О детях, легендах и сказках

— А теперь все заткнулись и слушаем сказку! — терпение Скотта, и без того далекое от идеального, лопнуло окончательно и бесповоротно. Как мыльный пузырь, не выдержавший напора ветра. Но — удивительно! — дети в самом деле притихли. Сразу же. Под четырьмя парами чистых, наивно-доверчивых глаз Скотт на мгновение смутился, отведя взгляд в сторону и напоминая себе, что эти четыре изверга — всего лишь маленькие дети, которым свойственны их маленькие шалости, а затем нарочито громко откашлялся, убедившись, что все внимание ребят направлено на него, и сказал: — Марш по кроватям! Я вам сейчас буду сказку рассказывать. — А о чем? — с неподдельным любопытством спросил Артур, к своим совсем крошечным годам уже полагавший, что знает все-все-все сказки мира. Ну, а в будущем, может, даже и сам будет писать свои собственные сказки. — О… — Скотт замешкался, перебирая в уме варианты. По всему выходило, что все известные ему самому сказки были так же известны и Артуру, с которым приходилось „нянчиться“ (если ленивое присматривание за тем, чтобы младший брат себе ничего не сломал до возвращения родителей и вообще остался жив, можно было так назвать) чаще, чем с остальными. „Та-а-ак… Стоит Англии перестать слушаться, и все остальные тут же последуют его примеру, — подумал шотландец. — Значит, мне нужно придумать что-то такое, что будет в равной степени интересно всем мелким. Хм… А что они вообще любят-то? ..“ — О волшебстве, да? — тихо подсказал Уэльс, как самый молчаливый и серьезный из братьев. И правда, эти четыре чертенка больше всего на свете любили сказки, легенды, мифы, истории о магии и магических народцах. А также сладкие пироги и мороженое. — Да, о волшебстве, — кивнул Скотт, благодарно ему улыбнувшись, после чего снова откашлялся, собираясь с мыслями, и начал говорить: — Как вы, малявки, уже знаете, у каждой страны существуют свои неповторимые мифы и легенды. Да, — поймав скептический взгляд Артура, продолжил он, — многие эти легенды повторяются, даже между божествами и героями разных народов бывает видна неприкрытая аналогия… То есть, — Скотт запнулся о недоуменный шепоток среди братьев, — то есть… Некоторые сказки одной страны часто бывают похожи на сказки другой, даже если их культуры никогда прежде не пересекались между собой и… — Шепот усиливался. - Так, мелкотня, что вам на этот раз непонятно?! Спрашивайте у меня, а не у Артура. Он, может, и помнит все эти сказки лучше вас троих, оболтусы, но тоже не всезнающий. — Хочешь сказать, что ты — всезнающий? .. — озадаченно произнес Дилан, и Скотт готов был взвыть: и этот „туда же“! Самый серьезный и воспитанный, как же! Просто шутит с этим своим выражением вечной меланхолии на лице, вот окружающие и принимают его, наивно, чуть ли не за ангела во плоти. Скотт знал: ангелов среди этих маленьких поросят точно не было. Благо, что и сам Шотландия был далек от идеала. Видимо, поэтому и оставался до сих пор единственным, кто мог выносить этот ужас на восьми ножках больше пары часов. Даже родители (и то!) все норовили куда-нибудь слинять от своих детей, оставляя их под присмотром старшего — Скотта — и отговариваясь очередными „очень важными“ собраниями стран, заимствованием культур, экспедициями и прочей ерундой, в которую, кажется, уже даже Силенд — Питер, — самый младший и, по мнению Шотландии, не отличающийся острым умом, и тот давно перестал верить в отговорки родителей. И, в общем-то, теперь вполне довольствовался тем, что на ночь, перед сном, его целовал в лоб один только Скотт, вместо мамы или папы. Шотландия мотнул головой, отмахиваясь от навязчивых и не слишком приятных мыслей. Да и… Какая разница? Он, в любом случае, старший, значит, ему и нести ответственность за своих непутевых братьев: родителям ведь тоже нужно отдыхать. Иногда. — Еще один подобный вопрос, — переведя дыхание, преувеличенно спокойно и безразлично сказал Скотт, и братья едва заметно вздрогнули, будто по спальной комнате промчался ледяной ветерок. Такой же ледяной, как голос Скотта, — и я „случайно“ вспомню о том, кто именно на днях разбил мамину вазу, — быстрый взгляд на замершего и словно бы даже окаменевшего Дилана. — Или кто снова ставил эти свои… чудные эксперименты в подвале, из-за чего там теперь вся стена синего цвета и не отмывается, — теперь настала очередь „каменеть“ Артура. — А папа ведь запрещал тебе даже соваться туда. Эх… И почему вы никогда никого не слушаете, кроме самих себя? — Я ничего плохого не сделал, — дрожащим голоском встрял перепуганный Питер, и Скотт возвел глаза к потолку. — Да, Питер, ты ничего не сделал, ты молодец, — наконец ответил он и потрепал обрадованного братика по тонким, светлым волосикам. — Единственный. Про то, кто украл мамины золотые сережки, я, кстати, тоже знаю. — Ирландия, собиравшийся было облегченно вздохнуть, подумав, что о нем все-таки забыли, теперь тоже сидел на своей кровати насупившийся, как два других „уже почти взрослых“ мальчишки, а Силенд искренне не понимал, почему настроение его братьев так резко изменилось после слов Скотта. Он же не говорил ни про кого конкретного! Он просто… — Лепреконы любят золото, — наконец тихо прошептал Патрик, и