Благодарный

       Чимин Юнги благодарен. По гроб жизни благодарен. Начиная с того момента как он стал трейни и хён заботился о нём, и заканчивая тем, что группа сейчас занимает высшие строчки музыкальных чартов, получает первые места, и за то что они вообще блять, дебютировали.        Буквально за всё что происходит в его жизни в течении последних двух лет, Чимин благодарен Юнги.        Юнги, который травит себя кофеином, что-бы подольше держаться без сна, который сидит до самого поздна в студии звукозаписи, работает над музыкой и текстами, ложиться позже всех, практически под утро, и встаёт тоже позже всех, умело покрывая матом, всё на чём свет стоит, пока принимает на кровати сидячее положение и закутывается в одеяло чуть-ли не с головой, совершенно по-детски думая, что там менеджер его не достанет, и сидит так несколько минут в полу-дрёме. И тут то появляется Чимин. Верный словно пёс, с глазами в которых благодарности до пизды и больше, и кружкой крепкого кофе в руках, который так любит Шуга, которого так любит Чимин.        Он любезно выталкивает из комнаты, одного за одним, всех мемберов снующих вокруг, как только они начинают знатно доёбывать Шугу своим нытьём о том, что они опять из-за него на тренировку опоздают и их будут отчитывать.        Он кидает в Чонгука трусы которые тот забыл в комнате и никак не может заткнуться по этому поводу, и перед тем как удалиться сам - улыбается, говоря что-то типа: "хён, вставай и соберись спокойно".        Юнги много работает над песнями и может целыми днями пропадать в студии, не появляясь на репетициях.        Тогда, Чимин отмазывает его перед хореографом, говоря что у Мина жуть как болела голова/у него понос/воспалился вырезанный аппендицит/язва двенадцатиперстной кишки/резко возникла боязнь социума и что-нибудь ещё, на что преподаватель только хмыкает, да плечами ждёт мол: "ну что поделать".        Ещё, Чимин стал позволять себе такие резкие выражения по отношению к хёнам как: "заткнись и сначала иди и потрудись так же как это делает Юнги-хён, прежде чем выёбываться", когда кто-то старших в очередной раз заводит шарманку по поводу: Юнги задолбал, на тренировках нихера не появляется.        Чимин защищает, выгораживает и поддерживает своего любимого Мин Юнги, как только может, не жалея себя, и никого вокруг, и Юнги ему за это, благодарен в ответ.        В глазах и на лице Юнги, этого как у Пака не написано, да и не говорит он этого Чимину никогда, но это реально так.        Он благодарит каждый раз когда младший делает что-то ради него. Молча. Где-то внутри себя. Или же поступками. Например когда защищает Пака от очередных нападок доебавшегося по поводу или без Чонгука, простым "заткнись" или "не беси меня". В общем - чем-нибудь в своём стиле.        Стараниями Чимина Юнги чувствует себя спокойно, ведь до него не то что недовольные им возгласы мемберов не доходят, никто даже посмотреть косо толком не может, потому что Пак контролирует всех и каждого, и не дай, блять, Бог, за ужином или совместным просмотром какой-нибудь херни по телевизору, когда Шуга наконец освободится и может отдохнуть, кто-то откроет рот в эту сторону. Пиздеца не миновать.        Юнги конечно и сам в силах с этим справиться в два счёта, ибо даже одного взгляда с его стороны хватит, что-бы заставить молчать кого угодно, но он позволяет Чимину позаботиться об этом, что бы тот хоть как-то, но свою необъятную благодарность выразить смог.        Но вся эта выстроенная и проверенная схема ломается, когда преподаватель говорит что у Чимина серьёзные проблемы с некоторыми моментами хореографии, и Пак остаётся в зале для того что-бы потренироваться ещё, - ведь ему лажать нельзя.        