Wonderland without Alice

      Мне постоянно снится один и тот же сон. Я босиком бегу по мокрой, будто от дождя, траве, но когда я смотрю себе под ноги, то понимаю, что трава мокрая от крови. В голове моей звучит голос. Он, словно заезженная пластинка, повторяет одну и ту же фразу, раз за разом. И мне кажется, что как бы быстро я ни бежал, куда бы я ни бежал, мне все равно не спрятаться от него. Потому что он в моей голове, и постоянно повторяет одну и ту же фразу, снова и снова. Он говорит…

***

      Минсок устало завалился в свою комнату, на ходу закидывая сумку под стол. Шторы в комнате были задернуты еще с ночи, спасая от яркого света уличных фонарей. Ким Минсок не любил засыпать при свете и посторонних звуках. В его комнате всегда было темно и тихо, лишь часы, как солдаты, мерно маршировали строевым шагом.       Парень уцепил ткань футболки у себя на спине и стянул её, растрепав волосы. Футболка полетела на кровать, за ней ремень. Минсок суетливо принялся расстегивать штаны, желая поскорее их снять, но как назло, пуговица на новых штанах не хотела проскальзывать в дырку.       Ким поднял голову, раздраженно шипя сквозь зубы, до боли нажимая пальцем на пуговицу, и кинул взгляд на свой пустой стол, где небрежно брошенная детская книга выбивалась из привычного порядка. Минсок продолжительно выдохнул через нос и злобно поджал губы. Пальцы перестали мучить пуговицу штанов. Парень стремительно дошел до двери и распахнул её.       — Мелкая, — прокричал он в тишину коридора, — сколько раз повторять, если ты что-то у меня берешь — возвращай на место! Неужели так сложно поставить книгу обратно на полку? Лучше вообще ничего у меня без разрешения не трогай!       — Да очень надо! — послышался крик из-за соседней двери. — Я ничего не трогала! Я вообще к тебе в комнату не заходила!       — А кто тогда книги мне тут разбросал?       — Я, по-твоему, одна из Людей Икс? Как я должна была сделать это, не входя в твою комнату? Может у тебя призрак завелся или крыша едет?       Минсок сдвинул брови к переносице и заскрежетал зубами.       — Возвращай вещи на свои места! И не заходи ко мне в комнату!       И он захлопнул дверь, шлепая босыми ногами по ворсистому ковру прямо к столу, где лежала злополучная книга. Она чесала и дразнила сознание, раздражая своим существованием вне привычного порядка. Минсок неловко подцепил её пальцами и покрутил в руках. «Алиса в Стране Чудес». Казалось, что Минсок уже давно вырос из этой детской книги, но он продолжал держать её в своем книжном шкафу, просто потому что это было старое издание с хорошим переводом и рисунками. Парень хотел, чтобы его дети и внуки читали именно эту книгу, а не те новые, которые представляют все как абсурдную сказку, без любых пояснений.       Минсок любовно коснулся обложки, проскальзывая по ней подушечками пальцев. В свое время он очень любил эту книгу и частенько перечитывал её, сидя с фонариком под одеялом, когда родители думали, что он спит.       Парень приподнял руку, отодвигая пальцами книги на книжной полке, чтобы поставить туда «Алису». Руку защекотало, словно что-то ползло от ладони к локтю. Минсок вскинул руку вверх, замечая, как тонкая струйка, напоминающая змею, скользит из книги вниз по руке. Парень стер дорожку и вернул свое внимание к книге, которая протекала, будто между страниц был зажат лопнувший пакет с чернилами. Жижа капала прямо на белый ковер, поэтому Минсоку пришлось вытянуть руку над столом. Он быстро пролистал книгу, но так и не нашел ничего, чтобы могло течь. Более того, из неё вдруг выпало что-то, похожее на маленькие камушки. Минсок не сразу осознал, что это буквы осыпались со страниц, которые постепенно пустели. Только редкие рисунки оставались на своих местах. Парень быстро пролистывал книгу, а рисунки перемещались с одной страницы на другую, как в любительской анимации. Сначала это была лесная флора и фауна. Летали птички, пробегали лесные зверьки, среди которых был белый кролик. Чем дальше листал Минсок, тем больше рисунки сосредотачивались на этом кролике, который стремительно бежал через чащу леса, а после прыгнул в нору. Она была небольшой точкой, но с каждой новой страницей становился все больше и больше, заполняя собой все пространство. В один прекрасный момент Минсоку показалось, что его затягивает в воронку. Потерялось чувство пространства, и ноги, под которыми растекалась чернильная лужа по белому ковру, перестали чувствовать опору.       Темнота заволокла все вокруг. Ким Минсок почувствовал, что оказался в свободном падении, минуты которого тянулись бесконечно долго. Это походило на сон без снов. Вокруг была только чернильная темнота, растекающаяся по сознанию. В ней нельзя было разглядеть ничего. Минсок просто висел в воздухе, не чувствуя ни опоры, ни времени.       И вдруг все резко оборвалось. Минсок рухнул на что-то, по ощущениям напоминающее мягкую перину, как будто он высоко подпрыгнул и упал на кровать.       Парень простонал, выгибаясь в спине, и заставил свое обессилевшее тело сесть. Было ощущение, что он очень долгое время не двигался, потому что даже руки в кулак не мог сжать. Как после длительного сна, силы по капле возвращались в его тело.       Ким Минсок долго сидел с закрытыми глазами, не решаясь их открыть. Он, прислушиваясь к своим ощущениям, старался угадать, где находится. Ладони чувствовали мягкую, немного влажную траву. Где-то неподалеку слышался шум воды, не похожий ни на плеск реки, ни на журчание ручейка. Это был звук разбивающегося о камни потока воды, похожий на тот, который бывает, когда набираешь ванну, только мягче. Сквозь этот шум можно было различить шелест листьев, трели птиц и шорох, принадлежащий скорее животному, копошащемуся в кустах.       Звуки природы никоим образом не напоминали шум города, где еще несколько минут назад в трехкомнатной квартире спального района находился Ким Минсок. Юноша удивленно распахнул глаза. Его ощущения шли вразрез со здравым смыслом, поэтому потребовалось еще и визуальное подтверждение своих ощущений, чтобы окончательно определиться с местом, в котором он находится.       Первое, что удалось увидеть прищурившемуся Минсоку сквозь пушистые ресницы, было небо. Бескрайнее голубое небо разливалось повсюду. Оно начиналось почти под ногами и поднималось куполом над самой головой. Пушистые облака, словно белые фрегаты, плыли по бесконечному морю. Здесь, в отличие от города, где из-за серых коробок домов не видно горизонта, небо было по-настоящему объемным, а не походило на грязную тряпку, накинутую сверху на небоскребы.       Минсок сидел на краю обрыва, наблюдая, как под самыми ногами небо обрывается зелеными полями. Позади, высокими многолетними деревьями, раскинулся лес. На первый взгляд, он был совсем непримечательным, если не считать буйство красок и присутствие в нем предметов, которых там просто не должно было быть. Грибы, почти что в человеческий рост, больше похожие на мухоморы, росли вдоль каменных, испещренных корнями деревьев выступов. Невиданные доселе цветы, сверкающие разными невозможными в природе красками, проглядывали то там, то здесь, разбавляя зеленый ковер травы яркими пятнами. Мимо пробегал ручей, струящийся блестящей на солнце прозрачной змеей меж травы к самому обрыву, где бесследно исчезал. Брал свое начало этот ручей из глубины леса, откуда и слышался глухой шум воды.       Стоило присмотреться к лесу повнимательнее, чтобы заметить вещи, которых здесь просто не могло быть. Здесь были и столовые приборы, сувениры, игрушки, только в разы больше своих собратьев из человеческого мира. Создавалось впечатление, будто бы все это было забыто ребенком в саду во время игры. Минсок ощущал себя муравьем, глядя на столь привычные его быту вещи нечеловеческих масштабов.       Картина, представшая перед глазами Ким Минсока, была одновременно привычной и сюрреалистичной. Каждая частичка этой причудливой картины имела место в мире Минсока, но все вместе, именно в таком сочетании, он видел впервые. Он даже представить себе не мог, что столь несочетаемые вещи могут встретиться в одной плоскости, поэтому никогда не допускал существование подобного места.       На вид лес казался необитаемым, здесь царила непривычная для городского жителя тишина, смешанная со звуками природы и пением птиц. И когда мимо Минсока пролетела крылатая свинья, чирикая как воробей, парень окончательно уверился в нереальности этого мира.       — И… где же я? — только и смог произнести он, оглядываясь по сторонам. Он знал, что если потерялся, то лучше остаться на месте, облегчая и себе и спасателям жизнь, вот только были ли в этом месте спасатели, вызволяющие заплутавших в мирах путников, Минсок не имел ни малейшего понятия. Именно поэтому он выбрал другое жизнеутверждающее изречение для себя о том, что лучше куда-то идти, чем не идти никуда. Поразмыслив о направлении, Минсок решил двинуться вдоль ручейка, решая, что он точно должен куда-то привести.       Тонкая путеводная нить ручья петляла между деревьями, то пропадая под камнями, то снова появляясь совершенно в другой стороне, и уводила все дальше в густой лес, где кроны деревьев были настолько пышными, что застилали небо. Минсок следовал за ручьем, постепенно разрастающимся, пока не уткнулся в огромную статую плачущего ангела. Ангел подносил руки к лицу, а вода, словно слезы, сочилась из его глаз, наполняя ладони, и стекала вниз, образуя небольшое озеро, откуда и брал начало ручеек. Место, куда пришел Минсок, было окружено высокой каменной стеной, по верху которой раскинулись деревья. Дальше хода не было.       — И что мне делать теперь? — обреченно вздохнул юноша, уже разворачиваясь, чтобы идти обратно и начинать свой путь заново. Этот лес был пропитан неизвестностью и внушал тревогу, потому что из него не было решительно никакого выхода.       — Это зависит от того, какой результат ты хочешь получить в конечном итоге, — послышался звонкий голос откуда-то сверху.       — Хочу куда-то прийти, — очень неопределенно обозначил конечный результат Минсок, потому что не знал, куда ему прийти нужно, да и не хотел посвящать в свои планы того, кого даже не видит.       — Так ты уже пришел.       — Не сюда.       — А куда? — голос раздался за спиной и прозвучал чуть ближе, чем был до этого. Его обладатель перемещался.       — Куда-нибудь, — коротко ответил Минсок, оборачиваясь.       — Тогда иди прямо, — посоветовал голос, — эта дорога точно тебя куда-нибудь приведет.       — Куда-нибудь, где есть люди, — уточнил юноша, недовольно кривя губы.       — Какие-то конкретные или люди в принципе?       — В принципе.       В лесу повисла тишина. Голос почему-то не собирался отвечать, возможно потому, что Минсок не задал ему никаких вопросов, на которые он мог бы ответить, а возможно потому, что ему было нечего сказать.       — Эй, — окликнул неизвестного парень, — так ты знаешь, куда мне идти?       — Знаю, — послышалось у самого уха. Минсок отшатнулся в сторону, оборачиваясь, но рядом с ним никого не было.       — Тогда почему не говоришь? — осведомился он, рыская по пустоте взглядом, все пытаясь отыскать того, кто с ним говорит.       — Ты не задал мне вопрос, чтобы я на него ответил, — пояснил голос.       — Куда мне идти, чтобы прийти к людям?       — Ты уверен, что тебе надо именно туда? — вновь осведомился голос.       — Не совсем, но надо с чего-то начать…       — Тогда я предлагаю тебе подумать еще немного…       — Эй, — воскликнул Минсок, — зачем мне об этом думать? Кто ты вообще такой?       — Я Кот, — спокойно ответил голос.       — Говорящий?       — Да, я очень смышленый говорящий Кот, — подтвердил голос.       — А почему я тебя не вижу? — с сомнением спросил Минсок, продолжая рыскать взглядом вокруг.       — Потому что я невидимый, — изрек весьма очевидный ответ Кот, — не ищи меня, я прямо перед тобой.       — Как я могу узнать, что ты прямо передо мной, если я тебя не вижу?       — Если тебе будет проще, я могу появиться, — спокойно сказал Кот.       — Будь любезен…       Минсок замер, смотря ровно перед собой, где, по его мнению, должен был быть невидимый собеседник. Несмотря на то, что парень всматривался очень долго в пустоту перед собой, никого увидеть он так и не смог.       — Я все еще тебя не вижу, — раздраженно бросил он.       — Потому что не туда смотришь, — послышалось из-за спины.       Минсок резко обернулся назад, вскидывая голову вверх, откуда только что раздавался голос. На высокой каменной стене действительно стоял кот. И издалека он показался вполне обычным. У него была короткая иссиня-черная блестящая шерсть, с еле заметными светлыми полосами на спине. Не успел Минсок толком разглядеть кота, как тот прыгнул вниз, на лету превращаясь в человека. Трансформация была настолько плавной и незаметной, что Минсок не успел ничего толком осознать. Незнакомец в несколько шагов достиг Ким Минсока и остановился, растягивая губы в приветливой улыбке.       Кот, который теперь уже не был котом, представлял из себя юношу, ростом почти таким же как и Минсок. Черты его лица были острыми, но изящными. Глаза его были синими, как сумеречное небо, и смотрели очень пристально. Под его взглядом было трудно даже пошевелиться. Из-под темных, почти черных волос торчали кошачьи уши, только не на макушке, как представляют себе обычно люди, а там, где и должны быть, на месте ушей. Одет он был в черную рубашку, обрамленную белыми полосами и в таких же черных штанах, с тонкими кожаными подтяжками, а из-за спины виднелся длинный хвост. Минсок недоуменно смотрел на кота, пытаясь придумать подходящую фразу или действие для данной ситуации.       — Так что, даже не почешешь за ушком старого друга? — Кот немного наклонился, почти утыкаясь макушкой в грудь Минсоку.       — Я… — парень отступил на шаг, — я тебя не знаю.       Кот обреченно выдохнул и выпрямился. Его кошачьи уши обиженно дернулись.       — «Не знаю», Ким Минсок, звучит куда обиднее, чем «забыл», не находишь?       — Что? Откуда ты знаешь мое имя? — юноша резко отшатнулся назад, бросая беглый взгляд по сторонам от себя.       — Ты сам мне его сказал, — спокойно ответил Кот. — Твоя невежественная забывчивость так оскорбляет меня.       — Я не называл тебе свое имя! — вскрикнул Минсок.       — Называл, — спокойно произнес юноша, оказываясь неприемлемо близко к собеседнику, — просто не помнишь. Как и то, что здесь тебе не рады. Впрочем, ты не виноват в этом, ведь ты был здесь еще ребенком.       — Я был здесь? — нехотя осведомился Минсок. — Как такое возможно…       — Ты же сейчас здесь, почему ты не допускаешь, что мог быть здесь и раньше?       — Потому что я не могу допустить, что и сейчас я здесь. Это слишком невозможное место. Где я вообще?       — В Стране Чудес, — Кот развел в стороны руки, а на его губах засияла хитрая улыбка. — Добро пожаловать обратно, Ким Минсок.       — Что? — только и смог вымолвить Минсок.       