Скотту показалось, что его рыжие кудряшки чуть-чуть опустились вниз, разделяя грусть своего хозяина. — Они собирают его в глиняные горшки и прячут на одном из концов радуги. Я очень хотел с ними подружиться, но они так и не пришли ко мне… — Лепреконы? — мгновенно заинтересовавшись, переспросил Англия. — А это кто? Никогда раньше о них не слышал! Они любят золотые вещи, да? Как сороки? А почему? — Их и не существует, — вместо замешкавшегося брата ответил Уэльс. -Патрик их сам выдумал, чтобы казаться более взрослыми. — Ничего подобного, лепреконы существуют. Я их сам видел, вот! — Ну и где тогда хоть какие-то доказательства? — Они… Они обязательно будут, — запальчиво пообещал Ирландия и нахмурился еще сильнее. — Да ты их просто придумал, как Артур этих своих… лошадей с рогами. — Вообще-то, они называются единорогами, — вмешался оскорбленный до глубины души таким невежеством Англия. — А, плевать! — Единороги действительно существуют. — Угу, и потому их никто, кроме тебя, не видел. При виде намечающейся перепалки Скотт расхохотался — громко, от всей души. — Чего ржешь? — агрессивнее прочих почти прорычал Патрик, и двое других братьев согласно покивали за его спиной: повода для веселья они здесь явно не видели, ну, а Скотт… Скотт еще сам был очень молод и не видел в происходящем никакой проблемы. То ли от глупости. То ли от большого ума. — Вы в самом деле считаете, что личные глюки каждого из вас — веский повод для ссоры? — сквозь смех выдавил он, а потом как-то очень резко посерьезнел и отвесил каждому из спорщиков по подзатыльнику. Для профилактики. «Не переживай ты так сильно, Дилан, и не ревнуй братьев к их воображаемым друзьям. Скоро ты сам подрастешь и, наверное, тоже начнешь видеть что-то, чего не видит никто больше. А потом и Питер подтянется. Это же у нас… своеобразная семейная особенность. — Даже в мыслях Шотландия не рискнул признаться самому себе, что до сих пор не видит ничего из того, что с таким жаром обсуждают братья и родители. Наверное, семейная „особенность“ предпочла попросту обойти его стороной. — Зато потом я буду рад прочесть все-все твои сказки и легенды. Уверен, они у вас всех получатся просто отличными!» — Можете хоть уши друг другу оторвать, сами знаете, что мне плевать, но конкретно сейчас я хочу, чтобы вы все - да, Питер, и ты тоже. Да, на будущее, — выслушали меня. Вы пока что еще мелкие, глупые, неразумные, даже кошки умнее половины из вас будут… И правда, почему предки просто не завели кошек? .. — отвлекся Скотт: слишком уж привлекательной была идея променять несносных братьев на нескольких кошаков, однако быстро взял себя в руки: — Но сейчас не об этом. Пока что вы все еще мелкие и лишь примерно представляете, как велик этот мир и насколько, в действительности, это паршивое местечко. Вырастете — сами поймете, не в этом суть. Просто запомните раз и навсегда, что без поддержки близких, без помощи друг друга, вы, малявки, в этом чертовом мире не выживите. Запомнили? А теперь харэ спорить, быстро ложитесь в кровати, закрывайте глаза и слушайте сказку! — прикрикнул на братьев Скотт, отвернулся на пару мгновений, а когда снова посмотрел на мелких, все четверо уже вполне мирно лежали своих в постелях и старательно жмурились, изо всех сил изображая сон. Ну, или готовность слушать новую сказку. — Сегодня я расскажу вам о появлении легенд, о мифологии… И да, конечно, о волшебстве. Только слушайте меня в этот раз внимательно и не перебивайте, иначе… Иначе я вам сам всем уши поотрываю, а потом скажу родителям, что так и было! Стоило признать: „нянька“ из него получился просто ужасным, брат — еще хуже, но… В этот раз младшие в самом деле слушали его с живейшим интересом, не перебивая, не ссорясь, не вскакивая с кроватей по малейшему поводу. Впрочем, пусть ссорятся и спорят до хрипоты друг с другом, пусть шалят, бесятся, смеются… В конце концов, они ведь еще мелкие. Его_мелкие_братишки, и уж Скотт-то обязательно позаботится о том, чтобы все они выросли сильными и самостоятельными странами, с кучей-кучей замечательных детских сказок и легенд, от которых кровь будет холодеть в жилах. Ирландия так и останется единственным другом лепреконов и любителем-искателем кладов под цветущими папоротниками. Англия подарит миру серию книг о Школе магии и расскажет уже не только про единорогов и фей, но и о многих других видах мифических существ, существующих на территории его страны. Да и вообще — сам станет членом Магического Трио, заставив весь мир пересмотреть свои взгляды на магию и ее реальность. Уэльс же надолго останется в людской памяти, как родина знаменитого волшебника Хаула, нашедшего вход в другие миры и создавшего свой собственный ходячий замок. А Силенд… Ему пока еще только предстоит найти свои неповторимые сказки и легенды. Сам же Шотландия, пусть так и не обрел „семейную особенность“, но все же прославился на весь мир мистическим озером Лох-Несс и скрывающимся в его глубинах чудовищем, в существование которого однажды поверил даже наиболее скептично настроенный Уэльс. И, в общем-то, позднее Скотт не сможет найти ни единого промаха в „воспитании“ братьев, для него они так и останутся — любимыми мелкими балбесами-чертятами.