонку под названием «Пусть заткнутся!», в которой изливал концентрированную ненависть к миру. Это сейчас было популярно, так что редактор поручил ему еще и ведение сайта, за что был одарен полным скепсиса взглядом. - Как будто мне писем читателей мало. Еще и на форуме с этими умственно отсталыми сраться придется, - хмуро пробурчал он. Редактор пожал плечами: - Если не хочешь, отдам Воргену. - А это еще кто? Названный индивид заведомо не нравился Исайе одним фактом своего существования. - Наш новый сотрудник. Он в основном занимается фоторепортажами, пишет редко, но тебе наверняка понравятся его статьи. - Сомневаюсь, - процедил Исайя. Ему не нравилось все по умолчанию. Тем не менее, сайт он взял. Отвечать на комментарии оказалось даже приятно: мало кто из посетителей сайта мог состязаться с ним в желчности. Интерес представляли только виртуальные перепалки с юзером VorGen, за которым угадывался давешний конкурент. Он критиковал статьи, придирался к фотографиям и сыпал сомнительными остротами. Словом, делал все, чтобы стать для Исайи головной болью и стимулом для работы в одном лице. Айша, фигуристая девушка из отдела рекламы, сочувственно выслушивала излияния коллеги. - Вот только попадись он мне! - скрипел зубами Исайя после очередного мини-холивара, в котором Ворген легко опроверг его аргументы. - Уж я ему... - Что ты ему? - Айша украдкой зевнула и продолжила подпиливать ногти. - Я ему в морду дам, - честно признался Исайя. - А как же «оружие журналиста - слово»? - Слова тоже разные бывают, - пробурчал он, по привычке коснувшись шейного платка, прикрывавшего личное пятно позора, и уже собрался уйти, так и не найдя сострадания в душе коллеги. - Исайя, ты про корпоратив не забыл? - крикнула ему вслед Айша. - Не пойду я на вашу попойку, тошнит уже. Девушка пожала плечами: - Решать-то, конечно, тебе, но имей в виду, что ты по-любому получишь на две тысячи меньше. - С какого это перепуга? - нахмурился Исайя. - Так директор борется с неявкой работников на корпоративные мероприятия, - девушка сдула пылинки с ногтей. - Кстати, Ворген там точно будет. Его тоже наверняка жаба задавит. Исайя ненавидел корпоративы всей душой. Царящая на них атмосфера пьяного веселья напоминала ему о собственной неудачной свадьбе. Но, как и предсказывала Айша, его давила жаба. Он уже написал на сайте огромную статью о злоупотреблении властью и, гордо выставив ее на главную страницу, отправился пропивать свои две тысячи кровных. В ресторане, где собралась почти вся редакция, было темно, душно и накурено. Вдоль стен стояло несколько длинных столов с закусками, вокруг которых кружили необъятные тетки из бухгалтерии, так что пробраться туда не было и шанса. Центр зала занимал танцпол, откуда-то сверху грохотала музыка. Единственное свободное место, где можно было присесть, находилось у барной стойки, рядом с дверью в туалет. Исайя уселся, заказал себе водки и принялся ненавидеть весь мир. Под боком гоготала пьяная парочка. Когда музыка сменилась с грохота на что-то заунывно-медленное, они отправились танцевать, а Исайя получил свою водку. Стоило поднести ее к губам, как Исайю кто-то толкнул под локоть. - Пидор! - непроизвольно вырвалось у него. Водка выплеснулась на грудь, замочив шейный платок и рубашку. - Мудила! - не остался в долгу собеседник. Услышав ненавистное до глубины души слово, Исайя поднял глаза. На него в упор с тем же выражением ярости на лице смотрел худощавый мужчина лет тридцати с чертами лица, неуловимо напоминавшими хищную птицу. Носом так точно. Даже глаза были желтые и высокомерные. Его рубашка была расстегнута - видимо, из-за духоты, - и в вязи татуировок, аккурат между сосков легко читалась судьбоносная надпись. Исайя скривился и с остервенением сорвал с шеи платок. Собеседник хмуро посмотрел на черные буквы и смачно выругался. Между ними повисло мрачное молчание, которое нарушила смеющаяся, как гиена, Айша. - Ой, вы уж познакомились? - пьяно поинтересовалась она и, истолковав молчание в свою пользу, продолжила: - Исайя, это Ворген. Ворген, это Исайя. От взгляда желтых глаз хотелось поежиться, но Исайя решил не уступать и принялся мысленно сверлить дыру в высоком лбу своего суженного. - Мальчики, вы просто созданы друг для друга, - расхохоталась Айша и удалилась, легко, как пьяная фея. Напряжения в воздухе между ними накопилось столько, что хоть топором руби, так что Исае хватило малейшего повода, чтобы наброситься