Любимый Смертью

─ Ты должен помочь. ─ Трафальгар меланхолично скидывает шапку на палубу легким движением кисти. Перед ним - Марко Феникс, собственной, весьма пернатой, персоной. ─ Кому я должен - всем прощаю, - делает Ло широкий жест и снова укладывается на излюбленное место - Бепо. Марко окончательно развоплощается и совершенно неожиданно для команды Ло и самого капитана падает перед ним на колени. ─ Умоляю. Мы все... ─ слова даются ему с огромным трудом, и сначала Ло решает, что дело в злости, но потом понимает, что Марко едва сдерживает рыдания. ─ Мы все просим твоей помощи, Хирург Смерти. Ло досадливо морщится и мысленно решает, кому же он так насолил, что о его небольшой тайне стало известно. ─ И что... В смысле, чем я могу вам помочь, сыны Белоуса? ─ несколько патетически, но зато момент не портит. ─ Верни Эйса! ─ вскидывает голову Марко, и в его голосе сталь, а в глазах слезы. Невыплаканные новым капитаном ни разу. Прошло уже около месяца с момента смерти Огненного кулака, а Феникс просит вернуть их накама, как будто он тут, умирает, и только хирургическое вмешательство способно его вернуть. ─ Ты... рехнулся? ─ участливо спрашивает Ло. ─ Если да, то таблеточек на этот случай у меня не предусмотрено. ─ Ты можешь купить его жизнь у Смерти, ─ твердо говорит Феникс. ─ Я слышал, ты ее любимец. Ло отводит глаза. Не любимец. ─ Я подумаю, как можно поговорить с Ней, - фыркает капитан пиратов Сердца, поняв, что отбрыкиваться от полуспятившего Феникса нет никаких сил и желания. Боль в глазах сына Белоуса можно намазывать на торт в качестве крема, такая она густая. ─ Но мне нужен Хоукинс. ─ Я разыщу их, ─ обещает Марко, взлетая в высь. Ло смотрит и думает, что не готов к встрече с самой красивой женщиной. Самой опасной. И самой жестокой. Хоукинс смотрит на Ло, как на идиота. Даже этот ничего не выражающий взгляд способен передать гамму чувств, что испытал Фокусник, услышав просьбу призвать Смерть. ─ Почему этим должен заниматься я? Какой мне в этом резон? Я скромный ведьмак, и вовсе не жажду этой встречи, более того, я избегаю ее, ─ говорит Хоукинс, отводя глаза, вглядываясь в извечные пасьянсы. ─ Потому, что Смерть очень любит приходить к полукровкам вроде тебя. А ко мне же она равнодушна, ─ усмехается Ло. ─ Или сам устрою тебе свидание с ней, ─ с нажимом и легкой угрозой. ─ На выходе из бухты ждут корабли союзников и сынов Белоуса. Живым ты не уйдешь, ведьмак. К чести Хоукинса тот не подал виду, что вообще услышал предупреждение. Если бы речь шла о собаке, то Ло мог описать это словосочетанием "и ухом не повел". Однако перед ним был человек. Равнодушие Фокусника подобно туману ползло по острову, заставляя замирать, не понимая, как идти дальше. Некоторое время ведьмак добросовестно молчал, разглядывая свои карты, читая по этим смешным картинкам о своем будущем и, видимо, принимал решение. ─ Ты знаешь, на что мне придется пойти, чтобы ты мог получить желаемое, Хирург? - зло, и от этого очень тихо спрашивает альбинос. ─ Ты сможешь гарантировать мне жизнь? - и видимо подумав, что сболтнул лишнего, еще тише, еще ядовитее выплюнул: ─ А давно ли ты альтруистом стал, Трафальгар? Или ты только за чужой счет помогать рвешься? Ло не отвечает. Бесполезно говорить с человеком, который скрывается от нее. Бесполезно говорить что - то, кроме шпор-угроз. Бэзил и сам не дурак. Бэзил и так все понимает. Хотя вовсе не горит желанием помогать. Ведьмак достает травы, кинжал и свечи. Колоду совсем новых, нераспечатанных карт, бутылку рома и лилии. ─ Не надо лилий! ─ громко говорит Трафальгар. ─ Она любит ромашки. Хоукинс приподнимает бровь, но ничего