Будь хорошим львенком

Оливера пробрала дрожь. Началась где-то в коленках, быстро поползла вверх, пощекотала ребра и устремилась на самый верх: к кончикам волос. Пальцы дрожали. Дрожали бы… если бы не сжимали судорожно край раковины за спиной. Эта несчастная раковина была единственной причиной того, почему Оливер еще держался на ногах. Он закусил губу, медленно опустил голову, попытался что-то сказать, но вышло сделать лишь сдавленный вздох. Его торс был оголен, и чужая рука удобно устроилась на нем, словно там ей было и место. Маркус стоял перед Оливером на коленях, властно проводя упругими пальцами с чуть длиннее чем положено ногтями по напрягшимся мышцам живота. Вторая ладонь слизеринца легла прямо Оливеру на промежность и очень нежно и мягко поглаживала напрягшийся член Вуда сквозь ткань штанов. — Что же ты, Оливер, уже не такой смелый, как я погляжу?! — Маркус провел языком вдоль края брюк, вызвав у гриффиндорца резкий, надрывистый вздох. Оливер хотел вырваться, желал этого всей душой. Хотел оттолкнуть Флинта, врезать ему, например, «Авадой», чтобы больше неповадно было, но не мог. Он одновременно и замер, и не мог унять дрожь по всему телу. Глаза неотрывно следили за Флинтом, губы были искусаны, костяшки пальцев побелели, колени саднило, и хотелось просто рухнуть на пол, на четвереньки, бесстыже выставить перед Маркусом задницу и прошептать: «Ну же, давай!» Но Оливер из последних сил пытался сохранить свое достоинство. Рука Маркуса поползла вверх, вдоль груди. Ноготь задел сосок — у Оливера закружилась голова. Пальцы погладили ключицу, и вдруг ладонь Флинта сомкнулась на горле Вуда. Хватка была слабая — такой даже флоббер-червю не навредишь, — но инстинкт Оливера сработал быстрее, чем он понял, что бояться нечего: он дернулся в сторону. Видимо, этого Флинт и ждал: пальцы впились в кожу сильнее, оставляя на ней белые пятна. Оливер замер, стало трудно дышать, эрекция начала падать, что Флинту явно не понравилось. Не сводя с Вуда взгляда своих темных глаз, Флинт усиливал давление до тех пор, пока его жертве стало не хватать воздуха. Оливер зажмурился и открыл рот, пытаясь глотнуть кислорода. Пальцы пропали, пропали отовсюду: с шеи, с брюк… Лишь для того, чтобы схватить его за подбородок. Маркус уже стоял перед ним, все также не моргая, прожигая в Оливере дыру. Подушечкой указательного он провел по нижней губе, а затем нагло толкнул его в рот. — Давай, будь хорошим львенком, Вуд, — усмехнулся он. — Постарайся для меня. Попытка отстраниться не принесла результатов. К тому же Маркус был слишком рядом. Что за магию он источал — Оливер не имел ни малейшего понятия. Но она покоряла его себе, делала мягким, слабовольным. Оливеру хотелось быть покорным. Остатки его разума кричали: «Что ты делаешь?! Это же Флинт!» Но все его тело жаждало этого сладкого мучения, хотело уступить Маркусу, угодить ему… хотело быть хорошим львенком. И тело решило за Оливера само: его язык прошелся вдоль грубоватой кожи, попытался обвиться вокруг пальца, а губы сами сомкнулись на нем и принялись сосать. Вторая ладонь Маркуса снова легла Оливеру на штаны, и Вуд почувствовал, как там снова стало разгораться тепло, которое быстро перешло в жар. Он старательно сосал пальцы Флинта и уже сам не замечал, как терся о его ладонь. Все настойчивее, все сильнее. Оливер закрыл глаза, постанывал. Он чувствовал себя слегка униженным, но к его собственному удивлению именно это его и заводило еще больше. Флинта это все будто бы оставляло равнодушным. Он поглаживал Оливера, сжимал его член сквозь ткань, и в его собственных штанах уже давно было тесно, но взгляд оставался холодным. Приоткрывшиеся из-за тяжелого дыхания губы то и дело хитро ухмылялись. Оливер был словно глина в его руках — лепи, что хочешь. Маркус видел это, чувствовал: сейчас он может сделать с ним все, что угодно. Может поставить на колени и вместо пальцев грубо ткнуть ему в рот свой член. Может развернуть его к стенке и оттрахать. Может царапать его, кусать, душить, — Оливер все стерпит. Маркус медлил лишь потому, что не мог выбрать что-то одно. К тому же вид изнывающего Оливера, покорно лижущего его пальцы и бесстыдно трущегося о ладонь, был не самой плохой картиной. Пальцы снова нащупали твердый ствол сквозь ткань и сжали его. Изо рта Вуда вырвался стон. И тогда Флинт решился. — Течешь, как сучка, наверное. Сейчас проверим. Флинт быстро расправился с пряжкой на ремне, рванул ширинку и нагло залез рукой внутрь. — Так и знал, — прошептал он, прижимаясь к Вуду всем телом. Его пальцы нащупали влажное пятно. — Как сучка… Оливер что-то утробно прорычал, но Маркус не дал ему времени ни оправдаться, ни позлиться. Рука уже залезла в трусы, сомкнулась на члене. У Вуда потемнело перед глазами. А заодно он, видимо, совсем помутился рассудком, потому что он подался вперед, обнимая Флинта за шею, прижимаясь своим голым торсом к жесткой рубашке слизеринца, зажимая его руку между их разгоряченными телами. Они соприкоснулись лбами, жарко и громко дыша. — Пожалуйста, Флинт… П… пожалуйста… Шептал Оливер и работал бедрами. Маркус высунул язык, провел самым кончиком по пересохшим губам напротив. Затем молниеносно рванул вниз собственные штаны вместе с трусами. — Еще и просишь, как… Ох черт! — члены обоих соприкоснулись. — Как сучка… Ладонь Маркуса обхватила оба ствола, начала двигаться вверх и вниз, хотя это и было почти невозможным — так тесно они приникли друг к другу. Оба тела начали ритмично двигаться, тереться друг о друга. Оливер снова закрыл глаза, стискивая Флинта в объятиях, вцепился ему в шею зубами. — Ну-ну, будь… х… хорошим… львенком, — дыша через раз выговорил Флинт, схватил Оливера за волосы и грубо потянул вниз. Теперь шея Вуда подверглась нападению. Маркус прошелся по ней языком, не переставая работать бедрами и рукой внизу. Мир начал высекать искры. — Ч-черт… Флинт… О боже! Стоны и сбивчивое дыхание наполняли собой комнату, затопляли ее своим жаром, которого было слишком много. Вуд судорожно цеплялся за Маркуса, шепча ругательства тому в ухо. Маркус тяжело дышал, впивался в шею гриффиндорца и сжимал их члены. Их не хватило надолго. Минут через десять темп ускорился, стоны стали громче. И когда Вуд в последний раз выгнулся навстречу Маркусу с громким стоном, тот почувствовал, как разливается в его руке тепло. Не сбавляя темпа, он прошелся липкой рукой еще несколько раз вверх-вниз и почувствовал, как отпускает и его. Теперь дрожь в коленях передалась и Флинту. Обессилевший Оливер повис на нем всем телом. Одежда была грязной и мокрой. Мысли у обоих — такими же. — В следующий раз опробуем твой язык на других предметах, львенок, — с усмешкой прошептал Маркус Вуду на ухо и мягко провел ладонью по волосам уставшего парня.