Кортадо

Воздух, остывая после дневной жары, не нес облегчение, и было все еще невыносимо душно. Хотелось побыстрее снять, нет, даже скинуть к ногам одежду и потянуться всем телом, ощущая, как тебя обволакивают едва заметные потоки теплого воздуха. А затем ринуться в душ под прохладные струи, которые смоют липкий пот и усталость, накопленную за день. Потом промокнуть кожу махровым полотенцем, впитывающим в себя мелкие капли, и отдыхать на холодных простынях. Но вместо сна нужен был другой отдых, более ощутимый, способный сначала подвести тело к напряженной грани, а затем вознести к блаженству и покою. И этот отдых был обжигающим, смертоносным и до безумия выводящим, напоминающим лаву на склоне вулкана. Дикое ощущение горячего блаженства, накатывающегося на разгоряченное за день тело. Почти больно, почти невыносимо, но возбуждающе настолько, что сводило внизу живота, заставляя поджимать пальцы на ногах. Это было восхитительное ощущение чистого удовольствия, когда тело получало именно то, чего желало больше всего. И разум. Он был полностью удовлетворен сознанием того, что в его власти есть невероятное воплощение сексуального желания. Кристиан провел пальцами по шее, скользнул ими к линии ключиц и запрокинул голову назад, рассматривая темнеющее небо, на котором загорались первые звезды. Восхитительное воспоминание напомнило ему, что дома есть его личное темное небо, возносящее на пик блаженства... Ускорив шаг, молодой человек обогнул пару прохожих, все реже встречающихся на его пути, и завернул в один из переулков, выбирая дорогу покороче и непригляднее, чем центральная улица с чистыми дорогами, блестящими витринами и звуками от проезжающих мимо машин. Спальный район, тишина и порядок, располагающие и приносящие комфорт. Парень шел быстро, твердо ступая по ровной дороге, ведущей прямиком к одной из высоток, где находилась его квартира. Большая, купленная два года назад и обжитая ровно настолько, чтобы ощущать новизну и чувствовать свое личное, прикипевшее к этому месту. Седьмой этаж, большие окна с широкими подоконниками, на которых было приятно сидеть, подобрав под себя ноги, и смотреть на собственное, едва заметное отражение. Скромная прихожая, просторная кухня с современной бытовой техникой в черно-белых тонах, светлая гостиная в кремовых оттенках и три спальни. Первая служила гостевой комнатой, вторая принадлежала ему, Кристиану, а третья – была самой большой, насыщенной из-за темных шоколадных оттенков, уютной и самой обитаемой, потому что именно в ней заключалось уединение от всего мира. Эта спальня была общей. Его и Орсона. Еще имелся кабинет, но Кристиан не мог себя пересилить и назвать это помещение комнатой. Именно кабинет, где располагались книжные шкафы, массивный рабочий стол, черный кожаный диван и пара кресел в том же духе. Полная безвкусица по мнению парня, но он не смел произнести это вслух, боясь увидеть неодобрение в глазах своего Орсона. А ему там нравилось, хотя бы потому, что именно там он проводил все свое свободное время в перерывах между работой, сном и временем, которое было наполнено исключительно похотью, страстью и сексом, которому отводилась большая часть их совместного времени. Кристиан любил секс. Размеренный, с оттягом и долгой прелюдией, порой занимающей больше времени, нежели сам процесс. Но такой вид удовольствия они практиковали реже в силу того, что сам он больше предпочитал обжигающую страсть, которая всегда оставляла после себя видимые и порой болезненные отметины. А Орсон любил медленно. Несмотря на большие размеры, он был гибок, активен и вынослив. И это Кристиан тоже любил. Возможность получать удовольствие в огромных количествах, когда уже не оставалось сил, тело требовало покоя, а либидо сопротивлялось, требуя, требуя еще больше, пока не становилось больно и невыносимо. Мужчина не одобрял подобное, но никогда не пытался спорить, изредка направляя и приглушая чрезмерную пылкость молодого любовника. Когда молодой партнер выходил за рамки дозволенного, Орсон менялся. Его умиротворенное и даже отрешенное лицо каменело, черные глаза сужались, а крылья ноздрей начинали раздуваться, обозначая настроение своего хозяина. Полные губы едва заметно поджимались, из-за чего выступающий вперед подбородок казался еще больше, зрительно вытягивая лицо мужчины. Это была последняя стадия, когда Кристиан еще мог остановиться и самостоятельно утихомирить свой пыл. Если же его продолжало нести дальше, мужчина уходил. Вот так, просто разворачивался и уходил, а парень в этот момент испытывал жгучее желание догнать и со всей дури вписать кулак в широкую и мощную грудь любовника. Но он этого не делал, просто перегорал и ждал, когда его накроет понимание ситуации, которую он сам и создал. И это касалось не только повседневных ситуаций, но и секса в частности. Иногда, в порыве страсти, Кристиан забывался и начинал гнуть свою линию, заставляя Орсона действовать иначе, чем тому хотелось. И тогда мужчина начинал злиться, прекращая процесс даже на самом пике, чтобы лишний раз доказать, насколько парень зависим от своего любовника. Это не раз приводило к скандалам и необоснованным обвинениям, которыми сыпал исключительно Кристиан, но, к обоюдному удовольствию, это прекращалось раньше, чем оба доходили до ручки. Потом следовало примирение, разговор на кухне за чашкой кофе и секс, тот самый, который Орсон любил больше всего. Он притягивал молодого человека на свои колени, медленно и очень долго оглаживал большими ладонями его ровную спину, покрывал грудь легкими поцелуями, а затем поднимал на руки и уносил в спальню, доказывая там свою силу и любовь к яркому, энергичному и порой упрямому Кристиану, которому в такие моменты было плевать на все, за исключением большого и тяжелого тела, полных губ и огромного члена, который парень любил чуть ли не больше, чем самого его носителя. А там было что любить. Орсон мог гордиться своим достоинством не меньше, чем занимаемой им должностью. Суровый, немногословный, скрытный, рассудительный и невероятно