Возлюбленный на одну ночь

Максим оглядел затемненный зал клуба, выискивая нового любовника. У предыдущего были карие глаза… Наверное. Какая разница? Звали его Дима – это точно. Как и предпоследнего. И предпредпоследнего… Какая бы ни была у них внешность, имя всегда одно. Так уж повелось. Так уж он захотел. Максим заказал еще одно «Мохито». Бармен усмехнулся и протянул заказ. Оперативно. Парень достал из кармана джинс купюру, даже не посмотрев на число. Какая разница? Сделает парню приятное. Взгляд зацепился за бейджик. На белом клочке бумаги переливались радужными цветами всего четыре буквы: «Дима». Максим непроизвольно усмехнулся и протянул парню деньги. Бармен послушно протянул руку, но Макс резко отдернул свою конечность. Глаза цвета расплавленного серебра удивленно воззрились на странного посетителя. Сердце Максима забилось быстрее, как бы решая: «Он или не он?» Определенно светлые волосы (точный цвет мешает определить скудное освещение), бледная кожа, пухлые губки, надутые в детской обиде, длинные, блестящие серебром ресницы… Камушек сережки в левом ухе. «Он»: шепнуло сердце. Максим с улыбкой протянул своему будущему любовнику (а в этом парень ни капельки не сомневался – контингент в этом клубе был… специфический) деньги и спросил: - Когда заканчивается твоя смена? Вот так. Без предисловий и расшаркиваний. - Через полчаса, - Дима расплылся в улыбке типа «от уха до уха», забирая свои чаевые. – Подождешь? - Да, - уверенный кивок. И больше – ни слова. Спустя десять минут, допив свой коктейль, Максим направился к выходу. В холе, натягивая легкую кожаную куртку, парень посмотрел в зеркало. Оно отражало не его. Точнее, его, но… Когда-то давно он был другим. Когда-то… Когда он был с Димой… Сейчас же зеркальная гладь отражает холодного, надменного хозяина жизни. Огненно-рыжие волосы, чуть прикрывающие уши, уложены в безумно дорогую прическу «Творческий беспорядок», в голубых глазах – только лед. На лице ни одной веснушки, в улыбках – презрение ко всему и всем. Одежда от модных и дорогих брендов. Голубые рванные джинсы, темно-синяя футболка в облипку, белые кеды. Все просто, но со вкусом. Да, он был красив. Но уже давно не «солнечный зайчик»… Максим до крови закусил губу. Не вспоминать! Не вспоминать! От очередного приступа агрессии его спас пришедший Дима. Все мысли вылетели из головы, как только руки блондина обвили его талию, а язык коснулся мочки уха. И плевать на все! И на то, что Макс полчаса любовался самим собой – тоже! -Пойдем? – Максим развернулся и приподнял двумя пальцами подбородок Димы, что бы смотреть глаза в глаза. Бармен был на сантиметров пять-семь ниже рыжего. -Ага. К тебе, или ко мне? – руки паренька пробежали по позвоночнику Максима, вызывая дрожь желания. - Ко мне. Парни вышли из здания и пошли вдоль ряда машин. Дима рассматривал эти консервные банки, пытаясь угадать, какая принадлежит его новому знакомому. Кстати… -А как тебя зовут? - Максим. Вот она, моя малышка, - будущие любовники подошли к угольно-черной Феррари 458. Шок Димы словами описать нельзя. Он такие машины только по телевизору видел! - Залазь, чего ждешь? - А… Она… Ага, - внутри машина-мечта оказалась светлой. Весь салон был обит бежевой кожей. На зеркале заднего вида никаких игрушек, как и вообще в машине. Только на заднем сидении маленькая бежевая подушечка. Да дома Максима они добрались минут за пять – ночные улицы были пусты, к тому же эта Феррари создана для гонок! Шикарная скорость, никаких заносов на крутых поворотах – идеально! И максим и Дима получили ни с чем не сравнимый кайф от поездки. И вот, наконец, дом. Точнее, просто квартира Максима. Дом – это ведь там, где тебя ждут верно? Его никто не ждет там, на тринадцатом этаже новостройки… У него нет даже кошки. Зачем? Днем он на работе, а ночью… А там уже по обстоятельствам. Максим впился в нежные губы Димы прямо в коридоре. Он пах «Орбитом» и был на вкус, как сладость. Неизвестная, заморская сладость. Максу сорвало крышу. Он любит сладости. Любил… Все равно… Одежда и обувь летят в разные стороны. Губы, руки, языки скользят по коже, изучая друг друга, волосы… тела. Зубы Максима прикусывают тонкую ключицу Димы, и с его губ слетает стон. В ответ блондин зарывается руками в шелковистые волосы партнера и, подпрыгнув, обхватывает его ногами за талию. Руки Макса придерживают блондина под бедра, сильнее прижимая к себе. Координация движений нарушена. Они оба не вписываются в поворот и врезаются в стенку. Все равно… Сейчас