Я быстро моргаю из-за слез в глазах, таким образом пытаясь от них избавиться. Бесполезно. Мой взгляд размыт, но я все еще пытаюсь вставить ключ в замочную скважину. Раздраженный стон срывается с моих губ и теряется в громком шуме улицы, прежде чем его слышит хоть кто-то.
— Могу ли я спросить, что ты там делаешь, Фрэнк? — слышу я удивленный голос моего отца позади себя. Он берет ключ из моих рук, открывает дверь и заходит в дом. Мои слезы и кровавый нос остались незамеченными, а царапины... на руках их всегда было слишком много.
Даже твои родители не заботятся о тебе. Ты такой же, как все. Ты отвратителен. Ты ничего не стоишь!
Я — дерьмо
Тихо поставив ботинки в угол и повесив куртку на плечики, я иду к себе. Первая ступень скрипит. Я пропущу ее. Но на полпути выходит из кухни Линда, моя мать.
— Почему ты так рано дома? Как дела в школе?
Каждое слово приносит боль, но я не должен показывать это.
Я силен. Я неуязвим. Я бессмертен. Я…
...дерьмо
—Хорошо, — коротко отвечаю я и стараюсь быстрее добраться до комнаты.
Я считаю один-два-три-четыре-пять шагов до моей комнаты. Моя рука автоматически тянется к ручке и я открываю дверь. Зайдя в комнату, я тут же запираюсь. Мой рюкзак оказывается на полу. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, я падаю на кровать и прижимаю колени к груди, тихо всхлипывая.
Ты омерзителен. Ты глуп. Ты ничего не стоишь. Ты такой же как все!
Крик, изолированный джинсой моих штанов, вырывается из меня.
Ты не заслуживаешь места здесь.
Я принимаю это.
***
55
56
57
58
59
6:30
Противный звук будильника.
Я закрываю глаза, видя перед собой темноту, и просто надеюсь, что когда открою их, цифры на моем будильнике вдруг станут другими, школьный день закончится, и я переживу это.
Вне моего уютного одеяла меня встречает холод. Поэтому сразу беру одежду из шкафа, но я не уверен, что это то что нужно.
Ничто не заставит тебя выглядеть лучше.
Я игнорирую свое отражение в ванной комнате, зная, что темные круги под глазами лишь увеличились; что, возможно, все еще осталась запекшаяся кровь на носу; что глаза до сих пор не сияют и мой рот не может улыбаться. Я знаю, что я выгляжу ужасно. Я не нуждаюсь в подтверждении этого.
Уродливый.
Десять минут спустя я сажусь к маме за стол и
начинаю завтракать надеюсь прожечь дыру в тарелке с омлетом свои взглядом. Мой отец уходит из дома до того, как я просыпаюсь. Наверно, он уже в пути на работу. Без «Увидимся позже», или «Удачи в школе, сынок!», или «Я надеюсь, что ты сегодня будешь вновь избит в школе, потому что это то, что ты заслуживаешь, маленький кусок…»
— Почему ты не ешь? — спрашивает мама. В ответ лишь качаю головой, не в силах говорить. Я замечаю тревожный взгляд с ее стороны, так как она видит мою тарелку, которую я ранее отодвинул от себя. Чувствуя руку матери на своей, вскакиваю и бегу в коридор. Схватив сумку с книгами, я спешу к входной двери и выбегаю на улицу, хлопнув ею.
Я делаю глубокий вдох и иду к своей школе. Мой желудок рычит, но мне приходится игнорировать его. Если
он снова будет бить меня в живот, то мне не придется блевать сегодня. По крайней мере, моей едой. Меня все равно вырвет.
Зачем тратить еду, если она не задержится внутри. Есть другие, для кого это играет большую роль, есть люди, которые голодают. Я не нуждаюсь в пище. Я не заслуживаю пищу.