сексуальный мужчина, являющийся главой компании, специализирующейся подбором моделей для агентств, и отдельно рекламных роликов, имел не только интересный характер вкупе с непривычной внешностью, но и огромный агрегат, способный довести Кристиана до невменяемого состояния за считанные минуты. И молодой человек был рад, что этот экземпляр принадлежал только ему, ибо делиться с кем-то своим сокровищем он не хотел. Даже, несмотря на то, что Орсон имел цвет кожи темнее, чем молочный шоколад, вниманием он никогда не был обделен, причем со стороны обоих полов. Но именно ему, Кристиану, три года назад посчастливилось захомутать этого угрюмого и отстраненного мужчину, которого он искренне любил и боготворил. Они познакомились случайно в торговом центре, где парень долгое время не мог определиться с выбором ювелирного украшения. Ему хотелось браслет на руку не массивный, но и заметный, без камней, но с вязью, и это было одно из самых трудных решений в жизни известного танцора. Кристиан до красноты искусывал свои губы, капризно доставал девушку за стеклянным прилавком и чуть ли не притоптывал ногой, никак не находя то самое, что могло бы удовлетворить его самолюбие. И неожиданно за его спиной возник высокий мужчина, осторожно положивший широкую ладонь на хрупкое плечо. Он несколько секунд смотрел на разложенные перед парнем драгоценности, затем выбрал одно из них, которое по мнению Кристиана было одним из самых простых, а затем, не меняя положения, надел его и застегнул на запястье молодого человека. Кристиан спиной чувствовал жар, исходящий от незнакомца, его спокойное дыхание около своего виска и ласковое, почти интимное прикосновение темных пальцев к своей белой коже. Это было волнительно. Наблюдая за тем, как в искусственном освещении магазина темный шоколад окутывает его светлое запястье, он вдруг испытал ни с чем несравнимое удовольствие, проникаясь и местом, и аурой, и жестами, напоминающими спокойную ласку. Обернувшись, танцор запрокинул голову и посмотрел на мужчину. Тот был совершенно спокоен, глаза не выражали ничего, что могло бы намекнуть на настроение, но смотрели внимательно и благосклонно. Мужчина не был красавцем в общепринятом смысле, но он был хорош. Высокий, крепкий и сексуальный. Глаза были черными настолько, что рассмотреть зрачок было почти невозможно, широкий нос со скульптурными крыльями ноздрей, широкие скулы и характерные пухлые губы с четким контуром. Верхняя губа была чуть тоньше, а нижняя полнее, заметно выступая вперед. Смотрелось все это восхитительно и привлекательно, а черная насыщенная шоколадными оттенками кожа только добавляла сексуальности в суровый образ. - Спасибо? – Кристиан чуть прикрыл глаза, склонил голову вбок и сложил губы в скромную улыбку. Незнакомец перевел взгляд с болотных глаз на чувственные губы, прошелся по ним зрительной лаской и снова перевел взгляд на лукавые глаза, наблюдающие за ним с большим интересом. - Кофе в знак благодарности, – грудным голосом, поднимающимся из глубины широкой груди и заполняющим собой ближайшее пространство, произнес он, едва приподнимая уголки губ, обозначая тем самым улыбку. - Я знаю прекрасное место неподалеку отсюда, – подавшись вперед и опаляя своим дыханием подбородок мужчины, Кристиан пояснил: – Скромный ресторанчик, где подают восхитительный кофе со сливками. Или вы предпочитаете исключительно черный кофе? Это был намек, приглашение и почти открытое заигрывание с целью прощупать почву для дальнейших действий. Молодой человек не стеснялся подобного, искренне считая, что, если в списке его личных желаний появляется нечто, способное сдвинуть первый пункт, то он просто обязан приложить любые усилия, чтобы это заполучить. Мужчина отступил на шаг, вытянул руку в приглашающем жесте и, когда Кристиан проходил мимо, склонился и тихо произнес так, чтобы их никто не услышал: - Я предпочитаю сливки. Густые, насыщенные и смешанные с черным кофе. Парень на мгновение замер, а затем продолжил путь, чувствуя на себе горящий взгляд черных глаз. Вечер был насыщенным. Глубоким, томным и чувственным. Кристиан мягко улыбался, смотрел на своего визави из-под прикрытых век, тихим, с легкой вибрацией и едва заметной тягучестью голосом задавал вопросы и с удовольствием отвечал на встречные. Орсон смотрел прямо, проникая взглядом под кожу и щекоча сознание танцора скрытым посылом, который проскальзывал в легком кивке гладковыбритой головы, чуть прищуренных глазах и плавных движениях рук, которые не давали парню покоя. Он внимательно слушал мужчину, представляя в этот момент, как эти крупные и широкие ладони ложатся на его плечи, чуть надавливают, заставляя опуститься на колени и притягивают ближе к паху, который, бесспорно, интересовал молодого человека, для которого это было одним из главных критериев в выборе партнера. Они присматривались друг к другу, подмечали любые жесты, направленные исключительно на завлечение, и продумывали дальнейшие ходы. Кристиан был готов. Он успел оценить и сексуальность, и внимательность, и даже немногословность, которая на удивление пришлась ему по вкусу. Орсон, вне всяких сомнений, был тем, кого молодой человек хотел. Причем, хотел не только на этот вечер, но и на последующие, где бы они могли придаваться похоти и жажде, а затем знакомиться ближе, узнавая друг друга уже с более приземленной стороны. А мужчина медлил, мысленно взвешивая все «за» и «против», решая, стоит ли начинать интрижку с таким парнем, как Кристиан. Молодой танцор был прекрасен в своей скромной привлекательности, граничившей с невероятной сексуальностью, которую рисовали томные взмахи длинных ресниц, высокие скулы и четко очерченные губы с легким бледно-розовым оттенком. Болотные глаза излучали лукавство и заинтересованность, наклон головы обозначал ожидание, а легкий разворот хрупких плеч убеждал в игривости натуры. Орсон еще раз прошелся взглядом по внешности парня, отмечая, что тот - натуральный блондин с несколькими осветленными прядями, придающими его образу свежесть и легкость; проникаясь