главное только ласки партнера. Один просто ловит момент – побыть с умелым любовником, а второй… Второй просто мечтает забыться и забыть… Всего на одну ночь… Ноготки Димы покалывают позвоночник Макса, ноги судорожно сжимают его талию. Голова откинута, кончики волос щекотят руку Максима, придерживающего блондинистую головку партнера. Губы парня исследуют шею бармена, изредка добавляя язык. Вторая рука, на поясе, прижимает друг к другу разгоряченные тела. Пах Димы упирается в кубики пресса. Парни были увлечены ласками друг друга до состояния полного безумия и, когда спина блондина коснулась холодных шелковых простыней, он вздрогнул. Но, тут же взяв себя в руки (насколько это было возможно), опрокинул на кровать пристроившегося над ним Макса. Озорно сверкнув глазами, бармен стал опускаться ниже, целуя каждый сантиметр живота рыжика. Уже у пупка вернулся к губам, одновременно прочерчивая языком влажную дорожку. Сорвав с губ Максима поцелуй, вновь переместился вниз. Прикоснувшись языком к головке члена любовника, Дима услышал тихий стон. Облизав ствол по всей длине, блондин добился того, что член Макса налился кровью, а жилка начала пульсировать. Резко вобрав в свой рот плоть Макса до конца, Дима вновь услышал стон. На этот раз более раскованный. Пару минут – и вот уже руки Максима на затылке блондина – задают темп. Бармен не сопротивлялся, послушно то ускоряясь, то замедляясь. И вот, разрядка. Струйка спермы ударила в горло Диме и тот чуть не захлебнулся, но Максим успел вовремя оттолкнуть своего любовника. Тем не менее, блондин глотнул семя. Капельки белой жидкости стекли с уголка губ к подбородку. Максим приподнялся и слизал свою сперму. Еще пару минут – и член Максима, снова вставший в болевую готовность, упирался в анус блондину. Руки рыжего сжимали бедра Димы, не давая отодвинутся. Половые органы обоих, истекающие природной смазкой, пульсировали, как бы намекая – еще немного и вы оба получите удовольствие. Он вошел в него сразу весь, без подготовки. И сразу начал двигаться, не обращая внимания на сдавленные стоны Димы. Вскоре стоны боли сменились стонами наслаждения. Им не нужно много времени, что бы достигнуть апогея. Совсем скоро пальцы Димы судорожно сжали простыни, а он сам изогнулся в пояснице, изливаясь на свой собственный живот. Сокращение мышц ануса довело до оргазма и Максима. Скинув ноги Максима со своих плеч, рыжик откатился к противоположному краю кровати, осознавая, что слишком много выпил еще для одного захода… Дима слегка разочаровано засопел, но спорить не стал, засыпая. Утром Макс заварил Диме чай – в качестве извинений. - Я черный предпочитаю, - усмехнулся блондин, отодвигая от себя чашки с «Земляникой со сливками». Максим только пожал плечами и отхлебнул свой кофе-лате. -Мы еще увидимся? – Дима посмотрел в глаза сидящему на подоконнике парня. Тот вновь пожал плечами и уставился на небо. Такое же холодное, как и его глаза. -Значит, возлюбленный на одну ночь? А как же «Дима, я люблю тебя!»? – блондин скривился и ушел из квартиры своего ночного любовника, не дожидаясь прощения. -На одну ночь? Наверное, ты прав, - спустя десять минут все же ответил рыжик пустой квартире. Он забудет внешность этого бармена, забудет его жесты, мимику. Зачем помнить? Все равно каждую ночь, с любим парнем, он, закрывая глаза, вспоминает длинные черные волосы и изумрудные глаза. -Солнечный зайчик, - прошептал Максим и вылил безнадежно остывший кофе в раковину. – Назовешь ли ты меня так еще когда-нибудь, Дим? В дверь позвонили. Макс подошел к домофону и нажал на кнопку, размышляя, с чего бы это Димка вернулся? Забыл что-то? - Ну привет, Солнечный зайчик, - на экранчике аппарата возникло до боли знакомое лицо. -Этого не может быть, - прошептал Макс, отступая от домофона. Нет, это невозможно… Он не может прийти… максим бросился в ванную. Он больше не может терпеть… …Безумец, беглец, дороги нет, Ты видишь неверный свет…* Нет, хватит… Где-то здесь были лезвия для бритв… Старые, но еще довольно острые. Прости Дима, прости… Но коль уж начались галлюцинации… Максим одним движением руки сметает на пол все, что было на стеклянной полке. Вот они! …Твой ангел зажег мираж огня: Он хочет убить тебя…* Не отступит. Хватит с него. Хватит «возлюбленных на одну ночь», хватит помнить и страдать. Взмах – и лезвие распарывает вену. Вдоль, не поперек. Еще взмах – алая жидкость стекает с другой конечности. …На краю обрыва песня неземная, Музыка Богов и голоса Богинь…* Лечь в