***
Руслан пришел к Даниле где-то в районе десяти часов вечера. Благо, Спунтеймер был очень отзывчивым и гостеприимным человеком, поэтому без проблем впустил друга в свою обитель. Как обычно, все должно пойти по плану: Руслан отсиживается пару — тройку дней, потом приходит Стольгиченко и Данила отсутствует в своей же квартире несколько часов. Но в этот раз не хватило даже недели… — Руслан, что случилось? Неужели, он снова бесится? — Поперечный не мог пройти мимо проблем друга. Принципы у него такие. Даже если человек наотрез отказывается что-либо говорить, Даня, все равно, узнает проблему. Это же его друг! — Дань, я вообще не понимаю, что с ним происходит! Он уже неоднократно срывается на мне! Я же тоже человек, мне тоже плохо бывает, но я же стараюсь вести себя адекватно. Его уже к психиатру пора вести. Может, уже Ксюшу попросить, чтобы поговорила с ним? Как с ним справиться? Ведь мы только начали вместе жить, а он уже невменяемый! — Руслан сам был недалек от нервного срыва. Он нуждался в моральной поддержке, которую, по идее, должен был дать Илья, но, к сожалению, он и являлся причиной расстройства парня. — Ну все, успокойся. Ты же в прошлый раз собирался с ним поговорить, что тебя остановило? — Кхм… Тебе подробно рассказать о том, что меня остановило? — Нет, я, пожалуй, воздержусь от подробностей! — поспешил отказаться видеомейкер. — Не смог поговорить в тот раз, значит, поговоришь в этот! Он остынет и придет к тебе, а ты с ним и обсуди его проблему. Не просто же так он срывается, должны же быть причины. Пока вы не стали жить вместе, Мэд был просто воплощением всемирной любви, радости и счастья! Сейчас же что-то изменилось! — Ох, Дань, если бы я только знал… На пятый день после ссоры, Руслан заболел. Сначала не происходило ничего, что бы смогло насторожить парней, обычная головная боль, рвота и головокружение. Только тогда, когда Вихлянцев перестал распознавать вкусы и запахи, Даня начал волноваться. А первый эпилептический припадок заставил, уже Руслана, отправиться на обследование к врачу. Никто не мог дать точного диагноза, все отправляли успешного видеоблоггера к невропатологу. Парень оттягивал именно это обследование, чего и не понимал Поперечный. И лишь когда врачи в больнице закончились, Данила почти что силой притащил Усачева к заветной двери. — Руслан, хватит ломать комедию, ты же сам понимаешь, что-то, что с тобой происходит — это не признаки здорового человека! Сейчас ты зайдешь в этот кабинет без всяких отговорок! — Данила уже сильно переживал за друга, ведь тот явно что-то знает по поводу своего самочувствия, но скрывает эту информацию. — Хорошо, хорошо. Дань, только успокойся! — последнее, что сказал Руслан другу, перед тем, как за ним захлопнулась дверь в кабинет невропатолога. Данила не мог найти себе места, пока его лучший друг находился на приеме у врача. Он обновил ленту в твиттере, запостил несколько фотографий в Инстаграм, чтобы подписчики не волновались ни за него, ни за Усачева. Даня решил, что им не нужно знать, что с их любимым интернет-деятелем что-то не то, ведь пока что он и сам ничего не знает. Еще через двадцать минут вышел заболевший. — Ну что? Что он сказал? — Спун все не унимался. — Он отправил меня на МРТ. Но еще добавил, что у них в больнице аппарат сломан. Так что приходить только в понедельник, двадцать восьмого числа, — поспешил успокоить друга Руслан. — Ладно, пошли домой. Все равно, больше нет смысла здесь находиться, ты же до этого кабинета всех врачей обскакал. И чего, собственно, боялся? К сожалению, этот вопрос так и остался риторическим, ведь если бы Поперечный узнал ответ, то он бы поднял на уши всех, лишь бы помочь Руслану. Но ответа от Вихлянцева не последовало, поэтому они спокойно отправились домой. Этой ночью Усачев не сомкнул глаз, думая о том, что его друзья не должны узнать о его болезни. Пусть думают, что все хорошо, пусть ведут