голосом, нотки которого рассказывали о вспыльчивой натуре; и замирая на руках, на тонких запястьях, притягивающих взгляд и будоражащих сознание, вызывая жгучее желание провести языком по светлой коже, которая бы прекрасно смотрелась на его темной. Спонтанный ужин подошел к концу, Орсон вызвал такси и неожиданно принял приглашение Кристиана, предложившего продолжить этот вечер в более интимной обстановке, а точнее, у него дома, где он приготовил бы еще кофе и показал гостю, какой потрясающий вид открывается с лоджии его квартиры. Идея с кофе была позабыта сразу, как только дверь за ними оказалась закрыта. Орсон стоял неподвижной стеной, а танцор крадучись приближался к темнокожему мужчине, чтобы сполна испытать на себе всю его силу, которая чувствовалась за версту. Подойдя вплотную, парень по-кошачьи устроил ладони на его груди, чуть погладил и встал на носочки, мурлыкая в самые губы Орсона: - Как насчет чего-нибудь погорячее? Ответ и не требовался, потому что Кристиан тут же накрыл его губы своими, вжимаясь всем телом и чуть потираясь, вызывая в большом теле взаимную реакцию. Реакция была мгновенной и ощутимо опасной, когда парень опустил руку вниз и погладил внушительное достоинство мужчины. Дальше была спальня, вещи скинутые безобразной кучей на пол, а Кристиан небрежно брошен на постель. Орсон раздевался с присущей ему медлительностью, ловя на себе жадные взгляды обнаженного парня, член которого красноречивее всего показывал готовность к близости. Раздевшись, мужчина оперся одним коленом о кровать между бесстыдно раскинутых ног молодого человека и склонился над самым его лицом, проводя правой рукой от плоского живота вверх до самой шеи, которую обхватили сильные пальцы. - Не передумал? – удивительным образом голос мужчины по-прежнему оставался тихим и спокойным. Свободной рукой он взял руку парня и устроил ее на своем члене, показывая уже тактильно, что это вполне рискованный шаг для такого тонкого и хрупкого парня. Он не отговаривал, но и не настаивал на близости, зная по своему опыту, что иногда, а скорее чаще всего, большой размер идет вразрез с представлением об удовольствии. Кристиан на это только хмыкнул, довольно облизнулся, а затем легонько оттолкнул от себя мужчину, тут же становясь перед ним на колени и касаясь члена уже с другой, более существенной целью. Орсон выдохнул и положил одну ладонь на плечо парня, а вторую на его затылок. Пальцы мягко помассировали кожу головы, чуть потянули за светлые прядки и снова помассировали, будто успокаивая и давая время на раздумье. Кристиан едва заметно повел головой, чувствуя необъяснимое удовольствие в таком простом жесте, как ласка головы, затем приблизил свое лицо ближе, обхватил двумя ладонями гладкий ствол и наконец попробовал его на вкус, сначала касаясь головки только губами, а затем приоткрывая рот и вбирая ее наполовину. Головка была крупной, темно-розового цвета, что смотрелось удивительно в контрасте с черной кожей самого члена. Молодой человек сглотнул враз набежавшую слюну и осторожно облизал головку по кругу, смакуя и получая ни с чем несравнимое удовольствие от собственных действий. Ствол был длинный и толстый, удобно укладываясь в ладони, которые осторожно оттягивали крайнюю плоть и тут же возвращали ее на место скользящими движениями. Чуть расставив ноги и поддавшись бедрами вперед, Орсон уже ощутимей надавил на затылок парня, касаясь пальцами второй руки гладкой щеки. Кристиан намек понял и вобрал член глубже, скользя по нему губами, прижимая головку языком к небу и чуть ее посасывая. Мерные движения сменились на более быстрые, и парень отстранился, продолжая надрачивать член одной рукой, а второй оглаживая упругую ягодицу, царапая ее короткими ногтями и сжимая пальцами, чувствуя, как мужчина вздрагивает от подобной ласки. Пройдясь языком по всей длине ствола, молодой человек нагнулся и лизнул мошонку, затем потянул ее губами, вобрал одну половину в рот и сыто зажмурился, чем вызвал смешок сверху. Отстранившись и взглянув в глаза мужчины, Кристиан неожиданно подался вперед и вобрал член чуть меньше половины, физически не имея возможности взять глубже. Навыки глубокого минета были ему незнакомы, но это не помешало Орсону получить желанное удовольствие. Он мягко обхватил парня за челюсть, надавил на затылок и начал проникать глубже, вынуждая партнера подстраиваться и вовремя расслаблять горло, которое с непривычки продолжало сокращаться. Шлепнув мужчину по бедру, парень тут же получил свободу действий. Поднявшись на ноги, он молча вернулся на кровать и лег на спину, медленно раздвигая ноги в стороны. Он бесстыдно предлагал взять себя, совершенно не смущаясь того факта, что перед ним стоит незнакомец. Несколько часов еще ничего не значили, но Кристиану было глубоко плевать на моральный аспект данного вопроса. Он хотел секса и секса именно с этим мужчиной, который будоражил сознание, возбуждал и незримо обещал такое удовольствие, о котором можно было только мечтать. И дело было не в развязной натуре танцора, а в его остром желании получить то, что мог дать только Орсон. И можно было не сомневаться в этом: цвет кожи, запах, мощное и гибкое тело, тяжелый взгляд и шикарный член, являли собой прочную цепочку весомых аргументов. Мужчина несколько мгновений наблюдал, как парень обводит пальцами свои соски, зажимает их подушечками и чуть оттягивает, потирая и сжимая. Затем тонкие ладони скользили вниз, замирали на плоском, едва рельефном животе, и расходились в стороны, чтобы огладить внутренние стороны подтянутых бедер. Это было красиво, чувственно и вызывающе. Наблюдать за ласками со стороны можно долго и с маньячным удовольствием, но, когда одна рука скользнула с бедра и легла на мошонку, Орсон решил повременить с эстетическим наслаждением, подходя к постели и беспардонно переворачивая парня на живот. Не грубо, но и без лишней ласки, так, чтобы однозначно распределить между ними роли. Кристиан был не против, но и лежать без дела был не намерен, поэтому, оперевшись локтями и коленями в матрас, он