Это было похоже на шутку, словно бы его пытались разыграть, и парень бы никогда не поверил в то, что это действительно правда, если бы своими глазами не видел место, где находится. С этой точки зрения принять слова Кота было проще.       — А ты…? — тихо спросил Минсок, поднимая глаза на Кота.       — Кот, — снова представился юноша, — если угодно, то Чеширский.       — Стоило бы догадаться, — кивнул Минсок, обреченно. — А имя у тебя есть?       — Я тебе его только что назвал.       — Человеческое, — уточнил парень.       — Зачем оно мне? Я Кот, а не человек, — фыркнул юноша, отворачиваясь. Похоже, это было немного оскорбительным для него.       — Чтобы мне было проще к тебе обращаться, — попытался сгладить углы Минсок, — все же Кот — это не имя, а принадлежность к виду. Как же индивидуальность?       — Это у вас принадлежность, а здесь это имя. Я единственный в своем роде, индивидуален и…       — Ясно, — вздохнул Минсок, даже не дослушав. Он повернул голову, задумчиво оглядывая статую.       — Ты называл меня Чондэ, — вдруг тихо сказал Кот.       — Чондэ? — Минсок был удивлен тем, что, из всех возможных, названо было именно это имя. — Мне нравится это имя, оно подходит тебе.       — Конечно нравится, это же ты его выбрал, — пожал плечами юноша. — Ты хотел, чтобы так назвали твоего младшего брата, но родилась девочка, и ты был расстроен, поэтому отдал это имя мне. Очень боялся, что пропадет.       Минсок сентиментально усмехнулся, проводя рукой по лицу, чтобы прикрыть ноющие глаза. Его сердце кольнуло что-то неуловимо знакомое, словно бы все действительно так и было. Могло бы быть.       — Так значит, — проговорил он, чувствуя, как голос дрогнул, — мы действительно знакомы. Все еще сложно принять этот факт. Как и все остальное.       — Все же, я был удивлен твоему появлению. Не думал, что ты вернешься после случившегося, тем не менее, рад тебя видеть, — сказал Чондэ, обходя Минсока по кругу, чтобы увидеть его со всех сторон. Его занимал внешний вид парня. Его непривычно длинные, черные, немного вьющиеся волосы, уложенные по прямому пробору, казались Коту очаровательными, а свободная черная майка, синие драные джинсы и кроссовки придавали ему небрежный вид.       — Случившегося? — нахмурился Минсок. — Я что-то натворил?       — Ты всего лишь был ребенком, таким, каким тебе подобает быть, — Кот снова возник перед парнем. — Просто, это не так расценили.       — Ты говоришь загадками, я же хочу знать факты.       — Факты таковы, что лучше бы тебе уйти, пока ты можешь это сделать.       — Что? Уйти? Пока могу? О чем ты? Я… я бы хотел выбраться из этой страны, только я не знаю, где здесь выход. Нет никаких указателей, стендов, ничего, чтобы помогло мне узнать, как отсюда выбраться. А ты, вроде как справочное бюро, ничего толком не говоришь.       — Я не знаю где выход, — пожал плечами Кот, — но подозреваю, что там же, где и вход.       — Господи, — выдохнул Минсок, раздраженно, — мне нужно уйти отсюда по пути, о котором я не знаю, потому что в этом месте мне нельзя находиться по причине, о которой я тоже понятия не имею, иначе будут последствия, о которых мне узнать тоже не получится, так?       — Твое любопытство не стоит тех знаний, которые ты можешь получить, поэтому просто послушай меня и попытайся вернуться тем же способом, каким ты сюда попал.       — Я упал! С неба! Потому что меня затянуло в книгу! Это даже звучит абсурдно, хотя не так абсурдно, как все, что я сейчас вижу. Так поведай мне, как я должен проделать этот путь в обратном направлении? Если бы я мог, сделал бы не задумываясь!       — Через книгу, значит? Хоть бы один сюда как-то иначе попал, — устало вздохнул Кот, проходясь пальцами по тонким кожаным подтяжкам. — Тогда у меня все та же плохая новость для тебя, как и раньше.       — Какая же?       — Выхода нет.       — Как это нет? Обязан быть хотя бы один, — вскрикнул Минсок. — Ты же сам сказал, что…       — Для тебя его нет, — мотнул головой Кот.       — То есть в принципе он есть? — уточнил парень.       — В принципе да, но ты не можешь им воспользоваться, если ты хочешь выбраться.       — В смысле? Ты… — Минсок сделал шаг к Чондэ, развернулся, пошел прочь, после чего вернулся назад, остановился, прикрывая глаза и ухватил двумя пальцами переносицу, болезненно морщась. — Не понимаю тебя. Я не должен здесь оставаться, но и не могу воспользоваться выходом, чтобы уйти? Так?       — Ты можешь попытаться, только вряд ли сможешь им воспользоваться.       — Не говори загадками! Почему я не могу этого сделать?       — Потому что тебе придется идти в замок…       — В замок? Отлично, идем в замок! Где он? — Минсок развернулся и быстро пошел прочь вдоль ручья, по тому же пути, как и пришел сюда, только был остановлен Котом, который схватил его за ворот, не давая двинуться дальше.       — Постой, — Чондэ вернул парня обратно, — я же сказал, что ты не можешь…       — Но не сказал почему, поэтому я не вижу причин не делать этого. Я иду в замок, где он?       Кот разжал пальцы, позволяя Минсоку идти, куда тот хочет. Парень, почувствовав, что его не только не держат, но еще и не сопровождают, замер и недоуменно обернулся.       — Ты со мной?       — Нет, — мотнул головой Кот. — Мне не нужны эти проблемы.       — А как же ответственность, мы ведь давние друзья, как насчет помочь?       — Я Кот и единственный, за кого я несу ответственность, так это я сам. Я не буду тебе помогать нарваться на неприятности, это вне моей кошачьей компетенции.       — И что же тогда в твоей компетенции?       — Спать, есть и гулять самому по себе.       — Тогда, может быть, прогуляешься сам по себе в ту же сторону, что и я?       Чондэ задумчиво прищурил глаза, раздумывая над таким вариантом, после чего кивнул и пошел вперед Минсока, показывая путь.       — Я могу проводить тебя до Шляпника, но дальше ты будешь сам по себе. Сейчас даже я не рискну приближаться к замку.       — Почему? Мне всегда казалось, что Чеширский кот может позволить гулять себе где угодно, — догоняя Чондэ произнес Минсок.       — Так было раньше, — с грустью произнес Кот, — с тех времен, что описаны в твоей книге, Страна Чудес сильно изменилась, как и ты. Это неизбежно, все меняется, но не всегда в лучшую сторону.       — Значит, Алиса действительно была здесь? — когда речь снова зашла о книге, Минсок решил поинтересоваться о её достоверности. Раз Страна Чудес действительно существует, хотелось бы знать насколько она похожа на ту, в которую верил когда-то Минсок.       — Послушай, — Чондэ резко остановился, обхватывая лицо парня, и заглянул ему в глаза, — в этом месте было много людей, много было и Алис, но ни одна из них не была той, что описана в твоей книге. И для многих этих людей, решивших прогуляться по сказочной Стране, путешествие заканчивалось не очень удачно.       — Значит, нет никакой Алисы? — только и смог пробормотать Минсок, пугаясь не столько слов Кота, сколько его пронзительного взгляда в этот момент.       — Нет никакой Алисы, — подтвердил Чондэ и, отпустив лицо парня, двинулся быстрым шагом дальше, — в твоей книге нет и доли тех ужасов, которые были здесь в прежние времена, но они все равно не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас.       — И что же происходит? Расскажи мне, разве я не должен знать?       — С твоим уходом здесь воцарился полный хаос, и ты отчасти ему виной.       — Что? Стой, — Минсок замер на месте, — как… что… случилось? Теперь я уверен, что должен знать.       — Тогда позволь я поведаю тебе историю о маленьком мальчике по имени Ким Минсок, который был настолько же бесстрашен, насколько глуп и безрассуден. Прямо как ты сейчас.       — Позволяю, — осторожно кивнул Минсок.       — Двадцать пять лет назад, когда Страной Чудес управляла все та же Червонная Королева, известная своей жестокостью, у неё вдруг родился сын. Её первенец. Назван он был Луханом. Это была просто поразительная новость, похожая на чудо. Что было еще чудесатее, так то, что уродливая Королева могла родить прекрасного ребенка, похожего на ангела. Тогда всем чудилось, что этот прелестный ребенок всенепременно вырастет в замечательного человека и справедливого правителя, но шли годы, ребенок рос и, что не удивительно, учитывая его окружение, все меньше походил на ангела. Взращенный в атмосфере вседозволенности, он бы капризен, высокомерен и жесток. Еще когда ему исполнилось пять лет, стало понятно, что надежды жителей страны он не оправдал. И вот тогда и появился Ким Минсок. Он ничуть не боялся Лухана, более того, уже в первую же их встречу, протянул руку, предлагая быть друзьями. А потом сломал Лухану его любимую игрушку, назвал плаксой и ябедой, когда тот в слезах захотел пожаловаться маме, надел ему ведерко на голову и, пару раз ударив совком, гордо удалился, нелестно отозвавшись о личности принца. Узнав о случившемся, Королева бросила все силы на поиски мальчишки, пообещав наградить того, кто принесет ей голову Минсока. Только мальчик пропал. Найти его так и не удалось. Принц затаил на Ким Минсока смертельную обиду, пообещав отомстить во что бы то ни стало. С тех пор прошло двадцать лет. Королева мертва, Лухан превратился в жестокого, злобного короля-самодура, который уничтожил полстраны только потому, что ему так захотелось. И даже спустя столько времени, он не оставил попытку отыскать Ким Минсока. Как думаешь, что случится с Ким Минсоком, когда принц, а ныне уже король, узнает о том, что его заклятый враг вернулся?       — Поймет и простит? — предположил этот самый Ким Минсок, чью судьбу и надо было угадать.       — Вряд ли, — мотнул головой Кот.       — Я ведь был ребенком! И он был ребенком! Это несусветная глупость ненавидеть меня за сломанную игрушку! К тому же, столько лет с тех пор прошло…       — Ты не просто сломал его игрушку, ты задел его гордость, оскорбил его. Он был не просто ребенком, он был наследным принцем, которому было можно все, а теперь он стал королем, который может все. В том числе и убить тебя.       — Это… несправедливо! — вскрикнул Минсок, останавливаясь. — Как… за что? Я ведь… бред.       Парень остановился, а потом начал метаться из стороны в сторону, решая, куда себя деть. После услышанного ему резко расхотелось идти в замок. Даже если учесть, что именно там находится единственный выход из этой страны, было слишком рискованно врываться туда без плана. Возможно, он и смог бы поговорить с королем, разъяснить недопонимание, вот только он не был уверен, что человек, столько лет таивший в своем сердце обиду, вдруг послушает его.       — Нет, — резко заключил Минсок, — я не пойду в замок. Не сейчас. Я попытаюсь найти другой выход…       Кот улыбнулся, желая сказать, что рад, что смог убедить парня, только так и не успел. Он вздрогнул и замер, а его уши встрепенулись, улавливая посторонние звуки.       — Поздно, — проговорил он, оборачиваясь к настороженному Минсоку, — они уже здесь.       — Кто? — парень испуганно принялся озираться, отступая назад.       — Стражники. Похоже, шпионы короля добрались и сюда. У меня такое чувство, что в этом лесу уже и не осталось укромного уголка. Уже и жить нельзя без посторонних глаз и ушей…       — Чондэ! — вскрикнул Минсок, обращая на себя внимание. — Что нам делать?       — Нам? — непонимающе осведомился Кот. — Нет никаких нас, есть я и ты, и каждый сам по себе. Я согласился проводить тебя, но не говорил, что буду участвовать в твоих приключениях.       — Тогда что мне делать? — взмолился парень.       — То же, что и все люди в такой ситуации — бежать и прятаться. Это единственное, что тебе остается.       — Но куда бежать, Чондэ? Где прятаться?       — Куда хочешь, — заключил Кот, растворяясь в воздухе.       — Ты… ты предатель! Ты не можешь бросить меня, когда мне нужна помощь!       — Я не предавал тебя, я ничего не обещал с самого начала. Запомни, что у этого мира есть свои законы, которые надо соблюдать. Первый и самый главный из них — думай только о себе и своей безопасности. Никто не поможет тебе, так что и ты не помогай. Спасай только себя. Только себя, Минсок.       Кот уже растворился, пока не осталась только его улыбка, которая сейчас казалась ужасающей, нежели дружелюбной или приятной, а потом и она исчезла, оставляя Минсока одного в неизвестности.       Теперь парень и сам слышал, как кто-то стремительно приближается к нему, поэтому решил последовать совету Чеширского кота и сбежать раньше, чем его настигнут. Пути спасения были ограничены. Справа шел обрыв в небольшую долину, по которой протекала почти высохшая река, слева был склон, по которому раскинулись толстые корни деревьев. Вперед простиралась тропинка по поросшим мхом скользким камням, по которой отбивали строевой марш несколько пар железных ботинок. Минсок кинулся назад, откуда пришел, но тоже неудачно, потому что и с той стороны на него шла стража, уже показавшаяся в пределах видимости. Это были люди, точнее что-то отдаленно на них похожее. Невысокие, с широкими телами и худыми, короткими конечностями в белых одеждах и тяжелых ботинках. Но не это испугало Минсока больше всего. У стражников не было лиц. Не было ни привычных глаз, ни носа, лишь белое, плоское как картон, полотно с мерзким прорезом похожим на уродливый рот под рисунком масти.       У Минсока осталось только два пути: вверх или вниз. Он выбрал вверх, поэтому принялся карабкаться вверх по склону, цепляясь за толстые корни дерева. Ему казалось, что так он сможет спастись, что стражники, с их отвратительными пропорциями, просто не смогут его поймать, но он ошибся. Стражники оказались на редкость быстрыми и проворными. Стоило им заметить Минсока, как часть из них, согнувшись дугой, словно пауки поползли вверх по склону так, будто бы их тела были легкими, как бумага.       Сердце юноши скакало как бешеное. Он торопливо полз вверх, но чем ближе были стражники, тем больше он нервничал, и это мешало ему управиться с собственным телом. Уже на середине пути он понял, что неважно, какой путь он бы выбрал, ему с самого начала было не сбежать. Отчаянье накрыло его огромной ледяной волной, и лишь трепыхающаяся надежда, заставляла двигаться дальше, пока Минсок лицом к лицу не столкнулся с одним из стражников. Это было настолько неожиданно, что сердце парня чуть не остановилось. Он вскрикнул, от испуга разжимая пальцы и полетел вниз, падая прямо на каменную тропинку, больно при этом ударяясь копчиком. На мгновение даже показалось, что что-то в нем сломалось. От резкой боли перед глазами поплыли круги. Минсок попытался подняться, но боль чуть ниже поясницы не дала ему сделать этого раньше, чем стражники настигли его.       — Это он? — мерзкий рот стражника начал шевелиться, издавая звуки мало походящие на человеческий голос.       — Спросим у Его Величества, — сказал второй и с силой ударил рукоятью оружия, похожего на булаву, Минсока в лицо. Тьма окутала сознание юноши вслед за внезапной болью.

