Лотерея жизни

Не бечено! *****

Самый надежный план: «Пофиг, на месте разберемся!» (с) Интернет

      Шейн держался чуть в стороне, не доверяя, но Алекс его не дергал, и котенок расслабился. А через полчаса они увидели пляж... И море. Его, казалось, столько, что не охватить, невозможно надышаться, а сердце бьется как сумасшедшее, в глазах замирают слезы восторга. Ослабевшие ноги подломились, и Алекс уткнулся ладонями в горячий, потрясающий на ощупь песок.       — Благословенный богами край, — прошептал он.       — Тебе плохо? — настороженно спросил Шейн, держась до сих пор в стороне. — Ты тоже боишься моря? Папа не любит море, он не любит меня и дядю Мака... — мальчик резко замолк, серьезно смотря куда-то в даль. Ребенок хмурился и смотрел на воду, затем смело подошел к кромке воды, сел прямо на песок и спросил. — Ты умеешь делать замки из песка?       Алекс отдышался и, стыдясь своей слабости, присел рядом.       — Я люблю море. Теперь люблю, — он набрал горсть влажного песка и стал процеживать его, от чего липкая масса выстраивалась кучкой, как у Шейна. — Могу замки из грязи сделать.       Алекс улыбнулся серьезному Шейну.       — Мне нравятся твои белые ушки, кисточки смешно подрагивают на ветру. Знаешь, далеко, в месте, что я называл домом, у меня остался друг. Он любит котов и часами может с ними играть. Я думаю, тебя бы он тоже полюбил, если бы увидел.       — А почему ты уехал из дома? — ребенок дернул ушами и прижал их к голове, старательно принявшись лепить что-то свое из вязкого песка. — А кто такой кот? А где твой дом?       — М-м-м, мой дом в двадцати шести стандартных часах лета отсюда и называется Земля. Так получилось, что я оказался на торгах, и твой папа меня купил. Теперь я принадлежу ему и не могу вернуться обратно. А кот — земное животное. Оно умеет мурлыкать, очень теплое и мягкое, и ушки у него совсем как у тебя. А ты живешь только с папой? — в свою очередь спросил Алекс.       — С папой или с дядей Маком, — ребенок склонил голову на бок. — Еще у меня есть дедушки, только мне нельзя с ними видеться, иначе я не увижу больше дядю Мака.       — А... — Алекс колебался, но все же спросил: — А мама?       — А что такое мама? — удивленно спросил Шейн. — Кто это?       Алекс некрасиво приоткрыл рот. На Земле имелись случаи выращивания людей вне человеческого тела, в капсуле жизнеобеспечения в питательной биомассе. Стоила процедура бешеных денег, но у некоторых не было другого шанса обзавестись ребенком. А тут... Возможно, и Шейна вырастили схожим образом?..       — М, мама — это... В общем, именно у нее в животике растет ребенок, и потом она производит его на свет, — скомкано ответил Алекс. — Если по-простому, то для того, чтобы ребенок родился, нужны двое: первый — папа, вторая — мама.       — Эм... То есть мой папа — это моя мама? Я вырос у него в животе. И еще у меня был отец, брат Мака, но его казнили, — ребенок оглянулся по сторонам и, прижав уши признался шепотом: — Он был плохим, он папу обидел, и так появился я... Из-за этого отца казнили, а папа меня не любит.       Алекс побледнел. Казнили... Обидел... Появился... Честно говоря, Алекс уже подумывал устроить веселенькую жизнь новому хозяину, но после такого откровенного разговора решение кардинально изменилось.       — Шейн, твой отец имел белый цвет волос?       — Да, как у меня, у меня только глаза от папы, — весело признал ребенок. — А Мак вообще на отца как две капли воды похож.       — Ну конечно похож, они ведь братья. Покажи мне, как строить замки, — сменил тему Алекс.       Теперь многое стало ясно. Конечно, было за что побить папу Шейна, но ведь тот едва стал совершеннолетним, а пережил и насилие, и беременность, а теперь еще и такая «памятка» всегда перед глазами. Странно, но злости Алекс больше не испытывал, только сочувствие. А еще с Шейном оказалось интересно. Он был открыт, говорил, как думает, и многое знал и понимал.       Так они провозились в песке у моря до самого вечера, и, когда местное светило наполовину скрылось за горизонтом, Алекс предложил вернуться домой. Шли они долго, хотя бы потому что Алекс мог с легкостью заплутать на пятаке десять на десять метров.       Когда стемнело окончательно и похолодало, Шейн сжалился и указал верное направление Алексу. Тот только вздохнул и даже не ругался, подхватил на руки притомившегося котенка, а когда они вышли к дому, то увидели у входа спортивный флаер папы Шейна.       Илли Эрмир Нейа обернулся, когда Шейн его позвал, и тут же немного скривился:       — Здравствуйте, Алекс. Шейн, ты хорошо себя вел?       — Да, — честно ответил ребенок и спрыгнул с рук няньки. Мальчишка подбежал к отцу, протянул к нему руки, цепляясь за одежду. Ниорис опять скривился, но привычно растрепал белоснежные волосы, даже за ухом погладил, всучил какого-то плюшевого зверя и, сообщив, что мальчик молодец, вновь обратился к Алексу. — Я устал, уложите его. Завтра приедет Макиор и заберет мальчика на неделю. Неделя у нас длится десять дней. У меня завтра выходные, но с утра я уезжаю к психоаналитику, если хотите, подброшу вас в торговый остров, там вы сможете купить все, что вам нужно. Покормите его питательной смесью. Я ужинаю у себя в комнате, вы можете спокойно брать все, что есть в холодильниках и на полках.       Ниорис развернулся и направился к дому, чуть сутулясь и явно не желая больше замечать ни раба, ни цепляющегося за штаны сына.       Алекс догнал их, перехватил Шейна и прижал к себе.       — Прости, я не умею мурлыкать, — повинился он. Было жаль ребенка. Кто в чем, а вот он точно не виноват. И расставаться с ним на неделю тоже не хотелось, вот только это давало возможность вмешаться в дела Илли Эрмира. Откуда идет этот неясный импульс, Алекс не задумывался, решив для себя, что заботится о собственном спокойствии.       — Шейн, выбери для нас с тобой ужин, я не разбираюсь в местных блюдах, — попросил Алекс.       Шейн кивнул и отвел на просторную кухню своего няня. Там они разжились самым настоящим мороженым и съели огромную витаминизированную запеканку. Шейн уже клевал носом, когда Алекс нес его в детскую, и едва голова мальчика коснулась подушки, он забылся сном. Сам Алекс не спал долго, он порылся в базе данных домашнего компьютера и влез в файлы библиотеки. Оттуда он перебросил на планшетку нужные ему файлы о планете, а также разжился учебником по анатомии ниорисов. Выяснилось, что у тех к деторождению способны не все мужчины, только носители определенного набора генов. У остальных плод не приживается.       Когда веки уже сами собой слипались, Алекс твердо решил вмешаться в жизнь своего малолетнего хозяина. Кое-что из увиденного наводило на мысли, что тот против не будет. «В итоге не будет», — поправил себя Алекс и так и уснул в одежде.