Just Gold

Иногда большая удача начинается с фатального невезения. Впервые выловив из потока грязи в «своей» трубе обрывок объявления об открытии комнаты ужасов «Страшилки Фредди», Спрингтрап сразу подумал, что это будет более чем подходящее место для постоянного проживания. Там не будет разъедающих мозги (и костюм) сырости и крыс, возможно будет тепло и почти наверняка можно будет время от времени разминать ноги, не рискуя попасть кому-нибудь на глаза, пополнив вереницу смертей на своей совести. Хотя, если думать логически, во всех смертях после собственной Спринг был не виноват — не его ведь вина, что у диггеров и чистильщиков канализации, где он прячется, слабые нервы и предрасположенность к сердечным приступам? Он, кстати говоря, каждый раз замирал, едва на него падал свет фонаря, честно изображая старого и выкинутого за ненадобностью аниматроника. Эх...! Наверное, все дело в неожиданности. Спускаясь гонять крыс и чинить фильтр дерьма, вы менее всего ожидаете наткнуться на двухметрового, побитого ржой и гниением зеленого кролика. Золотого, вообще-то, да вся позолота давно выцвела... Другое дело — аттракцион, куда люди идут специально чтобы испугаться. Там он вряд ли кого-нибудь убьет своим потрепанным видом. Наверное, можно будет даже не останавливаться, если «поймают» за разминкой сервопривода — скорее всего его примут за специально пущенного по коридорам аниматроника, так сказать, для атмосферности. В общем, глубокой ночью Спрингтрап осторожно сдвинул крышку ближайшего к аттракциону люка и воровато оглядываясь, пересек улицу. С новым местом и впрямь повезло — как и рассчитывал Спринг, его приняли за одну из декораций. Причем приняли даже сами работники аттракциона. Днем ослепленный светом галогеновых ламп аниматроник торчал в каком-нибудь углу, честно работая декорацией, ночью бродил по коридорам, осматривая остальные «экспонаты» и пытаясь вызвать в памяти хоть какие-то отклики. Бесполезно. Какие-то разрозненные кадры, конечно, вспыхивали в мозгу, но вот сложить из них хотя бы один более-менее последовательный фрагментик, хотя бы кусочек его прошлого «я» - не получалось. Совсем худо стало, когда выяснилось, что надежды «больше никого не отправить случайно на тот свет» не оправдались. Шатаясь одной ночью по коридорам в своей обычной манере, Спрингтрап зашел в до сих пор пустовавшую караулку. По ушам резанул до боли знакомый вопль ужаса — и кукольные глаза послушно зафиксировали оседающее на пол тело в синей униформе. Он опять убил человека. Убил одним своим видом. Если бы не потребность двигаться хотя бы пять часов в сутки, Спринг давно бы уже сгнил где-нибудь в темном углу. Он был бы даже не против такой участи, правда. Но чертов костюм упорно поднимался и шел стирать подметки куда глаза глядят. Все-таки со своей механической частью Спрингтрап пребывал в довольно странном симбиозе: с одной стороны, механика давала относительную свободу маневра, с другой — у порядком проржавевшего эндоскелета были собственные потребности, нуждающиеся в удовлетворении. Только тогда машина становилась послушной и позволяла идти туда, куда хотел Спринг, а не туда, куда несли его ноги. К сожалению, эти самые пять часов регулярно выходили ему боком. В канализации решившая прогуляться автоматика постоянно выносила его то на рабочих, то на диггеров, то на просто случайно упавших в открытый колодец неудачников. Все эти встречи ничем хорошим не заканчивались — в лучшем случае человек получал мокрые штаны, в худшем — полиция получала свежий труп с искаженным ужасом лицом. Теперь те же «пять часов» заставляли Спрингтрапа регулярно пугать ночных сторожей. Которые словно под заказ — все отличались слабым здоровьем. Если Спринг не пытался остановится во время разминки, механика вполне соглашалась идти туда, куда он хотел. Только не стоять. Ходить, хоть по кругу, хоть из угла в угол, но — ходить! И если говорить откровенно, Спринг