приподнял ягодицы и призывно повел ими, приглашая партнера к более насыщенной программе. Снова послышался смешок, и молодой человек обернулся, недовольно шикая на мужчину, продолжающего вести понятную только ему одному игру. Орсон устроился позади парня, размял шею и повел плечами, затем подался вперед и, расставив руки по обе стороны от молодого любовника, накрыл его спину собой, чуть надавливая и заставляя того опуститься вниз. Он хотел контролировать весь процесс, приручая и поощряя, приманивая и ублажая. В этом был весь Орсон: сдержанный и молчаливый, нежный и заботливый, напористый и жесткий. Он хотел брать не спеша, с оттягом и напором, доводя партнера до внутреннего трепета, от которого по всему телу пробегала мелкая дрожь. Но с Кристианом это было сложно, парень был энергичным, нетерпеливым и ненасытным, что только прибавляло азарта в приручении пылкого тела. Орсон потерся пахом о ягодицы парня и поцеловал того в острое плечо. Губы сместились к шее и танцор повернул голову, давая больше доступа к этому месту. Мужчина медленно провел языком по изгибу, добрался до аккуратного ушка и легонько подул, тут же проникая языком в раковину, чтобы пощекотать. Кристиан дернулся и Орсон прикусил мочку уха, оттягивая ее зубами и посасывая. - Смазка? – спросил Орсон, отстраняясь. - В комоде, второй ящик сверху, – отозвался Кристиан, наблюдая за тем, как мужчина поднимается с постели и идет в указанном направлении. Орсон выдвинул ящик, зацепился взглядом за кружевное белье белого цвета и достал прозрачную баночку с лубрикантом, возвращаясь к постели. Не говоря ни слова, он перевернул парня на спину, устроился между его ног и выдавил гель на пальцы, откидывая баночку в сторону. Потом коснулся промежности, скользнул пальцами вниз и тут же ввел один палец в расслабленный анус парня. Шумно выдохнув, Кристиан подхватил свои ноги под коленями и притянул их ближе к груди, наслаждаясь мерными скольжениями внутри себя. Практически сразу последовал второй палец, а затем и третий, после чего парень перестал следить за происходящим, откинув голову на подушку и закрыв глаза. Пальцы на ногах поджимались, ощущений в заднице становилось мало и хотелось уже чего-то более существенного, что могло бы заставить его кричать, а не изредка выдыхать от пальцев внутри себя. Орсон это заметил. Понял почти сразу, что мальчик привык к хорошему сексу и прелюдии его мало интересуют, как и пальцы в собственной заднице. Кристиан не извивался, не кусал губы и не срывался на томные стоны, когда пальцы проезжались по простате. Закончив с подготовкой, мужчина растянул анус в стороны двумя большими пальцами и осторожно подставил головку ко входу. Резкий толчок – и член проник внутрь почти наполовину. Молодой человек подавился воздухом и растерянно посмотрел вниз, не ожидая подобной реакции от самого себя. Было неприятно, натянуто и слишком горячо, чтобы не среагировать на проникновение. Размер действительно имел значение, по крайней мере в этот раз, когда Орсон загнал член больше половины, продолжая толкаться еще глубже, чтобы войти до упора. Ощущения были дикими, сильными настолько, что Кристиан сдался и болезненно замычал, отпуская ноги и обхватывая ими бока любовника. Его руки впились в массивные плечи, ощутимо сжали, а затем скользнули по шее к голове, обхватывая ее ладонями. - Подожди, – выдохнул он, поглаживая пальцами гладкий затылок. – Мне нужно время… - Да неужели? – хмыкнул Орсон, резко выходя из парня, и грубо, на этот раз именно грубо переворачивая того на бок. Кристиан растерялся и поэтому не успел отстраниться, когда Орсон пристроился сзади и снова вошел в него. Придерживая одну ногу, мужчина не щадя пропахивал тугую задницу, но в целях осторожности не вводил член до конца, лишь толкаясь им до половины, выходя полностью и снова загоняя внутрь, пока парень не стал поддаваться сам, стараясь насадиться еще глубже на огромный ствол. Ему было хорошо. Он все еще чувствовал дискомфорт, но именно это приносило больше всего удовольствия. Сама мысль, что его имеет здоровый темнокожий мужик более чем внушительным достоинством, заводила почти до невменяемого состояния. И он ловил от этого кайф, запрокидывал голову и не стеснялся стонать в голос. Его начало потряхивать в тот момент, когда Орсон разошелся, входя в него одним темпом и почти наваливаясь сверху всем телом. Тяжесть мешала сосредоточится, и Кристиан взбрыкнул, пытаясь скинуть с себя мужчину. Но тот только сильнее вдавил парня в матрас, развернул так, чтобы тот оказался лежащим на животе, и продолжил трахать, заставляя дышать через раз и хрипеть от тяжести и острых ощущений, вызванных скованностью движений. Чувствуя, как собственный член трется о простынь, Кристиан готов был уже кончить, как Орсон приподнялся, подтянул его зад выше, придавил одной рукой спину, а второй ухватился за бок, меняя темп и угол проникновения. Несколько глубоких толчков, и он полностью вышел, нащупывая рукой бутылочку со смазкой. Прохладный гель полился по промежности, и мужчина размазал его по члену парня, надрачивая и чуть оттягивая. Большой палец ввинтился в раскрытый анус, надавил на верхнюю стенку и начал массировать, пока пальцы второй руки мяли мошонку и гладили скользкий ствол. Кристиан сжался, выставил задницу еще больше и вцепился зубами в подушку, чувствуя, как его начинает накрывать. Орсон знал свое дело и это нравилось парню, которому чуть ли не впервые довелось испытать подобные ощущения. Вскоре палец снова заменил член, и на этот раз мужчина погружался медленно, наблюдая за тем, как его ствол контрастирует по цвету с белыми ягодицами. Это заводило и вызывало кучу сравнений, которые мелькали где-то на периферии сознания. Положив ладони на ягодицы, мужчина ощутимо сжал их и потянул в стороны, раскрывая промежность еще больше, чтобы видеть, как натягивается покрасневшее кольцо мышц, в которое ввинчивается его член. Полностью выйдя, Орсон потерся головкой об анус и отстранился, укладывая парня на спину. Почему-то с Кристианом хотелось попробовать