К ночному солнцу

«Приснится же», - подумала Джинни, перебирая пальцами мягкие волосы спящей Луны. Да уж, кого-кого, а Малфоя в своей постели она не представляла, как, впрочем, и любого другого волшебника. Разве что Гарри. Но это был родной и с детства привычный Гарри Поттер – кумир, герой, вечно растрепанный мальчишка с удивительно красивыми глазами. Джинни мечтала связать с ним жизнь. Строила планы. Добивалась внимания. Пыталась выбросить из головы и раз за разом попадала под его очарование. Когда они начали встречаться, девушки счастливее нее не было во всем мире. Целый год счастья, а потом… Расставание вспоминать не хотелось. Душное отчаяние и безнадежность заставляли выть по ночам в подушку. Каждую секунду она ждала известий о смерти любимого человека. Или о плене и бесчеловечных пытках. Или о ранении. Или о победе. Хоть о чем-нибудь! Эта неизвестность была похожа на липкое дыхание дементоров, когда и убежать невозможно, и бороться нет никаких сил. А потом подошла Луна и предложила разогнать мозгошмыгов. Эта светловолосая девочка оказалась единственным ярким пятном в подконтрольном Пожирателям Хогвартсе. Якорем, чтобы не сойти с ума в безумном мире. Потом что-то перегорело. Реальный любимый Гарри все больше становился похожим на выдуманную иллюзию, и беспокойство о нем сменилось на тревогу о друге. О брате. А Луна незаметно воцарилась в сердце. С ее светлыми волосами, тихим голосом, тонкими пальцами, странными разговорами и постоянной поддержкой. Разговоры перестали казаться такими уж странными. К пальцам хотелось прикоснуться губами. Да и вообще хотелось… Джинни одергивала себя как могла. Плевать ей было на семью, на неодобрение общества, на возможные сплетни и шепотки. Даже на свою вину перед Гарри временами было плевать. А вот страх потерять доверие и поддержку Луны остужал любые желания тела. Да и разгоряченное воображение замораживал на корню. «Твои мозгошмыги волнуются?» Мечтательная улыбка и нежное прикосновение. И непонятно кто к кому потянулся первым. У Джинни полностью сорвало крышу. Даже с Гарри какая-то часть ее разума контролировала все происходящее. А здесь – только тонкие пальцы, мягкие губы и водоворот эмоций. И желание, чтобы этот миг длился вечно. Как же странно было просыпаться, ожидая чего угодно – неловкости, отчуждения, резких слов, - и видеть рядом с собой абсолютно счастливую Луну, перебирающую рыжие пряди. И понимать, что не оттолкнула. С этого дня, не сговариваясь, они стали встречаться по ночам. Тихими и незаметными тенями скользя по пустым коридорам Хогвартса и стараясь никому не попасться на глаза. Хотя до сегодняшней ночи им никто и не встречался. Вспомнив парочку Керроу в пустом классе, Джинни не выдержала и тихонько захихикала, жалея только об отсутствии колдокамеры у себя в руках. Рита Скиттер удавилась бы от зависти. Общественность содрогнулась бы от ужаса. Или от хохота. «Нужно будет после победы книжку написать. Интересно, получится ли снимки с воспоминаний сделать?» Поцелуй Луны прогнал посторонние мысли. Остались лишь ощущения скользящих по телу губ и возбуждение, тугой пружиной свернувшееся внизу живота и заставляющее выгибаться навстречу. Тонкие пальцы коснулись груди - поглаживая, слегка царапая. Сжимая напряженные соски и посылая по коже волну жара. Проникающий внутрь язык и опаляющее бедра дыхание вызывало из горла стоны пополам с ругательствами. Сбившееся дыхание. И наслаждение, заставляющее чувствовать себя одновременно умершей и ожившей заново. Когда грохот крови в ушах почти прекратился, а дыхание понемногу пришло в норму, Джинни услышала хриплый шепот Луны: - Моя солнечная девочка. Как же не хочется отсюда уходить… - Мы в комнате по желанию, Луна, а значит, утро наступит тогда, когда захотим. И мне мало… Придвинуть лицо близко-близко. Провести кончиком языка по губам. Жарко дышать в шею, позволяя пальцам исследовать каждый миллиметр кожи. - Мне всегда тебя будет мало…