с удовольствием нарезал бы круги по мастерской. Если бы не чертова запись. Чтобы усилить атмосферу «призрачной пиццерии», хозяева понатыкали в коридоры динамиков, на которых включалась запись разных «призрачных» звуков, в числе которых был и размытый, словно долетающий издалека, детский смех. Эта единственная запись моментально активировала в костюме звуковой датчик, еще в бытность костюма исправным заменявший аниматронику мозги — в режиме куклы датчик гнал эндоскелет на звук детского голоса, заставляя аниматроника постоянно оставаться на виду. Теперь, когда стальные кости раздробили человеческие, чертов датчик постоянно вытаскивал Спрингтрапа из его укрытий, заставляя идти на звук. Это не было бы так плохо, если бы запись периодически не включалась посреди ночи. Потому что тогда аниматроник на своей шкуре переживал конфликт двух систем — его скелету нужен был пятичасовой променад, а датчик требовал быть там, где был источник голоса — который висел на стене не перемещаясь. Уже через три минуты стояния на месте эндоскелет выходил из-под контроля и в сознание Спрингтрап приходил потом черт знает в какой комнате, мучительно пытаясь вспомнить, заносило ли его во время бесконтрольного шатания в караулку. Пытаясь хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, Спрингтрап затеял Большую Уборку. Каждую ночь неприкаянный аниматроник обходил все коридоры своего нового обиталища с тряпкой и веничком. Убирал накиданные посетителями фантики, поправлял заграждения, смахивал пыль с декораций. Разумеется, всего этого не хватило бы даже на то, чтобы оправдать одну единственную невинную душу, отлетевшую по его вине, но Спринг все-таки чувствовал себя немного лучше, делая что-то хорошее. Это была его своеобразная плата хозяевам аттракциона за невольное гостеприимство. В какой-то момент у него даже появлялось странное призрачное ощущение части чего-то большего — словно он на секунду становился полноправным штатным работником, выполняющим свою работу честно и хорошо. В такие моменты Спринг даже начинал насвистывать что-то под нос — обрывки губ у него еще сохранились. В тот вечер он собирался протереть обзорное окошко, благо очередной охранник как раз уволился — и слава богу, остался жив. Что давало некоторую надежду и далее избегать караулки, если чуть-чуть навостриться достигать консенсуса со своим своевольным телом. Дождавшись, пока уйдут последние посетители, Спринг дошлепал до техпомещения, вооружился ведром с мягкой тряпкой, в туалете набрал воды и принялся драить запотевшее от работающего с перебоями кондиционера стекло. Эндоскелет не протестовал — монотонная работа в качестве разминки его вполне устраивала. Вот только нагнувшись в очередной раз прополоскать тряпку, Спринг ясно различил в караулке чей-то голос. Рефлексы сработали быстрее мозга — аниматроник присел, прижимая руками торчащие заячьи уши. Потом осторожно прокрался к двери, заглянув в комнату. Юноша в синей форме ничтоже сумняшеся слушал плеер, заткнув уши таблетками наушников. Так-так. Сто процентов — новенький, явно считающий, что попал на теплую должность. А что, работать почти не надо — ну кому может понадобится грабить комнату ужасов? Что отсюда воровать — картонных привидений? Макеты окровавленных черепов? Сиди себе в караулке, серфи по сети по льготному ночному тарифу, пей кофе — чем не лафа! Наверняка студент, нашедший себе подработку... От молодости нового сторожа Спрингу едва не стало плохо. Не хватало только добавить на личный счет еще одного ребенка! О боже, за что?! Аниматроник уже хотел задать деру обратно в коридоры, как тут эндоскелет посчитал, что слишком долго не было активных действий — и решительно попер прямо на стража ночного порядка! Если бы Спрингтрап еще мог разговаривать — он бы сам заорал от ужаса. НЕТНЕТНЕТТОЛЬКОНЕТУДАААААА!!! Мальчишка, заслышав шум, уже складывал обзорный экранчик и начинал поворачиваться, когда