Когда дом нашего соседа попадает в моё поле зрения, я ускоряю шаг в надежде, что он не выходит в этот момент, что он не идет за мной, чтобы причинить боль. Иногда я думаю, судьба ненавидит меня. Тот, кто управляет нашей жизнью, Бог или кто-то еще, кажется, тоже не особо любит меня. И тут я слышу женский голос, который зовет меня:
— Фрэнк, ты не хочешь подождать Джерарда и Майки? О, Боже, я не видела тебя целую вечность!
—
Я не хочу. Я не хочу. Я не…
— Давай, заходи, я же не кусаюсь! — неохотно я делаю шаг за шагом. Наконец остановившись у входа в дом Уэев, замечаю сияющий взгляд, с которым Донна смотрит на меня.
— Доброе утро, Донна, — улыбаясь, я чувствую насколько уродливо выглядит моё лицо сейчас.
Майк спускается по лестнице и смотрит на меня с сочувствием в глазах. Я слышу шаги Джерарда прямо над нами. Он открывает и закрывает дверь. От его шагов скрипят половицы, и вот, в конце концов, он спускается по лестнице с громким гулом. При виде меня у него на лице появилась неприятная усмешка.
— Фрэнки! Не
люблю тебя ожидал. Я думал, что встретимся в школе.
— Разве не прекрасно, что он ждет вас? Я давно не видела Фрэнка. Ты действительно должен заходить чаще. Почему бы тебе не зайти сегодня к нам на ужин вечером? Я приготовлю все без мяса. Может, пицца? Или овощная лазанья? Да, над этим нужно решить, тогда я просто куплю всё необходимое и...
— Мм… Не беспокойтесь, я. Э-э… У меня сегодня вечером уроки игры на гитаре, — я ненавижу, когда мой голос дрожит. Я ненавижу, когда Донна расстраивается. Я ненавижу взгляды Майка и Джерарда. И я ненавижу, что вижу маленькие белые зубы Джерарда из-за увеличивающейся улыбки на его лице.
Из кухни я слышу шаги Дональда. Он появляется в дверях, кладет руку на плечо жены и говорит:
— Донна, привыкни, что они не могут быть всегда вместе. Они уже слишком большие, чтобы каждый день сидеть вместе в песочнице. У мальчика, возможно, и другие планы. Может быть, милая девушка, — он подмигивает мне. Я даже подумать не могу, сколько ударов придется терпеть.
***
— Джи-Джи, я тоже хочу лопату, Джи-Джи, пожалуйста! — тихо просит Майки.
— Нет, это Фрэнки! Ее ты не получишь, — говорит старший брат.
Я вижу как младший из них вырывает мою лопатку из рук. Смотрю вниз на пустую руку и понимаю как чувство беспомощности вселяется в меня. Я начинаю рыдать и слезы скатываются по моим щекам. Джерард стоит передо мной, смотря то на меня, то на своего младшего брата, который сидит с радостью на земле и копается со своей новой игрушкой в саду. Мой лучший друг выбивает лопатку из его рук. Тот с ужасом смотрит на Джерарда большими глазами.
— Я же сказал тебе, что это Фрэнки, — говорит Джи и отдает мне игрушку.
***
Усмешка Джерарда на мгновение исчезла, но тут же вернулась обратно. Я вижу блеск в его глазах. Скрытое отвращение, которое вижу только я.
Попрощавшись с отцом, он целует свою мать в щеку и тянет меня за запястье на улицу. Его ногти впиваются в мою кожу. Я кусаю губы, чтобы не вскрикнуть. Когда мы исчезаем из поля зрения родителей, он толкает меня так сильно, что я падаю на асфальт. Я чувствую, как мои ладони скользят по маленьким камням, от чего кожа разрывается.
— Теперь слушай меня внимательно. Если я увижу, что ты снова ступил на нашу землю, ты пожалеешь, что родился. Ты отвратителен. Я не хочу видеть тебя рядом с моими родителями. Если ты когда-нибудь дотронешься до них своими гейскими ручками, я вырву их! Ты — подонок!