***

      Когда Ким Минсок пришел в себя, его голова будто разрывалась на части, а в ушах стоял гул, похожий на завывание маленькой сирены, перекрывающий искаженные звуки окружающей среды. Он не видел перед собой ничего, лишь чувствовал, что кто-то тащит его на спине. Не трудно было догадаться, что этот кто-то был стражником. Минсок попытался пошевелиться, но тут же сдавленно застонал от боли, которая растекалась от самой шеи к пояснице. Было ощущение, что стражники были не очень озабочены сохранностью его тела. Связанные руки и ноги, кажется, все еще были целыми, по крайней мере, они еще реагировали на команды.       — Ваше Величество, — услышал булькающий голос Минсок, прежде чем его бросили на пол. — Мы нашли Ким Минсока.       — Опять какой-нибудь деревенский мальчишка? Можете просто сбросить его с башни, не обязательно тащить ко мне, — скучающе распорядился на редкость приятный юношеский голос.       — Нет, Ваше Величество, на этот раз, кажется, это он, — произнес другой голос, — Чеширский кот звал его по этому имени.       — И где же он? — в голосе послышались напряженные нотки, словно бы человек отчаянно сдерживал свое возбуждение и нетерпение.       Кто-то схватил Минсока за шиворот и поволок вперед, бросая на колени, а потом небрежно сорвал с головы мешок. Юноша тут же зажмурился от яркого света, которым был наполнен весь тронный зал, стараясь хоть что-то разглядеть перед собой. Когда глаза немного привыкли, Минсок осмелился поднять голову, чтобы узреть человека, которому принадлежал тот приятный и мягкий голос.       На троне, завернутый в королевскую мантию, вальяжно раскинулся молодой человек, закинув ноги на подлокотник, остальное разглядеть мешал яркий свет, лившийся из-за спины короля. Минсока от трона отделяли несколько ступенек, с такого расстояния было трудно что-то увидеть, поэтому король осторожно опустил ноги на пол и очень медленно выпрямился, скидывая мантию со своих плеч. Несмотря на гордо выпрямленную спину и надменно вскинутую голову, молодой человек весьма расхлябанной и пренебрежительной походкой спустился на несколько ступеней вниз, сокращая расстояние между собой и своим гостем. Минсок собрал все силы, чтобы вскинуть голову вверх и посмотреть на короля. Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не это.       Перед ним стоял хрупкий молодой человек, с белоснежными, как первый снег, волосами. Он походил на фарфоровую куклу. У него были тонкие, по-девичьи аккуратные черты лица и очень выразительные глаза, смотревшие холодно и надменно. Чеширский кот был прав, король действительно походил на ангела и, если бы не его стальной взгляд, ничего в его детской невинной внешности не выдавало склонности к жестокости и самодурству.       Король не менее пристально изучал лицо Минсока. Прошло уже 20 лет и узнать в юноше того пятилетнего мальчика было сложно, слишком уж сильно он изменился с тех пор, тем не менее король узнал.       — Поразительно, — выдавил он, и глаза его сверкнули безумием, — это действительно ты. Я уже перестал в это верить, но вот мы снова встретились…       — Ваше Величество, — Минсок попытался дружелюбно улыбнуться, — мне кажется, что здесь произошла какая-то ошибка. Я не помню о том, чтобы мы с вами когда-либо встречались…       Король раздраженно сжал зубы, от чего черты его лица стали угловатыми. Он коротко передернул плечами и отвернулся, сжимая руки в кулак. Все эти 20 лет, что он провел в ожидании, он воображал себе этот момент множество раз, но ни один из них не был таким. Минсок всегда плакал и раскаивался, просил, чтобы его не убивали, и всегда он почему-то был ребенком, таким, каким король его запомнил.       — Не прикидывайся дурачком, — бросил он, — это тебе не поможет.       — Но я действительно не помню ни Вас, ни что я вам сделал…       — Это не имеет значения, потому что я все помню! — закричал король. — Голову с плеч!       Двое стражников тут же подхватили Минсока под руки и поволокли по полу к двери. Сердце быстро забилось. Все происходило слишком быстро. Юноша до сих пор не мог поверить в то, что с ним все это происходит, а в то, что ему сейчас отрубят голову он и вовсе отказывался верить. Это было слишком невозможно для осознания.       — Ваше Величество, вы не можете так просто меня убить!       — Стойте! — вскрикнул король, останавливая стражников. — Он прав. Я не могу.       Минсок облегченно вздохнул. На секунду ему показалось, что король не такой уж и непробиваемый. Он человек, а значит с ним можно договориться.       — Я слишком долго ждал, чтобы так просто убить его, — проговорил юноша, — после стольких лет все не может закончиться так просто. Отправьте его в темницу! Я хочу, чтобы он желал своей смерти не меньше меня…       Глаза Минсока расширились от страха, когда он увидел, довольную улыбку на губах короля. Тот не просто радовался своему решению, он смаковал его, как и обеспокоенный вид кричащего Минсока, всеми силами сопротивляющегося стражникам, которые выволакивали его из зала.

