Скромный сенсей

Ирука лежал, глядя в темно-синий потолок. Ночь давно захватила свои права и властвовала в Конохе. Из приоткрытого окна едва-едва веяло прохладой. Лето в нынешнем году было слишком жарким, даже ночами некуда было деваться от удушливой, вязкой духоты. Сна у молодого учителя не было ни в одном глазу. Однако причиной бессонницы была не погода. Точнее, не только она. Вот уже какую ночь Умино не мог и глаз сомкнуть, чтобы перед внутренним взором не представал один небезызвестный гений Деревни Скрытой Листвы. Хатаке Какаши словно впечатался, въелся в подсознание Ируки, не позволяя расслабиться и забыться. В дневное время суток чунин видел Копирующего в штабе, если тот не был на очередной миссии, а ночью видел перед закрытыми глазами и в весьма компрометирующих позах. Когда именно вся эта канитель началась, Ирука и сам себе бы не ответил. Просто в какой-то день, выдавая Какаши миссию, поймал себя на мысли, что засматривается на длинные бледные пальцы. Они казались такими тонкими и обманчиво хрупкими, что немало удивляло и никак не вязалось с джонином, бывшим АНБУ, да и вообще шиноби. Такие изящные пальчики, по недавним представлениям Ируки, могли принадлежать лишь представительницам женского пола, но никак не гениальному ниндзя-мужчине. Дальше было хуже. Чем чаще Умино видел Какаши, тем глубже он увязал в собственном желании и отчаянии. Мало того, что правильному Ируке-сенсею нравился мужчина, так еще кто! И то, в каком направлении текли мысли сенсея, стоило лишь на горизонте возникнуть этому худощавому, бледному, с растрепанными серебристыми волосами и хитрым глазом, человеку, вводило Ируку в дичайшую депрессию. По взгляду Какаши никогда нельзя было понять наверняка, догадался он о чем-нибудь или нет, но дураком Хатаке не был, это уж точно. Однако, если даже и догадался, то ему, не обделенному вниманием как женской, так и мужской половины Конохи, вероятнее всего и дела не было до штабного чунина, запавшего на гения. Только вот, как бы подобные мысли ни глодали сенсея, со своим желанием он ничего поделать не мог. Яркие картинки, отчетливые и возбуждающие каждую клеточку тела, выплывали откуда-то из глубины. То ли из сердца, то ли из каких-то низменных закромов, но они быстро подчиняли впечатлительного сенсея своей воле. Сегодняшняя ночь не была исключением. Закрыв глаза, Ирука встретился взглядом с серым грозовым облаком глаза Какаши. Эта облачная бездна завораживала, подчиняла, опутывала разум, словно ловя в генджутсу. Матовая кожа, к которой можно было прикоснуться хотя бы в мечтах, так и манила к себе, заставляя протянуть руку и погладить мраморную поверхность. Только в отличие от мрамора, кожа Хатаке Какаши была теплой и нежной. Не распахивая глаз, Ирука представил под кончиками пальцев едва влажные тонкие губы, которых он бережно касался, слегка приоткрывая их, лакая как можно нежнее, вкладывая в это максимум своих чувств и желаний. Пах уже распирало от напряжения и Ирука, наконец, просунул руку под легкую простынь. Резко стягивая нижнее белье, сенсей добрался до каменного члена, который пульсировал и требовал к себе внимания. Пройдясь вверх-вниз по стволу, представляя вместо своей, светлую тонкую, но крайне сильную и уверенную руку Какаши, Умино всхлипнул от прошившего его тока. Даже просто представляя Копирующего, наслаждение было райским. Электрические разряды бегали по коже с каждым малейшим движением руки, щеки раскраснелись и налились сочным, словно спелое яблоко, алым цветом. Собственная рука наращивала темп, в то время как другая хаотично перемещалась по телу, то сжимая и царапая темные соски, возвышающиеся сейчас не хуже миниатюрных Фудзиям, то оглаживая чувствительные ребра. Затем пробиралась к полураскрытому рту, заставляя на мгновение задохнуться. Шустрый розовый язык игриво пробегался по двум пальцам, обильно смачивая их слюной, и только после этого