Мозговитость сексуальна

War is all around, I am growing tired of fighting, I have been drained and I can not hide it. But I have strength for you[1]

— Я сдаюсь. Фраза одна, но детских голосов, произносящих это — двое. И рук, поднятых вверх в знаке поражения — тоже две. Но удивлённых взглядов — тысячи. Где-то вдалеке Седьмой Хокаге Узумаки Наруто сначала застыл, подавившись комментарием по поводу боя, а после заливисто начал хохотать, тыча указательным пальцем в Шикамару. Нара коротко поморщился от некультурного жеста, но спокойно воспринял такой поворот событий, просчитав заранее. Гениальный мозг главного стратега Конохи беспристрастен, но внешне Шикамару лениво прикрыл глаза, привалившись к стенке, и еле заметно усмехнулся. Он чувствовал разгневанный взгляд Темари, сидящей на трибунах, которая вспомнила экзамен на чуунина, где Нара обошёлся с ней так же. Выиграл — и признал поражение. Шикадай щурит светло-бирюзовые, как у матери, глаза и медленно опускает руку, не сводя рассеянного взгляда с Учиха. Кто бы мог подумать, но в финальном этапе экзамена на чуунина он столкнулся с единственной дочерью одного из лучших медиков Конохи и последним из легендарного клана потомком Мудреца Шести Путей. Сарада. Сарада Учиха. Он заинтересовался девочкой ещё в Академии, лёжа на последней парте и цепко оглядывая класс. Знаменитая слава имени Учиха бежала впереди носителей. Сарада была второй из почти вымершего клана за последние десять лет. Она была невероятно умна, но редко это демонстрировала, как и Шикадай. Многим могло бы показаться на первый взгляд, что ему лень это делать, а её увлекает только чтение. Неизвестно как, но Нара знал, что у Сарады — отменное зрение. Хотя он так и не понял, почему она носит очки, если глаза в порядке. Но, как он предполагал, это было что-то важное, возможно — дорогой подарок от отца или кого-то из знакомых. Шикадаю было жаль, что у такой замечательной девочки такой странный отец, предпочитающей семье сложную миссию. Но раз Учиха Саске был и остаётся героем Четвёртой мировой войны шиноби, как и родители, наравне с самим Седьмым Хокаге — то это что-то, да значит. Мальчик был не уверен, что может пройти аж до конца экзамена на чуунина, о чём сразу отцу и заявил. И если Темари фыркнула и сказала, что это будет позором, то Шикамару, задумчиво пожевав нижнюю губу, пригласил сына на вечернюю игру в шоги. Где рассказал о первом — и удачном — экзамене, чуть посмеиваясь и краем глаза наблюдая, как он хмурится, раздумывая над следующим шагом в игре, чутко прислушиваясь к каждому слову родителя. Темари была единственной девочкой тогда, а Сарада — единственной сейчас. Шикадай тяжко вздохнул, засунув руки в карманы с невозмутимым видом, и подумал, что судьба у каждого Нара такая — сталкиваться с женщиной в бою, которая впоследствии будет женой. Самое интересное заключалось в том, что бабушка и дедушка по отцовской линии — Шикаку и Ёшино — тоже познакомились в битве за звание чуунина. Точно традиция. Сарада удивлённо смотрела пронзительными чёрными глазами — шаринган деактивировался из-за отсутствия чакры. Они не были скрыты за стёклами простых очков в милой красной оправе, которые мешали в сражении и были покорёжены взрывом от ловушки младшего Нара. Тёмные волосы растрепались, резинка потерялась в том же взрыве. Пряди спадали по спине до подсумки с оружием — сейчас пустой — и спереди обрамляли вытянувшееся от удивления лицо. Уже спустя мгновение на нём снова читалось лишь знаменитое презрение и высокомерие Учиха, но рука, заправившая мешающие волосы за ухо, говорила Шикадаю куда больше. Сарада нервничала из-за отсутствия очков и привычных бликов на стёклах перед глазами, но старательно скрывала это за показушной уверенностью и безэмоциональностью. Экзаменатор тихо кашлянул, привлекая внимание к себе. Кинув обеспокоенный взгляд на Хокаге и увидев одобрительный кивок, он громко провозгласил на весь стадион: — Ничья. Трибуны зашумели, выбывшие из экзамена на других турах бесновались