Лучший и самый близкий

— Этому человеку я доверил бы свою жизнь. Ночь. Дорога. Сколько вы уже едете? Ты лениво смотришь на часы. Долго. Очень долго. Ночь черна и видно звёзды. Его клонит в сон и он беспрерывно глотает энергетик. Где-то на задних сиденьях тихо побрякивают пустые банки и бутылки. Ты сидишь в пассажирском сидении скрючившийся, сползший. Устал сидеть. Хочется размять ноги. Поворачиваешь голову, смотришь на него, поражаясь его стойкости. Как же он, наверное, устал вести машину. Энергетик заканчивается, пустая банка летит к себе подобным. Печально-обреченный грохот раздается сзади. Ты молча шуршишь целлофановым пакетом, извлекаешь очередную банку, открываешь, протягиваешь ему. Он принимает её, чуть кивая в знак благодарности и тут же отпивает, не отрываясь от дороги. Вы едете в тишине, одни под бесконечным пологом черного неба, и кажется, что вы одни на этой бесконечной дороге в бесконечно чернеющем безвременном пространстве. — Он долбаёб, и я это знаю. Он просрёт мою жизнь. Обязательно просрёт. Но я все равно доверяю её ему. Он приходит в ночные смены, когда родителя нет дома, а квартира остается в вашем распоряжении. В его распоряжении. Он знает, где что в доме находится, даже получше тебя. Он давно здесь свой. Будто бы ещё один жилец. Преходящий. Он приходит, чтобы поспать. Едет через весь город, тратя часы, чтобы просто поспать. Перед сном вы всегда сидите на маленькой кухоньке и пьёте чай. И ты тут гость, скромно сидящий за столом, а он заботливая хозяюшка, достающая кружки, моющая заварочный чайник. Только чай выбираешь и завариваешь ты. Даже посуду моет он. В твоей комнате есть два спальных места: диван и кровать. Но вы всегда спите в кровати, обнявшись, похожие на спутавшихся осьминогов. И жарко тебе, и душно, и отпихнуться очень хочется, но вы продолжаете упорно спать в кровати вдвоем. — Этот человек — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я не знаю, как жил бы без него. Вы идёте по заснеженному лесу. Повсюду огромные сугробы, на елях огромные снежные шапки, а сам снег белый-белый. Чистый. Он курит, а ты тянешь за собой старый снегокат с потрескавшейся краской. В лесу тихо и нет ни одной живой души кроме вас двоих. Никого. И горка совсем пустая. Кататься вместе весело только до падения, потому что падать — больно. Снегокат жалобно трещит под весом таких взрослых и самодостаточных людей как вы. Бежать вверх, тянув снегокат — забавно, даже когда запыхаешься и устанешь. Вы падаете в очередной раз, и не встаёте. Время близится к полудню. Мороз колет замерзшие нос и щёки. Ботинки близки к тому, чтобы промокнуть. Вся одежда уже близка к тому, чтобы промокнуть. Дышите прерывисто, не можете отдышаться. Смотрите в небо, туда, куда тянутся тонкие чёрные ветки деревьев, в бесконечные небеса, серые и безжизненные. И вся вселенная повисла над вами, тихая, давая вам отдышаться от бега, от горки, от зимы. И нет ей конца.