Юнги так долго затаскивал их на те вершины которых они достигли, и Чимин просто не может делать ошибки находясь на сцене, перед кучей фанатов, потому что если они будут разочарованы, то и Юнги тоже, а этого он допустить не то что не может - не имеет права.        В силу его наивности, и того что голова забита только тем что-бы отточить танцевальные движения до безупречного, он и подумать не мог о том, что один в край охуевший Ким Намджун, не потопает вместе со всеми в общежитие, а направится прямиком в студию, где скорее всего находится Шуга.        Пока Чимин без конца крутится, вертится и танцует перед огромным зеркалом на всю стену, и с него пот течёт в три ручья, в небольшой комнатке, где сидел Юнги, которого как раз посетило вдохновение, открывается, и так же тихо закрывается дверь.        Мин еле заметно улыбается, потому-что догадывается кто пришёл, но когда разворачивается в кресле, вместо своего милого Чиминни, со взмокшей от долгой тренировки чёлкой, глазами полу-месяцами, пухлыми щёчками и яркой, сияющей улыбкой, он видит Намджуна, со скрещенными на груди руками, недовольным еблетом, и стальной уверенностью в глазах. Намджун - это нихера не Джин и не Чонгук, которым можно сказать "заткнись", и они обязательно заткнутся; не Тэхён которому вообще похер на то кто, когда и сколько тренировок пропустил, потому-что ему срочно нужно связаться со своими всратыми инопланетянами с планеты "Медуза"; и даже не Хоуп, который немного подвиснет после красноречивого посыла куда подальше, и на подольше, а потом заржёт как лошадь, с которой его вечно сравнивают, переиграет всё в шутку, и совершенно не обидится.        Намджун - это Намджун. Он в этой группе как-бы дохера ответственный, справедливый и вообще такой распиздатый лидер. А ещё рэпер, да. Как все наивно считают - лучший чем Юнги. Ха-ха, блять. Если бы хоть кто-то кроме мемберов, менеджера, и всего их сраного окружения знал, кто пишет текста для этого "самого чумового рэпера" - ахуел бы и не выхуел обратно. - Юнги, я хочу поговорить. - этот самый "Юнги" слышит неформальное обращение и бесится, думает: "да какого вообще хера?!" Даже единственный человек во всём мире которой достоин и имеет право на то, что-бы называть его просто по имени, хоть и младше - "Хёном" его называет.        А этот сопливый фрайерок, которой солнечные очки с лица не снимает, - что-бы не дай Боже кого-нибудь не ослепить своей несусветной красотой, смотрит на него с высока, так ещё и разговаривает не должным образом. Юнги хоть и взбешён, но просто вынужден дышать глубже что-бы успокоиться, потому-что Намджун - лидер. Потому-что если он Намджуну въебёт - ничем хорошим это не закончится уж точно.        Юнги дышит глубже и встаёт. Подходит к Киму, и не смотря на своё подорванное внутреннее равновесие,- смотрит с вызовом, усмешкой и долей презрения. Так, как он привык. Так, как блять положено настоящему мужику и суровому рэперу, который дисснул около нескольких десятков таких же выёбистых лошков, как этот - напротив. Так, как будто сейчас собирается сделать с ним то же самое.        Последний это во взгляде считывает запросто, и сжимается весь. Но отступить не может - не за этим же он пришёл сюда. - Послушай меня: я понимаю прекрасно что ты очень занят, у тебя много работы, и бросить ты её не можешь. Но твоя работа заключается не только в том что-бы зависать целыми днями в этой комнате, и исписывать все листы в блокноте. Мемберы и преподаватели не очень-то этим довольны, понимаешь? Тебе стоило бы хотя бы иногда появляться на дэнс-практиках! Что ты будешь делать когда наступит время выходить на сцену? Ты не можешь просто взять, и станцевать как в жопу подстреленный! - Намджуна понесло. Собственно, как и всегда. Каждый грёбаный раз как Ким начинает говорить, он прогоняет одну и ту же тему по несколько раз. Что-бы его слова въелись в мозги как кислота, и если она и начнёт растворяться, то хоть осадок останется.        