Supersailor

*** - Я буду мороженое! – первым делом заявила Майте, решительно придвинув к себе меню. – Вот, четыре шарика: клубничное, шоколадное, крем-брюле и пьяная вишня. И молочный коктейль... Два коктейля, «Банановый Бриз» и «Лимонный Соблазн». А из еды... Сейчас-сейчас... - Джимми, если у тебя вдруг денег не хватит, я добавлю, - заметила Майке, не поднимая глаз от меню. – И за себя я сама могу заплатить. - Еще чего не хватало! – Джимми фыркнул. - Ты сама-то выбирай, не скромничай. - Я уже выбрала. Так... Сырное ассорти и гренки с луком. И пинаколаду в бокале. - А в чем еще она бывает? – заинтересовался Джимми. - Еще в настоящем кокосовом орехе. - О, круто. Я хочу попробовать. - Ты же вроде бы так и не любишь коктейли? – удивленно приподняла бровь Майте. - Я не пробовал коктейли из ореховых скорлупок – вдруг их люблю. - Еще мороженое «Снежная королева», только без ванильного крема, - добавила Майке, - и фруктовый салат. И маленький мохито. - А какую-нибудь ЕДУ ты заказать не хочешь? – поинтересовался Джимми. - Суп или типа того? - Нет, спасибо. - У нас в меню появились новые вегетарианские супы, - сказала официантка. - Томатный, тыквенный, гороховый с сельдереем… На лице у Майке не отразилось особого энтузиазма, а Джимми затрясся от беззвучного смеха. - Вот довела себя, тебя уже саму за вегетарианку принимают, - прошептал он. - Я буду клецки в мятном соусе, - определилась Майте. - И блины, две порции - с икрой, с дополнительным маслом, и с черникой. И еще... - Слушай, хватит, - Джимми положил ладонь на меню. – Оставь что-нибудь другим людям. - Я еще не заказала десерт! - А мороженое? - Мороженое - это не десерт. Мороженое - это мороженое, – отрезонировала Майте и снова повернулась к официантке. - Клубнику со сливками с двойным топпингом и малиновую панакоту... И можно ее тоже ягодами посылать? И еще большой лимонад с имбирем. Майке после настойчивых уговоров с трех сторон согласилась взять сырный крем-суп и добавила чайничек мятно-малиново-облепихового чая. Джимми заказал сливочно-грибной суп, рулетики с семгой и пряным соусом, маленькое светлое пиво и кофе «бейлис». Подумав, заказал все же пинаколаду в кокосовом орехе и сырное ассорти с гренками, как и Майке. И лазанью. - Лазанья, Джимми? - Майте снова удивленно подвигала бровями. – С каких это пор ты любишь лазанью? - Всегда любил. - Да ты просто хочешь на Майке впечатление произвести, - заявила Майте. – Знаешь, как в каком-нибудь пижонском итальянском фильме, когда герой непременно нахваливает бабушкину лазанью… - Заткнись, - попросил Джимми сквозь зубы. Он уже понял, что Майте может быть опаснее Патриции и всех остальных вместе взятых. Ее так легко до слез не доведешь и даже обидеться не заставишь. Кроме того, пусть Патриция знала о нем все, но это хотя бы было то «все», которое он сам о себе знал. А Майте иногда вытаскивала на свет совершенно невероятные и неожиданные вещи, против которых, тем не менее, возразить было нечего. Правда, на этот раз она несколько ошиблась. Джимми заказал это не совсем характерное для себя блюдо вовсе не для того, чтобы пустить пыль в глаза, а чтобы дома у Майке иметь повод отвертеться хотя бы от лазаньи. Не есть же ее дважды за один вечер! - Нет, я думаю, дело в том, что я тоже сегодня приготовила Джимми лазанью, - Майке не сводила с него пронзительного взгляда. – Полагаю, он хочет, чтобы ему было с чем сравнивать, и я порядком смущена. - Что-то в этом роде, - пробормотал Джимми. – Ты что-то утомленно выглядишь сегодня, - перевел он разговор на другое. – Тяжелый день? - Что-то в этом роде, - вздохнула Майке. – Особенно последний клиент… - Что, большая коробка? - Большая ерунда, большую завернуть нетрудно. Главное, что в ней! – Майке сняла очки и принялась растирать переносицу. – 26 предметов, и каждый упаковать отдельно! Причем