рука спускалась к центру бОльшего наслаждения. Ритмичными, отточенными движениями, пальцы кружили вокруг сфинктера, позволяя расслабиться еще больше и забиться в предоргазменной судороге. Как же мало было нужно Ируке, чтобы кончить. Всего лишь образ Какаши, плавно потирающего нежный, прихотливый вход и рваные, необходимые, точные движения руки с другой. Несколько зажав у основания член, и плавно, легко проталкивая в себя сразу два пальца, Умино зарычал. Какаши в его мечтах вторил подобным движениям, отчего удовольствие было отчетливее и ярче. Выстонав злосчастное имя, Ирука возобновил движения спереди, подстраиваясь под ритм пальцев, ласкавших задний проход. Какаши перед закрытыми глазами проявлялся все отчетливей, удовольствие захлестывало разбушевавшимися океанскими волнами, и миллионы крошечных фейерверков, вместе с взорвавшимися звездами и молниями заполнили разум и тело молодого учителя. Наслаждение было словно вспышка – резким, ослепляющим, всепоглощающим, засасывающим, как черная дыра. Едва отдышавшись, Ирука взглянул на руку, что хранила тайны его ночных страстей, в темноте нашел салфетку и вытер ее. Простынь была влажной, Умино сам был все еще разгоряченным и пот стекал по загорелым вискам. Решив, что в душ идти слишком поздно, и он со всем разберется завтра, чунин прикрыл глаза. Даже после ослепительного оргазма, образ Какаши все еще возникал перед внутренним взором. Однако Ирука зло отогнал от себя навязчивого гения, вспоминая, что завтра его ждет гора отчетов. *** Прибыв в Штаб после обеда, Ирука уже чувствовал себя человеком. Предыдущая ночь немного выветрилась из сознания благодаря непоседливым ученикам академии и теперь чунин жизнерадостно улыбался товарищам. Только вот не суждено было Умино в тот день оставаться уравновешенным и спокойным. В дверях показался Копирующий и Ирука просто-напросто забыл как быть адекватным и спокойным. Сердце застучало слишком громко, словно перебивая разговоры и раскрывая Хатаке чувства несчастного сенсея. - Йо, Ирука-сенсей! Я вот тут вам отчет занес, - протягивая мятые бумаги, испещренные крошечными иероглифами, словно пропел Какаши. - Аа..,эм, да, спасибо, - уши предательски покраснели, а сам Ирука задышал чаще и глубже. - С вами все хорошо, сенсей? – Какаши моментально оказался ближе, прижимая руку ко лбу. - Да, - еле вымолвил Ирука, резко отстраняясь от прикосновения. - По вам и не скажешь, - сощурив глаз, и отстраняясь, произнес Копирующий. - Все в порядке, правда, - попытка улыбнуться вышла какой-то жалкой. От прикосновений горел лоб, все тело било ознобом. - Знаете, Ирука-сенсей, - начал Хатаке, снова оказываясь слишком близко, только теперь за спиной, наклонился, едва-едва касаясь губами под маской, раскрасневшегося уха, - я больше не могу терпеть. Ваши движения, жесты, взгляды так и взывают ко мне, это невыносимо, сенсей… - чуть хриповатый, еле уловимый шепот. -Ч…что, простите? – Ирука не в силах поверить услышанному. - Я уже давно слюной исхожу на вас, Ирука-сенсей, неужели не замечали? – в голосе Какаши явно проступает удивление на пару с усмешкой. Умино вздрагивает, оглядывается на сотрудников штаба, но все занятны, в кои-то веки, своими делами и не обращают внимания на скромного чунина и гения Какаши. Загривок покрывается мурашками от чужого теплого дыхания. Мурашки расползаются по всему телу, заставляя продрогнуть в столь жаркий день. Ощущения необычайно приятные, щекочущие само существо. Ирука собирается с духом и мыслями, чтобы не наговорить лишнего. - Знаете, Какаши-сан, не замечал. Уж очень вы искусно это скрывали. – роняет Умино. – Но знаете еще, что? – И оборачиваясь, смотря в слегка изумленный, восхитительно завораживающий глаз, отзеркаливает извечную улыбку Копирующего, Ирука, - Я не прочь прозреть. Сердце проламывает ребра от осознания ситуации, а Какаши счастливо щурится и шепчет на ухо место свидания.