не говорит, отбрасывая ненужный букет белых лепестков и тяжелого аромата. Смерть все - таки женщина, у нее свои причуды. Хоукинс отпивает рома и режет вены. Темная кровь с голубоватым отливом медленно течет по столу. Если бы не она, можно было бы решить, что кто-то ждал возлюбленную на пиратскую встречу. И Возлюбленная приходит. Мягкой поступью выходит из темного угла, не спрашивая разрешения. Она не дух, не демон и не ангел. Ей все равно на заветы предков, ей чужды слова молитв и проклятий. Она вне времени. И она прекрасна. Красно-рыжие волосы ниже талии, зеленущие глаза, куда там кошке, невысокий рост, черно-белые одежды. Высокие сапоги, рюкзак для душ, пистолет на поясе. Вот такая она ─ Смерть. Садится, как будто пиратка, боком, наливает себе рома, не смотрит на умирающего ведьмака. А стоило бы. Хоукинс широко открывает глаза. Он силится спросить у нее, но не знает, как и что. Слова теряют смысл и четкость. ─ Ты хочешь спросить, где моя коса? ─ задорно блестит глазами девушка вне времени. ─ Так я дала ее Ветер, и вообще, что за старомодные поверья ─ Смерть с косой?! Хоть бы один придурок задумался, как это долго, как тяжело! Я бедная, слабая девушка, у меня ручки отвалятся! Да и потом, пока я ее вытащу, пока замахнусь... а с моим ростом? Короче, все это бред, да и прогресс, слава всем Богам, на месте не стоит! Вот пистолет ─ это мощно! Нет, ты только подумай, какие плавные изгибы, какое звучание! ─ девушка достает означенное оружие, гладит его по стволу, нежно мурчит что-то своему боевому товарищу, едва касаясь его губами. ─ Чего тебе, - резко поворачивается Смерть к Ло, ─ чудовище окаянное? Ло смотрит долго, не решаясь сесть напротив, но все таки приближается. Аккуратно отточено. Смерть улыбается открыто, как Лами, и остро, как Небесный Дьявол. Хоукинс надсадно дышит, не сводя красных глаз со Смерти. ─ О! Ромашки... ─ Смерть наклоняется и вдыхает запах цветов. ─ Твои любимые... ─ отзывается Ло, наливая ей рома. ─ Нет-нет-нет! Нет! ─ качает головой Смерть, отрываясь от цветов. ─ Так не пойдет. Давай как тогда, в первый раз! Мне так больше понравилось. И требовательно смотрит на Трафальгара. Ло напряженно вспоминает, а потом со вздохом выдает: ─ О моя Темная госпожа, позволь мне преклонить перед тобой колени?.. ─ неуверенно заканчивает он, просяще смотря в сторону девушки, которая уже ополовинила свой стакан. ─ В чем проблема-то? Преклоняй. ─ Смерть отставляет ножку, словно бы намекая, что неплохо бы ее поцеловать. Да-да, именно в сапоге. Хоукинс смотрит только на Смерть. Ло смущенно отводит взгляд. С Ней не так, как с другими. ─ Ладно, забей. Чего тебе от меня надобно, старче? Зачем вся эта бутафория? ─ ножка в изящном сапоге осторожно отводит локоны от лица ведьмака. ─ Я вроде не интересуюсь каннибалами. ─ Ну а как же... "только смерть ведьмака призывает истинное обличье уносящей жизни?" ─ цитирует Ло, глядя ей в глаза. ─ Пф-ф-ф-ф... проблемы-то! Встань на пустырь, лицом к морю, и кричи во все горло, ты записываешь? Итак, кхм-кхм...─ Смерть сделала серьезное лицо, приготовившись цитировать древние манускрипты. ─ "Рыыыыыжая! Пошли в кабак! Угощаю!". Записал? ─ смотрит на вытянувшиеся лица Ло и Хоукинса и вздыхает. ─ Любите вы, люди, делать из всего этого культ с мистериями, песнями и плясками. Так чего надо? ─ резко меняет она тему, смотрит пронзительно и тяжело. ─ Верни Эйса, ─ тихо просит Ло. ─ Ты знаешь, сколько у меня этих Эйсов в разнарядке?! Имя, фамилия, возраст, дата рождения-смерти, рост, вес, цвет глаз и ближайших родственников! А так же кому сколько должен, были ли у него просрочки по кредитам... эээ... так, не тот бланк, - смущается Смерть, роясь в своем рюкзаке. ─ Портгас Ди Эйс... Или Гол Ди Эйс, ─ тихо говорит Ло, нервно усмехаясь. ─ Так он еще и фамилию менял? Ты хоть знаешь, как это сложно!.. И вообще! ─ девушка закидывает ногу на ногу. ─ Ты меня еще в карты не обыграл! Не поцеловал, не обнял... ─ ей стыдно говорить, что на самом деле к его душе она не имеет почти никакого отношения, а свидание с любимым мужчиной, такое невозможно редкое, она тратит на дешевый балаган. ─ Госпожа...