самый крупный это сотовый телефон новейшей модели – такой плоский. И еще все это пересыпать сухими цветами и прочей ерундой… - Романтично, - протянула Майте. - Н-да… - у Майке по-прежнему был какой-то грустный вид. Джимми украдкой пожал ей руку. - Ты правда просто устала? - спросил он. – Ничем не расстроена? Майке успокаивающе улыбнулась ему, и Джимми с трепетом подумал о том, какая она в самом деле тоненькая и хрупкая. И что с этим существованием между работой, учебой и двумя съемными квартирами действительно пора кончать. Когда им подали коктейли и закуски, Майте быстро приложилась к соломинкам каждого из своих двух бокалов и нахмурилась. - Вы все пьете алкогольные, я тоже хочу, а то что я, как маленькая… Что посоветуете? - Мартини, - в унисон ответили Майке и Джимми. - Побольше и покрепче, - добавил Джимми с надеждой. – Может, она выпьет и уснет? - И не надейся, - осадила его Майте. - Я ем много сладкого и жирного, а это нейтрализует алкоголь. Поэтому я могу много пить, не пьянея. - Правда, что ли, нейтрализует? – спросил Джимми у Майке. - Не знаю, - Майке аккуратно счищала лук со сложенных горкой гренок. - Все возможно. У Джимми снова возникло ощущение, что он что-то делает не так, хотя, возможно, у Майке просто было плохое настроение, но его эта неопределенность напрягала. Да еще и сестрица сверлила их обоих испытующим взглядом. Поэтому он решил сосредоточится на еде. Гренки сами по себе были довольно аппетитными, но маленькими, на один укус. Сырное ассорти представляло собой круглую деревянную дощечку, на которой кругами были разложены разнокалиберные ломтики сыра. В центре лежала маленькая гроздь винограда, а по краям - горки орехов. - Орехи и виноград оттеняют вкус некоторых сортов сыра, - пояснила Майке. - Я не такой тупой, как тебе кажется, - буркнул Джимми. - Между прочим, знаю. Майке, кажется, смутилась, а Майте удрученно покачала головой. - Джимми, она тебя скоро бросит, я тебе это предрекаю. Ты совсем бессовестный со своим языком? - Ну что? – если бы тут не было Майте, он бы и сам уже извинился за резкость, но теперь его одолело упрямство. Правда, он в знак раскаяния постарался незаметно придвинуть свой сыр Майке, тем более им подали горячее. - Ну, рассказывайте, - Майте поуютнее устроилась на стуле, расставив перед собой тарелки. - Что рассказывать? - Все вообще. Как вы тут, ну и… все прочее. С подробностями. А то Майке совсем меня забросила. Будто мы и не подруги. Про тебя, Джимми, я вообще молчу. - Просто было так много дел в последнее время, - извиняющимся тоном сказала Майке. - Вот про эти-то дела мне и интересно, - подхватила Майте, набивая рот блинчиками. – От Джимми-то разве чего добьешься! - Я бы очень хотела с тобой встретиться или как-то связаться… - Майке аккуратно разрезала ломтики сыра на более мелкие дольки. - Правда. Да все как-то не получалось… - Я даже тебе звонила, но ты сбросила звонок. - Когда это ты мне звонила? – удивилась Майке. - Будто не знаешь! В воскресенье! - Может, я спала? – предположила Майке неуверенно. - И не услышала? - Ни фига ты спать, я в 12 часов звонила! - Ну, я вполне могла еще спать, в воскресенье-то, - протянула Майке. - Но пропущенных звонков у меня не было – от ТЕБЯ точно не было. Вот потому и странно. - Но я звонила! – настаивала Майте. - И ты услышала, потому что вызов прервался! Может, ты машинально выключила, как будильник? - Это вряд ли. Разве что... - она вопросительно посмотрела на Джимми. Джимми, старательно делая вид, что не замечает ее взгляда, высыпал в суп предлагающиеся к нему сухарики и начал их размешивать. Однако обе собеседницы не сводили с него глаз, и он, наконец, сдался. - Ну что? Я нечаянно. Не хотелось тебя будить – воскресенье же! Вот я и выключил телефон. Машинально, честное слово. - И звонок удалил тоже машинально? - Да там у