Yes, my lady

Минерва - женщина исключительного нрава. Горячая, и вместе с тем, невыносима холодная. Она пылает яростью, но делает всё с холодным расчётом. Невыносимо гордая, но вместе с тем, униженная, не может сдержать слёз. Такая сложная и многогранная, производит на публике впечатление очередной "злодейки", что прищурив свои раскосые глаза злобно усмехается вслед сопернику. Первое впечатление о ней расплывчато, шаблонно и, как правило, ошибочно. Она предстаёт в глазах многих жестокой, незаслуженно обозлённой по отношению к остальным и представляет ту часть людей, что идёт по головам ради цели. Но и она имеет право злиться. Многие в суматохе, ослеплённые шармом и хитрыми изумрудными глазами, не замечают главное - некой печали в таких яркий и горящих уверенностью глазах. Никто из её собеседников или оппонентов никогда не замечал в Орландо и капли смятения, никто не сомневался в мотивах и в уверенности это девушки. Она была достаточно сильна и целеустремлённа, чтобы вдохновить любого, не смотря на некоторую грубость. Лишь немногие видели в этой несгибаемой и такой гордой девушке каплю печали, скорбь по прошедшему времени, которое она никогда не вернёт. И нет, не в храбрости дело. Она уже никогда не вернёт те деньки, когда могла улыбаться без тени цинизма или усмешки. Кажется, она уже давным-давно оставила всё в прошлом. Стинг, хоть и любил всю гильдию Фейри Тейл, не мог простить им то, что они взялись судить об Орландо не зная её так же хорошо. Эвклиф уверен, что не многие бы выдержали всё то, что пережила Минерва. Большая часть сдалась бы ещё в самом начале. Это вызывало уважение к Орландо. Она прошла через многое и пусть она растеряла всю свою мягкость и хвалёное дружелюбие, она заменила их гордостью и уважением. Девушка никогда не грубила тем, кого признавала сильным. Она действительно умела обращаться уважительно, но замечали и видели это немногие. И даже сейчас, когда голос её серьёзен и несколько резок, когда она игриво вскидывает уголки своих тонких губ в усмешке, не жалея подниматься с удобного стула даже в момент разговора. Даже сейчас, она, вроде-бы как ругает его, возможно, угрожает, но почему-то на ум не приходит гневных ответов или мстительных козней. Разум Стинга чист, а на лице привычное спокойствие. Его уже совсем не трогают обидные слова и усмешки в его сторону, он свыкся с этим. Он знает, что всё это - неотъемлемая часть Минервы, без этого Орландо была бы уже не Орландо. Он знает, что она любит эту гильдию. Любит всей душой. Пусть отрицает, пусть кричит, уходит, но всё это она делает ради гильдии и, рано или поздно, всё равно возвращается домой. Он вспоминает тот день, когда впервые встретил её. Маленькую и беспомощную. Джиемма стыдился такой дочери, он не давал ей выходить из комнаты и выпускал только тогда, когда девочка с отцом шла на тренировки. Каждый раз, когда хрупкая фигура Орландо медленно шагала по деревянным половицам в надежде оттянуть неизбежное, каждый раз она умоляюще осматривала всех сидящих в здании, но никто не оглядывался ей в след, все боялись. Растерянная и испуганная она раз за разом возвращалась в побоях, в слезах, иногда на ней не было одежды и Стинг, замечая её фигуру на улице, стыдливо отворачивался, щурил глаза, а Джиемма специально проводил свою дочь через главный вход, специально унижал ещё больше, заставляя девочку кусать губы до крови. Он помнит, как тогда отчаянно и вместе с тем боязливо плакала Минерва, хлюпая носом и осознавая, что с эти она ничего поделать не может. Лишь подчиниться. Казалось бы, судьба этой девочки не должна была волновать Эвклифа. Вызывать жалость - возможно, но почему то ему не давала покоя та мысль, что Орландо молча следует указаниям отца, не пытается сбежать, не пытается грубить, лишь в беспамятстве, раз за разом, бессвязно шепчет сквозь губы извинения, в перерывах шмыгая носом и стыдливо отводя глаза от всех, с кем изумрудные очи встречались взглядами. В эти минуты Минерва боялась. По-настоящему боялась, сильно, она боялась, что отец убьёт её за малейшую промашку, но всё равно продолжала его слушать, продолжала извиняться. "Неужели, ты его любишь?" - спросил однажды Эвклиф неосторожно и из-за спины, на что девочка лишь встрепенулась, стыдливо опустила взор, густо покраснела, точно стыдясь, и неуверенно