Бьет по вискам

Бьет по вискам. Раскаленным обручем сжимает голову, выгоняет жалкие остатки мыслей. Оставляет за собой лишь пустоту. Не холод уже умерших чувств, но жгучую агонию, совладать с которой ей не под силу. — Элли, хватит. Шершавый металл трубы красит руки в ржавый цвет, а она вновь заносит руки и со всей силой, со всей бурлящей злостью опускает оружие на спину охотника. — Элли! На запястье крепко сжимаются мужские пальцы, а в голове бледной вспышкой возникает мысль, о том, что у старика по-прежнему крепкая хватка. — Хватит, — повторяет он уже тише, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она смотрит на распростертое под ногами тело и нехотя разжимает пальцы. Под пронзительный стук металла о когда-то до блеска полированную напольную плитку, она морщится и чувствует, как неожиданно сильно сводит руки. — Погоди-ка, у тебя кровь, — Джоэл тянется к ее лицу, намеревается осмотреть кровоточащую ссадину, что скрывается под челкой, но сейчас уже девушка перехватывает его руку и уворачивается от заботливого порыва. — Ничего. Переживу, — на автомате сама проводит ладонью по лицу, нащупывая рассеченную кожу и размазывая по лбу теплую кровь. Чертыхается себе под нос, но мужчина все слышит и лишь качает головой: с каждым годом она становится только более упертой, своенравной и жесткой. На мгновение он задерживает взгляд на теле на полу, под которым медленно растекается черно-бордовое пятно, и вновь находит глазами сутулые девичьи плечи. Она стоит перед окном, а яркое закатное солнце делает ее силуэт расплывчатым, смягчает даже огрубевший характер, когда-то светлого ребенка. С каждым годом она становится все больше похожа на него самого. Он молча продолжает осматривать полки строительного магазина, заглядывает под прилавки в поисках полезного скарба, который, несмотря на то, что с начала эпидемии прошло уже больше четверти века, все еще мог валяться в пыли в темных углах. Звук крошащегося под тяжелым ботинком стекла заглушается вопросом. — Сколько ты еще собираешься ломать комедию? — безразличие в ее голосе, казалось, заставляет температуру в комнате опуститься ниже нуля, а Джоэл делает вид, что не слышит, что слишком занят перестановкой пустых коробок с места на место. — Конечно, давай продолжим эту идиотскую игру. Торопиться-то некуда, — не вытаскивая рук из карманов, она сжимает кулаки, прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Все еще чувствует раскаленный обруч и стук в висках. — О, напильник… — Джоэл! — Громко. Совсем как он когда-то одергивал ее, но даже не пошевелилась. Теперь он не может позволить себе игнорировать ее. — Ну? Чего тебе? — Хочет, чтобы она разозлилась. Чтобы из-под зачерствевшей оболочки хоть мимолетно, но показалась та задающая идиотские вопросы четырнадцатилетняя девчонка. Несмолкающая, приставучая как репей. Чтобы накричала, толкнула, бросила в него чем-нибудь. Он неоднократно ловит себя на мысли, что скучает по той наглой ухмылке и невпопад звучащим шуткам из ее дурацкой книги. Возможно это все старость или жизнь в поселке его расхлябала, но он до сих пор хранит эти книги. Хранит все, что Элли однажды выбросила в стремлении расстаться с прошлой собой, которой — она так решила — больше нет. — Чего? Мне? — Но нет, ни намека на вспышку гнева: девушка оборачивается и впивается в него недоуменным взглядом. В полной тишине эта дуэль длится меньше минуты и Джоэл понимает, что она все знает. Чертовски умная девка. — Ты ведь за этим и притащил меня в этот город на полпути домой. Скажешь «нет»? — Я… — Говори правду. Я не та четырнадцатилетняя девчонка, чтобы ты мне лапшу вешал на уши. Мужчина бросает рюкзак на пол и делает несколько шагов назад, пока не натыкается на прилавок, покрытый