левая нога внезапно поехала в сторону, ткнула «в борт» правую и весь проржавленный ужас с грохотом растянулся на полу. Поскользнулся. Господи боже, он просто поскользнулся на полу, который сам же и драил! Спринг сжался, закрывая лапами голову. Не показывай лицо и может быть — обойдется. Может парнишка просто примет его за сорвавшуюся с крепежа декорацию и оттащит обратно в коридор. Может... -Эй, ты как там? Живой? Голос... голос?! С ним... заговорили?! -Ээээй! Ты чего, без сознания, что ли? Несмотря на всю абсурдность ситуации, Спринг не удержался и хихикнул. Гениальный вопрос! Интересно, какой ответ ожидается? «Да, я в обморок упал»? -Живой! - обрадовался сторож — Сам встанешь? Дальше притворятся смысла не было — пришлось сесть. Парня звали Марк. И он действительно учился в политехническом, устроившись подрабатывать ночным сторожем главным образом из-за ночного льготного тарифа на интернет. И еще потому, что делать в общаге что-либо, не относящееся к кутежу и разврату, было невозможно. Объяснятся с ним приходилось через планшет — к счастью для Спрингтрапа, у его костюма была достаточно хорошая мелкая моторика, чтобы удержать в пальцах стилус, а у паренька оказались достаточно крепкие нервы, чтобы принять правду — его новый знакомый представляет собой труп в костюме, добротно перемешанный с механическими деталями эндоскелета. И при этом еще живой. Или условно живой — Спрингтрап не помнил, чтобы ему требовалась еда или вода, равно как в туалет заходил только чтобы набрать воды в ведро, когда собирался мыть пол. Костюм тоже не требовал подзаряжать аккумуляторы, которые, если мыслить логично, должны были «сесть» еще тридцать лет назад. Но шкурка все эти годы исправно «бегала». Иногда даже черезчур исправно. -Так может, вскрыть костюм да посмотреть? - предложил Марк после жалоб на заедающие шарниры и собственно — порванные эндоскелетом голосовые связки — Я не хирург, конечно... но хотя бы детали заменить и смазать точно не помешает. Спрингтрап согласился — честно предупредив, что понятия не имеет, в какой кондиции находится тот фарш, в который его превратили неисправные пружинные фиксаторы. К чести Марка — кое-как отстегнув с каркаса прогнивший меховой чехол, матерился он долго и круто, но затею подремонтировать Спринга не оставил. Правда, с сожалением констатировал, что «работенки тут явно больше, чем на одну ночку». -...слушай, предупредил бы своих, что я за вас, а? Задолбали уже, ей богу. Черт с ними, с системами, но если я курсач не допишу, меня ж с курса выпрут! -Предупредил... кого? Новый голосовой синтезатор работал прекрасно. Пусть лагал через слово, пусть регулярно путал интонации и ударения, но черт возьми, работал! Теперь у Спрингтрапа был свой голос — механический, глюкавый и заторможенный, но необъяснимо лучший, нежели корявые буквы на планшете и сипение через дыру в брюхе. -Ээээ... ну, тех ребят, которые периодически орут мне в рожу? -Здесь... никого... кроме меня... и тебя. -Ого, так они не с тобой, что ли? Слово за слово — пока Марк возился с его левой ногой, чертыхаясь и пытаясь заменить шарнир, оплетенный пульсирующими оголенными сосудами, выяснилась интересная вещь — парня уже несколько раз пугали странные создания, похожие на сильно карозированных кукол. Попросивший описать нежданых визитеров Спрингтрап крепко задумался. -Я их... знал. -Ага, то есть все-таки твои парни? -Не... совсем... я их... убил... когда-то. Мда... Каяться было тяжело, но необходимо. Необходимо в первую очередь самому Спрингтрапу, на чьих плечах груз вины становился от года все тяжелее. -Разобрал, значит... - Марк наконец со щелчком вставил шарнир и теперь пыхтел, натягивая обратно на лапу дырявый чехол — А почему, не помнишь? -Нет... помню... страх... и только. На следующую ночь едва Спрингтрап пришел в себя после отключения слепящих его ламп, как сразу услышал раздающийся из динамика голос Марка: -Спринг, ты