Сильные девочки не плачут из-за мальчиков.

- Ты уверен? - непривычно робко спрашивает она, отводя взгляд в сторону и боясь, что он увидит в ее глазах проблески слез. Она не хочет плакать. Она сильная девочка, а сильные девочки не плачут из-за мальчиков. Тем не менее, соленые капельки, как назло, выступают на глазах и обжигают горечью утраты. - Лидия, ты уже миллион раз спрашивала меня. И я в миллионный раз повторяю: я уверен, - Джексон подходит к девушке и крепко сжимает ее руку в своей, - Пойдем, - Он решительно тянет ее за собой. Теперь грусть и печаль уходят на второй план. Сегодня не вечер для слез. "Сегодня" она должна запомнить навсегда, чтобы потом отпустить его. - Ну, и куда ты на этот раз меня притащил? - наигранно закатывая глаза и шумно вздыхая, бормочет она, тем не менее, тайком улыбается. Она думает, что он не замечает. Но каким-то шестым чувством парень ощущает каждую клеточку тела Лидии. И сейчас он чувствует, что постепенно к девушке возвращается пусть не долговечное, но все же счастье. - Хватит возмущаться, иначе я оставлю тебя здесь одну, - весело отвечает он. Его забавляют недовольства и допросы с пристрастиями его рыжеволосой бестии. Как ни странно, но Джексон любит эту частичку Лидии. С этой ее частью он спорил до бессилия и опустошения, затем, бросая гневные взгляды, набирался сил и шел бурно мириться. А потом, с другой стороной девушки он часами лежал на кровати и болтал о мелочах. Это было их счастье, когда никто не видел. - Ну, для начала уточни: где это, здесь? - нетерпеливо задает она вопрос, желая хотя бы примерно знать, что ее ожидает. Лидия знает, что это сюрприз и что он по идее должен быть тайной, но боится:вдруг она окажется не готова. Вдруг она вообще не будет готова на прощание с ним? -Это сюрприз, - лишь подтверждает мысль девушки оборотень. Через несколько минут пара останавливается посреди леса, и Джексон поворачивается лицом к Лидии, - А теперь сними каблуки и закрой глаза, - Тихо говорит он, только теперь выпуская вспотевшую руку банши из своей. -Но...- вяло пытается сопротивляться Лидия. Сейчас она напоминает себе Стайлза. Полная вопросов, сомнений и решимости найти ответы на назойливые неопределенные мысли. Вот только сарказма в ней заметно меньше, да это и хорошо. Ей не хочется, чтобы последняя ссора затмила минуты беззаботного счастья. -Лидия. Просто сними свои долбанные каблуки, - немного резко произносит он, но тут же смягчается: ему знакомо ощущение ловушки, в которое погружается человек перед лицом неизвестности. Это сейчас делает банши, в буквальном смысле слепо доверяясь парню и его закидонам. Поэтому Джексон, нежно обхватив руками покрасневшее от долгой дороги лицо Лидии, интригующе шепчет, - Я не хочу, чтобы ты в наш последний вечер переломала свои прекрасные ножки. -Хорошо, - счастливо улыбаясь, она покладисто соглашается. " Конечно, у меня прекрасные ножки" - мысленно ухмыляется она, но ей все же приятно, что оборотень сказал это лишний раз. Конечно, всегда приятно получать искренний комплимент от любимого человека. Она не спеша снимает сначала одну бордовую туфлю, затем вторую и с горечью подмечает, что стала казаться еще меньше ростом, - Я закрыла глаза, доволен? - зажмурившись, спрашивает она и чувствует на своей талии прикосновения его сильных, но в то же время нежных рук. Девушка встала на носочки, а мужчина поддержал ее, чтобы та не споткнулась и не упала. Он не стал брать ее на руки, не потому что ему тяжело. Вовсе нет. Волчья сила могла бы позволить ему нести девушку дни напролет. Но ему безумно хочется, чтобы она босыми ногами ощутила землю, ее неровности. Сегодня она должна не только слушать и видеть, но и чувствовать. К тому же, закрывая глаза и отдаваясь в ведение Джексона, Лидия лишь подчеркивала свое полное доверие к нему. - Теперь не комплексуешь? - задорно шепчет он ей на ухо. Лидия нервно передергивается от еле слышных вибраций его голоса, которые так часто ласкали ее слух. Она вспоминает как один звук его голоса в телефоне вводил ее в состояние эйфории и заставлял ее сердце бешенно колотиться в ожидании их следующей встречи. - Я никогда не комплексую, - отрекаясь от слов Джексона, отмахивается рукой Лидия, но, услышав недовольное "Ауч" , вспоминает, что в обеих руках у нее туфли со смертоносно высокой шпилькой, которыми вполне можно приколотить к стене пару оборотней. Она тихонько шепчет "Прости" и уже хочет открыть глаза и развернуться, чтобы преподнести извинительный поцелуй, но тут же вспоминает, что пока это сделать нельзя. Веки должны быть сомкнуты, пока не прозвучит какой-нибудь сигнал. - Ну, вот мы и пришли, - через несколько минут наконец негромко произносит парень, и пара останавливается на месте, - А теперь можешь открыть глаза, - требовательно произносит он и, довольный собой, скрещивает руки на груди. Девушка безмолвно повинуется ему. Открывает глаза и издает восхищенный стон. Они вдвоем оказываются в небольшом одноэтажном домике посреди