Звезда и волк

— Нет, синтетическая жизнь не подходит, советник. Использовать синтетиков технически невозможно, для этого годится только органическая жизнь, иначе мне не пришлось бы к вам обращаться, — Леди-Командор уже час пыталась объяснить Совету цель их сегодняшних переговоров, но второй советник то и дело вставлял свои пять копеек, предлагая воспользоваться синтетиками, а не органиками, как единицами менее ценными. — Именно из-за нужды в органической жизни мой вид предлагает сотрудничество галактическому совету. Нет никакой нужды включать нас в реестр или выделять нам место в Совете, нам просто нужны заключенные, приговоренные к смерти за особо тяжкие преступления. Как и несколько тысяч лет назад, Совет не был готов к сотрудничеству, если сотрудничество не инициировалось самим Советом. Любая инициатива, будь она хорошей или плохой, полезной или не очень, расценивалась ими как угроза их благополучию и подвергалась тщательному анализу и проработке. Как бы ни старалась Первая, расписывая свой план и убеждая советников в том, что это безопасно, сегодня ей не суждено было получить ответ. — Нам нужно время, — произнесла Эрия, стараясь не обращать внимания на постоянные знаки от третьего советника и не кривиться слишком уж сильно. — Мы сообщим вам о своем решении как только сможем, командор. Будьте на связи. Голографический интерфейс затух, оставив Леди-Командора наедине с самой собой посреди слабо освещенной коммуникационной комнаты. Она не рассчитывала на то, что получит ответ прямо сегодня, не думала о том, что возможно решить все свои вопросы разом, но до последнего не теряла надежды. После того, как она провалилась по всем возможным фронтам, начиная от своего здоровья и заканчивая своей личной жизнью, ей должно было повезти хотя бы на работе. Устало прикрыв глаза, Первая опустилась на ближайший стул и сложила руки у себя на коленях. Больше всего на свете ей хотелось закрыть лицо руками и расслабиться хотя бы на несколько секунд, но её состояние даже сидеть ей позволяло с трудом. Сейчас, сидя на стуле и стараясь не задевать его спиной, пожиратель времени была до предела напряжена и не могла и рук поднять, чтобы скрыть за ними своего лица. Она могла только ждать, как и предлагал ей Совет: ждать их ответа, ждать своего выздоровления, ждать повиновения от своих подчиненных. — Сирона. Хриплый голос, раздавшийся со стороны дверей, с тихим шумом разошедшихся в стороны, заставил женщину вздрогнуть. Она не имела ничего против своего брата и его голос её отнюдь не пугал, но то, что он произносил её имя не являлось нормальным. Он не мог, ему было не положено — это было физически невозможно, он должен был забыть это имя ещё в тот момент, когда она стала Первой. Но он только что сделал это, а теперь стоял в дверях и внимательно смотрел на неё, почти сведя вместе свои тёмные брови. — Как ты это сделал? — Леди-Командор нахмурилась в ответ, сжав пальцы правой руки в ладони левой, и смерила Имлерита таким же внимательным взглядом. — Как ты вспомнил моё имя? Как ты смог его произнести? — Вам нужно время, миледи Сирона, — он не ответил, только покачав головой и прислонившись плечом к дверному косяку. — Вы не сможете обойтись без него до вечера. В её единственном глазу плескалось непонимание, а брови были всё так же нахмурены. Первая не понимала, каким образом её брат делает такие вещи и очень хотела понять. Она постаралась подняться, но сделала это слишком резко, чуть было не упав назад, пошатнувшись. Если бы Имлерит не поймал её, ухватив сразу за обе руки чуть выше локтя, она бы обязательно упала и повредила себе что-нибудь ещё. Он был прав, время нужно было ей гораздо сильнее, чем казалось ей самой. — Как ты это сделал? — Первая повторила свой вопрос, заглядывая в его глаза, и ещё сильнее нахмурилась, поразившись высоте своего тона в сравнении с его привычным звучанием. — Ты не должен был... — Время, миледи. Верно, больше всего ей сейчас нужно было время. И время же было ответом на множество её вопросов: именно оно заставило его вспомнить её имя, именно из-за него ей захотелось звать себя своим собственным именем, именно по причине наличия чужого времени в организме Леди-Командор чувствовала себя лучше и осознавала себя живой. И ей нужно было ещё немного времени, чтобы прийти в себя. — Как долго они будут отвечать? Имлерит не планировал разговаривать о работе, он не планировал даже заниматься перевязкой посреди коммуникационного зала, но отчего-то уверенно сшивал некоторые раны на спине своей сестры медицинской иглой и рассуждал исключительно об ответах, которых она добивалась от Совета. Ему уже пришлось услышать, что они не намерены отказываться от типичных для них длительных переговоров и совещаний друг между другом, и единственным, о чем он не знал, оставались сроки. — День, — Леди-Командор сдавленно