разные позы, посмотреть на реакцию и выбрать одну единственную, чтобы именно в ней довести парня до оргазма. И как бы смешно это не звучало, Кристиан любил, когда его трахали лицом к лицу, где можно было поймать чужие губы, обнять и кончить от ощущения, что за тобой наблюдают, выискивая на твоем лице подходящую эмоцию. Заметив это, Орсон навалился на парня, обнял его и поцеловал, чувствуя, как тот закидывает свои ноги за его спину. Язык мужчины толкался так же глубоко, как и член в заднице, принося молодому любовнику ощущение полного захвата, когда нет сил не только вырваться, но и даже сопротивляться этому напору. Орсон двигался быстро, иногда сбиваясь и снова заводясь, входя членом уже на всю длину. Хрупкий и тонкокостный Кристиан с видимым удовольствием вбирал в себя огромный член и это льстило мужчине, которому сам процесс доставлял не меньше наслаждения, чем стонущему ему в рот Кристиану. На очередном глубоком проникновении парень кончил, пачкая спермой себя и любовника. А Орсон толкнулся еще несколько раз, подобрался и спустил, не вынимая свой член из задницы парня. Отдышавшись, он поднялся и устроился рядом с молодым любовником, кладя руку тому на живот. - Испачкаешь руку, – хрипло произнес Кристиан, поворачивая голову к лицу мужчины. Орсон молча растер сперму по плоскому животу и поднес пальцы ко рту парня. - Оближи. Кристиан замер. Не потому, что это было дико или неприемлемо для него, а потому, что в глазах любовника мелькнуло нечто странное, будто проскочившая искра, единственная, что смогла вырваться из пожара. Парень медленно приоткрыл рот, не отводя взгляда от черных глаз, и вобрал два пальца в рот, зажимая их губами. Орсон неожиданно хмыкнул, погладил пальцами зубы парня, убрал руку, а затем приблизился и поцеловал. Тягуче, посасывая язык и губы, и смакуя терпкий вкус спермы. Кристиану понравилось. Начиная от тепла большего тела и заканчивая вот этим поцелуем, который носил более развязный характер, чем недавний секс. Было в этом действии что-то странное, вызывающее новую волну желания и отчего-то обещающее продолжение, но куда насыщенней, чем он уже получил. Но продолжения не последовало. Парень отключился уже через пару минут, проснувшись спустя два часа. Любовника в спальне не было. Поднявшись и сыто потянувшись всем телом, Кристиан отправился в душ, а затем на кухню, где его встретил аромат черного кофе, приглушенный свет и теплый взгляд антрацитовых глаз. - Кофе? – спросил мужчина, склоняя голову набок и с интересом рассматривая парня, облаченного в белый банный халат. - Не откажусь, – молодой человек занял место напротив и принял из рук Орсона чашку с горячим кофе. – Ты не ушел. - Ты ждал именно этого? – Орсон отпил из своей чашки, не отводя взгляд от болотных глаз. - Пожалуй, – на одно короткое мгновение танцор почувствовал неловкость, на смену которой пришло любопытство. – Ты не торопишься? - Утром у меня совещание, поэтому надолго я не задержусь, – едва заметно пожав плечами, мужчина снова пригубил кофе. - Только сегодня? – вопрос слетел с губ раньше, чем Кристиан успел обдумать его и решить, стоит ли вообще произносить подобное. Орсон поставил чашку на стол, отвел ненадолго взгляд к окну, а затем вновь перевел его на парня, спрашивая: - Как насчет Кортадо? – он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Этим вечером, у меня дома. - Заманчиво, – облизнув губы, Кристиан задумался. - Я не настаиваю, – спустя пару минут произнес мужчина, видя сомнение на лице парня. - Не в этом дело, – сжав губы и покрутив пустую чашку в руках, молодой человек наконец ответил: – У меня промо-съемка, я освобожусь поздно и… - Во сколько? - В девять-десять вечера. - Я заеду за тобой, – Орсон поднялся и обошел стол, остановившись напротив парня. Протянув руку, мужчина нежно провел пальцами от виска до скулы, погладил губы и отступил. - Позвони мне, когда освободишься. Визитка в спальне. Развернувшись, Орсон вышел из кухни и через минуту танцор услышал хлопок входной двери. Поднявшись, он вернулся в спальню и обнаружил на прикроватной тумбочке глянцевую визитку с именем и номерами, два из которых были рабочими и один личный. Все три номера были сохранены в телефоне, и Кристиан не мог объяснить даже самому себе, зачем он это сделал. Но позвонить собирался в любом случае. Это оказалось важнее, чем он мог себе представить. Утро было прохладным. На улице моросил дождь, люди прятались под зонтами, а Кристиан пил горячий кофе. Третий за это утро. Он был возбужден морально, физически и осознано, впуская в мысли образы прошлого вечера, ночи и короткого прощания, послужившим новым витком интереса. Орсон оставался загадкой, которую хотелось разгадать, а затем посмаковать, зная при этом, что это лишь поверхностное впечатление, поскольку все остальное, спрятано куда глубже и надежней, чем это могло показаться на первый взгляд. Немногословность вызывала желание, тяжелый взгляд вызывал желание, образ – и тот вызывал желание. Кристиан не мог остановиться, раз за разом прокручивая их близость и понимая, что это все было только прелюдией. Мужчина был способен на большее, но этой ночью повелся на провокацию с его стороны. Кристиану не было плевать на ласки, поцелуи или короткие и обрывчатые фразы во время секса. Но в подобные моменты его клинило и он превращался в смесь из бесчувственной ледышки и разнузданной шлюхи, требующей к себе повышенного внимания. Орсон просто этого не знал, полагая, что парню нет дела до чего-то более глубокого. Пока не знал. Чашки были вымыты, дверь закрыта на два замка, а сумка ощутимо тянуло левое плечо вниз. День обещал быть нудным, наполненным бесконечной беготней и бесконечными разговорами, насыщенным действиями и встречами с разными людьми, а поздняя съемка, приуроченная к скорому туру, который мог затянуться на полгода, обещала быть тяжелой и почти невыполнимой. И неожиданно мысли об Орсоне придали сил. Кристиану захотелось быть под стать отрешенному и спокойному мужчине, которым можно было восхищаться не только в постели, но и за