***

      Все, что происходило дальше, Минсок помнил плохо. Его постоянно окутывала темнота, согревающаяся лишь тусклым светом редких свечей и боль, которая была порой такой невыносимой, что отключала сознание. Сколько времени Минсок провел так, он не знал. Ему казалось, что он плавился в бесконечности. Времени здесь не существовало.       Когда прекращалась боль, на смену приходил голод и невыносимая жажда. Минсок никогда не думал, что хоть когда-нибудь будет настолько сильно желать воды, что будет готов слизывать собственную кровь. Он никогда не думал, что ему будет настолько плевать, что он мочится в штаны.       За время, проведенное здесь, он успел выучить закономерность. Если он слышал шаги, значит его ожидала новая боль. Это был замкнутый круг. Последовательность, которой не было конца. Одного Минсок понять не мог. За что? Почему именно он? Никто не заслуживает такого, а он меньше всего. За всю свою недолгую жизнь он не сделал ничего, что бы могло привести его к такому исходу. Ничего, что бы могло заставить его думать, что он заслужил.       Минсок хотел умереть, но никогда не просил об этом вслух. Да и не мог, потому что сорвал голос. Все, что он мог, это вымученно хрипеть, но он перестал делать и это. Не собирался давать им то, что они так желают получить.       На смену всепоглощающему отчаянию и животному страху приходило безразличие. Он чувствовал, как сходит с ума. В нем больше не было того Ким Минсока, который был раньше. Его вырезали, высекли, уничтожили. Теперешний Ким Минсок погружался на глубину своего сознания, где клокотала ненависть, граничащая с жаждой крови. Он хотел убить их всех. Не важно, что он связан. Он их загрызет. Он их заколет. Он их затопчет. Он уничтожит их всех. Он представлял себе это во всех красках, когда оставался один. Это помогало не думать о боли, голоде и жажде.       А потом все прекратилось. Никто больше не приходил. Лишь однажды, когда он был почти что на грани смерти, теряясь между реальностью и темнотой сознания, кто-то пришел, чтобы напоить его. Минсок даже не слышал шагов этого человека, лишь почувствовал, как ему в рот вливают воду и принялся жадно глотать её, даже не задумываясь о том, что там может быть яд. Ему было наплевать. Он просто хотел пить. И тогда ему показалось, что ничего вкуснее он никогда в жизни не пил.       Когда стражники пришли снова, это был последний раз, когда Минсок их видел. Они отвязали и поволокли по узкому коридору, потому что сам Минсок был слишком слаб, чтобы передвигаться. Он с трудом мог стоять, а на то, чтобы преодолеть большое расстояние, у него просто не было сил.       Сначала он думал, что его ведут на казнь, но его привели к небольшой деревянной двери на втором этаже замка и велели заходить. Минсок медлил. Его уже ничего не пугало, он был готов ко всему, тем не менее, он не спешил открывать дверь. Он стоял и как баран смотрел на тяжелую железную ручку в виде кольца, пока ему в спину не уперлось копье, несильно надавливая на позвоночник, чтобы подтолкнуть вперед.       Минсок обессиленной рукой взялся за ручку и толкнул плечом дверь от себя, почти вваливаясь в помещение. Это была небольшая ванная комната. Голые каменные стены, маленькое окно-бойница, с трудом способное пропустить достаточно света, чтобы осветить помещение. Поодаль стояла деревянная тумбочка, поверх которой была стопка полотенец. Умывальник, несколько ящиков, поставленных один на другой. Подсвечники с истлевшими свечами по разным углам и стол, неподалеку от входа. Почти посредине комнаты стояла деревянная ванна, больше похожая на большое корыто, на краю которой спиной к двери сидел король, задумчиво касаясь кончиками пальцев воды.       Как только Минсок вошел, осторожно прикрывая за собой дверь, юноша обернулся и расплылся в нежнейшей из своих улыбок. Его черные глаза смотрели спокойно, в них не было того отталкивающего металлического блеска как в первую их встречу.       — А вот и ты, — мягко и очень доброжелательно проговорил Лухан, заставляя Минсока поежиться, — выглядишь не очень хорошо. Я подумал, что мы совсем не виделись с нашей первой встречи и решил, что нам просто необходимо проводить больше времени вместе. Как думаешь?       Минсок ничего не ответил. Он хотел отпустить колкость по этому поводу, но у него не было на это сил, да и горло слишком саднило, чтобы тратить драгоценные слова на бесполезные выпады. К тому же, он совсем не понимал, зачем его сюда привели. После всего случившегося, король был подозрительно покладистым и добрым. В этом явно был какой-то подвох, однако Минсок не мог понять какой именно.       — Я хотел выпить с тобой чаю, ведь как раз сегодня для меня испекли восхитительный торт, который тебе обязательно стоит попробовать, но я решил, что тебе стоит сначала искупаться, иначе ты запачкаешь мне ковер и стулья своей кровью, — король сделал вид, будто бы его совсем не разозлило, что его вопрос остался без ответа.       Минсок стоял неподвижно и молчал, лишь смотрел безжизненными тусклыми глазами на короля, раздражая его этим еще сильнее.       — Что же ты там стоишь? — ласково поинтересовался Лухан. — Вода же стынет. Раздевайся.       Молодой человек не шевельнулся. Он слышал каждое слово короля, только почему-то не мог, да и не хотел заставлять свое тело двигаться. Тон, с которым говорит Лухан, был не столько пугающий, сколько мерзко заискивающий. Если бы это была их первая встреча, Минсок бы поверил в этот открытый фарс, но сейчас он понимал, что его просто водят за нос. Не мог кто-то вроде этого парня быть столь ласков по своей натуре, пусть его внешность говорила об обратном. Он просто не мог быть таким, после всего, и Минсок это отчетливо понимал. Он бы был глупцом, если бы не видел фальшь в происходящем.       — По-твоему это была просьба? — выражение лица Лухана резко изменилось, маска заботливости слетела, оголяя непроницаемую сущность с холодным внимательным взглядом. — Это был приказ. Раздевайся и полезай в ванну. Я ненавижу повторять дважды, Минсок. Это очень злит меня. Ты ведь не хочешь, чтобы я разозлился?       Минсок не знал, что из себя представляла злость короля. Возможно, это было подземелье с вечной тьмой и болью, а может быть, что-то еще хуже. Молодой человек нехотя подцепил края своей испорченной черной майки, и принялся осторожно её стягивать, чтобы не чувствовать мучительную боль, от которой перехватывало дыхание. Когда ему удалось снять с себя майку, он принялся аккуратно её складывать, оттягивая время.       — Поживее, — потребовал Лухан нетерпеливо, — иначе я сам тебя раздену. Штаны тоже снимай или ты в них собираешься принимать ванну?       Молодой человек сглотнул, укладывая свою майку на стол неподалеку. Меньше всего он хотел снимать с себя что-то еще, особенно делать это под пристальным взглядом Лухана. Метания на его лице не остались незамеченными для короля. Он еле заметно, но очень довольно улыбнулся, чуть наклоняя голову вперед. В этот, как и в прошлый раз, Минсок испытал трудности с пуговицей. Она не поддавалась слабым пальцам и это немного злило. Парень чувствовал напряжение Лухана, который нетерпеливо дергал ногой в ожидании.       — Может быть, ты стесняешься? Мне стоит отвернуться? — сладко, но очень злорадно, протянул король, отбивая пальцами дробь по ноге.       Минсок очень хотел ответить утвердительно, ему было не столько стыдно, сколько унизительно. Пристальный взгляд действительно смущал, а молния очень нехотя поддавалась. В конечном итоге, Минсок начал стягивать штаны с тяжелым вздохом подцепляя резинку трусов, чтобы стянуть и их. Из всего, что с ним было за время пребывания в этом замке, этот момент был самым невыносимым.       Молодой человек осторожно выпутал ноги из штанов, отбрасывая их назад и в нерешительности застыл, созерцая босые ноги, на которых только чудом все пальцы были целы, впрочем, как и на руках. Минсок чувствовал на себе изучающий взгляд Лухана, от которого пылали кончики ушей. Король удовлетворенно цокнул языком.       — Хороший мальчик, — одобрительно произнес он, встречаясь с осторожным взглядом Минсока, — полезай в ванну.       Парень осторожно двинулся к ванне, предусмотрительно огибая её, чтобы оказаться по другую сторону от короля. Лухан усмехнулся, но ничего не сказал, лишь сполз на пол, когда Минсок опустился в воду, тут же сконфуженно сжимаясь и подтягивая к себе ноги.       Лухан был слишком близко, поэтому Минсок сильнее опускал голову, стараясь не замечать, как откровенно его разглядывают. Король осторожно убрал черную прядь волос, чтобы ничего не мешало ему наслаждаться видом.       — Ты красивый, — тихо произнес он, — даже немного обидно. Ты сильно изменился с нашей последней встречи, но это не удивительно. Знаешь, как я тебя узнал? — Минсок не ответил, ему было все равно. — По глазам. Они у тебя как у кота. Я ненавижу котов, они слишком своенравны и самостоятельны. Таких ни заботой, ни силой не приручишь и не заставишь подчиняться. Терпеть не могу такое.       Минсок внимательно слушал и думал, что такому как Лухан никто бы и никогда не захотел подчиняться, будь он котом или кем-либо еще. Король взял с подставки рядом тряпку, которую тут же опустил в ванну, чтобы смочить и протереть Минсока. Он осторожно коснулся его плеча, отвлекаясь на испещренную тонкими глубокими порезами спину, по которым просто не мог не провести пальцем, заставляя молодого человека болезненно морщиться.       — Знаешь, — завороженно произнес Лухан, — я ведь просил их не усердствовать, потому что ты моя игрушка, не их. Вот только как бы я не старался, сил у них прибавилось, а мозги так и остались картонными. Все же, они немного перестарались, но ты ведь не будешь на меня злиться, да, Минсок? У тебя хорошее тело, пара шрамов ему не повредит, они ведь украшают мужчину.       Лухан пробежался пальчиками вверх по позвоночнику, запуская их в волосы Минсока на загривке, чтобы осторожно сжать и дернуть рукой чуть вниз, заставляя молодого человека поднять голову.       — Так это поэтому у тебя нет ни одного, — еле прохрипел Минсок, не сдержавшись, — потому что ты не мужчина. У тебя яйца-то есть?        Он знал, что своими словами провоцирует короля, но ему хотелось отпустить хоть что-то колкое в ответ. Показать, что он все еще не сдался, в нем живет бунтарский дух, который несмотря ни на что, будет противиться подчинению.       Реакции Лухана ждать не пришлось, тот стиснул зубы, отпуская волосы Минсока и, вцепившись ему в горло, с силой надавил, опрокидывая под воду. От такой неожиданности, парень раскинул руки по разные стороны, вцепляясь в края деревянной ванны. Сквозь плещущуюся воду он видел пелену безумия и гнев в глазах Лухана. В этот момент у Минсока не было сомнений, что его утопят, однако король резко отпустил горло, позволяя вынырнуть.       — Все еще не сдался? — с сочувствием спросил король, наблюдая за Минсоком. — Это ничего. У меня в запасе много времени, я могу проделывать это снова и снова, вопрос лишь в том, как долго выдержишь ты. Мой тебе совет, не мучай себя, облегчи свои страдания. Перестань сопротивляться и просто скажи мне это.       Минсок вцепился в края ванны, стискивая зубы, и сделал рывок вперед, с четким намерением вцепиться Лухану в его тонкую шею, которую хотелось сломать или перегрызть зубами. О, Минсок так долго об этом мечтал, представляя вкус королевской крови на своем языке.       — Что это? — удивленно спросил Лухан, даже не шелохнувшись от выпада в свою сторону. — Я вижу ненависть в твоих глазах? У тебя есть силы меня ненавидеть? Ты хочешь меня убить?       — Ты даже не представляешь как, — прошипел Минсок, почти задыхаясь от своего неистового желания.       — Тогда… почему бы тебе этого не сделать? Вот он я, безоружен и беззащитен, — он склонил голову на бок, — но ты ничего не делаешь. Знаешь почему? — Лухан расплылся в мерзкой улыбке. — Да у тебя кишка тонка. Ну, ничего, стражники быстро из тебя эту дурь выбьют.       И он поднялся, кидая Минсоку в лицо тряпку.       — Я приготовил тебе чистую одежду, — бросил он перед тем как уйти, — надеюсь, она подойдет тебе по размеру, а если нет… что ж, можешь ходить голым, мне не принципиально. Заканчивай свои водные процедуры и даже не думай пытаться сбежать, иначе я тебя накажу. Жди приглашения на чай.       Последние его слова потонули в хлопке двери. Минсок тут же откинулся назад, уходя под воду, чтобы смыть со своего лица слезы.