там? Айда в караулку, есть кое-что, что тебе НАДО услышать! Запись была пущена на повтор — судя по всему, сторож не знал, когда именно аниматроник возвращается в сознание от дневной спячки. -Значит так, я попробовал поискать в сети по описаниям и той инфе, что получил от тебя. - Марк азартно стучал по клавишам, позволяя Спрингтрапу смотреть в монитор через плечо — Почти сразу выплыла неприятная история сорокалетней давности. Глянь, узнаешь? На открытой фотографии — явно оцифрованном старом двухцветном снимке из газеты — был запечатлен празднично украшенный вход в пиццерию «У Фредди Фазбера». По сторонам, склонившись в приветственном поклоне, застыли золотые аниматроники — медведь и кролик. -Это... я... то есть... не я... и Фрэд. -Ага, объявление об открытии. В то время костюмы Золотой серии проходили последние тесты, но ради торжественного случая их рискнули выставить на публику в режиме кукол. Тогда ничего не случилось и обоих утвердили в эксплуатацию. Позже в Золотом Бони выявили дефект... как раз то, на что ты и нарвался — спуск пружинных замков был нестабилен и в режиме костюма актеру приходилось быть КРАЙНЕ осторожным. Из-за этой особенности Золотого Бони — и на всякий случай, Золотого Фрэдбера тоже — использовали исключительно в режиме куклы. Марк откинулся на спинку кресла, стуча стилусом по губам. -А вот с Золотым Фредбером как раз случилась пренеприятнейшая история. Нашлись какие-то малолетние дебилы, решившие «пошутить» и запихнувшие ему в пасть головой перепуганного мальчишку. Естественно, на такое обращение костюм рассчитан не был, пружину спустило и пасть захлопнулась, оттяпав ребенку пол-башки. Бедный пацан скончался в госпитале год спустя — впал в кому и умер не приходя в сознание. Малолетки отделались огромным объемом штрафных работ — родители чуть на изнанку не вывернулись, наняв вскладчину лучшего адвоката своим дитяткам. В итоге всю вину спихнули на мануфактуру, где собрали оба Золотых костюма — мол, надо было лучше калибровать механизм, «это же дети», мать их! Мануфактура вину принять отказалась и разборка покатилась дальше, все больше уходя в фокусе внимания от, собственно, пиццерии. Хозяева воспользовались моментом и быстренько спустили обоих Золотых в подвал, с глаз долой. Пауза, студент опять барабанит по кнопкам — аниматроник прокручивает в голове услышанное, пытаясь разобраться в своем отношении к этой действительно мрачной истории. -В общем, инцидент бы благополучно канул в лету, если бы позже вокруг пиццерии было тихо. Но тихо не было. Зацени, буквально через год после «Укуса» - в забегаловке находят труп мальчишки тринадцати лет. Еще через месяц — тело пацана на коврике под дверью, ориентировочное время смерти семь часов вечера. В пиццерии тогда была вечеринка по случаю дня рождения и некоторые гости говорили, что видели за окном человека в фиолетовом костюме, но не придали этому значения. -Это... был я. -О! Вспомнил что-то? -Да... фиолетовый... это форма... я работал... охранником... в здании напротив. -Так, уже кое-что. За что пацана порешил-то? -Не... помню... -Ищем дальше. Еще три трупа на представлении «Бухта пирата Фокси». Списаны на аниматроника — и отсюда начинается вторая волна обвинений в адрес все той же мануфактуры... Твоя работа? -...да. -И тоже никаких мыслей, за что? -...да. -Хм. Кидаю пробный шар — ты мстил за мальчишку, отправленного в коматоз «невинной шуточкой». Первые двое — как раз те, кто его в пасть Фрэдбера засунул. -...я думаю... ты прав... я... вспоминаю... но все... нечетко. - Спрингтрап действительно начинал вспоминать. От взгляда на фотографии в памяти всплывали лица, голоса, детский смех. Ощущение радости, мгновенно сменяющееся ужасом... переплавляющимся в багровую ненависть. -Значит, с двумя разобрались. Остались те трое, которых ты ухлопал в «бухте». Друзья зачинщиков? -...