Лотерея жизни

***** Шейн проснулся первым и, принюхавшись, пошел в спальню папы. Ребенок замер на пороге, с нечитаемым выражением упершись взглядом в Алекса, у которого за спиной спал его отец. С одной стороны он уже начал привыкать к Алексу, да и папа в его присутствии казался добрее, и в эти мгновения Шейн чувствовал себя любимым сыном, забывая о холоде, что изредка мелькал в глазах папы. Вот только сейчас все выглядело так, словно у Шейна собирались отнять игрушку, лишить чего-то важного, едва становившегося привычным. Ведь это он именно с Алексом готов был защищать папу! И когда Шейн почти решился уйти к себе в кроватку, Алекс разлепил веки и сонно уставился на Шейна. Миг, и он улыбнулся ребенку, вытянул руку из-под одеяла и протянул к нему. Шейн отступил, зашипел, рассерженно и чуть испугано, прижимая уши к голове. Нейа проснулся от этого звука и не высовываясь из-за спины Алекса инстинктивно зашипел в ответ, еще не понимая, кто его разбудил, но уже готовясь защищаться. Ребенок замолк, растерянно хлопая глазами и, ведомый инстинктом, раскрыл ладошки и замурлыкал. Нейа выглянул из-за Алекса и резко приказал, не переставая шипеть: — Живо в свою комнату! Шейн молча повиновался, захлопнув за собой дверь. Омега одним движением перебрался через Алекса и спустя мгновение заперся в душе. Алекс тряхнул головой и потер лицо ладонями. Нет, такого он ожидал. Живя без родителей и справляясь со всем сам, Алекс привык к одиночеству, а часто и жаждал его, но были минуты слабости, когда казалось, что душу продашь за чужое тепло любимого чуда под боком... И хотя Алекс не думал заводить семью, в своих фантазиях он мог легко представить их рядом, и в те минуты он был счастлив. Встав, Алекс покопался в тумбочке и достал влажные салфетки, старательно оттер себя и надел мягкие хлопковые штаны с борцовкой. Как и ожидалось, Шейн лежал в кровати, накрытый одеялом с головой. Уже предчувствуя сопротивление, Алекс все же залез к ребенку и обнял комок, притягивая к себе. — Прости, — извинился Алекс, чувствуя вину. — Что будет дальше? — тихо отозвался Шейн. — Мой папа теперь будет всегда на меня шипеть? — Нет, конечно, он просто смутился и не знал что делать, а потому разволновался и испугался, — объяснил, как умел, Алекс. — Он взрослый, уверенный и сильный, и все же ему не хватает поддержки со стороны. Когда кажется, что весь мир против тебя, всегда сначала защищаешься, а потом уже приглядываешься и думаешь: а была ли опасность? Шейн высунул голову из-под одеяла и прислушался, вновь прижал уши к голове. — Почему вы были вместе и чем пахло в комнате? — ребенок с любопытством повернул голову на бок. — Я уже как-то чувствовал этот запах. Но дядя Мак не сказал, что он значит. — Так Мак тоже не скучает и пахнет... гм... подобным образом? — хмыкнул Алекс. — Интересно. Я бы объяснил, но учитывая, что сам недавно мало-мальски в курсе дела, лучше доверить разговор Нейю. Алекс хитро прищурился и стал пробираться руками под одеяло, намереваясь защекотать альфенка. Шейн, проследив за руками няньки, фыркнул, и сам начал щекотать человека. Именно этот момент выбрал Нейя, чтобы войти в детскую. Чуть смущенно помявшись, омега тихо спросил: — Завтракать будете? Обернувшись на голос Нейи, Алекс все же выпал из детской кроватки и улыбнулся омеге. — Будем. Приготовишь? — Приготовлю, — пожал плечами Нейа и принялся обходить их по стеночке, пробираясь к выходу из детской. — Минут через сорок спускайтесь. Алекс, которому запах омеги вообще ни о чем не говорил, просто потому что нос человека не способен его почувствовать, решил и дальше ребячиться, поэтому, подмигнув Шейну, подорвался с пола и загреб в объятия Нейю уже в дверях, вываливаясь с ним в коридор. Впрочем равновесие им удалось удержать, Алекс прижал омегу к стене и быстро поцеловал его. Нейа отшатнулся, больно ударившись затылком об стену: — Тихо ты! А если Шейн увидит? — Он уже спрашивал, чем пахло в спальне. Шейн — альфа и быстро растет, не стоит от него прятаться. Пусть лучше знает, что омег полагается всячески нежить и любить, — улыбнулся Алекс. — Не думаю, что ему это поможет, — помрачнел Нейя. — Боюсь, он весь