толстым слоем пыли. Отводит глаза и щурится от солнечного света: окно оказывается прямо перед ним. Элли вновь проводит рукой по лбу: рукав куртки пропитался кровью, а волосы слиплись и уже не падают на глаза. Этот ее жест позволяет за чертами взрослой девушки увидеть открытое лицо ребенка. Хотя скорее всего он просто придумывает. Она сверлит его взглядом и не выдерживает. — Это так сложно? Давай я скажу. Я ведь всегда говорю, то что ты не можешь, — разводит руками, чуть наклоняет голову набок. — «Элли, меня укусили и через денек я сдохну, но хер бы с этим, давай искать отвертки». Видишь, это так просто, говнюк. Она не передразнивает, не имитирует его голос. Просто, как будто отчитывает его за какой-нибудь бытовой проступок. Губы Джоэла дрогнули в улыбке, но ее скрала седая борода. Гордость не позволяла признаться даже самому себе в этой слабости, но он думал, что известие о его приближающемся конце, хотя бы, заставит ее измениться в лице. Но нет. Он сам сделал ее такой. — Нет, малышка, это не просто. Элли поджала губы, и шрам, проходящий от уголка губы до середины левой щеки, стал особенно заметен. Она получила его три года назад: как обычно, охота на дичь превратилась в преследование самих охотников. Пацанчик из разбойников, которому повезло добраться до них, хотел поиграть с попавшей в западню добычей и решил подпортить красивое личико тогда семнадцатилетней девчонки. Когда они выбрались, Элли отплатила парню той же монетой. И убила. Без единого сомнения. Если до того дня в ней еще проскальзывала детская наивность и непосредственность — редко, но все же — то после, Джоэл видел в ней только свое отражение, а обманутая и разочарованная в мире девочка, начала обрастать толстой шкурой и учиться быть безжалостной. — Я не сделаю этого, — обрубает, отвечает на еще не прозвучавший вопрос. Голос сиплый после недавней простуды. — Сделаешь, — он улыбается и кивает. Элли уже давно не видела его лица таким спокойным и… смиренным? — Нет. — Сделаешь, — глубокий вздох и он проводит рукой по пыльной поверхности стола, смотрит на грязь оставшуюся на пальцах и внезапно спрашивает. — Ты ведь помнишь Тесс? Молчит. Отвернулась и смотрит в стену. — Конечно помнишь. «Естественно, — горько огрызается про себя. — Помню каждого, кто нашел свою смерть рядом со мной». — Я тоже, как и она, не хочу превращаться в эту тварь. Фыркает и дерзит, но беззлобно. Как раньше. — Еще бы. Из тебя получится отстойный бегун, старик. Сразу сдохнешь с голоду. «Вот и моя девочка». Кажется, что в ее голосе звучит забота, но скорее всего, он опять просто слышит то, что хочет. Наконец встречается с ней взглядом и медленно кивает. В этот раз других вариантов у них нет. На днях они с Элли были в домике лесника в тридцати километрах от поселения и не смогли забрать оттуда все приглянувшееся, а сегодня утром, когда они вернулись за оставшимися пожитками, их встретили несколько зараженных. Странное, глупое стечение обстоятельств и банальная неосторожность. Рано или поздно это должно было случиться. Его укусили. И он увел их в город, чуть в сторону от поселения Томми. Недалеко, чтобы Элли потом могла вернуться домой. Сама. Встреча с охотниками не входила в его планы, но с бандой в несколько человек они разобрались играючи, как в старые добрые времена. — Джоэл, — шепчет, умело скрывая обиду на то, что он ее оставляет. Мысленно уговаривает себя, что это нормально. Это выживание. Просто раньше они выживали бок о бок, блуждая в компании своих внутренних демонов, а теперь она будет выживать одна. — Я горжусь тобой, малышка. Дрожит лишь ее дыхание, но не поднятая рука с пистолетом. А он, впервые за двадцать шесть лет, ничего не боится. Она выживет. Ведь она так похожа на него.