***

      Когда Минсок второй раз оказался в ванной комнате, Лухана там уже не было. Зато была наполненная теплой водой ванна и чистая одежда. У молодого человека создавалось впечатление, будто он совершает омовение перед казнью. Именно поэтому он не очень торопился. Здесь и только здесь у него было ощущение, что он находится в безопасности. Вокруг него было лишь четыре стены и больше никого, поэтому он мог хоть немного расслабиться.       Минсок растягивал каждое свое действие. Он долго нежился в теплой воде, неторопливо вытирал мокрое тело и волосы, и медленно натягивал на себя одежду. Потом еще какое-то время смотрел в окно, наслаждаясь дневным солнцем и пейзажем живописного внутреннего двора. И только после того, как полностью насытился этим видом, изучив его до мельчайших деталей, он заставил себя выйти в коридор.       Стражники довели его до самых покоев короля, но входить туда побаивались. Это казалось поразительным, однако толпа этих картонных вояк действительно боялась хрупкого, по сравнению с ними, Лухана. Они бы могли переломить его пополам, но вместо этого предпочитали находиться как можно дальше. Когда Минсок заметил, как они суетливо строятся по стеночке, лишь завидев короля, он был озадачен. Ему претила мысль, что он принимает страдания от трусливых крыс.       Покои короля были огромными и наполненными светом. Было слишком много места для немногочисленного количества вещей, которые находились там. Большая двуспальная кровать с балдахином, какие бывают лишь у принцесс в сказках, ютилась у самой дальней стены. Постельное белье на ней и многочисленные подушки разных форм и размеров, были единственным ярким пятном в этой комнате. Во всем остальном цвета были сдержанные светлые, как ковер, небольшой столик с белой скатертью и двумя мягкими стульями, по обивке которых ползли кремовые узоры, или коричневыми, как тумбочки, шкафы и сундуки, расставленные в хаотичном порядке по комнате вместе с подсвечниками. У дальней стены, что была напротив кровати, был огромный камин, но Минсок не был уверен, что и им можно согреть эту комнату в холода.       Лухан сидел за столом на одном из стульев, закинув ногу на ногу, и скучающе крутил в руке изящную серебряную десертную вилку.       — Ты слишком долго, — произнес он, когда Минсок появился в комнате, — ты что, пытался там утопиться? Нет, Минсок, я не позволю тебе закончить все так просто. Садись уже, чай остывает.       Молодой человек дошел до стола и осторожно опустился на стул, складывая руки на колени. Он был чертовски голоден и хотел пить. Настолько, что он был готов одним глотком осушить чашку и, схватив кусок торта в руки, запихать его себе в рот целиком, но он этого не делал. Это было то, чего Лухан ждал больше всего. Это была бы его победа. Сейчас только ненависть к человеку напротив помогала держаться, потому что сила воли уже давно сдалась, а физиологические потребности выкручивали сознание Минсока словно канат, пошатывая разум. Он до безумия хотел съесть торт и выпить чай, поэтому болезненно вцеплялся пальцами себе в ноги, заставляя забыть об этом раздирающем изнутри желании.       — В этот раз ты выглядишь лучше, — улыбнулся король, — я попросил их быть с тобой нежнее, разве не замечательно? Ты должен сказать мне спасибо.       Он поднял чашку чая и поднес её к губам, внимательно глядя на Минсока, в ожидании своего «спасибо». Парень же принципиально не собирался произносить это слово. Ему только за боль благодарить не хватало, он её и без «спасибо» может получить.       — Ну, — Лухан со звоном отставил чашку, — я, кажется, не услышал, как ты промолчал мне.       Минсок продолжал сидеть молча, не спуская своих глаз с короля, лишь тихо фыркнул, выражая степень своего презрения. Лухан сжал руку в кулак. Ему все меньше нравилось происходящее. Минсок был так раздражающе молчалив. От него не было ни угроз, ни мольбы. Хоть бы что-то сказал, а то было ощущение, будто король разговаривал со стеной.       — Похоже, ты не оценил моей заботы. В таком случае, я скажу им, чтобы не нежились с тобой больше. Пусть ребята развлекаются.       И снова в ответ была тишина. Минсоку словно было все равно. Он просто принимал все происходящее вокруг, как будто и не с ним это происходило, а с кем-то другим. Он продолжал неподвижно сидеть, не спуская глаз с короля.       — Не смотри на меня так, — произнес Лухан, не выдержав.       Ему был омерзителен этот взгляд. Презрительный, надменный. Такой, каких не бывает у страдальцев. Ким Минсок был непробиваем. Он даже бровью не повел, когда ему отдали приказ.       — Ты не слышал меня? Я сказал, не смотри на меня! — закричал Лухан. — Я выколю тебе глаза, если не перестанешь! Опусти свою голову, возьми в руки вилку и жри торт!       Минсок покорно, но очень медленно опустил голову, подцепляя пальцами вилку, однако торт есть не стал. Лухан продолжал наблюдать за ним, и с каждой секундой происходящее злило его все больше. Он злобно поджимал губы, потому что не понимал, что идет не так. В этот раз Ким Минсок еще несгибаемее и непослушнее, чем в прошлый. Будто бы с каждым днем проведенным в подземельях замка, он закалялся как сталь. Он не становился слабее и несчастнее, не умолял о пощаде, испуганно не выполнял каждую команду. Он сопротивлялся только сильнее. Это был совсем не тот эффект, которого ждал Лухан.       — Почему ты не ешь торт? — спокойно осведомился король, меняя свой тон на доброжелательный. — Разве ты не голоден? Или ты их не любишь? Тебе обязательно стоит его попробовать, он очень вкусный. Может быть, мне стоит тебя покормить?       Молодой человек даже не заметил, как с силой надавил большим пальцем на изящную вилку в его руках, ломая пополам. Это была его первая ошибка. Лухан расплылся в довольной улыбке.       — Что же ты наделал, Минсок, — наигранно ахнул он, все так же довольно улыбаясь, подперев подбородок рукой, — ты сломал её. Похоже, ты так и не научился ценить чужие вещи. Это, по-моему, так просто запомнить. Нужно бережно относиться к тому, что тебе не принадлежит. Что же мне теперь делать?       Он опустил взгляд, показательно хмуря брови, изображая задумчивый вид, после чего снова посмотрел на Минсока и игриво улыбнулся.       — Я знаю, что мне нужно сделать, — он встал со своего места, подошел к Минсоку и, усевшись на край стола, небрежно поднял его голову за подбородок вверх. — Мне нужно тебя наказать, чтобы ты впредь не повторял своих ошибок, — он задумчиво покрутил десертную вилку в пальцах и направил её на глаз молодого человека. — Левый или правый? Какой глаз мне стоит выколоть первым?       Минсок сглотнул, покорно смотря в глаза Лухану. Тот будто был счастлив. Он видел страх и ему это нравилось. Наконец-то он добился нужного эффекта.       — Левый! — решил король и поднес вилку к глазу.       Молодой человек испуганно расширил глаза. Ему не хотелось верить, что Лухан это сделает. Он не был готов к такому исходу.       — Он расширился! — вскрикнул юноша. — Твой зрачок расширился! Это так занимательно! Ты так боишься этого… просто потрясающе.       Губы Минсока жалобно дрогнули. Он чуть не произнес то, чего ему не стоило говорить. Он был почти готов попросить Лухана остановиться, но продолжал гнуть свою линию.       — Ну же, — протянул король, — только скажи, и я не буду этого делать. Неужели твоя гордость тебе важнее твоего глаза? Просто скажи, это ведь так легко…       — И не подумаю, — прохрипел Минсок.       — Как хочешь, — пожал плечами Лухан и замахнулся, чтобы воткнуть вилку в глаз, только в самый последний момент остановился, — ты ведь просто знал, что я этого не сделаю, так?       Он разочарованно опустил голову, пропуская облегченный вздох Минсока. Тот был уверен, что сейчас лишится глаза. Не было ни единого сомнения в этом.       — Я ненавижу твои кошачьи глаза, но мне слишком нравится твое лицо, чтобы его портить, — юноша почесал затылок, — давай выберем что-то другое. Что-то, что тебе не очень нужно.       Минсок нервно облизал губы, отходя от потрясения. Его сердце билось настолько быстро, что почти переставало ощущаться, только вибрация в теле говорила о том, что оно на месте. Минсок попытался спрятать под стол дрожащие руки, чтобы Лухан не заметил его нервного состояния.       — Минсок, — Лухан ткнул вилкой в щеку юноши, до крови царапая её, — если ты не выберешь сам, то я сделаю это за тебя. Это совсем не сложно, просто назови. Как насчет руки? Мы можем отрезать тебе кисть? Хотя нет, рука тебе еще пригодится. Может быть только один пальчик?       Король спустился на пол, присаживаясь на колени. Теперь он смотрел на Минсока снизу вверх, но совсем не чувствовал давления. Он призывно постучал пальчиками по столу, требуя Минсока положить на него руку.       — Всего один пальчик, Минсок, — словно бы уговаривал Лухан, — с тобой ведь ничего не случится, если ты лишишься одного. Мы можем отрезать тебе мизинец. Он ведь тебе все равно не нужен. Самый бесполезный палец.       — Ты себе по такому же принципу член отрезал? — фыркнул Минсок, поворачиваясь к Лухану, чтобы посмотреть на него полным ненависти взглядом.       — А вот за такое я могу отрезать тебе язык, ты все равно по большей части молчишь, но оставим это на потом, иначе я с тоски помру, если ты хоть иногда не будешь что-то говорить. Дай мне свою руку, — потребовал король, протягивая ладонь.       Минсок отвернулся, вперив взгляд перед собой, и сильнее прижал руки, сжатые в кулак, к ногам. Король раздраженно вздохнул и сам ухватил юношу за запястье, с силой ударяя его рукой об стол.       — Разожми руку, — сквозь зубы потребовал Лухан, — Минсок, разожми руку, иначе я тебе всю кисть отрежу!       Минсок покорно разжал руку, проезжая ногтями по скатерти. Король улыбнулся, смягчаясь.       — Видишь, нет ничего страшного в том, чтобы иногда мне подчиняться, — протянул он, выписывая от запястья вниз по руке причудливые узоры подушечкой пальцев. — Я обещаю, что будет не больно, если ты этого так боишься. Просто раз и все. Или… ты так не хочешь расставаться с пальцем?       Лухан поднял заинтересованный взгляд на Минсока, который следил помутневшим взглядом, как король выписывает на его руке узоры, иногда неприятно царапая ногтем кожу.       — Если хочешь, я сделаю тебе из него подвеску, чтобы он всегда был при тебе. Не переживай из-за этого, он ведь тебе действительно не нужен. Это лучше чем глаз или язык. Хотя мы можем отрезать тебе несколько пальцев на ногах…       Минсок напрягся всем телом и, почувствовав это, Лухан взял его руку и поднес к своим губам, осторожно целуя. Это было странное ощущение. У него были нежные губы, и их касание было приятным, только Минсок все равно чувствовал омерзение, поэтому он начинал мелко подрагивать. Ему хотелось выдернуть руку. И даже зная, что если он так сделает, ему ничего за это не будет, он все равно не сопротивлялся.       Лухан осторожно целовал подушечку каждого пальца, пока не дошел до мизинца. Минсок еле заметно дернулся, когда король аккуратно взял палец в рот, проходясь по нему языком, и прикусил зубами у самого основания, внимательно посмотрев на Минсока. Тот лишь закрыл глаза и отвернулся, поджимая губы.       — Как думаешь, — Лухан выпустил палец молодого человека изо рта, — я смогу его отрезать столовым ножом? Наверно смогу, но это будет весьма болезненно для тебя. Я ведь обещал тебе, что больно не будет. Да и скатерть белую ты запачкаешь кровью, жалко. Конечно, я могу сделать это в другой раз, но тогда уже в этом не будет смысла. Как думаешь?       Минсок бы хотел предложить оставить его в покое. Меньше всего ему хотелось чего-то лишаться. Если бы у него было бы хоть что-то лишнее, природа бы его этим не наградила.       — Скажи мне Минсок, хочешь ли ты, чтобы я оставил все до следующего раза и хорошенько подготовился? Сейчас один из тех случаев, когда тебе не стоит молчать.       — Хочу, — тихо произнес Минсок, боясь, что Лухан сделает все наоборот.       — Хорошо, — вопреки ожиданиям согласился он, — тогда оставим на потом. А пока кушай тортик, ты ведь давно не ел, не так ли?       Он мазнул пальцем по крему и поднес его к губам Минсока, внимательно наблюдая за реакцией. Молодой человек медленно приоткрыл рот, и немного наклонился, чтобы слизать крем с пальца. Лухан замер, наблюдая за этим. Почему-то ему очень нравилось, когда чужой язык касался его пальца, настолько, что он снова окунул его в крем и опять поднес к губам. Минсок осторожно коснулся языком пальца, после чего еще чуть-чуть подался вперед, чтобы сомкнуть губы. Лухан был заворожен. Он прикусывал губу, нетерпеливо ерзая на месте, от таких ощущений.       В дверь постучали, отвлекая Лухана от созерцания того, как Минсок посасывает его палец.       — Ваше Величество, — послышалось из-за двери, — Вас ждут.       — Черт бы их побрал, — прошипел сквозь зубы Лухан, чувствуя, как юноша подается назад, размыкая губы.       Король разочарованно вздохнул и поднялся с пола. Ему совершенно не хотелось заканчивать именно сейчас. Он успел войти во вкус. На какое-то мгновение, Лухану даже показалось, что его идея оставить Минсока в живых была самая лучшая и стоит всерьез задуматься о его казни. Отказываться от такой занимательной игрушки было бы абсурдно.       — Тогда, до следующей встречи, Минсок, — Лухан остановился у юноши за спиной, — кушай торт, пей чай и ни в чем себе не отказывай.       Король быстро чмокнул Минсока в макушку и вышел из покоев, закрывая за собой дверь. Юноша еще какое-то время сидел неподвижно, прислушиваясь к звукам, после чего позволил себе сделать маленький глоток из чашки, чтобы перебить сладость от крема во рту, и поднялся, выходя к стражникам следом за Луханом, так и не прикоснувшись к еде.

