Победителей не судят

- Я в порядке, - раздраженно откликнулась Анжела на испуганные расспросы мужа. – Сейчас выйду. Но только она сделала шаг к двери туалета, как новый сильный спазм в желудке заставил женщину опрометью вернуться к унитазу. Выворачивало ее еще сильнее, чем в первую брачную ночь. Тогда Миллер увидела дряблый отвисший живот супруга, заплывшие волосатые ноги с варикозными венами и то, что у других называлось мужским достоинством. Поцелуй в щеку она еще стерпела, но с супружеским сексом вышел облом, потому что ее вырвало от отвращения к Саймону прямо на пол, едва любящий муж попытался ее обнять. Тогда она, попросив прощения, списала конфуз на недавние сильные стрессы, но эта ситуация стала повторяться из раза в раз, стоило ей оказаться с мужем в постели. Да что там постель, Анжела была вынуждена мчаться в туалет после простых объятий! Как, например, сегодня, когда избежать тесного контакта с супругом было невозможно. Этим вечером у них состоялся важный прием, а до него – интервью для нескольких крупных изданий и фотосессия с участием всех членов семьи. Народу собралось много, люди приехали даже из–за границы, разместились все, естественно, в доме у политика. Анжела почти три месяца морально подготавливала себя к предстоящим праздникам, специально составила очень плотный рабочий график, чтобы даже в Рождество и Новый год как можно реже бывать дома. Но ряда мероприятий, таких, как обязательная в семье мужа церемония обмена подарками, домашний бал и совместная поездка на очередной благотворительный прием, избежать она не могла. Как и отказаться от танцев в обнимку с Саймоном. Музыканты вдохновенно играли танго, хозяева и гости радостно кружились по залу. А Миллер в те минуты, когда приходилось крепко прижиматься к мужу, чувствуя и его реакцию на их близость, его похожий на подушку живот (не говоря уже о тошнотворном для нее запахе его парфюма), думала лишь о том, сколько времени ей удастся продержаться на этот раз. Вытерпеть смогла чуть больше часа, причем она вынуждена была не просто танцевать, но еще и пробовать предлагаемые блюда. Из рук мужа. После семидесяти пяти минут подобного веселья Анжела, придумав срочный телефонный звонок, ушла на третий этаж, где располагались ее с Саймоном супружеские апартаменты, швырнула вечернюю сумочку в угол комнаты, скинула туфли на высоких каблуках и бросилась к туалету. Да, сегодня ей снова повезло: до унитаза добежать она успела. И сейчас Анжела Миллер содрогалась всем телом в ставших привычными приступах неукротимой рвоты, прекращавшейся лишь, когда желудок полностью пустел. - Черт бы забрал эти праздники, - она с трудом встала и направилась к умывальнику. Макияж, пусть и жаль потраченного времени, придется смывать, ибо Миллер случайно размазала стрелку на левом веке. Румяна тоже пострадали. Прическу, чуть растрепавшуюся, пока она танцевала, также следовало обновить. Анжела вынула средство для удаления косметики, взяла спонж и уже начала водить им по лицу, снимая краску, когда в дверь супружеской спальни постучали. Громкий голос Пирса Ниванса (интересно, за каким лысым дьяволом Эшли Грехем вечно настаивает именно на его кандидатуре, едва речь зайдет об охране) хлестнул ее по ушам взрывной волной: - Сенатор, пятнадцать минут. Значит, всего четверть часа. Полежать после приступа она не успеет. Времени у нее осталось на душ, повторное нанесение грима и перемену наряда. Анжела вернулась в спальню, где ее муж все еще изображал истукана, аккуратно выскользнула из кремового атласного платья и снова ушла в ванную. На душ потратила три минуты, за следующие семь управилась с надеванием другого, черного шелкового ансамбля (платье в пол с глубоким декольте на груди и спине, дополненное палантином) и приведением лица в безупречный вид. Как ни противно было признавать, но сегодня придется наложить гораздо больше грима, чем позволяет ее положение. А также надеть купленные Саймоном драгоценности. - Сделай мне одолжение, дорогой, - стараясь говорить ласковым тоном, попросила Миллер. – Подожди снаружи. Помощь мне не нужна. - Ты уверена? Анжела ответила мужу изничтожающим взглядом и уставилась на свое отражение, заканчивая макияж. - Абсолютно. И скажи своей дочери, что сегодня она обязана поехать с нами. На этот раз я не потерплю ее капризов. - Минни уже ждет. Анжела гневно оглянулась: - Она не переоделась? - Прости, любимая, - муж виновато заморгал, - не успеет. Анжела швырнула кисточку для румян на туалетный столик: - Опять. Сколько раз можно говорить об одном и том же?! Хорошо, если твоей дочери безразлична я, она презирает собственных родителей, но хотя бы о своей репутации она могла подумать? Не обижайся, Саймон, сегодня твой маленький бастард смахивает на одну из проституток в «Братстве волка». Но она член семьи сенатора и не имеет права разрешать себе подобные вольности. Саймон жалобным голосом принялся оправдывать поступки дочери: - Вечер тематический. Там же устраивают костюмированный бал, ничего страшного… Мужчина… Да другой отец, услышав в адрес своей единственной дочери эпитеты «бастард» и «шлюха», как минимум велел бы жене заткнуться и не лезть, куда ее не позвали. Или же, что однажды без колебаний сделал Леон Кеннеди, хорошенько рванул бы ее за волосы, грубо встряхнул, пригрозив удавить, если она еще раз посмеет раскрыть пасть на его дитя без команды. Саймон же… Господи, это не мужик, его она даже тряпкой назвать не смогла бы. Жалкая слякоть, бесхарактерное существо, тупое ничтожество,… Боже мой, и ЭТО она сама выбрала в мужья?! - Твоя дочь – дочь члена Конгресса, и у нее есть особые обязательства. Впрочем, после праздников я девчонкой сама займусь. - Не надо, - голос мужа упал до шепота. – Я не хочу, чтобы Минни опять сбежала к дяде Эвансу или уехала к своей матери. Я мечтал, что она теперь, когда моя мачеха… Анжела, прошу тебя… - Спускаю тебе с рук в последний раз, понятно? Так и скажи своему бастарду. Или она ведет себя в соответствии со своим положением и выполняет долг, или.