нет... не так. -Тогда у меня версии закончились. - Марк снова откидывается в кресле — Ясно одно, эти убийства тебе аукнулись. Возможно, если мы как-то успокоим их души, то и тебя наконец отпустит в мир иной. -...«мы»? -Ну а то как же! Взялся за гуж — поздно орать, что у тебя грыжа. - пошутил Марк — И потом, если не я - то кто? Как обычно бывает с разного рода планами - «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Легко сказать «упокоить несчастные души», а вот на практике как это сделать? -Обычно неупокоенный дух типа «мститель» ищет возмездия своему убийце. - вооружившись справочником по паранормальным явлениям, Марк накачивался кофе и периодически вылезал через планшет в сеть, вытаскивая самые новые слухи и сплетни с разных оккультных форумов — Проблема в том, что ты, их убийца, вообще-то, уже умер, то есть месть как бы свершилась. -Может... им не нравится... соотношение? Их пять... было... а я один. -Может, может... Но тогда логика пасует вдвойне — оставляя тебя привязанным к этому телу, они постоянно увеличивают «личный счет». Сколько ты уже в гроб отправил своим милым личиком? -... -Вот. Конечно, иногда у людей на почве мести сносит все тормоза... тогда имеем маньяка, готового порешить десяток абсолютно невиновных баб, только чтобы отомстить одному гуляке-кобелю. Думаешь, наш случай? -Не... похоже... -А по мне — вполне, учитывая их поведение в текущей ипостаси. Сам подумай — если бы они не запугивали моих предшественников до твоего появления, ты наверняка уже нашел бы кого-то, кто согласился бы тебе помочь. А так... похоже на то, что они всеми силами пытаются и дальше держать тебя в этой шкуре... -АААААА!!! -УЙЙЙЙОПТВОЮМАТЬ!!! - отшатнувшийся от прыгнувшего фантома Чики сторож, чертыхаясь, перезапускает систему вентиляции — Что-то они наглеют, тебе не кажется? До этого при тебе ни разу не нападали... -...Чика. -Что? -...это... была Чика. -Ага, в курсе. Тяжело узнать, конечно, но... -Нет... я не... об этом... -А о чем? -Вентиляция. Если отключить... ты задохнешься... но я не... пострадаю. -К чему ты ведешь? -...униформа. Они считают... что вы — это... я. Я убивал... в униформе. -Думаешь, они принимают сторожей за своего убийцу, потому что форма была последним, что они видели? Предметная фиксация... Хммм... А ведь похоже на правду! - студент опять начинает терзать планшет — Тут, кстати, еще кое-что выплыло про эти пиццерии. Думаю, тебе будет интересно... Из-за шумихи с «Укусом» хозяева пиццерии убрали Золотых, взамен заказав у другой мануфактуры полностью автоматических аниматроников. Однако уже через месяц пиццерия закрылась «из-за технических проблем». Официальной информации по этой теме нет, зато слухов вокруг — хоть отбавляй. И большая часть — на тему бродящих по ночам аниматроников. -...это они. -Вот я тоже об этом подумал. Значит, куклы стали одержимы душами убитых тобой ребят... Так вот, через три года старик Фрэд благополучно отъехал и место у руля семейного бизнеса занял его сын, который решил снова открыть злополучный филиал. Привел здание в порядок, закрыл в подвале всю «старую гвардию» и заказал новых «продвинутых» роботов им на смену. Не продержались и двух недель — опять закрытие «по техническим причинам», однако интерес тут представляет не это. Интерес представляет то, что за два дня до закрытия из пиццерии уволился ночной сторож и ему взяли замену — которого уволили с занесением в личное уже на следующий день, после чего пиццерия как раз и закрылась уже навсегда. Причина увольнения - «порча имущества работодателя путем нанесения неисправимых повреждений роботизированным ростовым фигурам». Ничего не напоминает? -...это я. -Это тогда ты их «убил» второй раз, получается? И попал в костюм? -...