все эти маяки

— а мне сны не снятся. баки еще полторы секунды продолжал смотреть на трещинку в паркете, а после резко перевел взгляд на стива, который ковырял веточкой новое постельное бельё. — в смысле? стив тут же вздохнул для ответа, но засмотрелся на пылинку, которых в клиновом теплом воздухе летало множество. потом набрал воздух снова. — ну, знаешь... иногда бывает, конечно... очень редко. когда просыпаешься, то можешь вспомнить абсурдный сюжет, кучу деталей, непонятных, но связанных, все вроде странно, а вроде и правильно, понимаешь... — да. это и есть сон, такое почти каждый день... да? пылинки оседали на штанинах баки, штанинах старого вельветового комбинезона – еще от папы – говорил баки. — у меня такое от силы несколько раз в год. баки поднял свой светлый взгляд в потолок. все вокруг было словно карамельным. лучи солнца просачивались сквозь тонкие, хрупкие марли на окнах и падали на глаза джеймса – все эти маяки в карамельном море, в котором утопала комната: пылинки, дерево, паркет, штанины, накрахмаленное бельё, темные вешалки в шкафу... а еще были глаза стива, но они являлись скорее призмами – им нужно было что-то отражать. но баки не смотрел в глаза стива. — в остальное время... ты вроде как засыпаешь и тут же просыпаешься? — нет, совсем нет. словно... у тебя в твоем пледе-жизни вырезали квадратик. просто время шло, это ты знаешь, но не было совсем ничего, и помнить нечего – даже темноты не было. — ...словно ты умер. стив и сам все реже смотрел на баки. ему было... тоскливо осознавать, что барнс к нему ничего не испытывает кроме дружбы – стив не был удивлён, стив был рад и этому, но он просто реже смотрел на баки. они также разговаривали, также играли – все было также – только теперь стив никогда не отвечал баки на такое: почему в этой комнате под потолком висит куча клеток? они очень красивые. откуда они? что это? расскажи, стиви. стив всегда говорил, что это большая тайна. баки всегда колебался около трех секунд, а потом кивал с ухмылкой. — да, наверно. словно ты умер. но я бы и не хотел видеть снов. — почему? — ты же их не контролируешь, верно? это твоё подсознание. будешь видеть то, что не нужно. — и..? — ты и сам знаешь. да, джеймс стиву не снился ни разу. это действительно была большая тайна. как только мог часто, стив покупал на чёрном рынке на углу соседней улицы маленькую птичку, а после с ней шёл на другой конец города к старику джеку, как тот себя звал. таким уж стариком он не был, но всем было все равно – все приходили к нему купить фокусов. стиву в детстве очень нравились фокусы с птичкой. она сначала исчезала из клетки, а потом появлялась у фокусника в руке. потом стив узнал о самих клетках, которые одним движением прихлопывали первую птичку. теперь он покупал эти клетки и шёл со всем купленным в сад, что за домиком, где стив и жил. он брал птичку в руки и думал: как хорошо, что баки – мой друг. он сажал птичку в клетку и думал: он, такой высокий и красивый, дружит с таким уродливым хлюпиком, как я. он закрывал клетку и думал: странно, что я не влюбился в него раньше – он же такой идеальный и... далекий. он аккуратно ставил клетку с птичкой на пенек и думал: вот сейчас я отпущу баки, забуду о его совершенстве – он просто друг. удар. птички умирали одна за одной, а стив все никак не мог отпустить баки, хотя и понимал, что тому это неприятно, он и так водится с ним, а этот еще и влюбился, но стив ничего не мог поделать. он вывешивал пустые, помытые клетки под потолком, а потом разговаривал с баки. баки слышал о подобных клетках, но об этих, над головой, не знал ничего. легче всего было, видимо, птичкам.