… Во всяком случае, одежду ей, если не изменит поведение, я стану покупать сама. Идем. Супружеские покои они покинули с ослепительными улыбками, не первый год обманывавшими всех, кроме них двоих. Саймон вел жену под локоток, Анжела олицетворяла собой счастье и любезность, беззаботно болтая с падчерицей. Девчонка, что совсем не удивило Анжелу, начала ныть еще до отъезда на прием: - Паааааап, долго нам на этой нудной вечеринке торчать? Саймон уже открыл рот, чтобы утешить капризулю, как в разговор вмешался Пирс: - Не очень, мисс Кирби. Пробудете там час–полтора, потом я могу вас доставить домой. Но, думаю, вы не захотите уезжать. - Алесса вернулась? – на весь этаж заверещала Минни. - Три часа назад, - кивнул Ниванс. – Она уже на месте. - ЙЯХУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ!!! – от вопля девчонки, кинувшейся Пирсу на шею, чуть не вылетели все стекла. - Алесса, кстати, новую часть «Пустошей» привезла. Сядете тихо в уголке, и будете играть. - Леон и Эйда тоже приедут? - Нет, - Пирс подал девчонке палантин, - у нее полный завал «благодаря» предпраздничным отпускам коллег, а Леон еще не приехал из командировки. Если ты по ним соскучилась, приезжай на той неделе к нам в офис, Эйда же у нас пока лекции ведет. - Пока?! – вмешалась Анжела. - Их здание на ремонте, - пояснил Пирс. – Поэтому Эйду, со всеми слушателями, перебазировали к нам. Так. Значит, Леона в городе нет, его жена занята преподаванием. - Эйда до сих пор в офисе? - Увы и ах, - взгляд Ниванса был полон презрения, но тон звучал вежливо. – Она сегодня принимает всех должников. Будет работать до упора, чтобы никого не оставлять на январь. Утром Алесса сказала, что у мамы даже выходные расписаны под господарей вагантов. Так, мисс, мы уже пришли, - Ниванс распахнул перед ней дверь вертолета. – Сенатор Миллер, теперь вы. Мистер Кирби, - обратился он к мужу Анжелы, - наши транспорты не предназначены для перевозки «колясочников», поэтому миссис Эйб я сейчас принесу. Остальных членов вашей семьи доставит второй «Ирокез». Упомянутая миссис Эйб, разменявшая восьмой десяток и уже благополучно впавшая в старческий маразм, радостно захлопала сморщенными ладонями, а когда Ниванс поднял ее на руки, игриво ущипнула мужчину за шею: - Ах, ты мой сладенький… Пирс воспринял кокетство бабки со спартанским хладнокровием. Внес старуху в салон, усадил, аккуратно пристегнул ремнями безопасности: - Сидите тихо, мадам. Мистер и миссис Эйб, сейчас вы. Внук бабульки сел рядом с пожилой родственницей, супруга и двое вечно недовольных светскими посиделками детей-подростков расположилась возле Анжелы. Тесное соседство с женой мистера Эйба всегда вызывало у Миллер приступы головной боли, ибо женщина пользовалась парфюмом со слишком резким ароматом. Еще сильнее мешал шум, производимый двумя, вроде бы, почти взрослыми, сыном и дочерью Эйба. Оба подростка громко болтали, обсуждая предстоящий вечер, и тоже ныли по поводу необходимости ехать на благотворительное мероприятие. - Расслабьтесь, ребятки, - утешила стонущих приятелей Минни.- Алесса приехала. Так что сегодняшний отстойник переживем. Перелет занял сорок минут. В течение этого времени Анжеле пришлось отвечать на глупые расспросы выживающей из ума старухи Эйб. Бабка, попив крови у Пирса и родных детей с внуками, обратила свое внимание на Анжелу и всех, кому «повезло» оказаться рядом: - А кто нас встречать будет, ты уже знаешь? Охранять? Что за программу придумали? А? Минни, ты почему так странно одета? Что за кольца? Я их раньше видела? А как того мальчика зовут? Вот когда я закончила школу… И так далее. Престарелая кокетка, страдавшая патологической болтливостью и не уважавшая чужих персональных границ, ни на миг не закрывала рот. Минни, которую бабулька ежеминутно дергала бестактными вопросами, уже и глаза выразительно закатывала, делала резкие выдохи. Поминутно кидала злобные взгляды на ненавистную мачеху. Когда старуха прервала на минуту свой монолог, чтобы попить воды, девушка дернула Анжелу за подол: - Сделай мне одолжение, дорогая мамочка, - прошипела девчонка. – Заткни пасть этой старой суке. Она меня достала. Я не хочу разговаривать! НЕ. ХОЧУ. - Миссис Эйб твоя родственница, - начала воспитывать падчерицу Анжела. – Потерпи, мы скоро прилетим, и миссис Эйб возьмут на себя другие люди. Кстати, воздержись от бранной лексики. В моем доме она не приветствуется. - Твоего в том доме, где все мы сейчас живем, ничего нет, потрудись запомнить, - вышла из себя девчонка. – Я читала завещание. Все отписано мне. Так что заткни СТАРОЙ СУКЕ пасть, если хочешь принимать СВОИХ гостей в принадлежащем МНЕ замке. Иначе сразу по окончании этого гребанного приема я нажалуюсь, сама знаешь, кому. И суку упрячут в психбольницу, потому что она реально задолбала этим словесным поносом. - Минни, - Анжела сменила тактику, - твоя двоюродная бабушка больна. Если тебе так невыносимо слушать ее рассказы, вот, возьми наушники. - И привлеки ими внимание кошелки, - скривилась падчерица. – Отлично ведь знаешь, дорогая мамочка, что вид наушников только спровоцирует старую суку на новый выброс словесного говна. - Выражения выбирай! – снова гневно вскинулась Анжела. – Что же до завещания, ты его читала по диагонали, забыв уделить внимание приложению к документам. Пока ты не достигнешь шестнадцати лет, домом распоряжается твой отец. И я. Поэтому в течение ближайших двух лет особняк МОЙ. - Да пошла ты… - огрызнулась девушка и убежала в кабину пилота, хорошенько хлопнув дверью. Анжела испустила долгий тяжелый вздох. С девчонкой надо что–то делать, нельзя пускать ее безобразные выходки на самотек. Но как сладить с окончательно распоясавшейся дрянью, намеренно ищущей повод для ругани? Как заставить падчерицу, открыто презиравшую и родителей, и влиятельную мачеху, поступать правильно? - Анжела, милая, - отвлекла ее миссис Эйб, - а почему Минни от нас ушла? Она на меня рассердилась? Я ей мешаю? В голосе старухи зазвенели слезы. Еще секунда, и бабка закатит истерику. Надо срочно спасать положение. Анжела встала: - Вы никому не