леса. - Как ты нашел это? - изумленно спрашивает она, осматривая помещение. Пред ее взором предстают небольшие уютные комнатки, центром которой является гостиная. В ней находится диванчик, сверху набитый маленькими мягкими подушками и тонкими разноцветными пледами с интересными узорами. Рядом небольшой кофейный столик со стеклянной поверхностью, а напротив, в стене, разожженый камин, от которого веет теплом. Именно естественное свечение является заменителем лампочек и электрических светильников. Джексон отходит от девушки и на минуту испаряется в темном дверном проеме, ведущем, по-видимому, на кухню. Уже совсем скоро он возвращается с ноутбуком и диском. - Неужели ты... - не веря своим глазам, восклицает Лидия, но от изумления не может договорить, поэтому за нее это с торжеством делает Джексон. - Дневник памяти. Он самый, - довольно качает головой оборотень и готовит кино к просмотру, - А теперь садись и жди, - мягко приказывает девушке Джексон и подводит ее к дивану. Сам он вновь удаляется, чтобы уже через минуту появиться с двумя кружками, наполноненными горячим шоколадом. На экране ноутбука начинает мерцать свет - начинается фильм. Парень некоторое время восхищенно наблюдает за девушкой. Сколько раз она видела этот фильм, но из раза к разу она, словно маленький ребенок, радуется и счастливо улыбается при его виде. - Ты помнишь, каким было наше первое свидание? - игриво интересуется парень, усаживаясь поудобнее и приобмнимая одной рукой Лидию. Банши осторожно ставит еще горячую кружку на столик и, отвлекаясь от фильма, озорливо смотрит на Джексона. В основном, благодаря ей он возненавидел один из ее любимых фильмов, созданных когда-либо в истории человечества. - Конечно, помню. Помню то, как ты от волнения пролил тот горячий шоколад прямо на себя, а потом долго ворчал, - мило жестикулируя, вспоминает она. - А ты помнишь, как мы смотрели "Дневники памяти"? - в ответ любопытствует она, уже предчувствуя сарказм оборотня. - В какой раз? В сотый или тысячный? - С усмешкой уточняет он, за что вновь получает толчок от девушки. В одну секунду кружка вылетает из рук парня и падает ему на колени. Девушка тут же подскакивает с дивана и виновато вскрикивает. - О, боже, прости, - тараторит она и уже бежит за аптечкой, но Джексон останавливает ее. - Серьезно, Лидия? Я оборотень, все скоро пройдет и ни следа не останется, - успокаивает он банши. - Точно? - подозрительно сощурив глаза, уточняет девушка. - Точно, - заверяет ее парень и для доказательства сверкает ярко голубыми глазами. - Но знаешь. Мне кажется, одежду все же нужно снять, чтобы она просохла, - хитро улыбается Лидия и медленно расстегивает рубашку парня. Тот долгожданно склоняет голову над лицом девушки, откидывает непослушную рыжую прядку волос назад и целует ее губы, сначала медленно, затем все более горячо и страстно. Больше незачем сдерживать себя. Он знает, что должен уехать и оставить здесь свою любовь, которую в одно время старался всячески отрицать. Так будет лучше для всех. Но ему больно даже подумать, что он просто покинет ее, он знает, что, несмотря на все эти улыбки, в глубине ее души бушует ураган обид и печалей, которые она просто не хочет вываливать в их последнюю ночь. Он покрывает ее податливое тело горячими поцелуями. Это его первый раз такой интимной близости с того момента, как он обратился, поэтому он ощущает все по-новому. Слух, обоняние, осязание теперь доставляют ему намного больше удовольствия. И ей явно тоже. - Я все еще люблю тебя, Джексон, - Постанывая от наслаждения, шепчет банши. Ей хорошо, очень хорошо. Но больно от того, что этого не повторится. - Я тоже люблю тебя, Лидия, - отвечает ей Джексон, не потому что хочет отделаться, а потому что, действительно так считает и будет считать всегда, несмотря ни на что. Это их последняя ночь вместе, но они не будут жалеть себя и маяться тоской. Поглощая друг друга и сплетаясь воедино, они не потерпят печали. Точке в отношениях необязательно быть трагичной и сопливой. Иногда она должна быть просто обычной точкой, одной из первых, которые удалось поставить, преодолев определенный этап жизни. Они не будут грустить и страдать, это ни к чему, ведь они знают, что все еще любят друг друга. И это доказали не слова, сорвавшиеся с их блаженных губ. Это докажет фальшивое безразличие Лидии, болтающей с лучшей подругой, Эллисон, об их теперь уже бывших парнях. Трудно, больно, но она будет жить дальше, потому что любит Джексона. Именно поэтому и должна его отпустить. Они все еще любят друг друга. И это докажет Джексон, что самодовольно катается по ночному Лондону в поисках приключений. Он позволит Лидии себя отпустить, потому что любит ее... Сильные девочки не плачут из-за мальчиков, а золотые мальчики не страдают из-за девочек прошлого. По крайней мере, на людях. Ведь кто знает, почему плачет одинокий молодой волчонок, а почему временами, запираясь в комнате и плотно занавешивая шторы, грустит рыжеволосая банши. Кто знает...