Юнги терпеть вообще-то умеет - и это проверено. Но когда он слышит: "Если тебя не беспокою я, или другие мемберы, то как на счёт того, что ты подведёшь своего Чимина?" - его терпению настаёт конец.        Намджун по глазам напротив видит что пора съёбывать, и фраза "а теперь методичненько захлопнулся, и пошёл на хуй" - только подтверждает его подозрения. Он следует указанию Юнги.        Только идёт он не "на хуй", а в общежитие, да и тут всё проходит не так гладко.        Ким проходит до конца коридора как в него на полной-не-разу-не-человеческой скорости, влетает Чимин.        И оба они в ахуе. Чимин - от того что подозревает какого хера тут делает Намджун, Намджун - от осознания, что по возвращению Пака в общагу после встречи с Шугой, ему настанет пиздец.        У Чимина глаза по пять рублей, и кофе принесённый специально для Юнги, чуть ли из рук не вываливается, когда он видит старшего сидящего на кожаном диване в углу, и от того каким подавленным он выглядит. Чимин никогда не видел его таким разбитым, и более того - видеть не хочет.        Он медленно проходит к дивану и усаживается рядом с Юнги. Его любимым/обожаемым/просто ахуительным Юнги, и смотрит на него, не решаясь открыть и рта.        Его изнутри грызёт мысль о том, что он всё таки не смог отгородить Юнги от этого дерьма. Его грызёт совесть и чувство вины, помноженное на ощущение собственной беспомощность в этот момент.        Юнги возвращается из своих мыслей и смотрит Чимину в глаза. Видит в них эту бурю эмоций, считывает, словно из раскрытой книги, и чувствует боль, когда натыкается на что-то колючее, под названием "бесполезность". Его вечно добрый, улыбающийся и смеющийся, беззаботный Чиминни... Считает себя бесполезным. Для него - Юнги. И всё из-за того что слова какого-то там не до лидера Намджуна, пробили брешь, в толстенной стене, защищающей его внутренний мир? Ну уж нет.        Разве если-бы Юнги, действительно подводил группу, они бы не скатились? Разве тогда, менеджер не спизданул бы что-то по этому поводу? Разве если бы он - со слов Намджуна -, подвёл Чимина, он бы по прежнему смотрел на него с этой чёртовой благодарностью, даже через этот толстенный слой боли?        Да. Хуй. Там. Был.        Чимин не успевает даже моргнуть, как Юнги хватает его за запястье, тянет на себя, и прижимается к его губам своими. Губы у Юнги бледные, и Чимину из-за этого казалось всегда что они ещё и ледяные, но всё оказалось совершенно наоборот: губы у Мина - горячие до одури, а язык проскользнувший в рот, когда Чимин от неожиданности выдохнул, - ещё горячее. Юнги прижимает Чимина как можно ближе к себе. Так, что даже через две толстовки можно почувствовать сердцебиение друг друга, и целует нежно, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства.        И любовь, и благодарность - которую так и не смог выразить словами, и что-то ещё, заставляющее Чимина вздохнуть с облегчением, избавившись от камня на душе.        Юнги не злится из-за того что Пак не смог выполнить свой долг - который он сам себе и приписал - перед ним, и это просто замечательно.        Как бы там Чимину не хотелось, старший поцелуй разрывает, но в тот же момент подносит к губам чиминово запястье, которое сжимал всё это время, целует, смотрит в глаза и: - Я люблю тебя Пак Чимин. Ты - моё всё. - эхом отдаётся в голове младшего, и он на столько счастлив, что даже ответить ничего толком не может.        А Юнги этого и не надо. Он и так всё видит. По глазам.        По глазам в которых теперь отчётливо видно то самое чувство, что жило и росло в Чимине два долгих года, и так тщательно прикрывалась этой болезненной благодарностью.