мешаете, миссис Эйб. - Тогда почему Минни ушла? – заныла старуха. - Сейчас она вернется, и вы продолжите разговаривать, - пообещала Миллер. Войдя в кабину пилота, Анжела крепко взяла падчерицу за руку и с любезной улыбкой повела в салон: - Прости, милая, надо поговорить. Уильям, - обратилась она к пилоту, - когда мы уйдем, заблокируйте дверь изнутри. - Не смей тащить меня к старой суке, поняла?! – грубо вырвалась девушка. – И не прикасайся ко мне без МОЕГО на то согласия!!! Я не хочу там сидеть! У меня голова от ее словесных высеров болит!!! Меня все достало!!! Я никуда не пойду!!! Эх, дать бы малолетней истеричке пощечину, а еще лучше приложить размалеванным личиком о стену, так, чтобы нос всмятку…. Или резиновой дубинкой выбить разом все зубы. За волосы оттаскать, чтобы впредь неповадно было публично возражать. Но Анжела позволила себе только одно: она снова поймала Минни за пальцы: - Ведите себя достойно, мисс Кирби, - Анжела подтолкнула девушку к выходу. – Когда мы вернемся, вы попросите у бабушки прощения. И всю оставшуюся дорогу будете вести в соответствии с вашим статусом. - РУКИ УБРАЛА! – начала орать Минни. – РУКИ УБРАЛА ОТ МЕНЯ!!! Я сказала, что со старой сукой сидеть не буду! Меня задолбала ее болтовня, поняла? - Поняла, - терпеливо ответила Анжела. – Но вернуться к бабушке ты должна. Иначе она заболеет от огорчения, и ты будешь первая, кому миссис Эйб испортит Новый Год своим присутствием. - Тогда с тебя причитается, - падчерица характерным жестом вытянула руку. – По двойному тарифу. Или иди в жопу. Анжела вытащила чековую книжку, вписала крупную сумму и отдала денежный документ девушке: -Я иду тебе навстречу только ради твоего отца. Он хочет, чтобы ты, раз твоя мать вышла замуж за вдовца с тремя детьми, и у нее не хватит сил на общение с тобой, жила у нас. - Да, хочет, - Минни убрала чек в сумочку. – Так что засунь свою злобу…. Сама знаешь, куда, дорогая мамочка. Не знаю, кого я презираю больше: папашу, который позволяет тебе делать из него тряпку, мать, или тебя. Мои родители лижут тебе зад и повторяют придуманное тобой вранье, а ты сбегаешь в сральник проблеваться всякий раз, как приходится танцевать с моим папашей. Скажи, за то время, что вы женаты, ты ему хоть раз дала тебя отыметь, или папочка спускает самостоятельно? Этот вопрос вогнал Анжелу в состояние ступора, она не нашлась, что ответить, пока наглая девица возвращалась к старухе. Минни вернулась на свое место, села с надутым видом и притворилась, будто ей интересны откровения выжившей из ума бабки. - Все хорошо, любимая? – ласково спросил неслышно подошедший муж. - Да, Саймон, - на всякий случай она отодвинулась на три шага. – Все просто замечательно. - Анжела, - в голосе Саймона зазвучали ненавистные Миллер примирительные нотки. – Не заставляй Минни сидеть с миссис Эйб, девочке трудно… Анжела не удостоила его ответом. Мазнула по мужу выразительным взглядом и уставилась в иллюминатор. Саймон потоптался возле нее, затем ушел «помогать» дочери. Сел рядом с миссис Эйб и, ловко переключив ее внимание на себя, избавил дочурку от обязанности отрабатывать полученный чек. Минни с довольным видом отошла от бабки подальше, вынула из сумки телефон и уставилась в игру. - Мадам сенатор, - тихо окликнул Анжелу Ниванс, протягивая ей смартфон. – Вас. Звонила ей бывшая коллега по Гарвардвиллю. На голову Анжелы в течение пяти минут сыпались конфетти из поздравлений, лести и завуалированных просьб. Сослуживица, так и не сумевшая подняться по карьерной лестнице, пожаловалась, что ее дочери, закончившей в этом году школу с золотой медалью, придется похоронить все мечты о получении высшего образования. - Серьёзно болен мой сводный брат, - плакалась в смартфон сотрудница патрульной службы. – Эми так хотела уехать на учебу в столицу, но, видимо, ей придется заживо похоронить себя у нас. - Минна, - правильно поняла все намеки Анжела. – Пусть ваша дочь приезжает ко мне на следующей неделе. Мне как раз нужен личный помощник, имеющий возможность постоянно жить возле меня. А осенью девушка сумеет приступить к учебе. Я позабочусь о стипендии для вашей дочери. Трубка в ответ взорвалась благодарностями и новой порцией поздравлений. - Это я должна сказать вам спасибо, Минна, - закончила разговор Анжела. – Удачных вам праздников. Минна, прежде чем попрощаться, снова пожелала Миллер всяческих радостей в жизни. - Лучше бы ты пожелала мне терпения, - вполголоса сказала Анжела, когда вертолет начал снижение. Она ткнула в плечо падчерицу, заставив ту вынырнуть из мира «Сайлент Хилл», помогла миссис Эйб надеть палантин и аккуратно увернулась от рук Саймона: - Я сама, дорогой. Набросила на точеные плечи пальто и, едва «Ястреб» сел, первой покинула салон. Подождала, пока выйдут все остальные, пока Пирс вынесет и усадит в кресло продолжавшую неумолчно трещать миссис Эйб, затем, когда «семья» собралась полным составом, Миллер вынудила себя взять мужа под руку и направилась в броско украшенный особняк миллиардера Тана Страутменга, дававшего сегодня благотворительный прием. Хозяин крепко обнял ее, коснулся губами корней ее волос: - Давно не виделись, Анжела. «Давно не виделись, Анжела». Нет, не смей вытаскивать, не смей вспоминать…. Не смей. Она ослепительно улыбнулась: - И, правда, давно, Тан. Где вы пропадали? - В Румынии, - миллиардер обвил правой рукой ее талию и повел в танцевальный зал. – Я выкупил одно интереснейшее строение, приют святой Бригитты. Да вам это место знакомо, верно? Вы и Леон Кеннеди проявили тогда настоящий героизм. - Вылавливая из вполне заслуженной трясины парочку абсолютно безответственных личностей, - Анжела превосходно владела собой. – Вы считаете меня чуть ли не национальной героиней, дорогой мой мистер Страутменг, а ведь я тогда не сделала ничего, за что человеку говорят «спасибо». - Вы совсем, как Леон рассуждаете, - собеседник вывел ее на середину танцпола. – Кеннеди, тот вообще злится, когда его начинают расспрашивать о приключениях в Румынии. Кстати, вы уже в курсе, что Леон вчера стал