***

      Ким Минсок лежал на большой двуспальной кровати, куда его толкнул Лухан, и созерцал блики от камина, скачущие по потолку. За окном уже было темно, впервые король потребовал немедленного появления Минсока в своих покоях так поздно. Обычно это всегда было утро или обед, как правило во время недолгих приемов пищи, чтобы Лухану не было скучно. Скуку Минсок не развеивал никак, потому что обычно молчал. Вместо этого он смотрел в окно, наслаждаясь пейзажем, и пытался впитать в себя солнечный свет, которого ему так недоставало в подземельях.       За время, проведенное здесь, Минсок ни разу не попытался сбежать, потому что осознавал, насколько это бессмысленно. В одиночку, он просто не сможет этого сделать. Ему не хватит ни сил, ни свободы. Ему просто не выбраться отсюда живым. Он даже подумывал о том, чтобы выпрыгнуть из окна, но было слишком высоко. Несмотря на то, что Минсок был на грани отчаяния, он все еще не был способен на самоубийство.       Даже если у него бы и появилась возможность, хоть маленькая лазейка, он бы вряд ли ей воспользовался. Он был слишком вымотан и слаб. У него не было сил даже бояться. Он просто покорно принимал все, что с ним происходит. Но не подземелье выматывало его так, даже не боль и не голод. Его выматывал Лухан. Он был слишком непредсказуем. Минсок смотрел на него и понимал, что Лухан безумен, а от таких неизвестно чего ждать. Иногда он был неправдоподобно ласков, иногда жесток и груб. Все, что он делал, было издевательством. И Минсок больше не мог ему сопротивляться. Несмотря на то, что он его не боялся, больше не боялся, он все равно не мог противиться. Словно он находился под гипнозом. В последнее время он начал понимать стражников. От Лухана хотелось держаться подальше.       Вот и сейчас, Минсок смотрел в потолок и думал о том, как бы он хотел исчезнуть отсюда, раствориться в воздухе, как Чеширский кот, только бы прекратить это. Он не понимал, чего именно от него хочет Лухан. Если у него есть какой-то план, то скорее всего, Минсок уже давно проиграл.       — Знаешь, — сказал Лухан, подходя к кровати, — я тут подумал, что ты в последнее время совсем от меня отдалился. Мне становится грустно. Ты постоянно уходишь в себя и совсем на меня не реагируешь. Даже язвительных комментариев про наличие у меня члена не отпускаешь. Такими темпами ты скоро превратишься в овощ, а я этого не хочу. Мне стоит тебя как-то взбодрить.       Минсок почувствовал, как пальцы Лухана вцепляются в его штаны и стягивают их до середины. Юноша обреченно прикрыл глаза. Это слишком стыдно, чтобы он мог спокойно на это реагировать.       Лухан взобрался на кровать, усаживаясь на бедра юноши, и замер, ожидая, когда же на него обратят внимание. Минсок еле приоткрыл глаза, наблюдая из-под пушистых ресниц за королем.       — Хочешь знать, что я придумал? — улыбнулся Лухан, вертя в руках кинжал. — Я одолжил его у стражников как раз на этот случай. Говорят, что он очень острый. Так ты хочешь узнать, что я придумал? Ну же, спроси меня!       Король принялся недовольно скакать на кровати, словно ребенок кривя губы. Ощущение от этого было неприятным, учитывая, что Минсок был без штанов, а Лухан сидел на нем сверху.       — Что ты придумал? — покорно спросил Минсок хриплым голосом.       — Я решил отрезать тебе член, — радостно изрек юноша, — раз его наличие для тебя так принципиально, я решил, что это хоть как-то тебя взбодрит. Разве я не молодец? Вот только… я очень смутно представляю себе, как это делать, может быть, ты знаешь? Как мне стоит его отрезать?       Лухан задумчиво пробежался пальчиками вниз по ноге, а потом Минсок почувствовал, как холодное лезвие касается его кожи.       Ему была не просто неприятна эта ситуация, она была отвратительна. Это было унизительно, вот так лежать со спущенными штанами под Луханом и покорно ожидать, когда же он что-нибудь да сделает. А он сделает, в этом Минсок не сомневался. Сегодня Лухан был слишком серьезен. Это было не спонтанное желание, а обдуманное решение, к которому он подошел со всей ответственностью. Он даже подготовился, поэтому Минсок не допускал, что тот просто откажется от этой грандиозной затеи, переключившись на что-то другое.       — Думаю, мне стоит отрезать сначала…       — Не надо, — тихо пробормотал Минсок, прикрывая глаза.       — Что? — Лухан вскинул голову, чтобы посмотреть на юношу. — Я не расслышал, что ты сказал.       Минсок болезненно нахмурился, сминая простыню под пальцами. Он не был уверен, что гордость ему позволит произнести это еще раз, чтобы дать Лухану повод над ним насмехаться. Это будет очередной его победой. Минсок и так слишком много раз проиграл.       — Минсок, я спросил тебя, что ты только что сказал. Повтори.       — Ты все прекрасно слышал…       — Если бы слышал, я бы не стал переспрашивать, скажи это еще раз.       — Я сказал… «не надо», — чуть громче повторил Минсок. С каждой фразой его уважение к самому себе таяло.       — Не надо что? Отрезать его?       — Да, — выдохнул Минсок.       — Хорошо, — на редкость быстро согласился Лухан, откладывая в сторону кинжал, — не буду, если ты так просишь.       — Ты так просто…       — Конечно, — улыбнулся Лухан, — я ведь всегда был готов сделать то, что ты просишь, только ты никогда не просил.       — Тогда отпусти меня, — еле слышно произнес Минсок.       — О нет, — мотнул головой король, опуская свой взгляд на грудь юноши, — ты не можешь так просто об этом попросить, потому что это единственное, чего я не сделаю.       — В чем тогда смысл?       — А смысл в том, чтобы наблюдать за тем, как ты мучаешься, желая остановить меня, но не останавливаешь, а потом смотреть, как разъедает тебя твоя гордость, когда ты все-таки не сдерживаешься, — Лухан осторожно коснулся голой кожи, проскальзывая верх по бедру, — мне нравится наблюдать за твоими душевными терзаниями. Ты думаешь, что сможешь мне противостоять, но знаешь, что я понял?       Минсок чуть не задохнулся, когда Лухан проскользнул пальцем по низу живота, к тазобедренной кости.       — Насилие бесполезно. Оно заставляет сопротивляться еще неистовее, а вот нежность и показательная забота наоборот ломают тебя, — его пальцы проскользнули вверх под рубашку, — и за этим очень интересно наблюдать, потому что ты даже сопротивляться не можешь.       Лухан завороженно наблюдал за тем, как Минсок закусывает губы, еле прогибаясь в спине. Юноша не хотел признаваться ни себе, ни кому-либо еще, что это приятно. Руки Лухана были непривычно горячими и нежными. От каждого его прикосновения перехватывало дыхание.       — Это восхитительно, — произнес он, скользя обратно вниз по животу, где Минсок был чувствительнее всего. — Мне так больше нравится.       — Хватит, — еле выдохнул парень.       — Хватит? Нет, мы только начали…       — Прекрати, пожалуйста…       — Что? Я кажется ослышался, да? Ты только что сказал мне «пожалуйста»? Думаешь, что этого достаточно?       Лухан спустил руки еще чуть ниже, заставляя Минсока жмуриться. Он отчаянно пытался справиться с возбуждением.       — Ты так сильно похудел, — с грустью проговорил король, проходясь руками по животу Минсока, — мне пора всерьез заняться твоим питанием, еще не хватало, чтобы ты себя голодом заморил.       — Я умоляю тебя, остановись, — молодой человек чувствовал, что готов позорно расплакаться.       — О, — пропел Лухан, нависая над ним, — ты уже умоляешь? Так быстро… это потому что у тебя встал, да?       Молодой человек страдальчески застонал. Меньше всего сейчас он хотел оказаться в такой ситуации. Это было настолько унизительно, что он хотел провалиться сквозь землю. Никогда еще он не чувствовал себя таким разбитым.       — Перестань, я прошу тебя, — взмолился Минсок.       — Ты действительно веришь, что я буду делать все, о чем ты меня попросишь? — Лухан перебросил ногу и подтянул её вверх, чтобы надавить на возбужденный член Минсока.       Юноша распахнул глаза и приоткрыл рот в немом крике, прогибаясь в спине. Король расплылся в довольной улыбке.       — Я же сказал, что это восхитительно! — он наклонился, желая поцеловать Минсока, но в последний момент отвернулся, вскидывая голову. — О, уже так поздно. Мне действительно пора спать.       Лухан невозмутимо спрыгнул с кровати и направился к шкафу, на ходу стягивая с себя рубашку, оголяя бледную кожу спины. Минсок попытался как можно незаметнее сползти на пол и натянуть штаны, прежде чем двинуться к выходу.       — скомандовал Лухан, даже не повернувшись в его сторону. — Разве я разрешал тебе уходить? Мы еще не закончили, марш в кровать!       Минсок покорно развернулся и залез обратно, устраиваясь на самом краю в позе эмбриона. Он созерцал кусок ночного неба, виднеющегося через окно. Когда Лухан закончил со своими переодеваниями, он вернулся на кровать, подцепляя оставленный на одеяле кинжал и, забравшись, положил его на тумбочку, демонстративно перегнувшись через Минсока.       Король вытянул одеяло из-под парня и, устроившись на кровати поудобнее, накрыл им себя и Минсока. Все было спокойно. Лухан долго возился, желая найти самую удачную для сна позу, а Минсок просто ждал, гадая, что же на этот раз выкинет король. Так было каждый раз, но ни разу еще не получилось угадать.       Лухан придвинулся ближе, обнимая Минсока, и уткнулся носом ему в шею. Молодой человек не шелохнулся. Он постарался немного прогнуться и втянуть живот, чтобы пальцы короля не касались его. Так было ничуть не лучше. Минсок спиной чувствовал грудь Лухана и его мерное сердцебиение, от которого и самому становилось спокойно.       Казалось, что на этом все закончилось. Король тихо посапывал, проваливаясь в сон, а Минсок лежал с распахнутыми глазами и смотрел на каменную стену перед собой, по которой отплясывали блики затухающего огня из камина. Юноша пытался думать о чем-нибудь отстраненном, но никак не мог, потому что все его мысли сводились к тому, что у него стоит, а сзади к нему прижимается Лухан. В такой ситуации он просто не мог расслабиться. Мысли сбивались, о сне не могло быть и речи. И словно чувствуя напряженное состояние Минсока, Лухан проскользнул рукой под резинку его штанов, обхватывая возбужденный член.       Минсок сжал зубы, напрягаясь еще сильнее.       — Было жестоко оставлять тебя так, — прошептал Лухан, — это ведь так неприятно.       — Тебе бы откуда знать? — сквозь зубы пробормотал Минсок, силясь уцепиться королю за запястье. Ему было неприятно от того, что именно Лухан делает что-то подобное, но в остальном его все устраивало.       — Знаешь, однажды я просто засуну свой член тебе в рот, чтобы у тебя больше не возникло вопросов о его наличии. Как думаешь, это будет достаточно унизительно для тебя? Унизительнее, чем сейчас?       — А твой член будет отдельно от тебя? — сдавленно проговорил Минсок, чуть вскидывая голову. Он сжал пальцами простынь, приоткрывая рот в беззвучном стоне.       Лухан раздраженно вцепился зубами в плечо юноши, заставляя того подавиться вскриком.       — Эй, разве это не было больно? Почему ты продолжаешь молчать? — разочарованно проговорил он, останавливая движение своей руки, и Минсок, неосознанно двинул бедрами, заставляя короля улыбнуться. — А как насчет немного постонать для меня?       Юноша двинул рукой, замечая, как Минсок стискивает зубы и утыкается в подушки.       — Ну чего тебе стоит, — ласково протянул Лухан, — в этом ведь нет ничего сложного. Перестань уже давиться там своими стонами, я хочу услышать твой голос.       — Посмотрим, как ты будешь стонать, когда я трахну тебя, — сдавленно пробормотал Минсок, извиваясь. Лухан невыносимо медленно двигал рукой, хотелось быстрее. От этого почти крышу сносило, Минсок уже хотел помочь королю найти нужный темп, только знал, что тот делает это специально.       — Ах, вот о чем ты думаешь, когда я дрочу тебе, — с усмешкой проговорил король, — о том, как будешь меня трахать? Как интересно.       — Заткнись, — сквозь зубы прошипел Минсок и прикусил подушку, чтобы сдержать очередной стон.       И Лухан замолчал, утыкаясь лбом в плечо юноши, и ускорил движение рукой. Минсок жмурился, а в голове только и крутилось «быстрее», но он не произносил это вслух. Впрочем, этого и не требовалось, король будто слышал все мысли юноши, подстраиваясь под них.       Минсок чуть выгнулся в спине и протяжно простонал, успевая уткнуться лицом в подушку, прежде чем кончил. Лухан нежно чмокнул юношу в шею, и, вытащив руку, небрежно обтер её о чужие штаны.       — Переодень штаны, — обыденным тоном произнес король, — не хочу, чтобы ты мне постель запачкал. Возьми чистые в моем шкафу.       И он спокойно отвернулся, устраиваясь поудобнее на другом конце кровати, и закрыл глаза, словно бы подобные сцены были для него частью обыденной жизни.       Минсок выпутался из одеяла и, помедлив, сел на край, опуская босые ноги на пол. Он еще долго разглядывал их в темноте, пока не собрался с силами, чтобы дойти до шкафа и наугад вытащить из стопки штаны. Когда он вышел в коридор, чтобы дойти до ванной, стражи видно не было.       Минсок спокойно прошел в пустую, холодную ванную, в которой было непроглядно темно. Он зажег пару тусклых свечей, хотя не было совершенно никакого смысла, ведь штаны он мог переодеть и в темноте. Да что там, он мог сделать это и в коридоре, и в покоях короля. Удивительно, что после всего произошедшего с ним, он все еще испытывает чувство стыда из-за таких мелочей.       Юноша распутал завязки своих штанов и меланхолично стянул их с себя, отбрасывая ногой в сторону. Внутри было отвратительное чувство пустоты. Ни раздражения, ни злости, ни даже отвращения к происходящему не было. Одно сплошное безразличие к своей судьбе.       Только иногда, при мысли о том, что придется возвращаться обратно в постель короля, сердце болезненно сдавливало. Минсок не хотел этого делать только потому, что где-то далеко, его внутренний голос тихо бормотал, что было приятно.       Минсок обреченно вздохнул, упираясь лбом в холодную стену, да так и остался стоять, размышляя над своей тяжелой судьбой.       — Почему ты его не убил? — послышался за спиной знакомый голос. Минсок бросил беглый взгляд назад.       — Черт, Чондэ! — вскрикнул он, тут же принимаясь рыскать взглядом вокруг себя, в поисках чего-нибудь, чем бы можно было прикрыть свою наготу. — Ты можешь не появляться в минуты моего отчаянья, когда я без штанов?       Молодой человек схватил с тумбочки неподалеку одно из полотенец, оборачивая его вокруг пояса.       — То есть, мне не стоит вообще появляться, так? — спросил Кот. — Ты не рад меня видеть?       — Больше всего на свете, — прошептал Минсок, кидаясь к нему, чтобы обнять. — Мне кажется, что я схожу с ума. Будто бы всегда был здесь. Это невыносимо.       — Тогда почему ты просто не убьешь его и не сбежишь?       — Что? — Минсок отстранился, чтобы заглянуть в глаза Чондэ. — Как же я могу?       — Там на тумбочке лежит нож, тебе нужно просто взять и воткнуть его в короля, — спокойно посоветовал Кот.       — Ты с ума сошел? — Минсок непонимающе нахмурился.       — Разве ты не хочешь сбежать?       — Да, но… он ведь человек, как я могу убить его? Это неправильно.       — Он заслужил, разве нет?       — Нет! Никто такого не заслужил! Я не вправе лишать кого-то жизни! Я просто не могу этого сделать! Это противоречит…       — Значит, ты не хочешь сбежать?       — Хочу! — страстно заговорил Минсок. — Но не такой ценой!       — А какой? Ты думаешь, что перед тобой откроют ворота и укажут тебе направление в котором идти?       — Я хочу сбежать, но убивать короля… даже если допустить, что я могу это сделать, что дальше? За мной в погоню пустится стража. Они поймают меня, я просто не смогу от них сбежать.       — А ты пытался? Ты ведь даже не пытался, откуда ты знаешь, что они тебя поймают? Сейчас коридор чист, ты можешь просто убежать, но ты ведь и этого не сделаешь, да?       — К чему ты клонишь? — с подозрением спросил Минсок.       — К тому, что ты не хочешь сбегать, — пожал плечами Кот. — У тебя было достаточно возможностей, но ты не воспользовался ни одной.       — Даже если я сбегу из замка, куда мне бежать дальше? До конца жизни прятаться от стражников в лесу, как ты? Какой мне смысл бежать из замка, если я не могу вернуться домой? Мне нет смысла бежать отсюда, ты ведь сам сказал, что выход находится где-то здесь, мне просто надо его отыскать! Но я даже не знаю с чего начать.       — Я подскажу, — Чондэ обошел Минсока, — книга, которую ты ищешь, находится где-то в покоях короля.       — Книга? Зачем мне книга? — вскрикнул юноша, оборачиваясь.       — А ты подумай, — бросил Кот, растворяясь в темноте ванной. Последней, как и всегда, исчезла его насмешливая улыбка.       — Чондэ! Стой! Где она? Что это за книга? Чондэ! — Минсок сокрушенно топнул ногой и ударил ладонью в стену. — Черт!       Теперь у него был смутный ориентир, но достаточно ли его было? Он, как и раньше, плохо представляет, что ему искать. Да и хочет ли он? Сколько бы он не спрашивал, он никак не мог ответить на этот вопрос. Минсок хотел сбежать отсюда с самого появления здесь, но хочет ли он это теперь? Ему казалось, что Лухан уже настолько сломал его, что мысли о побеге давно перестали быть серьезными. Он просто думал лишь о том, что хочет сбежать, но никогда о том, «как» и «когда». Даже думать об этом сил не было. Парень уже настолько привык к происходящему, закутываясь в свой кокон отчуждения, что казалось, будто в его жизни не было ничего до этого замка. Что это был всего лишь сон, галлюцинация, явившаяся ему между приступов боли, чтобы спасти от ада. Было ли у него что-то до Лухана? Он уже не верил в это, как и в то, что может сбежать.       Не может или не хочет? Что если Чондэ был прав? Минсок просто ждет, когда кто-то придет и уведет его за руку, но сам ничего делать не будет, потому что уже смирился с происходящим. Потому что оно ему нравится.       Когда Минсок вернулся в покои короля, тот уже спал. Юноша долго сидел на краю кровати, смотря на кинжал, по лезвию которого скачут слабые блики огня. Минсок не мог даже помыслить о том, чтобы убить кого-то. Еще во вторую их встречу в ванной, он был готов перегрызть Лухану горло, и даже тогда ему не хватило на это сил. Минсок не убийца. Он унижен, оскорблен, растоптан, но не настолько, чтобы убить кого-то.       Юноша осторожно лег на край кровати, подложив руку под голову и подтянув к себе ноги. Он смотрел на кусок ночного неба, усыпанного звездами, который проглядывал в окно.       С той ночи это стал привычный для него вид. С той ночи он больше не возвращался в подземелье.

