когда не хочется спать

— Доча, пора спать, — кричит мне из коридора мама, только что пришедшая с работы. — Ну, мам, — протягиваю я, сбрасывая с ног одеяло и кинув на лицо подушку. Мама больше ничего не ответила, видимо, зашла в свою спальню. Натянув на себя свою обожаемую розовую пижамку, я выключаю свет, точнее светильник, стоящий на комоде рядом с кроватью, и погружаюсь во внутрь одеяла. На часах, как я заметила, стрелки показывали почти одиннадцать, но мне почему-то спать совсем не хотелось. Тени деревьев танцевали на стенах комнаты. Было устрашающе. Но сегодняшняя ночь была светлой из-за полной чистой луны. Я обожаю такие тихие и красивые ночи. Всё так завораживает и манит. Лежа на левом боку в удобной мне позе, я и не заметила, как рассеивается сонная дымка, и я медленно погружаюсь в сон. Но вот резкий стук чем-то в стекло заставил меня окончательно проснуться. И вот второй стук. Казалось, что что-то ударялось о стекло, или же кто-то чем-то стрелял в него. — Если это опять малышня, то завтра пожалуюсь их родителям, и они точно не вылезут из-под домашнего ареста, — неохотно встала я с кровати и поползла к окну. Слава Богу я не заперла его на замок, а то бы пришлось долго возиться с ним. Поднявшись на подоконник, я распахиваю окно и высовываю голову наружу. Сощурив глазки, я рассматриваю двор и пытаюсь в этой мутной темноте хоть что-то разглядеть. — Эй, я здесь, — снизу донёсся шёпот, и я увидела знакомую фигуру парня. — Чон Чонгук? Что ты здесь делаешь? — я глазам не поверила. Это Чонгук! Парень, от которого я без ума и балдею от одного лишь взгляда. Но я всё ещё не призналась ему, что он мне чертовски нравится. Будь проклята моя скромность! — Пришёл за тобой. Ты не против прогуляться со мной? — Сейчас? Уже слишком поздно. Я даже не знаю, — моё дыхание спотыкалось, внутренний голос скакал от счастья и кричал «да!». — Давай. Я очень хочу, чтобы ты вышла ко мне. — Ну хорошо, — я согласилась. Я ведь этого очень хочу. Очень. Пока я металась из одного угла в другое, чтобы привести себя в порядок, я всё ещё думала о только что произошедшей картине. Чонгук позвал меня на свидание. Мы с ним редко общаемся и в школе, и на улице. Но как я замечала, он всегда улыбается мне, когда проходит мимо или открывает передо мной дверь, как полагается джентльмену… А я что? Я смотрю на него исподтишка, и мои щёки горят от смущения, я задыхаюсь. Один лишь его взгляд порождает во мне жизнь. Я люблю его. В тайне. А что же он чувствует ко мне? И сейчас он пришёл ко мне и пригласил на прогулку. Это явно о чём-то говорит. Моей радости нет предела. Ночка сегодня тёплая, и я решила выйти в шортах и в лёгкой белой кофточке. Волосы не успели полностью высохнуть после душа, и поэтому я их распустила. Как же они приятно пахли мёдом и молочком. Я удачно добралась к двери, всё ещё дрожа от того, что меня могут поймать предки или маленький брат. Йес, я на свободе. Ключик счастья сегодня был у меня в руках. И вот я стою на краю дороги, оглядываюсь и нахожу его. Чонгук почти приблизился ко мне. Сейчас он ещё красивее и сексуальнее. Я никогда не видела его ночью при свете луны. Он прекрасен. Он словно дым, чёрный опасный дым, который обволакивает мои чувства, струится по коже, наполняет легкие, отравляет меня ядом своей красоты. Он ещё близок. Мои колени слабеют, мышцы тела напряжены. Я скоро упаду. Взгляд мой направлен вниз, и глаза изучают новые кеды. — Эрин, — произносит он моё имя шёпотом и притягивает меня к себе, заковав в свои объятия. Он прижимает меня к себе, зарываясь носом мне в шею. Я чувствую, как он губами касается моей чувствительной кожи. Было горячо. Я кусаю изнанку