да. Я услышал... слухи... про бродячие... куклы. -И испугался, что они придут по твою душу? -Нет... - Спрингтрап сжимает руками начавшую вдруг немилосердно болеть голову — Я... я хотел... память... нет... я хотел... -Ну-ну-ну...! - скрещивает пальцы Марк. И память послушно возвращается. -Я не хотел... чтобы они... жили... даже так. -Ого, это надо круто ненавидеть, чтобы такое существование считать жизнью! -Да... я был... в ярости... они забрали... они забрали у меня... моего Керти... Имя, словно волшебный ключик, открывает пыльный сундук памяти — и оттуда ворохом пожелтевших фотографий высыпаются воспоминания. Клочки прошлого, давно погребенного под пылью прошедших лет. -Так ты все-таки родственник того «укушенного» пацана? Отец? -Нет... я ему... никто... - был бы у Спрингтрапа язык — сейчас был бы самый момент его прикусить. -Тогда я ничего не понимаю... -Я... мы были... друзьями... Я и Кертис... Точнее, я тебя любил, Керти. Всегда любил. А ты был такой чистый и милый, что называл меня своим лучшим другом. И прибегал жаловаться на тупого и вредного брата. -Кертис... Я был... на мели. В самом низу... в яме... Он подошел и... спросил «Дядя, тебе грустно?»... я сказал «Да»... был раздражен... а он взял и обнял... меня. И стало... легче... Оказалось, что они соседи. Нелюдимый двадцатисемилетний мужик стал привечать у себя соседского пацаненка — они пили чай, обсуждали всякие городские сплетни и просто валяли дурака. Кертис иногда мог довести до ручки, но как ни странно — он стал для мизантропа солнышком в окошке, тем, кто мог заявится с парой взятых на прокат роликов, без обиняков заявить «Пошли кататься!», вытащить в парк несмотря на все протесты и заразительно хохотать, глядя на неуклюжие попытки хотя бы устоять дольше трех секунд. С ним можно было снова почувствовать себя юным и пьяным — жизнью, солнцем, свежим воздухом и весенним дождиком. Снова почувствовать себя счастливым и живым. Вот только в Самой Правильной Стране как раз началась истерия на тему педофилии — и соседи стали коситься. -А ты не...? -Нет... я... я любил Керти... по-настоящему... понимаешь? Я бы никогда... не сделал... больно... -Понятно... Мало по малу — дошло до точки, когда к соседу заглянул отец мальчика и прямо сказал, что «переломает его грязные ручонки» если еще раз увидит рядом со своим сыном. Увещевания, что сын ходит в гости по собственной воле и ничего противозаконного с ним тут не делают и никогда не сделают, разбились о железную стенку общей истерии «не прикасайтесь к моему ребенку». Ребенок в этот же день принесся вечером в слезах — ему тоже сказали, чтобы к соседу не ходил, а за попытку спорить выдрали ремнем и закрыли в комнате на весь день. Несмотря на всю жалость к мальчишке и собственную сердечную боль, его пришлось прогнать. Прогнать жестоко — чтобы больше точно не пришел. Так было лучше для них обоих. -Когда... он попал в госпиталь... меня даже не... подпустили к двери. Я только... хотел попрощаться... и попросить... прощения. -За то, что прогнал? -За то что... меня не было... рядом... когда его брат... в пасть кукле... не защитил... я мог... но не защитил. -Не твоя вина, не? -Моя. -И ты решил мстить? -Да. -Значит, сам брат и его сообщники? -Брат... его друг... и дети тех... кто запретил нам... встречаться. -А почему дети, а не они сами? -Я хотел... чтобы они... прочувствовали... что это, когда... у тебя забирают... того, кого ты... любишь. Твоего... самого близкого... человечка... -Вот так история... - чешет в затылке Марк. -Когда они... я сломал куклы... чтобы они провалились... в ад. Но они остались. И я... вспомнил, что есть еще... один костюм. Я забрался... в него сам... чтобы он не достался... им. -А костюм возьми и закройся. -...судьба? - из-за заячьей головы не видно, как обрывки губ растягиваются в подобие улыбки. -...завтра? -Да, последняя ночь сегодня. - Марк чешет в затылке, сконфуженно опустив голову — Понимаешь, это было так... подработка. -Понимаю... удачи и... спасибо тебе. -Да уж, было бы за что... Сторож в синей униформе и потрепанный аниматроник обмениваются крепким рукопожатием. -Что теперь будешь делать, Спринг? -Не знаю... попробую... найти могилу... -Хм... ну, с этим я могу хотя бы помочь... - студент разворачивает планшет, выбираясь в сеть — Так... Кертис... фамилию помнишь? Ага... … ...