тебя в настройках черт ногу сломит! Откуда у бедной студентки такой навороченный телефон? - Папа подарил, - ответила Майке деревянным тоном. - Вот, значит, папа виноват. - Джимми я тебя начинаю узнавать с совершенно новой стороны, – сказала Майте серьезно, хотя глаза ее блестели восторгом. – Ты меня удивляешь. Джимми с независимым видом стал резать лазанью, решив, что за это уж извиняться он точно не будет. - И как тебе бабушкина лазанья? – хихикнула Майте. - Вполне съедобно, - ответил Джимми, старательно прожевывая вязкое тесто. - Дай попробовать! - Перетопчешься. - Вот он всегда так, - Майте скорбно закатила глаза. - Ужасно грубый. И не капли романтики. Он только с Барби добрый, ну или я не знаю… - она склонила голову на бок и выжидательно посмотрела на Майке. - С тобой, может, тоже? - Когда как, - Майке неопределенно повела плечом. - Н-да… - Майте осуждающе покачала головой. - Не такое я ожидала услышать. - Я тоже, - Джимми поперхнулся коктейлем и закашлялся. – Боже, что за дрянь. - Может не стоит запивать семгу и лук сладким коктейлем? - проворковала Майке. - Причем здесь лук - это похоже на мыльную воду. - Так отдай мне, не мучайся, - посоветовала Майте. – Вот ведь, лучше захлебнется, чем с сестрой поделится… Майке, хочешь последнюю клецку в знак дружбы? Очень вкусно. А то Джимми скоро совсем тебя уморит. Эгоист. - Еще одно слово, Мэйт, и этот кокос полетит в твою голову, - пригрозил Джимми нежно. - Поглядим, что крепче… - А спорим, голова? - Как ты ее назвал? – удивилась Майке. - Мэйт. Так ее имя часто перевирали на англоязычном ТВ. Я запомнил… - Ты бы что хорошее запомнил, - с укоризной сказала Майте. – Поделись хоть рулетиком, что ли. - Иди ты... – Джимми подумал. - Могу уступить за половину твоей пироженки. - А бери, - согласилась Майте. – Все равно всю малину я оттуда уже выбрала. А соус ты будешь доедать? Джимми толкнул в ее сторону соусник так, что он, пролетев через весь стол, чуть не свалился на пол, но Майте ловко его поймала. - А он тебе что-нибудь дарил? – продолжала она допрос, утраивая у себя на тарелке сомнительную мешанину из остатков блинчиков, икры, семги и пряного соуса. – То есть, дарил, конечно, но в смысле – что именно? Приведи хоть один пример, мне интересно знать просто, как Джимми проявляет свою романтичность… Это так необычно для него… - Слушай, а что ты раньше этим не интересовалась? – Джимми понял, что аппетит у него пропал окончательно. – Когда у меня были прошлые… связи? - Может, мелкая была? Ну вот, например, что ты подарил Майке на день рожденья? - Э… Джимми подумал, что, наверно, стоило соглашаться на вегетарианский ужин в обществе одной лишь Майке. Или вообще отказаться от всякого ужина. Майке покраснела. - То есть? – Майте настороженно переводила взгляд с одного на другого. – Ты вообще-то в курсе, когда у нее день рожденья? - Это что, самая важная деталь биографии, да? – слабо огрызнулся Джимми. – А мне, может, вообще не важно, сколько лет девушке. - Причем здесь, сколько лет, это же день рожденья! Спорим, Майке знает, когда твой! Майке покраснела еще сильнее. - Я знаю, но это не считается, - пояснила она. - Я, как ваша фанатка, должна была знать все эти даты. Майте продолжала показательно вращать глазами. - И ты еще его выгораживаешь. Джимми, вот не смей мне говорить, что ты ей вообще до сих пор ничего не дарил! Я тебя тогда вообще уважать перестану! Что, даже цветы?! - Это для меня неважно! – воскликнула Майке. - Это должно быть важно, - возразила Майте строго. – Это показатель того, как он к тебе относится. Вы вообще-то сколько знакомы уже? Больше года, нет? - Мы долго не общались, как ты знаешь. - Нет, как ты можешь за него заступаться? А ты, Джимми, должен был бы уже сгореть со стыда. Мне за тебя, во всяком случае, очень стыдно! - Ну хватит, - оборвала ее Майке. – Уж мне