будет в отца. Ладно, пошли на кухню. Омега легко выскользнул из объятий и пошел вперед, чуть сутуля плечи. — Он не понимает, — догнал Нейю Алекс и пошел рядом. — Чувствует твою ненависть и не знает ее причин. Он как чистый лист, открытый для мира, на котором напишешь ты, окружение и обстоятельства. Шейн и твой сын тоже, и если внешне он пошел в своего старшего отца, это ничего не значит. Дай ему шанс и просто люби. — Алекс... — омега тяжело вздохнул, — я не знаю как воспитывать ребенка, любить его. Я вообще не знаю, что с ним делать. Все, что я вижу в нем, это его отца. Еще бы знать... — последнее Нейа добавил совсем тихо, — кто вообще его отец. Алекс ошарашенно уставился на прячущего взгляд Нейю и, открыв перед ним двери в кухню, усадил за стол. — Что это значит? — Ну... Либо Макиор, либо его братец, — пожал плечами Нейя, занимая все свое внимание продуктами. — Они генетически полностью идентичны... Так что этого я не знаю. Шейн вошел на кухню, и омега замолк на мгновение, затем продолжил, не обращая внимания на присутствие ребенка. — Может, это и хорошо, хотя бы иногда я могу его не ненавидеть. Алекс поспешно отвернулся, пряча в глазах злость и... брезгливость. Он не мог принять отношения Нейи к сыну, понимал омегу и все же не мог смириться. А в такие моменты, как сейчас, когда Нейа вновь ранил беззащитного ни в чем не виноватого ребенка, нанося удар тому, кто не сможет ответить, Алекс еле сдерживался. Он улыбнулся Шейну, подхватил его на руки и отнес к холодильнику. — Давай посмотрим, что там есть, и выберем самое вкусное! — предложил Алекс. — Давай! — согласился ребенок. Нейа прикусил губу и затем чуть подумав, сказал: — Шейн, хочешь пойти в океанариум? Странно, но то, что Алекс отстранялся от Нейи, ранило последнего, и тот попробовал подлизаться к ребенку, прекрасно зная, что мальчишка обожает океанариум. — Я свожу его туда, — перебил довольный отклик Шейна Алекс, разгадав план Нейи, забрал с полки ведерко мороженого и усадил ребенка прямо на столешницу, вручая ему ложку. Совершенно спокойный Алекс подошел к омеге и, нагнувшись, куснул того в плечо, горячо зашептал на ухо: — А если я сейчас начну притворяться внимательным, запрячу презрение поглубже и изображу восторг от поцелуя с тобой, тебе будет приятно? Нейа покачал головой, прикусил губу и молча вышел из кухни, одновременно приказывая дому закрывать за собой двери и, только очутившись в своей спальне, разрешил открыть их. Все, кроме дверей в свои комнаты. Позвав по комму киборга, Нейа посомневался пару минут и затем позвонил Макиору. Киборг вошел в кухню, когда от мороженного уже ничего не осталось и сообщил Алексу, протягивая какую-то пластиковую карточку: — Илли Эрмир Нейа дал вам вольную, вот ваш идентификационный чип, с помощью карты вы при необходимости можете также снять деньги, не много, всего лишь 1234,5679 стандарта. Илли Эрмир Нейа просит вас покинуть дом немедленно, служба безопасности больше не пустит вас на остров. Шейн, за тобой через полчаса прибудет дядя Мак. Киборг замолк, явно смущенный своим заявлением. Или он изображал смущение... С каменным выражением лица Алекс принялся набирать на комме сообщение для Нейи. «Ты совсем тупой? Не иди на поводу у чувств, в тебе говорит обида». «Сообщение не может быть доставлено, данный абонент заблокировал вас» — тут же высветилось на экране. — Что-то не так? — спросил киборг, все еще протягивая карточку. Шейн же замер, понимая, что дела плохи, но не понимая, насколько именно. Алекс забрал карту и сунул ее в карман, просто чтобы не мучить не виноватого ни в чем киборга и потрепал Шейна по волосам. — Все нормально, котенок, просто меня уволили только что, — нервно постучал пальцами по столу Алекс и обратился к киборгу. — На моей планете уходить без прощания невежливо, а закон велит уважать традиции иностранцев, если те не содержат угрозы их здоровью и здоровью граждан принимающей стороны, так что я вынужденно отправляюсь сидеть под дверью Нейи, пока он не вылезет из спальни. Алекс поднялся из-за стола и решил подстраховаться, не зная точно, о чем попросил Нейя. — Шейн, пожалуйста, уговори Мака побыть с тобой на