зашипела, когда очередной шов показался ей слишком болезненным и непроизвольно зажмурилась. — Или неделю. Год, может быть. Это Совет, они никогда не могут дать ответ тогда, когда задаешь вопрос. Политики, бюрократы... Вести переговоры с армией гораздо проще. Она тяжело вздыхала и продолжала терпеть обработку собственных ран нитями, препаратами и временем, а её брат просто молчал. Он так и не ответил ей на самый животрепещущий для неё вопрос, не смог зацепиться за тему Совета и просто продолжал заниматься тем, чем должен был заниматься всегда — заботился о ней, наблюдал за ней, любил её. Её спина походила на жуткое поле боя двух особо воинственных видов — в открытых ранах, шрамах и швах, в царапинах и застывших в одном положении временных отметинах, от которых она уже никогда не избавится, как бы сильно ей этого ни хотелось. Её спина походила на его собственную, но Лорд Заточения получил своё наказание заслуженно и не испытывал таких огромных неудобств из-за потерянного организмом времени. На её коже не должно было существовать подобных повреждений. — Ваши волосы всё ещё не в состоянии принимать время, миледи Сирона? — Имлериту нравилось звать её по имени и он улыбался каждый раз, когда ему выпадала возможность вновь его произнести, точно так же, как он улыбался сейчас, накладывая на её обработанные раны тугую повязку. — Ты не должен звать меня так, — Первая уверенно мотнула головой, хмурясь и пытаясь осознать, почему её имя, произнесенное его голосом, уже третий раз отдается в её сознании странным эхом из тысячи подобных. — Ты можешь использовать только имя. Я хочу слышать только имя. И... нет, всё ещё нет. Закрепив последний слой тяжелого жидкого бинта, Лорд Заточения обошёл свою сестру, чтобы сделать то, что она, возможно, не одобрит. Он мог произносить её имя, она хотела его слышать и находила что-то общее со своим далеким прошлым, но это вовсе не значило, что она вспомнила или когда-нибудь вспомнит о том, что значил для неё её брат. И до сих пор значит — где-то слишком глубоко, чтобы это можно было осознать. — Тогда мне придётся делать это так же, как и в прошлый раз. Леди-Командор не помнила, что было в прошлый раз, — она находилась без сознания и при всём желании не могла припомнить подобного — но её знаний о собственной анатомии и единственном способе получить время внутрь было достаточно. Она вновь хмурилась и не одобряла ни одного из действий своего брата: ни повреждения его языка острыми зубами, ни холодного соприкосновения их губ, ни ощущения ледяного времени, стекающего по её горлу. Это было единственным возможным способом справиться с нехваткой темпоральной энергии в организме, это было способом до жути неправильным и неверным и отдавалось в её голове множеством упреков в том, что ей стоило бы умереть от нехватки времени, а не позволять кому-то прикасаться к её губам, когда она находится замужем. «Холодно, — подумала Первая, касаясь своих губ пальцами и стирая с них остатки чужого времени. — Так уже было. Когда?» — Скажи мне, что это было неправильно, — его голос впервые показался Леди-Командору непривычным, слишком хриплым и, казалось, отчаянным. Имлерит всё ещё оставался рядом, но не позволял себе на неё смотреть, опустив голову и упираясь руками в стол, на котором она сидела. — Скажи мне об этом, прежде чем я сорвусь, Сирона. Пожалуйста. Она не понимала, о чем он говорит и при всём желании не могла понять — только сводила вместе брови и пыталась заставить его посмотреть на неё, чтобы суметь заглянуть ему в глаза. Он помогал ей, он пытался спасти её жизнь тогда, когда никто другой физически не смог бы этого сделать, и она не понимала, что именно в этом было неправильным. — Правильно, — Первая едва не пошатнулась, когда её брат резко вскинул голову, но смогла удержаться, удивленно глядя в его красные глаза. — Это было правильно. Ей показалось, что он мог бы коснуться её губ ещё раз — иначе, вовсе не для того, чтобы поделиться с ней собственным временем, но Имлерит задержался в этом странном положении только для того, чтобы помочь ей спуститься вниз и сделать несколько шагов по направлению к двери. Он мог жалеть о том, что она ничего не помнит; мог быть возмущен тем, что с ней произошло; мог беситься при одной только мысли, что сейчас, оказавшись на палубе, она снова вернётся к своему создателю времени, несмотря на то, что он был всего лишь ошибкой игры её сознания; но он не мог оставить её одну. Только несколько дней назад он пообещал себе быть рядом столько, сколько это возможно и сегодня ещё раз напомнил об этом себе и Дариэлю, который так и остался стоять близ капитанского мостика. Теперь, после подобных обещаний, он уже никуда не денется, а создатель времени, который так ему не нравился, наконец-то осознает, что именно связывало Имлерита с его женой когда-то давно и связывает до сих пор.