лучше знать, стоит ему стыдиться или нет. Я вообще не поклонница разных там традиционных ухаживаний и подарков… Особенно на начальной стадии знакомства, когда люди еще ничего друг другу не должны и ничего друг о друге не знают. Несколько позже… там посмотрим. А то мои бывшие парни дарили мне обычно плюшевых зайчиков и виниловые пластинки своих любимых групп. Просто потому, что положено что-то дарить! Или бижутерию, которую я сама выбирала. Подумаешь, радость. Я им в отместку всегда дарила классическую литературу. Да и дни рожденья я не то что бы обожаю отмечать… - Ну, допустим… - Майте все же не казалась удовлетворенной таким объяснением. - Так когда он у тебя? - Был, ммм… Недели две назад, - Майке несколько виновато посмотрела на Джимми, потом снова на Майте. – Мы тогда… Тоже не общались. - Мне это нравится. То есть вы уже два раза за время знакомства успели расстаться и снова сойтись, но когда у нее день рожденья ты узнать не удосужился? Правильно, чего размениваться на мелочи! - Вот ты сейчас очень похожа на Патрицию, - сказал Джимми мрачно. - Так, я посмотрю, Патриция уже стало ругательством? С каких пор? - С тех пор, как вы стали вмешиваться в мою жизнь! - Да чихать я хотела на твою жизнь, я о подруге беспокоюсь! Джимми, ты себя как-нибудь реабилитируй, что ли. Рождество на носу, дату рожденья Господа Нашего Иисуса ты, надеюсь, не забыл еще? - Кстати, Майте, у тебя ведь тоже скоро день рожденья, 4-го декабря, правильно? – не удержалась Майке. - Это я на всякий случай, Джимми, вдруг ты забудешь. Джимми так резко встал, ударив кулаками по столу, что на нем подпрыгнули все тарелки и стаканы. - Ты куда? – одновременно спросили Майке и Майте. - Реабилитироваться! – он метнул на Майте очередной испепеляющий взгляд. - И не трясись, я не собираюсь сбегать, не заплатив. И он скорым шагом вышел из ресторана, провожаемый их удивленными взглядами. - Я не перегнула, как ты думаешь? – спросила Майте с сомнением. - Нормально, - вздохнула Майке и с досадой добавила. - Из-за вашего супа в меня теперь мой любимый салат не помещается. - Зря ты сначала все мороженое съела. - Я просто подумала, что на закуску мне его не одолеть… Они еще немного помолчали, Майке старательно выбирала из салата голубику и дольки грейпфрута. Майте поерзала на стуле, потянулась, позвенела вилкой о тарелку, набрала побольше воздуха в легкие. - А это даже хорошо, что он ушел, - сказала она. - Я с тобой хотела кое о чем поговорить. Майке снова обреченно вздохнула. Она ждала этого разговора и знала, что без него не обойдется. - У вас ведь… все серьезно? – спросила Майте. – С Джимми. - Мы с ним встречаемся неделю. Если по твоим меркам это уже серьезно… - И прежде чем начать с тобой встречаться, он год сох по тебе. Для Джимми это очень серьезно. - Почему бы тебе не спросить об этом самого Джимми? Это от него зависит. - А мне кажется, это зависит от тебя. Майке, не поднимая головы, возила вилкой в кусочках банана и апельсина. - Наши отношения - то, что можно назвать отношениями - длятся без году неделя, - повторила она упрямо. - Буквально. Не слишком ли много шума из-за случайного увлечения? - Случайные увлечения так не скрывают. Не ссорятся из-за них с близкими. Не помнят о них целый год. - Все равно не понимаю, почему такая суматоха из-за меня? Ты, Патриция, Мелани… У нас еще ничего особо не было, а вы… - Я понимаю, что тебе эта фраза уже поперек горла, - тихо сказала Майте, - но мы действительно хорошо знаем Джимми. Он может сколько угодно думать, что мы ничего не понимаем и не замечаем, но мы понимаем иногда больше, чем он сам. Он так изменился, после того познакомился с тобой... Как будто повзрослел. - По нему не скажешь, - с сомнением протянула Майке. - Нет, правда. Раньше он все время играл во взрослого, а теперь… - Стал им? – усмехнулась Майке. - Теперь