дедом? - Да, - ослепительно улыбнулась Анжела. – Шерри родила. - Чудесного мальчика, - радовался партнер по танцу. – Жаль только, что Леона не было в городе, пока Биркин, пардон, Мюллер, рожала. Но с Шерри все время находилась Эйда. Она, как мне говорили, стала Шерри ближе родной матери после гибели старших Биркиных. Каждое слово, сказанное Таном, вонзалось в женщину-сенатора раскаленными добела ножами, но она, ни звуком, ни жестом не выдавала свою боль, пока продолжался танец. Когда вальс закончился, миллиардер галантно взял Анжелу под руку и увел в уютный уголок, где уже ждал личный помощник. - Стэн, - Тан указал Миллер на уютный диван, - покажи сенатору, что мы планируем сделать. Помощник взял ноутбук и развернул монитором к Анжеле. Тан защелкал по клавишам: - Я хочу вернуть этому замку прошлое величие. - А как же приют? – удивилась дама–сенатор. – До меня доходили смутные слухи, что детский дом, располагавшийся там до эпидемии «чумы», собираются восстановить. - Не после скандала, связанного с младшей дочерью вашего давнего друга Леона Кеннеди, - в голосе миллиардера звучало откровенное злорадство. – Монастырскому начальству, кому повезло остаться на свободе, запрещено не то что приюты организовывать, а вообще подходить к детям. Но вы можете не беспокоиться о маленьких сиротах: я уже приступил к строительству нового комплекса, отвечающего самым высоким требованиям. - А как румынские власти отнеслись к вашим действиям? - Очень недовольны и мной, и моим приобретением, - тяжело вздохнул Тан. – Кое - кто даже счел мою покупку оскорблением. Ну да ладно, переживем. Смотрите: это главный зал, тут надо… Слушая Тана и вслед за ним рассматривая фотографии, Анжела вонзала ногти в ладони, чтобы не завыть от боли. Именно тут, в том самом помещении, которое показывал ей сейчас Страутменг, спал, положив на колени автомат, Леон. Именно здесь он впервые за долгое время снова улыбнулся ей и сказал, что их сила в единстве, и только вместе они сумеют преодолеть все трудности. Но именно в этом зале Анжела поняла, что ее чувства к Кеннеди так и останутся безответными, ибо сердце Леона давно уже отдано другой женщине… - Что скажете, мадам? – резкий вопрос заставил ее вернуться в реальность. – Я могу на вас рассчитывать? - Естественно, можете, Тан, - Анжела встала, принимая новое приглашение на танец. – Я в вашей команде, Тан. Сообщите мне, когда понадобится мое участие. Вечернюю сумочку, вмещавшую в себя лишь косметичку, расческу и телефон, сенатор Миллер оставила на столике вместе с атласным палантином. Танцевала она на этот раз долго: танго с сенатором Роббинсом, затем ее пригласил Роберт Паттинсон, после него ей составил компанию престарелый плейбой Уоррен Битти. Гордый обладатель черной записной книжки с хроникой сексуальных побед еще помнил свои золотые годы, и охмурял даму–сенатора по всем правилам искусства. Анжела дежурно принимала все ухаживания, смеялась над шутками, пока не заметила в толпе знакомую физиономию. - А он что тут делает? - Вы о ком, дорогая моя? – тоже начал озираться Битти. Но тот человек, которому Миллер была обязана своим нынешним положением, уже решительно направлялся к ней в сопровождении сына и невестки. Анжела, широко раскрыв объятия, первой шагнула к Осмунду Беку: - Шеф?! – она отлично разыграла радость. – Какими судьбами?! - Папа помогает мне в работе, мадам, - ответил за Бека отпрыск. – Это моя жена Мэдлин, сенатор. Мы прибыли по приглашению Тана. Он наслышан о нашей дружбе. После положенных приветствий ей пришлось крутиться по бальному залу, как с сыном Бека, так и с бывшим начальником. Все это время Миллер задавала себе один вопрос: чем именно старший Бек помогает сыну, если в результате инсульта утратил способность адекватно общаться с окружающими его людьми? - В чистом виде психологическая поддержка, мадам, - объяснил ей сын Осмунда, когда по окончании фокстрота они вышли на балкон. – Папа не может внятно разговаривать, плохо ходит, с трудом понимает, что творится вокруг него, страдает провалами в памяти, но пытается не сдаваться. - И ваш отец, и вы, - Анжела положила руку на плечо мужчины, - вы оба настоящие герои. Сын бывшего шефа горячо поблагодарил ее за теплые слова и радостно согласился на ее предложение, когда она спросила, хочет ли его семья составить ей компанию во время грядущего отпуска. Вернувшись в зал, Анжела придирчиво оглядела себя в одном из многочисленных зеркал, и пришла к выводу, что пора причесаться и освежить макияж. Взяла со столика клатч, ушла в туалетную комнату, открыла сумочку, ища расческу и косметику. Только сейчас увидела световой сигнал телефона, говоривший о пропущенном ею вызове. Схватила аппарат, нажала клавишу… - Не может быть… Пока она пыталась осознать, КТО с ней хотел поговорить, смартфон снова задрожал, и по дисплею поплыли до боли знакомые цифры. - Леон?!- Анжела чуть не выронила телефон, отвечая на звонок. - Леон? Это ты?! - Да, мадам сенатор, добрый вечер, - холодно откликнулся Кеннеди,- Извините, что прошу вас уйти с благотворительного вечера, но я хочу встретиться. Желательно сегодня. - В моем кабинете через час, Леон, - тут же назначила место и время Анжела. - Тебя этот вариант устраивает? - Да, мадам. Я буду ждать вас. Кеннеди повесил трубку. А Анжела, убрав аппарат в черную вечернюю сумочку, обеими руками зажала себе рот, чтобы не закричать от счастья. НАКОНЕЦ-ТО.