─- тихо произносит хирург. ─ Помоги. Его любят и ждут, о нем горюют. Он многое мог бы изменить, если бы остался жив... Верни его. ─ Да не могу я, - бурчит Смерть, нервно вертя в пальцах сигарету. ─ Не в моей юрисдикции это. В него влюбилась Ветер, а он ответил ей взаимностью, со всей страстью огня... И все такое. ─ Трафальгар дает ей прикурить. Смерть благодарно улыбается. Мягко и очень нежно. Ло отвечает осторожной улыбкой. Он давно понял, что эта игра стала пыткой. Она не убьет его из любви к нему, а он продолжит стремиться прийти к ней поскорее. ─ Ветер? ─ Ты знаешь, она его слушала, ласкала поцелуями и давала веру, пела песни, ластилась к ногам, как кошка... И после этого, когда он сам дал ей согласие быть рядом, ты думаешь, она его отдаст? Не слишком ли жестоко, Ло? ─ Давай ты сама спросишь его мнения? - твердо глядя ей в глаза, спрашивает хирург. ─ Будь по твоему, - устало закрывает глаза Смерть, выдыхает сигаретный дым. Из серого смога выходит неясная фигура. Тихо говорит на нездешнем наречии, неслышным, едва различимым голосом. ─ Он любит всех тех, кого он покинул, но возвращаться... Не может. - Смерть отводит глаза. Как объяснить, что он хочет жить, гореть и мстить, но любит Ветер, не хочет ее оставлять и мучается чувством вины и там, и тут? ─ Значит все было зря? ─ спрашивает Ло. ─ Это как посмотреть, мой Хирург. ─ Смерть встает, опрокидывает бокал с остатками горького рома. Цветы тут же вянут, ссыхаются, осыпаются прахом. Зеленые глаза находят красные, и долго всматриваются в них. ─ Твое время еще не пришло. Но красный не тот цвет, за которым ты должен следовать, ─ хмуро говорит она, и уходит, подкидывая пистолет. Ло смотрит в небо за окном до тех пор, пока не начинают болеть глаза. Так можно самому себе доказать, что боль в них, до рези, до первых капель - только напряжение, а не чувства к Той, что всегда за его плечом. ─ До встречи, Алексия, ─ тихо говорит он в пустоту и идет лечить Фокусника. Хоукинс долго смотрит мутным взглядом в окно, пока Ло накладывает швы. Он и самому себе не признается, что очарован Смертью. И уж точно эти слова не сорвутся с губ, пока ее возлюбленный, ее любовник здесь, рядом. ─ До встречи, Трафальгар Ди Ватер Ло, ─ тихо и торжественно говорит Смерть, сидя на вершине скалы, выглядывающей из пучины, отданной всем ветрам... Крик, прорезавший тишину, был слышен на огромные расстояния. Боль, что сквозила в нем, была сродни радости. ─ Ты отпустила его? ─ не поворачиваясь, спросила Смерть давнюю подругу, Ветер. ─ Огонь должен гореть и сжигать, ─ отозвалась невидимая тень. Смерть обернулась. По лицу Ветер скользили слезы. ─ Я всегда могу целовать его тело, пока он там. Всегда могу петь ему, когда он захочет меня слушать, ерошить его волосы и шептать слова любви. Но он должен жить, - тихо, но очень уверенно сказала девушка с серебристо-серыми волосами, в струящемся платье цвета стали. ─ Завтра будет шторм, ─ ни к кому не обращаясь, сказала Смерть. ─ Будет много жертв. Пой, Ветер, плачь... И Ветер плакала. ...Где-то на острове катался по земле и кричал от невосполнимой потери ее человек. Ее избранник. Портгас Ди Эйс. Живой.