он больше не стремится стать тем, кем не является, - сформулировала Майте. – Не боится быть таким, какой он на самом деле есть. Думаешь, это так мало? Он, наконец, нашел кого-то… кто принимает и любит его именно таким, какой он есть. По-моему это… чудесно. - Я не знаю, мне кажется, он такой… обычный. - Вот именно, - подтвердила Майте со значением. - Но откуда ты знаешь, что я его люблю? - А разве нет? – Майте так искренне удивилась, что Майке стало стыдно. Трудно было притворяться равнодушной, играть безразличие, когда ее спрашивали о чем-то так прямо и честно. - Я так рада, что ты его любишь, надеюсь, что это правда, - добавила Майте. - Но почему тогда Патриция так нервничает из-за этого? Майте пожала плечами. - Может, ревнует. Завидует, что это ты, а не она добилась этого. Или сомневается, что ты могла простое восхищение им принять за любовь, а потом очнешься, а он будет страдать…. Или боится. Он слишком изменился, и теперь она уже не знает, как вести себя с ним, не понимает… Пока у него были проблемы – ей даже в чем-то было проще… А сейчас… Он как-то сам по себе. Раньше он убегал… Как будто ему никто не нужен. А сейчас он не убегает. Но как будто, знаешь? Ему и в самом деле может быть никто не нужен. Только ты. - Нет, - Майке покачала головой. – Вы всегда будете ему нужны. Всегда будете на первом месте. Майте развела руками. - Ну, поживем-увидим. Мне вот кажется, что совсем наоборот. И меня это очень пугает. Не хотелось бы, чтобы он, как Джон или Кэти, – взял и ушел от нас. - Уйдет и вернется, как и раньше, - ответила Майке безразлично. - Я бы не этого хотела… - задумчиво проговорила Майте. – Чтобы он все так же метался туда-обратно, ошибался, терял, возвращался… Хотела бы, чтобы он все-таки был счастлив. Он ведь очень хороший. - Я знаю. - И беззащитный, - добавила Майте. Майке удивленно взглянула на нее. - Джимми, конечно, бунтарь... – продолжала Майте. - Но он не боец. Не знаю, как тебе объяснить. Это Джоуи с Патрицией всегда добиваются, чего хотят. Они сильные, волевые, целеустремленные. А Джимми для всего этого слишком добрый. Он много мечется, а в итоге остается ни с чем. Всегда уступает, в конце концов. Он будет громче всех кричать, бушевать и скандалить, всех настроит против себя, а потом даст тем же самым людям, с которыми он воевал, взять себя за ручку и привести, куда им нужно! Потому что для него всегда важнее всего именно люди, которых он любит, их отношение к нему, а не что-то другое. Он только тогда мог уйти от нас, когда у него появлялся кто-то... Кого он любил больше, ну или ему это так казалось... Тогда у него сразу находились силы все изменить, и решимость сказать «нет», и настоять на своем... Сначала он ушел из-за Моны, потом из-за Мелани. Не столько ради них самих, сколько ради возможности начать новую жизнь благодаря им... Только все то оказалось ненастоящим, и он вернулся... Сюда, к нам. Потому что здесь его все-таки любят... А ему нужно, нужно, нужно, чтобы его любили! Только тогда он способен... На все, на что вообще способен. Его так легко… Использовать. - Думаешь, я хочу именно этого? Использовать его? И предупреждаешь, что лучше бы мне этого не делать, ты все равно не позволишь? Я это уже слышала. - Я ничего не думаю! – Майте подняла руки, словно защищаясь. – И я тебя не предупреждаю, я на самом деле хочу, чтобы он нашел настоящее. То самое. - Чтобы он, наконец, ушел от вас? – нервно усмехнулась Майке. - Чтобы он был счастлив, - пояснила Майте серьезно. – Я в этом деле на стороне Джимми, но не против тебя. Если ты за него, то я и на твоей стороне тоже. Ну, ему совсем необязательно для этого, конечно, бросать нас. Если бы обошлось как-нибудь без этого, это было бы очень здорово. Но мы же все равно… когда-нибудь все станем сами по себе. А Джимми совсем сам по себе быть не может. Ему