… Через полтора с лишним года ледяного молчания и отказа от любых контактов Леон сам к ней пришел. САМ. Сам набрал этот номер (известный лишь наиболее близким людям), сам предложил встретиться. И сейчас он ее ждет… Ждет… Он ее ждет. ОН. ЕЕ. ЖДЕТ. - Прошу меня извинить, возникли непредвиденные обстоятельства, - сообщила она мужу и падчерице, прежде чем уйти. - Мне придется вас покинуть. Срочные дела. Увидимся после выходных. Муж обреченно кивнул, падчерица же, одетая и размалеванная в стиле малолетней кокотки эпохи маркиза де Сада, радостно выдохнула: - Два дня спокойной жизни! Аллилуйя! - Съешь лимон, милочка, - осадила вульгарную девчонку Анжела. - Я могу вернуться домой и раньше. Просто для того, чтобы тебе жизнь медом не казалась. - Засунь себе в жопу свои подковырки,- огрызнулась дочь мужа. - Хватит с тебя и того, что я согласна терпеть ваш приют для умалишенных до совершеннолетия. В день рождения свалю из вашего рая, и чем дальше, тем лучше. Задрали. И ты, и это бесхребетное чмо, по недоразумению зовущееся папочкой. Я уже молчу про мамочку, готовую вылизывать тебе зад с утра до ночи. Анжела поморщилась: - Будь любезна выбирать выражения, девочка, тебя могут услышать. - Действительно, дочка, - поддержал женщину супруг. - Не стоит так ругаться. Если ты устала, мы можем уехать домой. Анжела… - заискивающе начал он, явно желая напроситься в попутчики. - Нет, - отрезала она. - Извини, Саймон, но я не могу взять вас двоих с собой. Удачных вам выходных. Муж смотрел на нее глазами побитого пса, пока она стремительно и легко уходила, ловко лавируя среди гостей, охраны и обслуги. Последним сенатор Анжела Миллер (она категорически отказалась брать аристократическую фамилию мужа) тепло улыбалась, не упуская возможности сказать людям пару добрых слов. Одна из официанток, немолодая женщина с роскошной седой прядью в толстой иссиня-черной косе, позволила себе остановить даму-политика: - Не знаю, как благодарить вас, мадам… Если бы не вы, моя дочь… - Рамона, - Анжела ласково сжала руки собеседницы, - я просто выполнила свой долг, не более того. - Угу, - с гадючьим ядом в голосе перебило сенатора «гламурное кисо», аккуратно оттесняя Рамону от Анжелы. - На пять с плюсом. Мадам конгрессмен, - оскалилась рыжеволосая улыбочкой, свойственной лишь очень голодным упырям, - вас ждет вертолет. Мы с Джоффри - ваши пилоты на сегодняшний вечер. Анжела мысленно взвыла. Наглое существо в жемчужно-сером вечернем платье «русалочьего» стиля и фамильных бриллиантах звалось (не надо смеяться!!!) Сансой Ланнистер, и эта глупенькая жалкая Санса Ланнистер, дочка одного из бывших президентов США была женой агента ФБР… Джоффри Ланнистера (этот «ценный» кадр уже протеже главы государства в отставке), известного в Бюро и конторах повыше под кличкой «Долбодятел». Было еще одно прозвище, абсолютно непечатное, коим тезка малолетнего короля- дегенерата из «Игр престолов» заслуженно гордился. И именно Джоффри, эта смазливая подлая умная и феноменально злопамятная сволочь, желая отомстить за свою ненаглядную женушку-сучку Сансу, полтора года назад разрушил отношения Анжелы и Леона. Хотя после той скандальной истории, когда правда о поимке серийного убийцы выползла наружу (естественно, с поправкой на обывателя, узнавшего лишь о героизме, проявленном Эйдой Вонг ради простых граждан), с Миллер перестала разговаривать даже Клэр. Этим вечером Анжела трижды оказывалась возле сестры Криса, но Рэдфилд, ставшая после замужества миссис Дарк Старлинг, скорчила в ответ на вежливое приветствие бывшей подруги козью морду и быстро затерялась в толпе высокопоставленных гостей. Ее муженек, мастер ниндзюцу, черной тенью маячивший у стены, среагировал на появление госпожи Миллер кривой ухмылкой. Теплое: «Добрый вечер, Дарк» экс– наемник проигнорировал, притворившись, будто обращалась дама–сенатор не к нему. Ну, и черт с вами… Путешествие в компании четы Ланнистеров было для Анжелы не лучше дороги на виселицу, но сегодня, ради встречи с любимым мужчиной, она твердо решила стерпеть все дурацкие подколы Джоффри вкупе с не менее глупыми шуточками его жены. В этот вечер никто и ничто не испортит ей настроение. Раз уж Леон сам с ней связался и попросил о встрече, значит, прекратил на нее злиться. Сегодня она все же сумеет убедить его выслушать ее… - Мои приветствия трудяге–сенатору, - Джоффри, едва завидев Анжелу, согнулся буквой «ЗЮ», одновременно протягивая женщине руку, чтобы помочь сесть в вертолет. – Меня кто–то злостно троллит, миледи, или я действительно повезу мадам на тайную вечерю с агентом Кеннеди? Миллер проигнорировала как вопрос, так и вежливый жест Ланнистера. Забралась в салон «Ястреба» сама, пристегнулась ремнем безопасности и уставилась в окно, давая понять, что разговаривать она не намерена. Джоффри скорчил рожицу и занял место пилота. Санса угнездилась рядышком и тем же елейным голоском спросила: - Так куда нам везти Вашу Светлость, мадам? Анжела смерила потерявшую всякий стыд бабенку презрительным взглядом: - У вас в путеводном листе все написано, миссис Ланнистер. Не задерживайте ни меня, ни агента Кеннеди. Ответом ей послужило мерзкое хихиканье Сансы и вульгарное ржание ее мужа. Наглая парочка хохотала в голос все то время, пока «Черный ястреб» набирал высоту. Затем Джоффри, заложив крутой вираж, перестал, наконец, корчить из себя кретина, взяв курс на Белый Дом, где Анжелу впервые с того дня, как она стала сенатором, ждали не только дела… Она почти не слушала глупую болтовню Джоффри и Сансы, хотя в прежние времена тема экзаменов была одной из ее любимых. Все ее мысли занимал Леон и причины его сегодняшнего звонка. Может, он провел собственное расследование и хочет уточнить у нее спорные моменты? Или понял, наконец, как подло и низко ее подставили? Что, если сегодня произойдет столь желаемое ею примирение? Вдруг он встретит ее теплым объятием и снова скажет, что она не одна, а они здесь вместе? - Леон… - едва слышно выдохнула она. - Мадам, вы что–то сказали? – повернулась к ней Санса. – Кстати, пше прашем, конечно, за задержку, но нам надо сесть на пару минут. Документы отдать. Никуда от вас Кеннеди не денется. - Где именно будет остановка? – Анжела вытащила телефон, чтобы посмотреть на часы. – У меня мало времени. - Да успокойтесь вы, мадам, - повернулся к ней Джоффри. – Даже если опоздаем, невелика беда. Расслабьтесь, мы уже на месте. Анжела вздрогнула, когда увидела, что прилетели они в тот самый участок, где она начинала свою блестящую карьеру. - Пойдете с нами или будете ждать здесь? – проформы ради спросила Санса. Миллер, ответив ей разъяренным взглядом, отстегнула ремень и первой покинула вертолет, отлично понимая, что остаться в салоне «Ястреба» она не может: - Идем. Я сама отнесу, - Анжела отняла у Джоффри толстую папку. – Вы берите коробку, Джоффри. Миссис Ланнистер, вы на связи. Вот так, ребята. Хотите поиграть? Только правила будут на сей раз моими. - Окей, - Санса не стала спорить. – На связи так на связи. - Вам не придется долго ждать, миссис Ланнистер, - Миллер накинула на обнаженные плечи палантин. Несмотря на поздний час, народу в полицейском участке толпилось много. Это и вечерняя смена, и десятки посетителей, и просто любопытные, тут же сбежавшиеся поглазеть на даму–сенатора. Со всех сторон посыпались вопросы, просьбы и жалобы, которые Анжела попросила записать и затем отдать ей. - А где майор Мортон? – спросила она у Элизабет, все еще сидевшей на должности девушки с ресепшн. - Приедет где–то через полчаса, мэм… Ему уже сообщили о вашем визите,- в голосе женщины звучали привычные нотки отвращения и ненависти. - Я провожу вас в ваш старый кабинет. Мортон велел его не трогать. Оставил его, чтобы принимать гостей. Анжела шепотом выругалась. Проклятье!!! Минимум тридцать минут на бессмысленное ожидание, и еще черт знает сколько времени уйдет на разговор с бывшим начальством. За час она точно не справится! Придется звонить Леону, извиняться за опоздание. Черт, как же все не вовремя! Кстати, о майоре. Почему он заставил Элизабет, при ее «состоянии здоровья», работать во второй половине дня? У нее же всегда утренние смены были. - Меня не майор Мортон вынудил, мэм, - ответила служащая на недоуменный вопрос Анжелы. – С тех пор, как отсюда уволилась протеже Влада и покончила с собой Анна, на должности офис–менеджеров, секретарей, уборщиц и прочего младшего персонала никого не могут найти. Вроде и работа людям нужна, и условия тут не самые плохие, но… После собеседований все потенциальные сотрудники просто растворяются в воздухе. Четыре человека осталось. А здесь, вы помните, по штату положено десять. Мы уже зашиваемся. - Я поговорю со своими знакомыми, занимающимся подбором кадров, - Анжела решила сделать вид, будто не заметила камешек, метко запущенный в ее огород. – Пока мы ждем Мортона, напишете, какие конкретно менеджеры вам нужны для полноценной работы офиса. - Напишу, конечно, но, боюсь, что даже вы майору не поможете, - Элизабет включила кондиционер и свет. – Эта сволочь Влад отомстил нам за свою протеже от всей своей сажающей на колья душеньки. Причем действовал он в строгом соответствии с законами, не подкопаешься. А после суда остановил шефа в коридоре и мило заверил, что теперь все уважающие себя кадровые агентства будут слать Мортона по очень популярному не в одной Америке адресу, когда он захочет нанять кого-то на службу в свой участок. Равно как и работники с хорошими рекомендациями станут обходить наш офис известной дорогой. Сволочь он, Влад этот. Что еще можно о нем сказать. Никто уже не ждал подставы, вся эта история с его протеже благополучно забылась, мы спокойно жили, а тут на тебе. Эххх, меня бы кто так любил… - Какого суда? – Анжела похолодела. - Минутку, мэм, - Элизабет скрылась в соседнем помещении, где Миллер сама когда–то оборудовала миниатюрную кухню. Вернувшись, служащая продолжила: - Решение по делу протеже Цепеша вынесли два дня назад. Она всю вину взяла на себя, говорила, что это она плохо работала, не угождала ни коллегам, ни посетителям, не прогибалась под начальство, не хотела тратить на службу отпуска и выходные, не умела приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам, не желала делать больше, чем предписывает инструкция. А главное, она не выработала в себе нужный уровень стрессоустойчивости. Судью к концу ее покаянной речи трясло от бешенства. О Владе я уже молчу. Он чуть позже сказал, что, будь его воля, всех нас засадил бы за коллективную травлю. А Мортону дал приличный срок по статьям «злоупотребление должностными полномочиями» и «преступное бездействие». Мужики в нашем заведении, по словам Колосажателя, трусливые козлы, а бабье – неблагодарные сучки. Нами занимались, на нас тратили драгоценное время, силы, знания и навыки, а мы проявили себя последними скотами. Мол, любому переводчику мы бабло б отстегивали за его работу, а она все делала бесплатно, и от нас же терпела унижения, когда ее шпыняли за медлительность. Мы получали дорогостоящую услугу на халяву, да еще имели наглость жаловаться начальству, если любовница Влада не успевала преподнести нужный материал на блюдечке в угодные нам сроки. Мы все паразиты и подлецы, а его любимая женщина – белая и пушистая. Простите, мэм, но он так и сказал нам, что мы компания, еще раз извините, наглых мудаков. Работает она, кстати, у него, сейчас, Влад перевел ее из клиники на Острове* в свой отдел. Главврач, если вам интересно, очень расстроилась, когда пришлось расстаться с любовницей Влада. Мадам Габревски сказала, что у нее отобрали отличную сотрудницу, и с Цепеша сейчас причитается. Накрывая стол, Элизабет продолжала втыкать в Анжелу одну острую булавку за другой, вдохновенно ябедничая про то, как долго всем им мотали нервы, по десять раз вызывая на слушания в суд. Как жестко и пристрастно допрашивали, требуя четко озвучить свои претензии к уволенной сослуживице, как Влад, отлично видя состояние Мортона, приказывал назвать тот или иной пункт должностной инструкции, который якобы не выполняла его любовница. - Влад босса нашего на одном заседании до гипертонического криза довел, - с нескрываемым удовольствием сообщила служащая. – Помните, как она переводила нам статьи и книги для нашей научной деятельности? Так вот Влад тут прицепился к шефу, словно клещ. На основании, какого документа Мортон вменил ей обязанности переводчика, если данной позиции нет ни в инструкциях, ни в контракте, подписанном при приеме на службу, ни даже в нашем штатном расписании. Шеф пробовал отбиваться, ссылаясь на формулировку «выполняет распоряжения вышестоящего персонала». Поначалу удавалось, но, когда Влад потребовал объяснений по поводу ее работы без выходных и в период отпуска, сказать майору стало нечего. - Почему