Когда проходит время

Люси больше не маленькая девочка. А с тех пор, как она впервые попала в Нарнию через большой платяной шкаф, прошло много, много лет. Люси выросла и стала прекрасной юной девушкой. С каждым днем она цвела, словно прекрасный цветок, и становилась отрадой для глаз придворных и нарнийцев. Ее длинные светлые волосы были мягки и нежны, а бархатная кожа была словно фарфоровая. Ее хрупкий стан и отважность духа, ее невероятно доброе и нежное сердце не могли не привлекать внимания заморских принцев. Один за одним они предлагали прекрасной королеве свою руку и сердце, и не было никого из тархистанцев, тельмарин или же орландцев, кто хоть раз не попытал бы счастье. Люси смеялась, когда Питер вновь и вновь говорил о замужестве, об удачных партиях, и говорила, что леди Ровена давно смотрит на него, чем заставляла серьезного Питера смутиться и даже потупить взгляд. На самом деле Люси очень много думала о замужестве. Представляла себя в прекрасном платье, представляла себе торжество и пир, который бы закатили по всей Нарнии, представляла, представляла, представляла… И, порой, забывала, что этому никогда не бывать. Люси уже не маленькая девочка. Но она все также любит убегать из замка, чтобы навестить старого друга в его маленьком уютном домишке. Еще больше она любит смотреть на выражение лица мистера Тумнуса, когда он открывает ей дверь. В тот момент на его лице смешиваются и радость, и удивление, и даже чуточку негодование. – Опять вы убежали из Кэр-Параваля, ваше величество, – говорит фавн, пропуская девушку в дом. – Что же скажут об этом ваши царственные братья и сестра? – Ох, мистер Тумнус, – произносит Люси, подбирая юбки и заходя в домик, – вы же знаете, как я не люблю, когда вы зовете меня «ваше величество». Мистер Тумнус снисходительно улыбается, качает головой и предлагает девушке чая с куском вишневого пирога. Люси рассказывает фавну обо всем: она говорит о женихах (не без тайного умысла, конечно же), о Питере, который ходит все вокруг да около, о новых правилах среди молодых барышень и о путешествиях в другие страны. Люси говорит о женихах только потому, что хочет хотя бы немного намекнуть фавну: «Мне не нужны ни тархистанцы, ни орландцы. Просто всегда играй мне что-нибудь вечером у огня, как в детстве. Помнишь?» Фавн не понимает этого, а лишь вежливо поддерживает беседу, иногда вставляя свои прекрасные рассказы о плясках с наядами и дриадами. Люси старается не показывать ему того, что просто ненавидит летние ночи, когда фавн так беззаботно веселиться с этими вертихвостками наядами и дриадами, однако мистер Тумнус замечает, как юная королева хмурит носик, и спрашивает: – Все в порядке, ваше величество? – Да, конечно, – отвечает девушка, улыбаясь фавну. – Лучше сыграйте мне, мистер Тумнус. Я так люблю, когда вы играете. И так хочется добавить «только для меня», но Люси промолчит. И промолчит только потому, что побоится разрушить эту прекрасную дружбу, побоится изменить что-то в худшую сторону. На самом деле Люси – трусиха, если это касается дел сердечных. «Сражаться в бою куда легче», – сказала бы она. Однако она прекрасно помнила слова Отца Рождества: «Страшны те битвы, в которых принимают участие женщины». – Мистер Тумнус, – осторожно начинает девушка. – Да, ваше величество? – фавн обращает свое внимание с инструмента на королеву и, о Лев, лучше бы он не видел ее лица! Освещенное лишь слабыми бликами огня в камине, оно прекрасней, чем когда-либо. Фавн заворожено смотрит на пушистые ресницы королевы, на ее полузакрытые глаза и любуется тем, как тень скачет по ее лицу, придавая ей то грозное, то печальное выражение лица. О, как же правы все барды Нарнии, когда воспевают красоту королев и мудрость королей! Как же они правы, рассказывая в своих песнях о златокудрой прекрасной королеве. – Так, ничего, – Люси сдержанно улыбается, понимая, что снова не решилась открыться. – Я, наверное, пойду уже. – Но, ваше величество, уже достаточно поздно, – произносит мистер Тумнус. – Вы можете остаться у меня на ночь и с утра отправиться в Кэр-Параваль. – Я… Я даже не знаю. Мистер Тумнус поднимается с кресла и, положив теплую ладонь на тонкую ручку королевы, говорит: – Оставайтесь, ваше величество. Опасно бродить ночью по лесам, пусть и нарнийским. Остались же еще приспешники Белой колдуньи. Люси мешкает, не решается. Заглядывая фавну в глаза, девушка, кажется, забывает, как дышать. Все же она была права, когда при их первой встрече называла его самым милым фавном, которого встречала. Мистер Тумнус улыбается, но Люси все равно вежливо отказывается. – В следующий раз обязательно, дорогой мистер Тумнус! – кричит Люси, вскакивая на свою белую лошадку. – Конечно, моя королева, – произносит фавн и кланяется. – Оставь это, – улыбается Люси, и ее кобылка срывается с места. Лежа в постели Люси мечтает о том, что могло бы произойти, согласись она. В ее мечтах она тихонько крадется к мистеру Тумнусу, уснувшему в кресле у камина, и невесомо целует фавна в щеку. Осторожный и невинный поцелуй – вот, что ей нужно. У нее такие легкие и простые мечты! Но всего лишь мечты. В следующий раз она приходит к мистеру Тумнусу в поисках спокойствия в его уютном домике. Она злится, и для фавна необычно видеть златокудрую королеву именно такой. Он задает ей немой вопрос, а Люси морщит хорошенький носик и отвечает: – Питер опять пристает ко мне с женихами. – Так что же в этом плохо, ваше величество? – спрашивает фавн. – Вы прекрасная юная девушка, любой… – Но мне не нужен любой! – вскрикивает Люси. – Мне нужен… – И вовремя осекается. – Я хочу немного… романтики. Хочу хорошо знать того, с кем свяжу свою жизнь. Хочу встретиться с ними, познакомиться. В Англии это называют свиданиями. – Свиданиями? – Да, – кивает Люси. – Это когда двое влюбленных ходят куда-либо вместе. И происходит то, чего Люси совсем не ожидает. Слова сами собой вырываются у фавна. – Да, мистер Тумнус, – говорит Люси, краснея и пытаясь спрятать дрожь, – конечно, я пойду с вами на свидание. Люси уходит быстро, потому что сейчас хочется запищать, закричать от восторга и просто побыть чуточку счастливой. Фавн думает о том, насколько он глуп, раз предложил такое своей златокудрой королеве. – Оставь это, – говорит он сам себе. – Не тешь пустыми надеждами. Но он противоречит сам себе, когда целый вечер расчесывает свою бородку и крутится перед зеркалом. Все должно быть идеальным, думается ему. Фавн улыбается своему отражению и с нетерпением ждет встречи с королевой. Бросает в дрожь и сердце бьется быстрее – что это за болезнь такая? Фавн знает, что лекарства нет, что даже вечера с наядами и дриадами не помогут унять печаль и тоску по его королеве. Музыка уже не такая сладкая, а танцы не такие пьянящие. Что же вы делаете, королева? И утром улыбающийся фавн отсчитывает минуты до их встречи, ждет возвращения королевы, которая вместе с братьями и сестрой помчалась за оленем, услыхав новости. Он ждет до вечера, ждет до тех пор, пока по Нарнии не проходит весть: короли и королевы исчезли.