Он плюет на тротуар рядом со мной и кидает мою сумку. Я вижу как он становится все меньше и меньше и, наконец, исчезает за поворотом дороги. Мои глаза закрываются. Вдох, выдох.
— Ты возьмешь мою руку и встанешь или просто останешься здесь сидеть? Тогда я просто уйду, — слышу застенчивый голос
его младшего брата и замечаю протянутую руку перед лицом. Я хватаю его руку и поднимаюсь, после начиная поднимать вещи, которые выпали из сумки, в тот момент, когда Джерард кинул ее на землю. Майк стоял в это время рядом молча. Интересно, он видел то, что происходило, и просто наблюдал со стороны, или же он был дома? Я бы понял, если бы он не помог мне. Я не заслуживаю помощи с его стороны.
— Ты знаешь, что получишь снова. Я не знаю, что между вами произошло, но Джерард ненавидит тебя. То есть…
— Просто заткнись, Майки. Сейчас всего лишь октябрь. Это будет продолжаться до конца учебного года. Ничего не изменится. Лучше держись от меня подальше. Иначе тебя ждут большие неприятности, — с этими словами я быстро захожу в школу, оставляя Майка позади и просто надеясь, что доберусь до своего класса без приключений.
Начинается первый урок. Сжав кулаки настолько сильно, что ногти впиваются в кожу, я пытаюсь сохранить серьезное выражение лица. Учитель что-то говорит о треугольнике с углом 45° и его свойствах. Я не думаю, что это кто-то слушает. Может быть, отличник в первом ряду. Но точно не я.
— Мистер Айеро, возможно, ваши оценки станут лучше, если вы прекратите витать в облаках и будете присутствовать на уроке, — я недолго смотрю на своего учителя, а затем перевожу взгляд на ладони, на которых появились красные пятна. Там, где Джерард сегодня сжал мое запястье утром, образуется корочка. Я тут же отковыриваю ее и вижу кровавые капли. Небольшая боль приносит мне лишь удовольствие, которое течет через мое тело и заставляет мои губы исказиться в небольшой несчастной улыбке. Я поднимаю голову вновь, чтобы увидеть, что мой учитель, который стоит передо мной, смотрит на меня немного шокированным взглядом.
— Вы можете пойти в медпункт. Зайдите ко мне сразу после уроков, — на что я просто киваю. Сомневаюсь, что пойду туда. Школьные коридоры пусты и я решаю до конца часа просидеть перед своим шкафчиком в надежде, что ни учителя, ни директор не пройдут здесь. На самом деле, уж лучше бы прошел какой-нибудь учитель и отвел меня к директору, чем он. Но…
— Что ты делал рядом с моим братом, ублюдок? Боже, ты так отвратителен. Можешь общаться с кем хочешь, ну уж точно не с ним. Понял? Я уже сказал тебе, чтобы ты держался подальше от моей семьи. Неужели это так трудно понять?
— Я не…
Удар в лицо, и я уже лежу на полу, а Джерард сидит сверху и бьет меня.
Удар.
Удар.
Удар.
Удар.
***
Я стою перед зеркалом. Иногда после того, как это происходит, я думаю о том, что уже и не помню, как выгляжу нормально. Все всегда отличается. Глаза кажутся не такими уж и тусклыми. Губы не столь жесткими. Иногда я думаю, что мне это нравится.
Это плохо?
Бесполезный. Отвратительный. Отталкивающий. Жирный. Гадкий.
Дерьмодерьмодерьмодерьмо.
Думаю, я заслужил это. Думаю, я не стою чего-то большего. Думаю, это нормально. Тот, кого я считал любящим, ненавидит меня, потому что он видит, кто я, видит, что скрывается под кожей.
Я иногда всегда считаю, что его слова верны.