губы и закрываю глаза, находясь в дурном сне, от которого я не хочу просыпаться. Положив руки мне на затылок, Чонгук касается лбом к моему лбу и тихо произносит: — Я с ума по тебе схожу, Эрин. Кто-нибудь скажите, что это всё сон! Я ошарашенная стою и в уме повторяю его последнюю фразу. Сердце застучало по адски, и жар окутывает моё тело. Чонгук всё ещё обнимает меня, и я тоже кладу руки на его плечи и обвиваю шею. — Почему ты всегда убегаешь от меня? — спрашивает он. — Ну… Это же выглядит глупо, когда такая девушка как я идёт рядом с таким парнем как ты. Все бы надо мной смеялись и показывали пальцем, мол, я бегаю за красавчиком. — В следующий раз ты просто наплюй на них. Скоро вся школа узнает, что ты моя девушка. А сейчас я отведу тебя в одно место. Его пальцы сплетаются с моими, и я иду с ним туда, куда он меня ведёт. Меня качает от радости, я готова идти с ним хоть на край света. Я ему тоже нравлюсь, он сходит по мне с ума, а я по нему. Он и вправду удивительный. Смотрю вперёд и вижу рельсы, их много, а где-то там вереница вагонов. Это же заброшенные поезда. Здесь жуткая и ужасающая атмосфера, но меня это не пугает, а вот чем-то жутко заводит. Рядом со мной Чонгук. Он сжимает мою руку, и мы бежим вперёд. — Сюда же нельзя приходить. Нас могут поймать, — сделала я предупреждение, когда мы остановились около вагонов, чтобы отдышаться. — Не бойся. Здесь кроме нас никого нет, — эта хищная улыбка, и я чувствую его губы на своей пылающей щеке. — Я хочу кое-что сделать. Чонгук ухватывает рукой за край железной двери вагона, одну ногу ставит на верхнюю ступень и с лёгкостью взбирается на верх вагона. А я кусаю ногти и волнуюсь за него. Вот дурак! Что он, интересно, собирается сделать? — Чонгук, а ну немедленно спускайся. Упадёшь. — Всегда мечтал, стоя на верхушке, кричать на всю улицу. — Что кричать? — Эрин, ты мне нравишься! — его голос разлетается по округу и эхом доходит до самого конца нашего маленького городка. — Ты сумасшедший, — я смеюсь и смотрю по сторонам. Чонгук спускается ко мне и привлекает к себе. — Да, я свихнулся. Тобой. Я хочу спросить у тебя: я тебе тоже нравлюсь? Я ловлю его ладонь, блуждающую по моей талии, и пальцами касаюсь его груди. Чувствую его бурное сердцебиение. — Ты мне… — не успеваю я договорить, как в конце поезда вижу свет фонариков и слышу мужские голоса. — Кажется, мы попали. А кто-то говорил, что здесь кроме нас никого нет. — Побежали! — мы рванулись с Чонгуком прочь. В моих венах пульсирует адреналин, пульс зашкаливает. Эта игра меня очень заводит. Чёрт! Я никогда так не бегала. Чувствую себя преступницей. О, моя фантазия. Чонгук открывает железную дверь, которая была чуть приоткрыта, и толкает меня внутрь вагона, а сам заходит следом за мной. Он осторожно закрывает дверь, боясь издать громкий звук. Найдя его в этой темноте, я прижимаюсь к нему. Он весь вспотел, и запах одеколона ещё сильнее ударяется мне в нос. Я чуть не спятила. Из окон сюда вливается свет луны, и мои глаза стали отчётливо различать предметы здесь. А главное — я вижу Чонгука. Он поворачивается ко мне, и наши взгляды сливаются. Он делает ко мне шаг вперёд, наклоняется медленно, с наслаждением проводит кончиком носа по контуру моего лица. Моя грудь вздымается всё тяжелее, я задыхаюсь, мне трудно дышать, когда он так близко. Чонгук пропускает мои волосы сквозь свои пальцы, они скользят по моим плечам, оставляя за собой горящий след. Я таю. — Ты мне так и не ответила, Эрин, — его тёплое дыхание целует мою кожу, и я содрогаюсь всем телом. — Сейчас я ненавижу тебя. Ты притащил меня сюда, нас чуть не поймали, на улице ночь, мне домой надо, — протараторила