на противника. - Так значит, это твой скудный словарный запас мне жизнь попортил? - усмехнулся Ворген. Исайя говорить не стал, он сразу ударил. В камере предварительного заключения было холодно и мерзко. Исайя чувствовал, как от него разило водкой, но был отвратительно трезв. За свои две тысячи он получил только испоганенный вечер, порванный шейный платок и разбитый нос. Соседство было тоже не самое приятное: их с Воргеном посадили в одну камеру. Тут же находилось какое-то жулье, два бомжа и несколько лиц кавказской национальности. - Вот бы выпить, - пробормотал он ни к кому конкретно не обращаясь. Ворген рядом приподнялся на жестких досках, выудил что-то из-за пояса джинс и протянул Исайе. Это была металлическая фляга с чеканным рисунком черепа на выгнутом боку. - Держи, вот. Только мне оставь. С опаской приняв неожиданный подарок, Исайя открутил пробку, понюхал содержимое и глотнул. Жить стало чуть легче. - С чего вдруг такая щедрость? - Трезвым ты невыносим. Может, пьяным лучше будешь, - усмехнулся тот и задиристо прибавил, - Мудила. Исайя отхлебнул еще немного и отдал флягу владельцу. - Ой, мне до тебя далеко, - он мстительно прищурился, - Пидор. Лица кавказской национальности начали проявлять к ним интерес: то ли из-за разговора, то ли из-за фляги с горячительным. Исайя окинул взглядом своего суженного-ряженого, прикидывая, стоит ли вообще пытаться. Тот не был огромной страшнющей бабой и это было даже хорошо. Ничего такой мужик: худой, как анатомическое пособие, но подтянутый, с вьющимися волосами до плеч, цепким взглядом и острым, как алмазная грань, языком. Исайя испытал даже странную гордость за то, что его половина оказалась такой самодостаточной и сильной личностью. Будь Исайя девкой - может, и повелся бы. Выпитый на голодный желудок алкоголь вкрадчиво нашептывал: давай, подкати к нему, хуже уже быть не может. - Слушай, - резко произнес он, сам не ожидая от себя такого, - а тебя в детстве дразнили? Ворген скривился: - А ты как думаешь? Но и тебе, - он кивнул на открытую шею Исайи, - я вижу, тоже досталось. - Ага, - вздохнул тот жалобно: - Представляешь, от меня из-за этого невеста ушла. Ворген покачал головой с вежливым сочувствием. - И давно ушла? - Семь лет назад, - тяжело вздохнул Исайя. Соседи по камере даже прислушались к незапланированной исповеди. Алкаш уронил скупую мужскую слезу. - И ты что, с тех пор ни с кем..? - Ворген насмешливо выгнул бровь. - Нет, конечно! Я же ее лю-любил! - Ну ты и кретин... Так они подрались во второй раз. Охранники учли свою ошибку и развели нарушителей спокойствия по разным камерам. Утром Исайю растолкали и выгнали на улицу, пихнув в грудь свертком с личными вещами и напутствовав не попадаться больше. На улице было зябко, небо едва-едва посветлело. Автобусы еще не ходили, а денег на такси не было: вся наличность, какая была в кошельке, осела в карманах стражей порядка. Исайя поплотнее запахнул полы пиджака и оглянулся, пытаясь сориентироваться в незнакомом районе. Название улицы ему ничего не говорило, а памятных ориентиров, по которым можно было выбраться к центру, поблизости не было. Неожиданно к парковке перед зданием полиции выехал черный джип. Исайя едва успел отскочить, чтобы не попасть под колеса и от души обматерил водителя. Тонированное стекло опустилось, за рулем сидел Ворген. Темные очки плохо скрывали красивый багровый фингал, который Исайя поставил ему при первой встрече. - Эй, мудила, садись давай. Он посигналил для наглядности. Исайю подмывало послать придурка куда подальше, но выбираться из незнакомого района предстояло долго и с приключениями, так что он с руганью залез на пассажирское сидение. - С чего это ты за мной приехал? - поинтересовался он. - Ну не оставлять же тебя, долбоеба, у черта на куличках, - проворчал Ворген, - к тому же ты, вроде, ничего. Мудак, конечно, но в общем ничего. Я тут подумал: твоя вчерашняя статья, она же просто смешна... Исайя фыркнул и отвернулся, но тут же развернулся обратно и сделал именно то, что хотел сделать все это время: заткнул Воргену рот. Семь лет без практики сказывались, так что поцелуй вышел неловким, зато с искрой. Отдышавшись, оба уставились друг на друга с видом мартовских котов, на которых только что опрокинули ушат ледяной воды. - К тебе или ко мне? - по-деловому уточнил Ворген. Исайя возвел очи горе. Он от всей души ненавидел свою половину. Обнадеживало только то, что это, похоже, было взаимно.