ее пределами. Восхитительное чувство. Но оно притупилось, почти забылось, вытесненное более приземленными и важными делами, рушащими иллюзию временного покоя от суматохи бренного мира. По крайней мере, когда пришло время звонить, Кристиан уже не был настолько воодушевлен. Ему хотелось только отдыха, теплой постели и хорошего сна. А еще выходных, бесконечных и живых, ярких и забитых до самого верха всяческой маловажной ерундой. Но он позвонил. Орсон приехал за ним через двадцать четыре минуты, как парень сбросил вызов. Мужчина лично был за рулем, встретил молодого человека у входа, усадил на переднее сидение и отвез к себе домой. Квартира была чуть больше его собственной, малообжитой и сверх функциональной, вызывая скрежет зубов от стерильности и пустоты пространства. Но танцор почти не заметил этого, его обнимали большие руки, целовали пухлые губы и приковывали черные глаза. Орсон кормил его с рук, обмакивая кусочки мяса в соус и вкладывая их в рот парня, пачкая губы, а затем слизывая с них терпкий и чуть островатый сок. А потом был Кортадо. Крепкий, обжигающий и разбавленный несколькими каплями молока. Волшебный кофе. Кристиан плыл, совершенно не думая о том, что будет дальше, чем закончатся эти отношения и будет ли у них начало. Но этого хотелось и, вроде как, хотелось не только ему одному. Мужчина ухаживал за ним, дарил ласку и ублажал. И его взгляд почти не скрывал того, что он хочет продолжения, тем более в этот вечер, но исключительно в постели под аккомпанемент завораживающего голоса Алессандро Сафина. Это было странно и завлекающе. Но не для Кристиана. Он просто не был еще к этому готов, нужно было время, чтобы оценить и прийти к выводу, который не должен стать поверхностным. А Орсон наблюдал. Смотрел на то, как искусственный свет проходит через светлые пряди, оставляя тусклые блики, как напряжены хрупкие плечи, как звенит голос, срываясь на хриплые нотки и тягучие, вымученные окончания, проглатываемые и едва произносимые. Парень был вымотан и это было заметно по отрывистым движениям, чуть нервным взмахам рук и прищуренным глазам, в которых застыла мутная зелень. Орсон отправил его в душ и пошел готовить постель. Он не отпустил бы Кристиана в этот вечер ни под каким предлогом, но все, что он сделал по возвращению парня, так это уложил того спать, накрыв одеялом, поцеловав в висок и устроившись за спиной, обнимая и прижимая к своей груди. Они просто спали и молодой человек впервые за долгое время выспался, почувствовав себя утром заново родившемся, со здоровой головой, легкими мыслями и теплой улыбкой, которая была обращена исключительно к Орсону. То утро стало началом отношений, которые на проверку оказались прочнее собственных убеждений. Отношения развивались медленно, приблизительно со скоростью черепашьего бега, но при этом крепли, подпитываясь многочасовыми разговорами, прогулками и тихими вечерами в уютных ресторанах. Секс отошел на задний план и мысли о нем притупились, когда Кристиан понял, насколько ему интересен этот экзотический мужчина. Причем, экзотика заключалась не в цвете кожи, которой уже никого было не удивить, а в манере и подаче себя, как давно состоявшейся личности. Орсон действительно был немногословен, отвечал коротко и точно так же выстреливал короткими вопросами, на которые парень отвечал развернуто, с присущей ему энергичностью и полной отдачей, помогающей мужчине оценить общую картину, скрытую под маской эксцентричности. Их встречи напоминали вакуумное состояние, когда чувствуешь только себя и своего визави, выделяющего тебя из целой толпы одним только взглядом. А Орсон всегда смотрел только прямо, редко отводил взгляд и то только для того, чтобы обдумать очередной ответ. Взгляд был прожигающим, твердым и очень часто многообещающим. За две недели у них было шесть свиданий, из которых на одном у них произошел секс. На том, самом первом, где они только познакомились. И впервые Кристиана это не волновало, как если бы он вообще не думал о такой важной детали, как близость с партнером, открывающей многие грани характера человека. Но им было хорошо. Молодой человек мог позволить себе зевать, тереть глаза, иногда нудно жаловаться на персонал или менеджера, который выводил его из себя за считанные минуты. Он не стеснялся употреблять бранные словечки, которые на удивление гармонично вписывались в его манеру разговора, и не пытался строить из себя мировую звезду, которой, в принципе, он и не являлся. В меру знаменит, в меру востребован и в меру эгоистичен, что совершенно не портило его в глазах Орсона. Мужчине нравилось наблюдать за танцором, его игрой жестов и живой мимикой, на которую тот не скупился, и молча делал выводы, приходя к мнению, что это прямая дорога к серьезным отношениям. Кристиан подходил ему во всех смыслах этого слова. Его внешность, тело, голос и энергетика, совершенно не давящая и не распадающаяся под натиском его собственной. Парень был легким на подъем, энергичным и порой говорливым, что только придавало изюминку его образу. И Орсон расслабился, решив, что этих интеллигентных игр вполне достаточно и уже можно приступать к более существенному штурму крепости, которая и без того уже трещала по швам, распадаясь на небольшие кирпичики. Кристиан все чаще стал оставаться ночевать у любовника, все чаще готовил тому завтраки и все чаще ловил на себе тяжелые взгляды, объяснение которым долго ждать не пришлось. Орсон поднял вопрос о туре, в котором должен был участвовать танцор. Сначала парню не понравилось вмешательство в свою жизнь и он ушел, громко хлопнув дверью. На следующее утро он уехал со своей труппой, продолжая злиться и мысленно поносить твердолобого Орсона за то, что тот возжелал контролировать его действия. Через неделю он сдался и, наконец-то, признался себе в том, что влюбился. Полностью, безоговорочно и со всеми вытекающими оттуда последствиями. Он позвонил первый, разбудил мужчину посреди ночи и высказал ему все, что о нем думает. Через девять часов Орсон прилетел в город, где проходило очередное