я, шутя, и Чонгук улыбается мне. — Но ты мне нравишься. Давно. Можешь смеяться. — Я закрываю лицо руками от смущения. Неужели я это ему сказала? — Моя Эрин, — убирает он мои руки с лица и кладёт мне под подбородок палец, тянет его вверх, пока я не пропадаю в его глазах, а после, погрузившись руками в мои волосы, привлекает моё лицо к своему так близко, что наши губы почти соприкасаются. — Я рехнусь, если не поцелую тебя прямо сейчас, — он берёт меня за талию и прижимает к железной стене вагона, и из моего горла вырывается стон от боли. Наклонившись, он начинает покрывать мою шею лёгкими поцелуями, и всякий раз, когда его губы касаются кожи, я задыхаюсь. И наконец-то наши губы соприкасаются, я горячо отвечаю, открываюсь навстречу восхитительной атаке его языка. Он прихватывает зубами мою нижнюю губу и тянет, и я начинаю стонать. Я жажду его, он мне нужен весь. Я впиваюсь в его губы крепче и вкушаю этот дурманящий вкус. — Я хочу… тебя, — шепчет он, задевая мою кожу губами, а я с трудом сглатываю. Да, я хочу, чтобы он оттрахал меня прямо сейчас и заклеймил как свою собственность. Я хочу быть его. Всегда. Костяшками пальцев я касаюсь его щеки, этот контакт обжигает. Он смотрит на меня, а его ручки заняты на моих шортах. Покончив с застёжками, он сдирает его вместе с трусиками вниз, и я избавляюсь от этих вещичек. Чувствую его пальцы внизу живота. Чонгук раздвигает мои ноги и начинает ласкать мою плоть. Я вся трепещу. Возбуждаюсь… Он входит в меня, растягивая одним, двумя пальцами, и с каждым толчком проникает чуть глубже. Его пальцы в моей влаге. В вагоне становится жарко, и от этого у меня кружится голова. Чонгук снова завлекает меня в поцелуй: страстный и ненасытный, а его пальцы всё же трахают меня то быстро, то медленно, и я умираю от блаженства. Вскрикиваю. Кусаю губы. Пытка прекращается, и Чонгук расстёгивает ремень своих брюк, а я не могу терпеть, хочу поскорее почувствовать его в себе. Он резко поднимает меня на руки, подхватив за бёдра, и печатает к стене. Я обвиваю ногами его талию, и он входит в меня до упора одним сильным глубоким толчком. Я вскрикиваю от боли и тяну Чонгука за волосы к себе. Мне больно, но это изумительно приятная боль. Он трётся кончиком носа о мою ключицу и жёстко вдалбливает моё тело в пронзающую меня холодом стену. Мне нравится. Я схожу с ума. — Чёрт… какая же ты у меня сладкая, — языком он обводит моё ухо по краю, а потом делает линию от шеи до подбородка. Его член пульсирует у меня внутри, и я пьянею от каждого толчка. Чонгук бесподобен. Я вжимаюсь в него, на попу ложится его ладонь, и ногти вонзаются в мою кожу. Я кричу и с силой кусаю его плечо, пока он долбит меня, не зная пощады. Наши тела сплошь покрывает пот, вагон пропах нами. Я продолжаю стонать. Всхлипываю. Я живу им.

***

На улице светлеет, небо окрасилось в атласный цвет. Звёзды одним за другим начинают гаснуть, луна исчезает, и лучи солнца охватывают горизонт. Мы с Чонгуком лежим на верхушке вагона. Нам совсем не хочется спать. Мы вдвоём и никого рядом нет. Я прижимаюсь к его груди, ласкаюсь к шее и щекочу дыханьем кожу. Чонгук смеётся, и я тоже. Он целует меня в лоб и, гладя большим пальцем мою щеку, тихо произносит: — А знаешь, чем ты меня зацепила? — Чем же? — я сгораю от желания узнать его ответ. — Доброй душой, — в его глазах играют смешинки, и губы растягиваются в пошлой улыбке, — и классной попкой. — Извращенец! — бью я его по груди и тут же оказываюсь в его объятиях. — Ты не такая как все. Ты другая. Ты моя. — Да, я твоя, — я целую его тёплые губы и ловлю на своём лице лучи солнца, нежно греющие кожу. — Давай пропустим сегодня уроки в школе. — А давай.