нечего? – Анжела взяла миниатюрную чашечку с кофе. – У нас есть понятия «форсмажорные обстоятельства» и «производственная необходимость». Применимы они к любому сотруднику. Протеже Цепеша не единственная, кому в тот сложный период пришлось жертвовать отдыхом ради общего дела. Мы тогда пытались остановить убийцу–маньяка, уж Влад обязан отдавать себе отчет. - Шеф ему то же самое сказал, мэм. А Влад в бумагах порылся и попросил объяснить, почему такая тяжелая нагрузка была возложена лишь на одну работницу. Вот тут майор допустил ошибку… - Элизабет сделала картинную паузу. – Мортон напомнил Владу, что у других сотрудников есть супруги и дети, стало быть, у этих людей прав на отдых чуть больше, нежели у его подружки. Я думала, что после этих слов Цепеш нашего босса убьет прямо в зале суда. Еще хуже стало, когда выяснилось, что сверхурочные часы ей не оплатили. Да что я перед вами тут распинаюсь, мадам, вы помните ее истерики лучше меня… - девушка махнула рукой. – Ладно, самые мерзкие подробности разбирательства опущу, скажу только, что увольнение признали незаконным, протеже Цепеша присудили компенсацию и велели восстановить ее во всех правах, от которых она отказалась, заявив, что не сможет более работать в нашем участке. Мортона же после праздников ждут в отделе внутренних расследований. И чутье мне подсказывает, что проблемы у него только начинаются. - Я ими займусь. Никому не позволю испортить майору предстоящие праздники, - пообещала Анжела. – Если Цепеш думает, что может безнаказанно издеваться над вами, этот генеральский сынок заблуждается. Его любовницу уволили почти четыре года назад, а в суд она решила подать лишь сейчас?! Она все мыслимые сроки пропустила! - Иск не от нее, на нас наехал Влад. От ее имени, естественно. А суд срок подачи иска восстановил, потому что причины сочли уважительными. - Даже не буду уточнять эти причины, Элизабет, - Анжела уже пылала яростью. - А я назову, - служащая подлила ей кофе. – Тяжелый нервный срыв вследствие целенаправленной коллективной травли, принуждение к увольнению со стороны непосредственного начальства, преступное невмешательство вышестоящего руководства. - Почему Мортон мне ничего не сообщил? – Миллер встала и подошла к окну, прихватив с собой чашку. - Не в курсе, - Элизабет посмотрела на часы. – Мэм, вы тут подождите, шеф скоро вернется, а мне пора принимать посылку. Доброго вам вечера. - И вам, Элизабет, - Анжела окинула женщину внимательным взглядом. – Простите, мне кажется, или вы действительно покрасили волосы в темно–зеленый цвет? - Уставом не запрещено, мадам сенатор, - мгновенно ощетинилась собеседница, щеголявшая не только экстремальным колером шевелюры, но и ядрено–красным джинсовым костюмом, неприемлемым для сотрудницы полицейского участка. – С того момента, как место начальника «убойного» отдела занял Риз, понятие «дресс-код» претерпело серьезные изменения. Это раньше за любое украшение, кроме обручального кольца, людей выгоняли с работы, теперь же никаких запретов нет. Риз сам носит вещи, сделанные протеже Влада, и нам не мешает. Кинув в Анжелу еще один увесистый камень, Элизабет аккуратно прикрыла за собой дверь. Миллер, постояв минуты две, вернулась к столику, поставила чашку на поднос и вытащила из клатча телефон. Ночная секретарша сняла трубку после первого гудка: - Слушаю, мэм. - Бэлла, сообщите главе отдела внутренних расследований полицейского департамента, что завтра в семь утра я жду его у себя. Я знаю, Бэлла. Но если он откажется потратить свой бесценный выходной на нашу короткую встречу, пусть не обижается, столкнувшись с последствиями неподчинения моим приказам. Завтра. В семь утра, мой офис. Затем она набрала номер Леона и покаянным тоном сказала, что будет вынуждена опоздать: - Леон, прости, но могу я попросить тебя об одолжении? - Слушаю, мадам. - Наша встреча откладывается примерно на тридцать минут, мне надо придушить твоего верного соратника Влада, - не смогла сдержаться Анжела. - Я подожду, мадам, - тон Леона оставался таким же холодным. – Но сообщу агенту Цепешу о ваших намерениях. - Ты в курсе, где твой друг сейчас находится? - На своем острове, мадам, - голос Леона чуть потеплел. – Новых курсантов встречает. Поторопитесь, они сегодня начинают рано. - Я поняла, Леон. Спасибо. Разговор с Кеннеди она закончила в ту секунду, когда Элизабет осторожно ввела майора Мортона. Войдя, мужчина, молча рухнул в кресло и закрыл лицо руками. - Сэр, что произошло? – Анжела метнулась к нему и присела на корточки, чтобы заглянуть майору в глаза. - Сенатор?! – Мортон отпрянул так, словно увидел ядовитую змею. – Наша встреча оказывает мне честь, мадам. - Элизабет рассказала мне о ваших проблемах, сэр, - горячо заговорила Анжела, садясь напротив прежнего руководителя. – Уверяю вас, у меня хватит сил поставить на место их обоих. И Влада, и его наглую любовницу. - Она не любовница, мадам, - Мортон встал и отошел к окну. – Она законная жена, так что можете не переживать по поводу нравственности. - Хорошо, пусть жена, - Анжела тоже поднялась, приблизилась к нему вплотную и положила руку ему на плечо. – Почему вы молчали, шеф? Почему ни слова мне не сказали? Почему не обратились за помощью? - Потому что, - неожиданно грубо отшвырнул ее ладонь Мортон. – За свои проступки я отвечу сам, не пытаясь спрятаться под ваши юбки, мадам. - Сэр… - Миллер вдруг стало холодно. – Я не понимаю вас… - Я обойдусь без вашей поддержки, мэм, - пояснил майор. – Она просто ни к чему. Служебное расследование завершено, меня признали виновным по всем пунктам, я ничего не стал отрицать. По окончании новогодних торжеств мне останется только узнать, какое решение приняла комиссия: обычное увольнение в связи с достижением пенсионного возраста, позорная отставка, или тюрьма. - Боже мой, за что? – не понимала Миллер. - Элизабет уже успела просветить вас на этот счет, мадам, - Мортон подошел к двери и рывком распахнул её: - Не смею вас задерживать. Удачных вам праздников, мадам. - Я не уйду, пока вы не объясните, в чем дело, шеф! - Я