хочется жить для кого-то. И чтобы это ценили. Не понимаешь? Он не благодарности ждет, не признания, а... Чтобы ему тем же отплатили. Чтобы он кому-то был так же важен, чтобы и для него кто-то был готов на все, как и он для тех, кого любит. - На что, «на все»? - Ну... – Майте немного смутилась. – Я понимаю, мы тоже не эталон. И от тебя каких-то особых подвигов никто не требует, просто… - она замялась. - Дело не в том, что его никто не любит, - твердо сказала Майке. – Любить-то можно по-разному. Но он сам должен знать, чего хочет. Найти свой путь и человека, который этот путь с ним разделит. С радостью разделит, а не будет ощущать это как жертву. Не верю, что можно стать счастливым из-за того, что кто-то ради тебя всем пожертвует. - Но знать, что кто-то готов все отдать ради тебя – в этом и есть счастье, - возразила Майте. - «Пожертвовать» и «быть готовым все отдать ради кого-то» - это совершено разные вещи. - Джимми как раз из тех, кто отдает. - Да, - Майке невесело усмехнулась. - А иногда принять все, что отдают - это еще больший подвиг. - Особенно от такого, как Джимми, - печально улыбнулась Майте в ответ. - Ты все понимаешь… - Если бы все… - Майке зябко поежилась. - Знаешь, ты сейчас напугала меня больше, чем Патриция и Мелани вместе взятые. Они меня все плохим стращали, что я могу в нем обнаружить, но с этим уж я бы как-нибудь справилась. А вот как я справлюсь с тем, что в нем есть хорошего? Если я не смогу быть этого достойна? Не смогу оценить и потом окажусь… Не лучше, чем все остальные. - Я все-таки буду верить, что окажешься, - сказала Майте решительно. –Давай за это выпьем… И чокнемся. Думаю, Джимми все равно свой кокос допивать не станет, так что уж я за него. Майке улыбнулась в ответ и чокнулась с Майте остатком своего мохито. - Ты не думала родить ему ребенка? – спросила Майке, высосав из кокоса остатки пинаколады. - ЕМУ нет, - ответила Майке резко. - Ни один мужчина не стоит того, чтобы рожать ребенка специально для него. Если у меня когда-нибудь будут дети… То от мужа, никак иначе. Майте кивнула. - Знаешь, я тоже так думаю. Я бы даже скорее согласилась выйти за не очень любимого замуж, лишь бы были дети… - У тебя непременно будут, - уверила ее Майке. - Но замуж без любви не торопись. Все у тебя еще будет. Майте улыбнулась ей с благодарностью и быстро пожала руку. - Джимми идет, - шепнула она. Джимми как ни в чем ни бывало подошел к столику и сел на свое место, повесив пакет на спинку стула. - Все кости мне перемыли? – осведомился он. - Ой, вы посмотрите, какое самомнение! – всплеснула руками Майте. - Нам кроме как о тебе, конечно, и поговорить больше не о чем! - И о чем тогда? - О своем, о женском. Тебе не к чему знать. - Я про это ваше женское уже больше вас знаю. Про тебя-то уж точно. Я даже знаю, какими прокладками ты пользуешься. - Джимми! – Майте все же покраснела. – Вот ты точно попадешь в ад! - За что это? - За вот… Это самое. Не знаю, как назвать, но там должен быть специальный отдел для таких, как ты! А если нет, то его следовало бы учередить. - Вот ты этим и займись, - посоветовал, Джимми. – Еще в аду ты порядка не навела! - А где ты болтался, кстати? – спросила Майте, с интересом поглядывая на пакет. - Покупал тебе подарок на день рожденья. - Я серьезно! - И я серьезно. Покупал. - Где-где, покажи! – подскочила Майте. - А вот на день рожденья и получишь, - сказал Джимми злорадно. - Через три недели же еще! - А вот терпи. Воспитывай силу воли. А то потом ведь забуду, - сказал он, глядя на Майке. Она сосредоточенно прихлебывала чай. Джимми тяжело вздохнул, стараясь не шуршать, достал из пакета коробку и положил перед Майке. - Учтите, я ничего дарить не умею, - сказал он поспешно. – Но это хотя бы не плюшевый зайчик и не пластинка. - Да уж, вижу, - Майке старалась говорить, равнодушно растягивая