***

      С той ночи, Лухан был непривычно тих и ласков. Он не переставал угрожать расправой, но с тех пор это всегда были лишь слова. Король был мягок и показательно заботлив, словно бы ему действительно было дело до Минсока, словно бы его жизнь хоть что-то значила. В тот момент Минсок абсолютно перестал понимать, что происходит. Не с Луханом, его намерения были очевидны. Больше физических страданий, ему нравилось наблюдать за сомнениями и метаниями Минсока, которого грызла гордость и ненависть, но не к Лухану, а к себе самому.       Если бы король делал больно, Минсоку было бы проще его ненавидеть, было бы проще сопротивляться ему, только Лухан не делал больно и даже не пытался. Вместо этого он был мучительно нежен, словно котенок, прижимаясь к Минсоку по ночам, тихо сопя ему в плечо. Из-за этого молодой человек не мог сомкнуть глаз всю ночь, и терзался ненавистью к себе, потому что поддавался Лухану и допускал мысли, что он не так уж и плох, как казалось на первый взгляд. Это обманчивая маска доброты, скрывающая под собой жестокость и садизм, с каждым днем выглядела все правдоподобнее, обманывая Минсока. Лухан с каждым разом был все лучше в своем актерстве. Даже когда он был очень зол, быстро менял гнев на милость.       Теперь у Минсока было больше свободы, но даже так, он спал исключительно днем, когда Лухана не было рядом. Он всегда находился в нервном напряжении, ожидая нового удара. Ему казалось, что если он хоть ненадолго расслабится, король этим тут же воспользуется. И это было самое утомительное. Нервное ожидание нового удара, которого все никак не следовало.       Лухан же в свое время все больше сокращал с Минсоком дистанцию, позволяя ему все больше. Это был своеобразный показатель королевского доверия, благодарность за послушание. Только даже если бы Минсока заковали в кандалы в подземелье, он бы чувствовал себя свободнее, чем спокойно разгуливая по покоям короля, в его отсутствие. Его связывала невидимая цепь ложной свободы и вседозволенности. Он мог делать почти все, только не выходить из комнаты без разрешения и не перечить Лухану.       Именно в этот момент, когда доброта и нежность короля достигли своего апогея, Минсок понял, что больше так не может. Он был настолько запутан и разбит, что уже не понимал самого себя. Словно бы он раздвоился. Один Минсок был податлив и позволял Лухану все, потому что ему это нравилось, а второй Минсок просто отказывался это признавать, выискивая в короле хоть что-то, чтобы подпитать свою ненависть и отвращение, но ничего не находил. Юноше был омерзителен он же сам за то, что в такой ситуации, запертый в клетку, с потребительским отношением к себе, без намека на хоть какие-то чувства, он продолжал наслаждаться этой ситуацией. Ему было просто необходимо сбежать отсюда раньше, чем он возненавидит себя еще сильнее. Раньше, чем признает, что хочет здесь остаться. Именно поэтому он уже не первый день рыскал по сундукам, пытаясь отыскать книгу, о которой не имел ни малейшего представления. Минсоку хотелось верить, что он поймет, что это та самая, стоит ему её найти.       Вот и сейчас он сидел на полу, копошась среди вещей в очередном сундуке, но в нем не было ни единого намека на книгу, только куча старых потрепанных и переломанных игрушек. У большинства была оторвана или отрезана голова.       В коридоре послышались быстрые шаги. Минсок на какое-то время замер, прислушиваясь, чтобы удостовериться, что это не стражники снуют взад-вперед рядом с дверью. Нет, шаги были уверенными и быстрыми, кто-то стремительно приближался к покоям. Минсок хлопнул крышкой сундука и поспешил к кровати, усаживаясь на её край ровно в тот момент, когда дверь распахнулась, и Лухан торжественно влетел в свою комнату.       — Минсок! — радостно закричал он. — Я наконец-то закончил! Мне так не хватало тебя. Эти казни такие утомительные. В следующий раз я возьму тебя с собой, чтобы не скучать. Мы и так с тобой мало видимся из-за всех этих моих королевских дел.       Лухан подошел к столу, срывая со стула полотенце, оставленное с утра, и вытер забрызганное кровью лицо. Когда Минсок увидел это впервые, ему было мерзко, но не так, как когда Лухан притащил в свои покои голову Мартовского зайца и оставил на столе до самого утра. Тогда Минсока чуть не стошнило собственными внутренностями. В такие моменты он вспоминал, какое Лухан на самом деле чудовище.       — Вот что мне теперь с ней делать, — король откинул полотенце и потянул за край свою рубашку, оглядывая кровавые брызги на ней, — они ведь не отстирываются до конца, так и остаются кровавыми разводами. Не выкидывать же после одного раза. Может тебе отдать? Тебе ведь все равно не принципиально в чем ходить. А себе попрошу сшить красную, чтобы крови видно не было.       Лухан небрежно стянул с себя рубашку и, подойдя к камину, бросил её туда. На какое-то время он замер, невидящим взглядом смотря перед собой. Минсок молча созерцал спину короля, не смея заговорить.       — Ты покушал?       — Да, — коротко ответил Минсок.       Лухан развернулся и подошел к столу, оглядывая его. Все, что король приказал принести Минсоку сегодня, так и осталось на столе. Даже из графина с вином ни капли не убыло.       — Тогда почему еда нетронута? — осведомился он, демонстративно поднимая в воздух тарелку.       — Я съел немного.       — Немного? — Лухан раздраженно кинул тарелку с едой на белый ковер. — Этого недостаточно! Ты должен был съесть все! Почему ты постоянно злишь меня! Мне с рук тебя кормить, чтобы ты стал нормально питаться? Ты хотя бы воду пьешь?       — Пью, — спокойно согласился Минсок.       Король с силой махнул рукой, опрокидывая на ковер графин с вином, который в дребезги разбился, разливая красную жидкость по белому ковру. Это было непривычно для Лухана. Он мог стерпеть беспорядок в своей комнате, но не грязь, тем более не пятна на своем белом ковре.       Лухан сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, выдохнул, подошел к кровати и толкнул Минсока в грудь, призывая подвинуться. Юноша послушно оперся на руки, отодвигаясь чуть дальше от края, чтобы Лухан мог забраться на кровать и усесться ему на ноги.       Король небрежно ухватил края рубашки Минсока и стянул её, отбрасывая в сторону.       — Смотри, — произнес Лухан, положив руки юноше на плечи, — ты еще сильнее похудел. Одни кости торчат, это совсем не дело! Ты должен поесть.       Минсок бы и сам рад поесть, но он так долго голодал, что уже не мог справиться с большим количеством еды. Даже привычные порции были слишком большими. Ему приходилось, есть по чуть-чуть, чтобы совсем не загнуться от голода, иначе его тут же выворачивало наизнанку.       — Не будь таким, Минсок, — добродушно попросил Лухан, — меня беспокоит, что ты нормально не ешь. Давай завтра ты съешь хотя бы половину того, что тебе принесут, хорошо? — он заглянул в глаза юноши. — Ради меня.       Минсок опустил взгляд и, помедлив, кивнул.       — Вот и хорошо, — облегченно произнес король, и обнял Минсока, покрывая поцелуями его шею.

***

      — Я больше так не могу, — шептал Минсок, сползая по стене. — У меня больше нет сил. Это какая-то особенная его пытка, которая получается у него в совершенстве.       — Тогда найди книгу, — Чондэ сидел на небольшом мраморном столике, и его хвост недовольно подрагивал.       — Я не могу её найти! Я везде искал, но её там нет! — обреченно вскрикнул Минсок.       — Значит, плохо искал! Она там, больше нигде её и быть не может!       — Тогда пойди и сам её поищи! — рявкнул юноша.       — Если бы она была нужна мне, уже бы давно нашел! — фыркнул Кот и начал исчезать.       — Стой, Чондэ! — взмолился Минсок, подаваясь вперед. — Не уходи!       — Зачем мне здесь оставаться? Больше я ничем тебе помочь не могу.       — Просто побудь со мной, пока я принимаю ванну, хорошо? — тихо попросил Минсок.       — Хорошо, — кивнул Кот, — хочешь о чем-нибудь поговорить?       — Спой мне, как в прошлый раз. Это успокаивает меня, — Минсок стянул с себя рубашку, предусмотрительно поворачиваясь к Чондэ спиной.       — Что мне спеть? — Кот склонил голову на бок.       — На твое усмотрение, — бросил Минсок, погружаясь в теплую воду.       — Тогда сегодня я спою тебе о море.       На какое-то время в ванной воцарилась тишина, а потом наполнилась звуками приятного звонкого голоса. Чондэ нежно пел о кораблях, плывущих по холодной воде, а Минсок откинул голову назад и блаженно прикрыл глаза.

***

      Ким Минсок был почти на грани отчаяния. Он в сотый раз обыскивал комнату. Осматривал каждый угол, каждую щелочку, даже прощупывал стены и пол на предмет тайника, но все тщетно. Книги, нужной ему, нигде не было.       — Да где же она, — простонал юноша, захлопывая сундук.       — Не это ищешь? — послышался сзади голос Лухана.       Сердце Минсока замерло. Он поворачивался медленно, придумывая на ходу оправдания своим действиям. Он даже не слышал, как Лухан вошел и как долго он был здесь.       Король стоял, прислонившись к столу, и держал в руках книгу, которой просто не могло существовать в этом мире. «Алиса в Стране Чудес». Точно такая же, что была у Минсока дома. Любимое издание.       — Я не… — только и смог проговорить Минсок.       — Не старайся, — Лухан откинул книгу на стол, — я все знаю. Или ты думал, что я не замечаю, как ты шушукаешься в ванной с этим… Котом. Как ты там его называешь? Чондэ?       Король скрестил руки на груди, издевательски улыбаясь. Минсок опустил голову, понимая, что был пойман. Ему было нечего сказать в свое оправдание. В этот момент ему показалось, что он действительно совершил ошибку, попытавшись сбежать.       — Чондэ, я больше так не могу, — изображая Минсока, продолжал Лухан, — забери меня отсюда, Чондэ. Я умоляю тебя, — король выпрямился и подошел к молодому человеку, который все еще сидел на полу, — только не того умоляешь, — холодно произнес он, со звонким шлепком, отвешивая юноше оплеуху.       Минсок дернулся, на секунду болезненно поджимая губы, но ни звука не проронил. Лухан присел на корточки перед ним и схватил за волосы, чуть дернув вниз, чтобы юноша поднял голову.       — Я ведь думал, что мы друзья, — с сожалением проговорил король, — думал, что ты все понял и перестал думать о том, чтобы сбежать. Скажи мне, в чем дело? Разве я не был добр к тебе? Разве не был заботлив? Что заставило тебя желать сбежать от меня?       — Ты, — тихо прошипел Минсок, — только ты. За что ты так со мной? Почему ты так сильно ненавидишь меня?       — Ненавижу? — удивленно вскинул брови Лухан. — Разве так обращаются с теми, кого ненавидят? Ты самая драгоценная моя игрушка. Я люблю тебя.       — Как будто ты знаешь, что это такое, — с отвращением выплюнул каждое слово Минсок, — ты всего лишь избалованный, жестокий ребенок, обделенный родительской любовью.       — Моя мать любила меня!       — Да как же, — хмыкнул юноша, отводя взгляд, — будто бы у неё было на это время между отрубанием голов и выкрикиванием угроз.       — Не говори так, как будто знаешь…       — Не знаю, зато вижу! Говоришь, любила она тебя, да?       — Да.       — Она хоть раз обняла тебя? Хоть раз сказала тебе об этом?       — Ей не нужно было это говорить, я и так это знал.       — А когда ты плакал, что она делала?       — Посылала стражу убить того, кто меня обидел.       — И хоть бы раз она утешила тебя? Сказала, что все хорошо? Обняла? Обычно это делают любящие матери в первую очередь — заботятся о своих детях. Хоть раз она пела тебе колыбельную на ночь? Рассказывала сказки? Помогала заснуть, когда тебе приснился кошмар? Не смыкала глаз, когда ты болел? Хоть раз ругала тебя за то, что ты делаешь, потому что это было неправильно? Хоть однажды она подошла к тебе, чтобы поцеловать и сказать, что любит тебя?       — Нет, — тихо произнес Лухан.       — Она сама не знала, что такое любовь, так как она могла научить тебя этому? Все, чему она научила тебя, так это жестокости.       — Разве я был с тобой жесток?       — О да!       — Но я ни разу не ударил тебя до этого момента! Я был нежен и добр с тобой!       — Нет, ты был жесток. Для тебя нежность, доброта, забота не выражение своих чувств, а способ достижения цели. Ничего из того, что ты сделал не было искренним! Ты говоришь, что любишь меня, но ты даже за человека меня не считаешь! Вот почему я хочу сбежать! Если бы хоть на секунду ты отнесся ко мне как к человеку…       Лухан отпустил волосы Минсока и обнял его, прижимая к себе. Юноша удивленно распахнул глаза. Он ожидал, что его снова ударят, но вместо этого его обняли. Лухан успокаивающе поглаживал Минсока по спине и зарывался пальцами в его волосы.       — Все хорошо, Минсок, — шептал он, — все будет хорошо. Тебе не о чем переживать, ведь я рядом. Я люблю тебя.       Губы Минсока задрожали. Голос Лухана звучал непривычно мягко, он был пропитан нежностью, несвойственной ему. Этот момент казался таким искренним, что в него хотелось верить.       — Хватит, — хрипло попросил Минсок.       — Я люблю тебя, — повторил Лухан, отстраняясь, — ты ведь не оставишь меня? Я не хочу, чтобы ты оставлял меня.       — Перестань.       — Я слишком ограничивал твою свободу, но это только потому, что я не был уверен, что ты останешься. Я ведь так долго ждал тебя. Разве я мог позволить тебе уйти? Мне было больно, когда ты сказал, что не помнишь меня. Мы ведь друзья. Ты обещал, что не оставишь меня, что всегда будешь играть со мной, а потом просто ушел. Разве так поступают друзья? И теперь ты снова хочешь меня бросить? Это так жестоко.       — Заткнись.       — Ты всегда будешь делать мне больно, а потом сбегать? Разве я заслужил это? Я ведь не так уж и много у тебя прошу, всего лишь не нарушать свои обещания. Останься со мной.       — Заткнись! — прокричал Минсок, когда Лухан потянулся к нему за поцелуем. — В твоих словах есть хоть капля правды? Просто убей меня, если ты так этого хочешь.       — Что?       — Я сказал, убей меня! Ты ведь этого ожидал?       — Я не хочу тебя убивать, это бессмысленно.       — Тогда чего ты хочешь? Чтобы я страдал?       — Хочу тебя наконец поцеловать, — прошептал Лухан, наклоняясь за поцелуем.       — Не смей, — прошипел Минсок отстраняясь.       — Как будто я буду тебя слушать, — улыбнулся Лухан, — я ведь король, могу делать все, что захочу.       Лухан очень трепетно коснулся губ Минсока, болезненно вцепляясь ему в руки, от напряжения этого момента.       — Я ненавижу тебя, — прошептал юноша, когда король отстранился.       — Правда? — усмехнулся Лухан.       — Нет, — выдохнул Минсок и, притянув к себе короля, впился ему в губы страстным поцелуем.       Лухан растаял, довольно улыбаясь сквозь поцелуй, как кот. Ему безумно нравился такой настойчивый и своенравный Минсок, гораздо больше тихого зашуганного мальчишки, беспрекословно принимающего все, что творит король, хотя и он был замечательный.