ванну. Включить холодную воду. Так кровь не свернется… Надо было сделать это ДО, а то кровь мешает – ладони соскальзывают с крана. …Ты паришь над миром, но торговец раем Выймет душу из тебя за героин…* Перед глазами проносится жизнь. Друзья, смех… Его изумрудные глаза… Неделя счастья… «Игрушка. Пошел вон». Наркота… Бизнес… Крутые тачки и красивые любовники. И каждый с ЕГО именем… …И устал быть птицей и сорвался камнем…* Уже закрывая на веки глаза, Максим услышал грохот двери. -Слабак, - сколько презрения может быть в этом голосе? В этом любимом голосе… Последние силы Максим потратил на улыбку… Он уже не видел слез, стекающих из уголков глаз стоящего на коленях брюнета. Бездыханное тело прекрасного, как бог, рыжего парня, чье тело было окрашено в благородный алый его же кровью, и нежно целующий холодную руку, плачущий, коленопреклоненный брюнет… Прекрасная картина, достойная кисти художника. …Грустною улыбкой вновь провожаешь Ты снежинок тихий свет. Как теперь звучит мой голос? Даже если отвечу, утонут звуки во Тьме, Тебя больше нет!..** POW Дмитрия Я не спеша шел к дому Максима, в очередной раз размышляя над тем, что натворил 5 лет назад. Тогда я заметил заинтересованные взгляды довольно милого рыжего мальчишки. Я сразу же окрестил его «Солнечным зайчиком». И он действительно был ярким, быстрым и надоедливым. Постоянно был неподалеку, мозоля глаза. Ну, я и решил с ним переспать. А что? Я – би, мне как-то пофиг, парень он, или девка. Симпатичный, и это главное. Со временем (хватило всего недели) меня захватили наши отношения. В постели Макс был ничуть не хуже, чем в жизни – как маленький солнечный лучик. И тогда я испугался. Серьезно так испугался, что влюблюсь. До этого я никого не любил… И не хотел, если честно. И вот однажды утром, в пятницу 13, как сегодня помню, я заявил ему: - Уходи и забудь меня, игрушка. Пошел вон. Максим уронил себе на ногу поднос с горячим кофе. Парень всегда по утрам делал мне черный кофе. Кажется, он даже не заметил ожога на ногах. Из его голубых глаз полились прозрачные слезы. Нет, он не ругался, не орал. Он просто молча, периодически всхлипывая, собрал свои вещи и ушел. То, что мое самовлюбленное высочество серьезно так втюрилось в рыжего паренька 17 лет от роду, я понял почти сразу. Но было слишком поздно… Своего Солнечного зайчика я больше ни разу не встречал. Ни разу за 5 лет… Я пытался его найти, всеми силами пытался. А он как в воду канул! И вот, наконец, я через знакомых своих знакомых нашел, где он теперь живет. Со всех ног я бросился к нему просить прощения. Ни одна любовница или любовник не приносили мне столько кайфа, как он. Если он не согласится добровольно – буду действовать силой. Но он вновь будет моим! Уже возле нужного подъезда мне на встречу вылетел какой-то блондинистый пассив. Злющий, как черт. Хе, надеюсь, не из ЕГО квартиры… Позвонил в домофон. Максим ответил почти сразу. Ответил и испугался. Я успел сказать только одну фразу, а он уже отступил назад с таким выражением лица, что у меня сжалось сердце. -Максим!!! – орал я, но Солнечный зайчик меня не слышал. Он скрылся в глубинах квартиры. Душа затрепыхалась в груди, предчувствуя беду. Мне повезло. Примерно через пять минут, показавшихся мне вечностью, из дома вышла молодая женщина, лет 25-30. К моему счастью, ей хватило одного взгляда на мое перекошенное ужасом лицо, что бы пропустить меня. Я на максимальной скорости взлетел на 13й этаж, с перепугу забыв про лифт. Дверь в квартиру Максима оказалась открытой (какая беспечность! Но в данный момент она мне только на руку). Из ванны слышался шум воды. Вот ни за что не поверю, что он решил принять душ! Ворвавшись в комнату, я обессилено упал на колени. Мой мальчик, мой Солнечный зайчик, лежал в розовой от крови воде. -Слабак, - просипел я (элементарно сел голос) в надежде, что презрительный тон заставит его бороться за свою жизнь. Ошибся… Максим только улыбнулся. И все. Мой Солнечный зайчик, которому я так и не успел сказать «люблю» погиб… Я целовал его нежные пальчики и плакал, плакал, плакал. Моя жизнь сломалась во второй раз. Теперь уже навсегда. Но я продолжал жить. Ради него. . … Тихо все, но землю вновь Укрывает беспощадный, мертвый снег. Вижу слез последних отблеск. Я безжизненна кукла, что вновь уже Никогда не сможет петь! Лишь один воспоминаний след, Голос звонкий до сих пор хранит. Нашу песню до конца не суждено Нам спеть… *-Ария «Ангельская Пыль» **-Кагамине Лен «Беззвучный голос» русский перевод.