кивнула. Стинг тут же хотел выкрикнуть слова протеста, но девочка несколько неуклюже улыбнулась, поникшие её глаза ещё сильнее сомкнулись, а дрожащий голос произнёс: "Он, всё таки, мой отец." На этом закончился их первой разговор и последующих не было ещё долго. Блондин лишь молча наблюдал за ней, начинающей выходить из своей комнаты. Она изредка выглядывала из-за перегородки на втором этаже, изучала людей внизу, иногда её взгляд держался на людях более одной секунды. Стинг незаметно даже для самого себя начал отмечать незначительные детали. Казалось, он просто болтает с Роугом или Лектором, смеётся вместе с друзьями, но так же подмечает пробирающуюся в библиотеку девочку. Через несколько минут эта же девочка, что недавно юрко и совсем по-детски пробиралась в помещение, горько плачет, а книгу, взятую из библиотеки без просу, Джиемма разрывает в клочья. Шло время, проходили года, менялась гильдия, Джиемма не менялся. Он всё так же усердно "тренировал" Орландо, а та всё ещё извинялась сквозь обветренные губы. Стинг хорошо помнит тот день, когда мастер уехал по делам и Орландо первый раз могла выдохнуть свободно, хотя, она довольно долго отказывалась выходить из комнаты и Роуг вместе с Фрошом и Лектором вызвались тащить девочку чуть ли не силком. Дети показали маленькой Орландо гильдию, библиотеку, в которую так рвалась девочка. Тогда дуэт драконов впервые увидел улыбку тогда ещё совсем юной Королевы Саблезубов. Пока маленькой и такой беспечной. В благодарность за день полный впечатлений Минерва приготовила мальчикам ужин, но и Фрошу, и Лектору тоже досталось. "Минерва очень вкусно готовит!" - радостно воскликнет котёнок, а девочка лишь улыбнётся, нехотя сознаваясь в своём увлечении кулинарией. Роуг, в своей манере многозначительно улыбнётся, а Стинг вспрыгнет, заявляя, что у девочки талант и в секундном порыве вспрыгивая со стула, хватая Орландо за плечи, встряхивая её, надеясь пробудить энтузиазм. Но, та стыдливо отводит изумрудный взгляд, что секунду назад, казалось, засиял, а сейчас вновь потух. Она тихо-тихо, еле слышным шёпотом скажет, что она должна стать самой сильной, шмыгнет носом и вырвется из твёрдой хватки Эвклифа, закрывая лицо руками. Убежит на второй этаж, оставляя дуэт в недоумении Пройдёт ещё время, они встретятся несколько раз, он снова и снова увидит её униженной, но, в какой-то момент Минерва сломалась. В какой-то момент она отбросила слёзы и жалость к себе, в какой-то момент смогла одолеть отца. Именно в этот момент девушка решила для себя, что быть на вершине - вот что ей нужно. И её совершенно не волновало что думают об этом другие, она перестала бояться даже собственного отца. Орландо, в какой-то момент своей жизни решила получать то, что хочет любым доступным способом. Она решила, что с неё довольно мучений и унижений, теперь она правит бал, теперь её очередь унижать других. Многие новички считали эту девушку тираншей, многие признавали в ней гордую и жестокую, но целеустремлённую и вдохновляющую Королеву. Стинг же всё ещё различал в этих насмешливых зелёных глазах толику печали. Она просто устала просить о помощи, устала молить о пощаде и просить прощенья. Она сама себя спасла. Она перешагнула через свои принципы, она стала сильнее. Она стала самой сильной, может не физически. Морально. Она больше никогда не предаст себя, не заставит унижаться. Она будет жестоко мстить миру, который обрёк её на такие мучения, усмехаясь при этом с бокалом сухого красного вина в руках. Она приведёт эту гильдию к победе любой ценой. Для неё нет слово "невозможно", для неё есть слово "позже". Она никогда не хотела носить длинную стрижку, всегда была верна короткой, но как-то раз Эвклиф усиленно-вежливо попросил Минерву отрастить их, а та сделала одолжение, при этом игриво, в своей манере, улыбаясь. Так и стала волшебница ходить с длинными локонами. Оправдывать свой поступок она не сочла нужным, ибо считала, что не должна отчитываться. Вот и сейчас она, несколько раздражённая, отчитывает Стинга, при этом аккуратно поправляя свои волосы, немного небрежным жестом взметая их в воздух. - Ты всё понял? - глаза её все ещё прищурены, немного раскосые, они кажутся вечно нахмуренными и раздражёнными, от чего Эвклиф лишь шире усмехается, легко наклоняя корпус и еле-слышно произнося: - Да, моя леди.