выступление труппы молодых танцоров, зашел в номер Кристиана и трахнул того прямо на полу, заставив того скрести пол короткими ногтями и скулить от примеси боли и удовольствия, когда большой член проникал особенно глубоко, растягивая тугую дырку до болезненной красноты. После они пили кофе на балконе гостиничного номера и обсуждали дальнейшие совместные планы. И впервые за все время с момента знакомства мужчина говорил много, исключительно по делу, но с видимым воодушевлением, заставив Кристиана поддаться моменту и поиметь теперь уже точно своего мужчину, медленно, со вкусом и непонятно откуда взявшимся трепетом. Орсон сжимал зубы, придерживал любовника за ягодицы и тихо стонал, раскрываясь перед ним уже с другой стороны, более чувственной, эмоциональной и очень интимной. За четыре с половиной месяца, что длился тур, Орсон приезжал еще несколько раз, не упуская возможности поиметь Кристиана в любых доступных местах, где им доводилось оставаться наедине. А по приезде мужчина устроил им небольшой отпуск, во время которого и было принято решение съехаться. И почему-то оба были решительно настроены на общую квартиру, за которую большую часть денег внес именно Орсон, что было и неудивительно, учитывая разницу в их доходах. Но Кристиана, который отдавал отчет своим возможностям, это устраивало, поэтому долгие споры отсутствовали, и они очень быстро пришли к соглашению. Орсон позволил парню руководить всеми процессами, связанными с квартирой, за исключением кабинета, который он обставлял исключительно на свой вкус. А затем начались совместные будни, ранние подъемы, завтраки, частые звонки и продолжительные ночи, наполненные страстью, безумием и откровениями. Мужчина все больше раскрывался перед молодым человеком, показывал себя с разных сторон, не все из которых были понятны или приняты парнем, и решительно приручал к себе любовника, даже не пытаясь скрыть своих эгоистичных мотивов. И Кристиан смирился с тем, что теперь он принадлежит этому угрюмому медведю, который был щедр на ласку и заботу, но так и оставался немногословным, что редко, но все же выводило парня из себя. Они учились жить вместе, учились принимать друг друга со всеми недостатками, и постепенно их отношения стали глубокими, надежными и, вне всяких сомнений, очень важными. И сейчас, по прошествии трех лет, когда они успели притереться, довериться и принять каждую грань характера своего партнера, Кристиан чувствовал себя невероятно счастливым. Уставшим, замученным в связи с отсутствием отпуска, последний из которых был полтора года назад, но безусловно счастливым. А дома его ждал Орсон, его ночное небо, его Кортадо и его любимый. Поднявшись на седьмой этаж, открыв дверь и зайдя в темноту прихожей, молодой мужчина облегченно вздохнул, скинул туфли и тихо прошел в гостиную, где на диване перед плазмой сидел Орсон, смотря новости и, по всей видимости, наслаждаясь привычным кофе. - Добрый вечер, – поздоровался он, проходя дальше и присаживаясь рядом с мужчиной, который тут же притянул его под свой горячий бок и легонько поцеловал в висок. - Добрый, – отозвался Орсон, вдыхая запах парня. – Ужин? - Не хочу, – уткнувшись лицом в его грудь, Кристиан для убедительности помотал головой. – Хочу в душ. С тобой. - Тяжелый день? – выключив телевизор, мужчина приподнял лицо парня за подбородок и заглянул в болотные глаза, ища в них ответ на свой вопрос. - Немного, – нехотя признался Кристиан, поднимаясь с дивана и протягивая руку. Орсон молча протянул свою, переплел их пальцы и тоже поднялся, молча следуя за парнем в ванную комнату. Молодой человек быстро стянул с себя вещи и принялся раздевать мужчину, не поднимая на того глаз. - Что случилось? – перехватив руки, Орсон заставил парня посмотреть на себя. Кристиан несколько мгновений всматривался в черноту глаз, а затем привстал на носочки и шепнул в губы мужчины: - Я устал. Соскучился и хочу тебя прямо сейчас. - Всего-то? – хмыкнул Орсон, выпуская руки и позволяя дальше себя раздеть. Кристиан не ответил, только бросил недовольный взгляд из-под прикрытых век и резко дернул брюки вместе с бельем вниз, обнажая бедра мужчины. Затем он поднялся и зашел в душевую кабину. Орсон перешагнул через вещи и зашел следом, закрывая за собой дверь. У него было игривое настроение, поэтому он держался из последних сил, чтобы не фыркнуть и тем более не засмеяться при виде Кристиана, нервозно намыливающим свои длинные волосы, отросшие за эти годы до середины лопаток. - Помочь? – мужчина протянул руку к встроенной полке и взял с нее гель для душа. - Да, – неожиданно согласился Кристиан, что не мало удивило мужчину, привыкшего всегда слышать в ответ недовольное «нет». Вылив гель на мочалку, Орсон осторожно начал мыть плечи и руки парня, задаваясь вопросом, что все-таки могло произойти такого, что так взвинтило его любовника. И в голову пришла мысль, от которой мужчине стало не по себе. - Кто он? Кристиан резко обернулся, бросая на любовника подозрительный взгляд прищуренных глаз. Руки замерли на плечах, а пальцы непроизвольно сжались, выдавая настроение своего хозяина. - Я спросил, кто он? – повторил Орсон, убедившись в своей догадке. - Новенький, – отвернувшись, парень вздохнул и опустил плечи. – Молодой, амбициозный, знающий себе цену и почему-то решивший, что может без труда меня трахнуть. - А ты? – сквозь зубы выдохнул Орсон. - А я сказал, что у него маленький член, который никогда не сможет меня удовлетворить, – хмыкнув, Кристиан повернулся всем корпусом и толкнул мужчину к стеклянной стене. - И давно ты стал говорить подобные вещи, когда меня нет рядом? – мужчина оперся спиной, расставил ноги чуть шире и надавил парню на плечи, показывая, что тому нужно сделать. Кристиан понятливо опустился на колени, положил руки на бедра и приблизил лицо к паху любовника. - С тех пор, как понял, что не могу жить без твоего члена, – облизнувшись и подавшись вперед, Кристиан обхватил губами крупную головку. - Ты невыносим, – выдохнул Орсон, запуская пальцы в мокрые волосы парня. - Я знаю... Они