нашел! Глянь, он? Аниматроник кивает, рассматривая фотографию на экране. -Кладбище Святой Анны, 114. ...надо же, соседний район. Близко. -Близко? - вскидывается рваное ухо. -...знаешь что? - Марк срывает свою форменную кепку, лихо зашвыривая ее в угол — А не пойти ли нам... на экскурсию, а? Провести аниматроника пусть по спящему, но все же городу — задача не из легких. Еще тяжелее перевалить пусть гнилую, но все-таки тяжелую тушку через ограду кладбища. -Елки зеленые, последний раз я лазил через забор, когда был еще мальчишкой! - пыхтит Марк, подсаживая Спрингтрапа — И это был забор соседского сада! Фонарик сторожа приходится как нельзя кстати, благо освещается погост только ущербной луной. К счастью, нужная могила не заставляет себя долго искать — мальчишку похоронили под статуей ангела, достаточно приметной среди более традиционных надгробных плит. Сторож-студент деликатно отворачивается, пока аниматроник приседает на колени перед памятником и водит пальцем по табличке, читая эпитафию. -Керти... здесь ты... теперь спишь... С камня смотрит простая камея — серьезный мальчишка в темном костюме, видимо родители выбрали фото с какого-то «официального четверга». -Керти... прости меня... мальчик мой... прости, что не... защитил... Нет. Последнее так резко контрастирует со всем ранее сказанным, что пораженный переменой Марк оборачивается. Аниматроник стоит прямо, пристально глядя на камень, и его голос звучит необычайно четко, без привычных уже пауз. -Нет. Прости за то, что забыл твою доброту и погряз в ненависти. Прости, что залил кровью все, чему ты меня учил. Прости, что прикрывался твоим именем — ты никогда не одобрил бы эту бойню, ненависть была тебе чужда. Это был только... я. Спрингтрап оборачивается, глядя мимо Марка, на запад — туда, где стояло злополучное здание пиццерии... и два дома не менее злополучных соседей. -Я не мститель. Я просто безумный убийца. Фантомы правы, Марк — полужизнь в этом костюме это то, что я заслужил. Юноша-сторож открывает рот для ответа. Но тут земля содрогается. Взрыв газовой трубы слышал весь город, так что пожарным даже не потребовалось звонить — машина выехала почти мгновенно, уже в пути уточнив у оператора точный адрес. Но аттракцион все равно сгорел дотла — пламя, словно издеваясь над пятью экипажами, не унималось пока от здания не осталось даже головешек. Хозяин получил страховку — здание и имущество оказались оформлены на неплохую сумму — после чего перепродал участок и отправился искать счастья в другой стране. В течении пары лет земля с дурной репутацией меняла хозяев, пока не досталась какому-то меценату, превратившему ее в мемориальный парк и презентовавшего городскому фонду памятников истории и культуры. На установленных в парке стеллах можно прочитать как реальные документированные факты из полицейских, так и всевозможные легенды, мифы и страшилки, которыми успела обрасти запутанная история филиала пиццерии. Особенно выделяется небольшой обелиск из серого гранита, установленный неподалеку от входа в парк. На нем написано:

Охраннику, другу и прирожденному детективу Марку Харвею: Поздравляем с дипломом, брат!

Говорят, надпись многократно пытались перебить, чтобы соответствовала всем остальным камням в парке, но каждую ночь она упорно меняется на все те же строки. Говорят, камень ждет определенного человека, чтобы передать ему это загадочное послание, и когда он придет — надпись, наконец, исчезнет. Но это, конечно, только слухи, ведь Марк Харвей гуляет в парке каждое воскресенье — и всегда проходит мимо стеллы. Касаясь ее, студент что-то бормочет себе под нос. Проходившие в этот момент рядом могут поклясться, что он говорит «Извините, ребята, пока не сдал. Но в следующем году — обязательно!».