себя так, как прежде, пусть относятся к нему также, как и всегда. Он боялся. Он искренне боялся жалости по отношению к себе. Он боялся, что что-то может измениться, ведь прекрасно знал, что именно так и будет: Данила бросится искать самых лучших врачей, самую лучшую клинику, попутно зарабатывая деньги на дорогостоящее лечение, в то время, как Миша будет утешать Руслана, внушать ему, что все будет хорошо и продолжать следить за его здоровьем. Усачев понимал, что они, как настоящие друзья, не могут поступить по-другому, поэтому сам решил свою судьбу, думая, что так будет лучше. Он никому ничего не сказал, а просто описал все в записке, которую должны были найти его друзья. Он знал, что они найдут. Знал, что прочитают. Знал, что не станут перечить, ведь будет уже не с кем. Руслан знал о своем диагнозе с малых лет, поэтому не боялся смерти. Он был готов столкнуться с ней уже тогда, когда именно из-за опухоли головного мозга умер его отец. Именно тогда ему сообщили, что она передалась наследственно и его ждет тот же исход. На следующий день эпилептический припадок повторился, что осталось без должного внимания, ведь Данилы дома в тот момент не оказалось, а Руслан, все равно, не рассказал бы. Еще хорошо, что микроблоггер справился сам, ведь это могло стать последним событием в его жизни. Но все не так уж и просто закончилось, лишь потому, что еще продолжается. К эпилептическим припадкам добавились апатия, расстройство внимания и памяти и слуховые галлюцинации. Стэнд-ап комик не мог смотреть спокойно на то, как его друг, буквально, разрушается, поэтому он позвонил и позвал в Санкт-Петербург Мишу Кшиштовского, который должен был помочь.***
К тому моменту, как приехал Психодозер, уже должны были прийти результаты МРТ. Поэтому, ребята попросили зайти Мишу на почту и забрать письмо с результатами анализов и, собственно, диагнозом. Любопытство москвича не позволило ему довести конверт в целости и сохранности, и парень прочитал его. После прочтения, он набрал номер Поперечного и произнес лишь «Не смей куда-либо уходить, пока я не приеду. Это важно!». Ошарашенный Даня не успел ничего произнести, как послышались гудки. Это пугало. — У него опухоль головного мозга. И уже поздно что-либо делать. Ему осталось от силы пару дней. И, похоже, он знал об этом, но не хотел лечиться, — самому Мише было трудно это говорить, а Даня не мог поверить в услышанное. Руслан же находился в другой комнате в этот момент, что позволило ему «уйти по-английски». Когда ребята пришли к Усачеву, чтобы проверить его самочувствие, он уже лежал на кровати в позе «а-ля, я труп», а на тумбочке красовался белый лист с аккуратным почерком на нем. Это была прощальная записка, в которой Руслан описал все свои чувства и эмоции за последний год. Хоть для него это было трудно, ведь из-за болезни он страдал потерей памяти, но он постарался ярко описать свое состояние. Даже вспомнил про Мэддисона. Жаль, что это было не взаимно. — Миш, он же не умер! Он же просто спит! Он переутомился и заснул! Нет, я не верю! Это все розыгрыш какой-то! Он это все подстроил! Где скрытая камера, Руслан?! Что ты не встаешь? Вставай! Ха-ха, какая смешная шутка! Я почти поверил! Мииш, что ты молчишь? Давай поднимать этого шутника! — Поперечный истерил, что позже переросло в глубокую депрессию. Его мозг отказывался принимать смерть Руслана, как должное, как-то, чего было не избежать. Кшиштовский же, в отличие от комика, сполз по стене и тихо заплакал, а через несколько минут его начало трясти. Он принял эту информацию, как факт, организм уже не сопротивлялся, но лучше от этого не становилось.***