больше не ваш начальник, мадам, и тратить время на порожнюю болтовню не буду. Достаточно сказать: я вам когда–то настолько доверял, что не взял на себя труд проверить обоснованность наложенных на жену Влада дисциплинарных взысканий. Да, докладные писали вы, но обязанность расследовать каждый эпизод лежала на мне, потому что я возглавлял участок. Я же должен был выяснить истинные причины самоубийства Анны Крамер и выдвинутого после ее смерти коллективного иска, который Осмунд Бек преподнес в суде как попытку вынудить его избавить ваших подчиненных от бескомпромиссного честного шефа, коего вы тогда из себя представляли. Всего хорошего, мадам сенатор. Анжела, понимая, что он говорит на эмоциях, направилась к выходу. У двери обернулась: - Я все равно не оставлю выходку Влада без последствий. Еду сейчас к нему. Уверяю, хотите вы, сэр, или нет, но я сумею защитить вас от его произвола. - Никакого произвола не было, мадам, - тускло отозвался Мортон. – Я сам тут виноват. Не вмешивался и не слушал моих подчиненных, всецело доверяя вам. Прощайте. Договорив, майор захлопнул тяжелую створку перед носом сенатора. Анжела приложила ухо к двери и услышала, как Мортон сообщает дочери о решении, вынесенном комиссией. Даму–конгрессмена затрясло от желания убить Влада, когда до ее слуха донесся дрожащий голос майора, не знавшего, какая участь его ждет после праздников. Цепеш, эта мразь, отказался дать бывшему начальнику своей подстилки вразумительный ответ. - Будут думать, что со мной сделать. Хотят превратить мой пример в юридический прецедент с целью исключить дальнейший террор в отношении простых работников. Даже уход Сансы, и тот мне припомнили, спросив, почему я спустил с рук публичные издевательства над ней, по какой причине не защитил, хотя ее письменная работа отвечала всем пунктам положения об аттестации. Не знаю, Мелани. Не знаю. Я просил их дать мне шанс уволиться самому, выйти на пенсию, но Влад… Не знаю. Эта неизвестность меня убивает. Ладно, я вернусь только утром. Люблю вас. Все. Теперь Владу конец. Она собственными руками задавит генеральского сынка, вообразившего, будто ему позволено измываться над Мортоном. И эту шлюшку Джулию тоже на место поставит. Мерзавцы… - На остров Цепеша! – рыкнула Анжела, садясь в вертолет. - КУДА?! – округлил бесстыжие глазки Ланнистер. – Вас же вроде как Леон Кеннеди ждет, мадам. - Не смейте обсуждать мои приказы, агент Ланнистер! – Миллер рывком закрыла дверь и пристегнулась. – Делайте, что вам велели, ясно? - Не глухие, чай, - елейно отозвался Джоффри. – На остров, дык на остров. Леон–то в курсе, что ему ждать придется? - Я уже поставила его перед фактом, Ланнистер, - начала успокаиваться Анжела. – Взлетайте, наконец. - Яволь, герр сенатор, - дурашливо поклонился Джоффри, занимая место пилота. – Заинька, - обратился он к Сансе, - позвони Владу, сообщи о грядущем Армагеддоне. - Всенепременно, мой сладенький пупсик, - Санса вынула телефон и вызвала из памяти аппарата номер Цепеша. – Аллоу! Влад? Упс, извини, Джули. Где твой муж? Мы тут ему подарочек везем. Мадам Миллер, ага. - Дайте мне телефон, - потребовала Анжела, отнимая у Сансы средство связи. – Джулия, добрый вечер. Это сенатор Миллер. Что за фарс, вы можете мне объяснить? На каком основании майор Мортон попал под следствие? Если уж на то пошло, иск вы должны были выдвигать против меня. Вы с мужем опоздали на несколько лет… ЧТО?! Вы отдаете себе отчет, с кем сейчас разговариваете и кому осмеливаетесь отказывать? Я велела СЕЙЧАС же позвать ко мне майора Влада Цепеша! Меня не волнует устроенный вами рекламный трюк, призванный выставить ФБР в выгодном свете, я требую… ЧТО?! Еще мгновение – и Анжела выбросила бы чужой телефон в окно. Непонятно, каким чудом сдержалась и вернула хозяйке. Санса гаденько хихикнула: - Ну что, поговорили? Анжела решила не отвечать. Глядя в окно, она попыталась овладеть собой. Спокойно, только спокойно, ты должна игнорировать любые провокации, чтобы защитить Мортона. Укрылась палантином, воскрешая в памяти начало своих профессиональных и личных отношений с Цепешами и Ланнистерами, чтобы при встрече быть готовой отразить их атаки. Сейчас главное – уберечь майора Мортона от позорного увольнения. В конце концов, дисциплинарные взыскания и «неуды» на защитах были ее инициативой, это она безжалостно карала даже за трехминутные опоздания, она отняла у Джулии и Анны шанс получить новую хорошую работу, давая обеим женщинам исключительно негативные рекомендации. Она при помощи очередной аттестации устроила жесткую кадровую чистку, в один день, уволив всех, кто провалил экзамены. Она лишала премий и надбавок людей, любивших говорить, что полученное задание не входит в круг их должностных обязанностей. Она, а не Мортон. И разве она тогда была не права? Разве могла она возлагать на жену Цепеша или покойницу Анну серьезные обязанности, либо позволить им занять ответственный пост? Обе дамочки сбегали из офиса сразу, как кончался рабочий день, злобно кривились, если приходилось хотя бы на три часа остаться сверхурочно. И та, и другая отказывались понимать, что служба в полиции, пусть ты не офицер, требует полной самоотдачи. Опоздание, даже на полминуты, недопустимо по умолчанию, потому что есть штатное расписание. Его надо соблюдать. А уж манера недовольно бухтеть «работа выходит за рамки инструкции» вообще проявление вопиющего дилетантизма! Что, черт возьми, творится?! Почему вполне разумные требования, предъявляемые к взрослым вменяемым людям, вдруг назвали злоупотреблением полномочиями и решили за них наказать?! Почему? - Можно в рифму отвечать, или не стоит? – прервал ее внутренний монолог Джоффри. Анжела вздрогнула и села прямее: - Долго еще? - Только что взлетели, миледи, - захохотал Ланнистер. - Успокойтесь, скоро прилетим. Остаток пути сенатор Миллер уже полностью контролировала себя, не позволяя клокотавшему в душе возмущению вырываться наружу. Оно ей понадобится, когда она доберется до Цепеша. И на этот раз его задницу даже сановный папаша не спасет...