слова, но не выдержала и улыбнулась. Пред ней лежала коробка дорогого марципана в виде различных фруктов. - Как красиво, - сказала Майке. – Даже есть жалко. Я, к счастью, не очень люблю марципан… - Я люблю, - Майте умильно на нее посмотрела. – Дашь попробовать? - Я это предвидел, - вздохнул Джимми. – И потому принял меры. Он достал из пакета еще одну коробку, круглую, жестяную, раза в два объемистее предыдущей. В ней были шоколадные конфеты ручной работы. - Это тебе аванс ко дню рожденья. Майте радостно взвизгнула, обняла коробку, потом Джимми, потом Майке, потом снова коробку, открыла ее и зашебуршала бумажками. - Майке, хочешь? - Спасибо, в меня до завтра уже точно ничего не влезет… И тебе спасибо, Джимми, - спохватилось она. – Очень милый подарок. - Это не подарок, - Джимми посопел и сунул руку в карман. – Это… аванс. Подарок… Вот. С днем рожденья, Майке. Он неловко потянулся поцеловать ее, ткнулся губами в щеку и одновременно с этим сунул ей в руку продолговатую коробочку. Майке понимала, что за столь короткое время у него просто не было возможности выбрать действительно продуманный подарок – если он вообще умел выбирать такие подарки. Большинство мужчин в любом случае покупают первое попавшееся, это она тоже хорошо знала. И она не ждала чего-то сверх изумительного, когда открывала коробочку, ей просто было интересно. На черном бархате лежала изящная брошка в виде розочки с золотым тонким стеблем и ажурными листочками, с бутоном из белого янтаря. Совершенно неподходящее для нее украшение, как она и предполагала. Сама бы она ни за что себе такое не купила. И все-таки оно почему-то показалось ей удивительно прекрасным. - Там были такие же, только из желтого янтаря и из почти красного, - сказал Джимми полувопросительно, нарушая затянувшееся молчание. – Если хочешь, можем обменять или… выбрать что-то другое. Майке покачала головой. - Очень красиво, - сказала она. - Правда, мне очень нравится. Спасибо, Джимми. *** Дома Майке переоделась в черные джинсы и почти новую черную блузку без пуговиц с красиво драпированными легкими складочками на груди. Новая брошка на такой блузке смотрелась идеально. Майке даже чуть подправила в ванной прическу и макияж, стараясь не очень возиться. Ее никогда так сильно не заботило, как она выглядит, как тогда, когда они оставались с Джимми наедине, даже если этот идеальный вид ей удавалось сохранить всего пару минут. Но сегодня у нее были особые причины для того, чтобы ему было приятно просто смотреть на нее. Правда новые розовые сережки не очень гармонировали с нарядом, но она все же решила их оставить. Сережки ей подарила Майте, по дороге из ресторана забежав в бутик с бижутерией. И в самом деле красивые сережки: легкие и тонкие, как кружево, в восточном стиле, она как раз такие любила. Поэтому решила надеть их сразу, и снимать пока не хотелось Когда она вышла из ванной и вернулась в комнату, Джимми сидел на тахте и вертел в руках какую-то коробку. - Вообще-то я купил тебе еще один подарок, - сказал он. – Но просто при Майте не хотел отдавать. Вдруг тебе не понравится? - Это уже лишнее Джимми, - возразила Майке. - Совсем не лишнее – это был запасной план. Вдруг брошка тебе бы не понравилась вообще? Не думай, я бы понял. - Понравилась. Видишь – в самый раз к этой кофточке. - Угу. Но знаешь, мне кажется, это тебе больше подойдет. Майке заинтересованно приподняла брови и открыла коробку – немного не с той стороны. На ее колени заструился тонкий кашемир широкого легкого шарфа. Майке знала, что это за шарф, она каждый день проходила мимо отдела аксессуаров, где они продавались. Внутрь никогда не заходила – там ей был не по карману даже палец от перчатки. Но стойка с шарфами всех возможных оттенков стояла прямо в наружной витрине и против воли притягивала ее взгляд. Ей безумно нравились эти