Илья был приглашен на похороны Руслана, хоть Поперечный с Кшиштовским и не хотели ему отправлять приглашение. Если бы сам Усачев не попросил ребят об этом в прощальной записке, то Илья и не узнал бы об этом событии. Хотя это не сильно повлияло на количество гостей на поминках, ведь Давыдов не пришел, так как посчитал это приглашение чьей-то злой шуткой. На самом мероприятии были только самые близкие люди для Руслана. И лишь они знали о трагедии. Руслан в своем прощальном письме попросил о том, чтобы ребята не афишировали о его кончине. Видимо, не хотел, чтобы его жалели даже после смерти. Ребята пытались вспоминать только самые хорошие, добрые и позитивные моменты, связанные с Вихлянцевым, но обстановка, все равно, угнетала. Под вечер расплакались даже Прусикин и Поперечный, которые старались развлекать, если это так можно назвать, окружающих.***
29 ноября 2018 года. 19:47. Один из клубов, где собрались старые составы двух порталов «ДавайЛайма» и «Спасибо, Ева». — О, Психодозер, здравствуй! — к Мише подошел Илья Мэддисон с двумя бокалами с виски и отдал один Кшиштовскому. — Ну, здравствуй. Давно не виделись, куда пропал? — Мише же было не очень приятно встретить этого человека, а тем более вести с ним диалог. — Я…да неважно. Я тут минут десять назад Спунтеймера видел. А где же третий человек из вашего трио? — по одному выражению лица Ильи было видно, что он уже успел где-то выпить. И, похоже, немало выпить. — Ты вообще о чем? — Руслачев где, спрашиваю! — приходилось перекрикивать музыку, которая играла слишком громко. — Ты сейчас издеваешься надо мной? Или это твои тупые шутки?! Если это так, то уходи отсюда! — Мишу это вывело из себя настолько, что он сам даже не ожидал от себя такой реакции. — Его разве не пригласили? — Ты правда хочешь услышать ответ? — Мэд явно не понимал, к чему ведет его собеседник, — Руслан сейчас на уровне нескольких метров под землей, в длинной такой деревянной коробке под названием «гроб»! Я надеюсь, что на этом вопросы закончились! — Михаил поспешил ретироваться с места разговора. В этот момент Илье хотелось вернуть Мишу на место, чтобы он сказал, это шутка, чтобы из-за угла вышел веселый Вихлянцев с бокалом алкоголя в руке, чтобы вместе с ним вышел оператор и кто-нибудь бы сказал, что это розыгрыш и его снимала скрытая камера. Но ничего этого не происходило. И именно в этот момент все встало на свои места, в голове у Стольгиченко собрался некий пазл, который не хотелось собирать вот уже несколько лет. Он не хотел верить в происходящее всем своим существом. Но уже ничего нельзя было изменить… Еще через пару часов он понял, что Руслан так и не услышал заветного «прости», которого так ждал, ждал до самой смерти…***
Через несколько дней, выйдя из запоя, Мэд, все же, решил отправиться на кладбище. — Руслан, здравствуй. Ты меня, конечно же, не услышишь, но кто я такой, если не попробую?! Я бы хотел перед тобой извиниться. Извиниться за то, что поступал глупо с тобой, за то, что много не сказал, не сделал, извиниться за то, что ты мог быть счастливым, но я не позволил тебе это сделать. Ты бы сейчас начал отнекиваться и говорить, что был счастлив со мной, но я-то знаю, что не достоин тебя. Я хочу попросить у тебя прощения за то, что не говорил «люблю» ежедневно, за то, что кричал на тебя постоянно, за то, что не был с тобой 24/7, за то, что ты так и не услышал это заветное «прости». Я знаю, что ты не любил цветы, но все равно радовался ромашкам, поэтому - вот, этот букет ромашек для тебя. Спасибо тебе за все. Я люблю тебя, просто знай это! Знай, что только ты делал меня счастливым. Я обязательно приду к тебе завтра, ты только жди, — Илья понимал, что, все равно, уже поздно что-либо говорить, но не мог держать это в себе. — Он простил тебя, — внезапно, словно призрак, из неоткуда появился Поперечный. — Вот, почитай на досуге. Это то, что он чувствовал, но не мог сказать. Несмотря на то, что я ненавижу тебя сейчас за то, что тебя не было с ним рядом, когда ты был нужен, ты должен знать об этом. После этих слов, Данила исчез также, как и появился, незаметно для Мэда. Последний, открыв сверток, понял, что это была предсмертная записка Руслана…