острове, отведи дядю к морю или еще куда, только не улетай с ним. Алекс быстро нашел нужную комнату и постучал в дверь, громко закричав: — Нам нужно поговорить! — Не о чем нам разговаривать, — донеслось ровное из комнаты. — Будьте добры, покиньте мой дом. Удовлетворили свое любопытство? Вот и здорово! Теперь — свободны. Алекс шарахнул кулаком по двери и принялся считать до десяти, силясь унять волну злости внутри. В конце концов, он понимал, что перегнул палку и не прав, но и Нейа зарывается. Хотя Алекс не знает, к чему привык омега и, может, его поведение совершенно нормально. — Просто открой дверь. Нейа рывком распахнул дверь и зло прищурившись снизу вверх смотрел на Алекса, словно пытаясь прожечь взглядом в нем две дыры. — Ты правда хочешь, чтобы я ушел? Вот так, насовсем? — Алекс был спокоен, а его взгляд серьезен. Он не шутил, готовый принять любой ответ Нейи. — Вам и самому, думаю, не терпится это сделать. Не думаю, что вам приятно находиться с тем, кого вы презираете. Это первое. А второе... Не ваше дело, со сколькими я спал до вас, и со сколькими буду спать после того, как вы уйдете. Двери там, свободны. Денег вам хватит на пару тройку месяцев. Найдете работу и будете жить спокойно. — Перестань, Нейа, ты же понимаешь, как сильно нравишься мне. Да, твои отношения с сыном меня не касаются, но я не могу притвориться глухим и слепым или сделать вид, что понимаю их. Тебя никто не заставляет любить Шейна или признавать его, я лишь прошу не отталкивать мальчишку раз за разом. Пожалуйста... Он ведь совсем маленький... Он не понимает, только чувствует ненависть, которая сожрет его такими темпами, — говорил, как умел Алекс. — Он знает, что я ненавижу «дядю Мака», — последние слова Нея выплюнул. — И Шейн, в отличие от вас, не понял, когда вошел, что речь идет о нем. Я не отталкиваю его, по крайней мере, специально. Но вы правы, мои отношения с сыном — не ваше дело. Омега чуть скривился, и покачал головой: — Я прекрасно понял, насколько сильно я вам «нравлюсь». Думаю, вы все сказали? Алекс скрипнул зубами. — Чееееерт! — зарычал он и резко развернулся, уходя в так и не ставшую своей спальню, собирать немногочисленные пожитки. Нейа опустился на пол по косяку двери, обнял себя за колени и врубив комм принялся наблюдать за тем, как собирается Алекс. Отчего-то было совсем грустно, хотелось тихо выть от ощущения всеобъемлющего одиночества и того гадкого чувства, что его опять предали. Первым был Макиор, который, наигравшись и встретив другого, просто захотел передать его брату, вторым — инопланетник, которому, как оказалось, было просто любопытно. Хотелось, чтобы был хоть кто-то, кому не будет противно находиться рядом, кто не будет осуждать или видеть в нем просто возможность для размножения. Алекс остервенело набивал дорожную сумку, затем, словно выдохнувшись, пнул ее и навзничь повалился на кровать. Он подтянул к себе подушку, на которой полчаса назад спал Нейа и вжался в нее лицом. — Тупой, кошак, — устало ругался Алекс. — Тупой и вредный... Ему совсем не хотелось уходить, и хотя семья была ему чужой, но почему-то влиться в нее оказалось весьма просто. И Шейн, и Нейа заняли прочное место в душе Алекса, пусть он и сможет жить без них дальше, но забыть — никогда. В груди больно сдавило. Нейя минуты три наблюдал за тем, как Алекс развалился на своей кровати, затем, собравшись, встал и решительно направился в спальню к Алексу. — Вы еще долго собираетесь тут валяться? — прислонившись к стене с самым независимым видом, поинтересовался омега. — Нет, — Алекс вздохнул и, ухмыльнувшись собственным мыслям, подхватил сумку, так и не выпустив из рук подушку. В последний раз бросив наполненный боли и грусти взгляд на Нейю, пошел на выход, пожелав напоследок: — Будь счастлив. — И вам того же! — зло бросил омега вслед, непонимающе смотря на подушку. — Зачем вам она? — не выдержал Нейя. — Нюхать буду. Нейа застыл с приоткрытым ртом, не понимая, зачем подушка тому, кто его презирает. Даже с расстояния омега чувствовал запах: его, Алекса, секса. Алекс выглянул в окно, намереваясь попрощаться с Шейном, но того видно не было. — Идиот, — тихо ругнулся человек.