***

      Лухан стоял у зажженного камина в одних штанах, и задумчиво вертел в руках книжку. Он думал, что ему стоит избавиться от неё, пока Минсок спит. Не хотелось оставлять ему хоть какую-то лазейку.       — Не делай этого, — раздалось из-за спины.       — Я думал, что ты спишь, — вздохнул он.       — Я не могу уснуть, — спокойно ответил Минсок, усаживаясь на кровати. — Не делай этого.       — Почему? — Лухан обернулся, чтобы посмотреть на парня. — Чтобы ты мог сбежать?       — Я не собираюсь, — Минсок слабо улыбнулся, — к тому же, я не знаю как. Оставь эту книгу, она моя любимая. Ты всегда успеешь её сжечь, если захочешь. Лучше иди ко мне, чтобы я мог уснуть.       Лухан отбросил книгу на стол и двинулся к кровати. Минсок сполз вниз, удобнее устраиваясь на многочисленных подушках, и откинул одеяло, приглашая короля. Лухан не сразу лег рядом. Он сначала поцеловал Минсока в губы, потому что это стало его любимым занятием. Для этого не нужен был повод или подходящий момент, он просто делал это постоянно. В любой ситуации.       Король удовлетворенно лег, устраивая свою голову на груди Минсока, и закидывая на него ногу, чтобы было удобнее.       — Ты ведь не оставишь меня? — произнес он, проскальзывая пальцами по голой коже вдоль каждого ребра.       — Нет, — нежно улыбнулся Минсок, — я ведь обещал, что буду с тобой.       — Это хорошо, — произнес Лухан, — потому что если ты сбежишь, я не оставлю тебя в покое. Я буду преследовать тебя, пока не поймаю. А потом отрублю тебе голову.       Минсок тихо засмеялся, обнимая Лухана еще крепче.       — Тогда я точно не сбегу, — произнес он, целуя короля в макушку, — обещаю.       — И хорошо кушать тоже пообещай, — потребовал Лухан.       — Обещаю…

***

      Минсок бежал в непроглядной темноте, прижимая книгу к груди. Его босые ноги утопали в мокрой траве, которая неприятно хлюпала, хотя дождя в этот день не было, да и сейчас небо было безоблачное, усыпанное россыпью блестящих звезд. Сердце скакало словно сумасшедшее. Он уже давно собирался бежать, но выжидал нужного момента. Каждая ночь ему казалась идеальным временем для побега, потому что как только Лухан засыпал, он больше не просыпался до утра, но Минсоку все равно было невероятно страшно. Он боялся, что его хорошо продуманный план рухнет из-за какой-нибудь мелочи. Что если именно сегодня Лухан проснется посреди ночи? Что если какой-нибудь случайный стражник увидит в темноте удаляющийся силуэт? Что если Чондэ не встретит его у стены, чтобы помочь сбежать?       Сердце уходило в пятки. Голова кружилась, а к горлу от волнения подступала тошнота. Минсок настолько боялся провала, настолько нервничал из-за того, что ему могли помешать, что почти терял сознание от страха. Пальцы рук были ледяными, а ноги переставали слушаться.       Минсок видел, как чернела стена впереди него. Ему нужно было просто пересечь сад, а дальше Чондэ поможет ему исчезнуть на время. Пока все шло хорошо, но стоило об этом подумать, как в башне загорелся сигнальный огонь. Следом за ним послышался громкий колокольный перезвон, оповещающий всех о том, что что-то произошло. Неужели именно сегодня Лухан проснулся посреди ночи? Неужели один из стражников заметил удаляющийся силуэт в темноте? Неужели Чондэ не встретит его, сбегая от опасности? Если он не сможет выбраться за стены замка, все будет бессмысленно.       Парень уже слышал, как приближаются стражники, находившиеся недалеко у входа. Они как пауки, выпущенные из банки, рассыпались по всем саду, обыскивая территорию. На стороне Минсока все еще была темнота, поэтому он бежал изо всех сил, несся так быстро, как только мог, сжимая книгу в одну руку, и подаваясь вперед. Непослушные волосы откинулись назад, юноша стискивал зубы, мысленно моля ноги еще немного поднажать. Легкие скручивало, а тошнота, разливающаяся в животе, только усиливалась. Минсоку казалось, что его вырвет прямо на бегу. Именно сегодня на ужин он съел больше чем обычно, под внимательным взглядом Лухана, и теперь еда рвалась наружу.       Стражники уже были близко, до стены оставалось совсем недалеко, Минсок бы мог добежать, но запнулся. Юноша упал ничком на землю, выпуская книгу из рук. Сначала, показалось, что он запнулся об камень, из-за того, что не смотрел под ноги, когда бежал, только по ощущению это было что-то мягче камня. Минсок перевернулся, чтобы понять, обо что он запнулся, и не сдержал вскрика отвращения и испуга, обнаруживая себя, когда понял, что это чья-то отрубленная голова.       Юноша попятился назад, не сводя взгляда с головы. Тошнота стала откровенными рвотными позывами, которые Минсок просто не смог сдержать, лишь успел кинуться в сторону, вставая на четвереньки, после чего его вырвало.       Он еще долго не мог прийти в себя, боясь поднять голову, потому что вокруг стены все было усеяно чужими головами. И даже сквозь непроглядную темноту Минсок видел их и чувствовал, как они смотрят на него своими мертвыми глазами. Нечеловеческий страх сковал его тело, высасывая силы. Минсок шарил дрожащими руками, пытаясь отыскать книгу, и в этот момент он осознал, что его руки, ноги, одежда, да и сама трава, мокрые не от дождя и не от росы. Они потемнели от вязкой крови.       Минсоку хотелось взвыть. Его руки лишь плюхали по пропитанной кровью траве, а книга все никак не находилась. Без нее бежать дальше не было смысла. Без нее ему никогда не сбежать от Лухана.       Несколько стражников почти догнали Минсока, поэтому единственное, что он додумался сделать, так это рухнуть в траву, в надежде, что так его не заметят. Юноша вытянул вперед руки, продолжая рыскать по земле, пока пальцы не наткнулись на обложку книги. Только было уже поздно.       — Минсок! — голос короля раскатом грома позвучал в саду. — Я знаю, что ты еще здесь! Я дам тебе последний шанс! Если ты прямо сейчас вернешься ко мне, я ничего тебе не сделаю! Обещаю!       Минсок не собирался. У него был всего лишь один шанс из десяти, что он сможет сбежать. В остальных случаях, его либо убьют, либо он останется с Луханом, а книгу сожгут.       Всего один шанс из десяти, что он за несколько минут сможет понять, как с помощью книги вернуться назад.       — Пожалуйста, — шептал он, листая её, как делал это в своей комнате, только сейчас никаких метаморфозов не происходило, — умоляю тебя, сделай это. Пожалуйста…       Молодой человек нетерпеливо прыгал на месте, снова и снова пролистывая книгу от корки до корки. Его руки настолько не слушались, что он выронил книгу.       — Что ж, — послышался разочарованный голос Лухана, — это твой выбор, Минсок. Запомни только одно, если тебе и в этот раз удастся сбежать, не важно сколько лет я потрачу, я найду тебя, чтобы убить, — он обвел сад взглядом, силясь отыскать в этой темноте Минсока, но не смог, поэтому обратился к стражникам: — Принесите мне его голову.       И он развернулся, уходя в замок, сильнее запахивая на себе королевскую мантию, покрывающую его голые плечи.       Стражники вновь пришли в движение, обыскивая каждый угол. Один из них неминуемо приближался к Минсоку со спины. Юноша чувствовал, как его смерть с каждым шагом становится ближе. Он схватил с земли книгу и быстро пролистал, даже не замечая, что делает это задом наперед.       Стражник уже замахнулся, чтобы отсечь Минсоку голову, а книга по-прежнему не хотела возвращать его домой. Юноша обреченно вздохнул, выпуская её из рук, и зажмурился, готовясь к тому, что сейчас будет больно.       Секира со свистом рассекла воздух, успев лишь немного оцарапать шею Минсока, прежде чем тот исчез.

***

      Ким Минсок с протяжным криком ужаса подскочил на своей кровати, широко распахивая глаза. Вокруг была пугающая темнота. Мягкое воздушное одеяло в белом пододеяльнике приятно холодило кожу живота. Минсоку потребовалось несколько секунд, чтобы он осознал, что он в своей комнате, в трехкомнатной квартире в спальном районе.       — Сон? — тихо спросил юноша, касаясь лица.       Он никак не мог поверить в то, что произошедшее было сном. Все было настолько реально. Каждая секунда этого сна ощущалась так же реально, как и сейчас эта комната.       Минсок сел на кровати, опуская ноги на мягкий ковер с длинным ворсом. Рядом на полу лежали футболка и ремень. Юноша протер глаза и встал, потягиваясь. Сон был, наверно, очень долгий, потому что все тело затекло.       Парень подошел к столу, чтобы щелчком включить настольную лампу. Взгляд сам собой упал на «Алису», все так же лежавшую на краю стола, только в этот раз она была открыта. Минсок испытал тревогу, увидев эту книгу, и поспешил закрыть, но так и не смог, потому что она была открыта на странице с иллюстрациями, которых он никогда раньше в ней не видел.       Минсок пододвинул к себе книгу, присматриваясь. На картинке был изображен он, сбегающий из замка с книгой в руках. Это было невозможно. Верно какой-то розыгрыш. В его «Алисе» просто не могло быть таких иллюстраций. Минсок не смог сдержаться и принялся листать дальше. До конца книги оставалось всего несколько страниц. На следующем рисунке был изображен Лухан, сидящий на троне. Он держал в руках книгу, скучающе её разглядывая.       Юноша пробежал глазами по строчкам текста рядом.        «Король пытался понять как работает эта книга».        «Он хотел найти Ким Минсока во что бы то ни стало».       Минсок сглотнул, листая дальше. Он проскочил несколько страниц текста, натыкаясь на новую иллюстрацию. На ней снова был Лухан. Он стоял напротив двери, вскинув руку вверх, чтобы постучать. Юноша снова обратился к тексту, вычленяя обрывки фраз.        «…наконец нашел его…»        «Теперь король стоял прямо перед дверью, за которой находился тот, кто ему нужен».        «Он трижды коротко постучал».       Этими строчками заканчивалась книга.       Минсок озадаченно опустил голову, замечая, что его ноги, руки, да и штаны, измазаны чем-то темно-бордовым, а от саднящей шеи на грудь стекает тонкая дорожка чего-то красного. Юноша обернулся к кровати, сглатывая, пальцами рук болезненно вцепляясь в край стола. Белые простыни его кровати были измазаны кровью.       Все еще открытая на последней странице книга захлопнулась, словно от порыва ветра.       В дверь комнаты коротко постучали три раза.