оба это знали, как и то, что Кристиан, несмотря на свою сексуальную развязность, не пойдет на сторону в поисках дополнительного удовольствия. Ему хватало, с процентами. А Орсон просто злился, потому что в силу своего эгоизма и темперамента не мог контролировать каждый шаг того, кто сейчас с закрытыми глазами ему отсасывал. И делал это с удовольствием, с тем азартом, который был присущ только ему. Мужчина любил эти моменты, когда Кристиан становился в какой-то степени покладистым и отрешенным от всего мира, погружаясь только в их атмосферу, ту, которая всецело принадлежала им двоим. Обхватив лицо парня ладонями, Орсон перехватил инициативу, направляя и заставляя брать глубже, чтобы видеть, как его член проникает в широко раскрытый рот и чувствовать, как головка упирается в горло. Погладив светлую щеку, мужчина в который раз поймал себя на мысли, что это слишком волнующе. И красиво настолько, что хотелось продлить такие моменты до бесконечности. Но Кристиан не позволял, желая отхватить удовольствие и для себя, урвать кусок чистого счастья, которое он испытывал в его объятиях. И Орсон в который раз уступал, позволяя ему вести, но только до определенного момента. Кристиан отстранился, напоследок проведя ладонью по всей длине ствола, и поднялся на ноги, морщась от неприятных ощущений в коленях. Обычно любовник тут же перехватывал его, прижимал к стене или другой поверхности, но сегодня отчего-то медлил, больше наблюдая из-под прикрытых век. И было не трудно догадаться, что в этот момент он был не настолько поглощен процессом, как он сам, и дело было в этом чертовом откровении, которое Кристиан не мог удержать в себе. Просто не мог обмануть Орсона, не сказав тому о помехе, которая довела его и заставила отреагировать, что он никогда не позволял себе делать. Облизав губы, молодой человек прижался к мужчине и поцеловал. Медленно, сначала касаясь его губ своими, затем обводя контур кончиком языка, который следом протолкнулся внутрь, сплетаясь с чужим языком. Тягуче, с едва уловимой ленцой и удовольствием, которое было обоюдно. Орсон прошелся ладонями по спине и устроил их на ягодицах, чуть сжимая и поглаживая. Затем разорвал поцелуй и легонько прикусил острое плечо, собирая губами мелкие капли воды. Пальцы скользнули в ложбинку между ягодиц и надавили на анус. - В спальню, - тихо произнес мужчина, убирая руки и отстраняя от себя парня. - Почему не здесь? – Кристиан стер с лица капли воды и недовольно посмотрел на Орсона, открывающего стеклянную дверцу. - В спальню! – громче обычного повторил он и потянул парня на выход, крепко сжимая его запястье. - Ты злишься, - промокнув тело полотенцем, Кристиан бросил на любовника настороженный взгляд, ожидая вспышки. - Нет, - Орсон подошел вплотную и неожиданно подхватил Кристиана на руки. А в спальне мужчина осторожно опустил свою ношу на постель, взял с тумбочки тюбик смазки, которую тут же нанес на свой член, и устроился между ног Кристиана, разводя их в стороны еще больше. Пальцы аккуратно проникли в анус, чуть потянули горячие стенки, а затем выскользнули. Парень подобрался, подтянул колени ближе к себе, но Орсон перехватил их, снова разводя в стороны и в этот момент медленно толкаясь членом внутрь. Одна рука переместилась на член парня и стала надрачивать его в такт мерному проникновению, которое молодой человек ненавидел больше всего, потому что это было слишком долго и мучительно, когда хотелось быстрее и намного сильнее. Но Орсон вел, сам выбирая темп и, наблюдая за тем, как Кристиан недовольно поджимает губы, закрывает глаза, а затем полностью расслабляется, впуская член мужчины на всю длину. Пальцы вцепились в подушку над головой, а ноги уже сжимали бока мужчины, заставляя того склониться ниже и почти лечь на парня. Орсон оперся на локти, повел бедрами, а затем ускорился, затыкая рот Кристиана глубоким поцелуем. Толчки были рваные, чуть быстрее, чем хотелось бы, но мужчина едва сдерживался, чтобы не начать вбиваться со всей силы, толкаясь как можно глубже. Кристиан пытался поймать темп, подстроиться, но все, что у него получалось, так это тереться собственным членом о живот мужчины и ловить непривычный кайф оттого, как Орсон едва сдерживает в себе дикий порыв. Но он никогда не изменял себе, продолжая выдерживать тот настрой, с которым он начинал близость. Кристиан обнял мужчину, сжал его бока коленями и подался навстречу очередному толчку, чувствуя, как внизу живота начинает гореть от приближающегося оргазма. Еще несколько движений и он со стоном кончил, выгибаясь и сжимаясь изнутри, подгоняя тем самым Орсона, который толкнулся последний раз и излился внутрь. Кристиан перевел дыхание, подтянул к своему лицу голову любовника и, глядя тому в глаза, спросил: - Ты мне доверяешь? - Более чем, - хрипло произнес Орсон, обнимая и целуя парня в шею. – Все хорошо. - Тогда сделай мне кофе, - Кристиан улыбнулся, столкнул с себя мужчину и поднялся с постели, сыто потягиваясь всем телом. Орсон проследил за тем, как парень скрывается в ванной комнате, полежал еще несколько минут на сбитых простынях и поднялся, чтобы пойти на кухню и приготовить кофе. В голове было пусто, сомнения как рукой сняло, а собственное самолюбие было удовлетворенно сверх меры. Он доверял Кристиану больше, чем самому себе, и в этот раз тоже, замечая в болотных глазах все те же искры удовольствия, которые появлялись только в момент их близости. *** Кортадо остывал на журнальном столике, за окном темнело звездное небо, а Кристиан спал, устроившись на диване и положив голову на колени Орсона. Мужчина перебирал пальцами влажные пряди, рассматривал безмятежное лицо парня и думал о том, что когда-то он не зря заглянул в ювелирный магазинчик, услышав доносящийся оттуда капризный голос, когда он проходил мимо. Он выбрал первый попавшийся на его глаза браслет, надел незнакомому парню на руку и согласился на приглашение, которое он до сих пор помнил отчетливо до мельчайших деталей. Орсон действительно любил сливки. Густые, насыщенные и смешанные с черным кофе.