шарфы, и она не раз любовалась ими, размышляя, какой из оттенков был бы ей больше к лицу: жемчужно-серый, фисташковый, бежевый, насыщенно синий, бледно-розовый… Шарф, который купил Джимми, был рубиново-красного цвета. И хотя ей казалось, что ей идут смелые цвета, но красный? Это было как-то уж слишком смело. Красное надевают только очень красивые женщины, и потом разве не смотрится это немножечко вульгарно? Но, может, Джимми видел ее именно такой? Девушкой в красном? Майке накинула шарф и пожалела, что в комнате нет нормального зеркала. Но она могла видеть свое отражение в глазах Джимми. Правда всего несколько секунд, он тут же притянул ее к себе и заключил в объятия. Майке хотелось, как обычно, забыться под его руками и поцелуями, но она заставила себя отстраниться. Забралась с ногами на диван, как ей всегда было привычнее всего сидеть, и устроилась поудобнее. Джимми сел рядом, придвинулся вплотную и снова попытался обнять ее. - Не сегодня, - сказала Майке, отодвигая его руки. - А что так? - А я думала, ты грамотный, все про нас, женщин, знаешь, - она поплотнее закуталась в шарф. - Я себя неважно чувствую. - Ну… - Джимми заколебался, но только на секунду. – Может, тогда просто так полежим? Это на самом деле было так приятно, просто растянуться на тахте, не раздеваясь, и расслабиться рядом с ним, чувствуя тепло его тела, вдыхая такой знакомый, уже почти родной запах. Правда совсем полностью расслабиться не получалось и время от времени она слегка ворочалась, надеясь, что он не обратит внимания. Но Джимми обратил. Ненавязчиво просунул руку под блузку и начал мягко массировать ее живот. - Ты такой милый, - сказала она, благодарно потершись щекой о его плечо. - Я обыкновенный. - И почему мужчины всегда не бывают такими… обыкновенными? – пробормотала Майке и прикрыла глаза. Джимми наклонился к ней, намереваясь поцеловать, но замер, разглядывая ее полудетское-полусерьезное лицо, с почти прозрачной кожей и едва уловимым румянцем на скулах, деликатный профиль, тоненькие ниточки бровей, короткие черные ресницы, трогательный изгиб тонких бледно-розовых губ, маленькие уши с нежными, как дольки мандарина, мочками… Он все-таки поцеловал ее, около самого уха, втянул носом ее изысканный, манящий запах. Потом погладил по плечу, такому тонкому, что он с легкостью мог обхватить его пальцами одной руки. - Джимми… - Майке тревожно шевельнулась. - Ничего-ничего… я так. Он укрыл ее шарфом, и она примостила голову у него на груди. - Знаешь, я подумал – нам надо купить дом, - сказал Джимми. - Нам? – уточнила Майке, не открывая глаз. - Нам… Для нас. Все-таки встречаться вот так - это несерьезно, нам нужно жить вместе. Я мог бы снять дом. Или даже купить. В конце концов, когда-нибудь надо мне будет об этом подумать! - А я… - А тебе надо определиться, хочешь ты нормально доучиться или так и бегать с одной работы на другую. Серьезно, меня не устраивает видеть тебя только по ночам! Я понимаю, ответственность, независимость, все такое… Но передо мной у тебя тоже должны быть какие-то обязательства! Конечно, Майке нашлась бы, что на это возразить! Хотя бы то, что ни о каких обязательствах друг перед другом у них пока речи быть не могло. И если бы Джимми спросил ее мнение обо всем об этом, она бы ответила то, что должна была: разумное, предусмотрительное и правильное. То, что соответствовало ее представлениям об отношениях между двумя взрослыми независимыми людьми. Не то, что ей на самом деле хотелось, но то, что должно было сказать. Вот только Джимми ни о чем ее не спрашивал, он просто говорил об этом, уверенно и бескомпромиссно, как о чем-то решенном. И на все ее возражения он ответил бы только одно – а разве ты сама этого не хочешь? Она хотела. И решила, что может себе позволить себе хоть немного пожить не так, как должно. А так, как хочется…