вместе с остальными, не понимая, как такое возможно. Ещё ни разу на экзамене не было ничьей. Кто-нибудь да побеждал. Всегда. Но не в этот раз. Сарада пригладила встрёпанные волосы и ровным шагом направилась к лестнице в ложу генинов, прошедших до третьего тура, не слыша, как экзаменатор называл следующую пару, в которую входил раздражающий Боруто. Но Боруто был весёлым. Он умел вызывать редкую искреннюю улыбку Учиха. Она обдумывала бой и то, какие последствия повлечёт за собой ничья. Сакура наверняка сначала отчитает за это, а после — похвалит за эффективность приёмов. Шикадай неторопливо плёлся за ней, с незаметным никому интересом и восторгом разглядывая прямую спину девочки, по которой были хаотично разбросаны чёрные волосы. На ощупь они (так думал Нара)  — как шёлк и легко ложатся в любую причёску, какую только пожелает заплести хозяйка такого богатства. — Учиха. Он окликнул Сараду на лестнице, зная, что следующая пара сражается (был слышен гул восторженной толпы: Боруто умел производить впечатление) и никто не помешает. Она обернулась, растерянно щурясь и силясь рассмотреть лицо мальчика, но это слишком сложно из-за света, падающего с прохода на спину. Под конец она прекратила бесплодные попытки и откликнулась: — Чего тебе, Шикадай? Вопрос звучал необычно мягко из-за усталости и небольшого чакроистощения. Нара обрадовался, что она не назвала фамилии, а то получилось бы слишком резко. А резкие интонации он терпеть не мог, как и повышенный тон. Но рядом обычно находился шумный Боруто, так что приходилось привыкать к постоянной возне где-то на периферии сознания. — Тебе не идут очки. Не носи их больше. И прошёл мимо, вверх по лестнице, более поспешно, чем хотелось бы, чтобы Сарада не увидела красных щёк, пылающих от смущения. Но голос не дрогнул, за что он был благодарен самому себе и выдержке истинного Нара. Учиха удивлённо застыла на месте. Когда изумление отпустило, она нахмурила тонкие брови, не зная, что делает это точь-в-точь как Саске. Всё-таки это сказал Нара — представитель гениального клана. Не найдя пресловутого подвоха, Сарада позволила себе мягкую улыбку, осознавая, что слишком много скрытого смысла в словах, который она поймёт потом. Но она была девочкой, будущей девушкой и женщиной, до которой добрался подростковый возраст и гормональный бунт. Пока не сильно, но ощутимо. Поэтому Учиха кинула в ответ, уверенная в том, что Шикадай сможет услышать столь же многозначительное, обращённое будто сразу и к нему, и в пространство: — Мозговитость сексуальна. Учиха Саске незаметно наблюдал за боем дочери, а после, тщательно замаскировав чакру так, что даже сенсоры Конохи вместе с Карин вместе взятые ничего не ощутили, проследил за разговором Шикадая и дочери. Он с трудом давил самодовольную ухмылку, видя задумчивость на лице Сарады, такую похожую на собственную. А после замер, забыв как дышать: улыбка Сарады такая же счастливая, как у Итачи в тот день, когда он погиб. До сих пор Саске мучился, вспоминая о старшем брате, сделавшем всё возможное для того, чтобы тот был сильнее и мог защитить то, что будет дорого. Саске так же незаметно, как и раньше, покинул тёмную лестницу, оставляя Сараду в привычном одиночестве, и переместился к Наруто. Узумаки даже бровью не повёл, только кивком головы отозвал напрягшихся АНБУ, попросил Шикамару оставить наедине и поприветствовал лучшего друга. Учиха сначала удивился тому, как Хокаге выразил все чувства сухим кивком светловолосой головы, словно знал, что Саске давно в деревне, а после понял, почему. Режим Жабьего Отшельника позволил Наруто чувствовать даже не чакру, хотя и чакру тоже, а присутствие и настроение всех тех, кто оказался в радиусе действия. А радиус этот охватывал всю Коноху и даже чуть больше. Джинчурики узнал о появлении Учиха в тот самый момент, когда он переступил границу Конохи. — Неожиданный поворот, правда, Саске? — рассеянно спросил Узумаки, глядя куда-то за горизонт и игнорируя бой старшего сына. Теневой клон под превращением сидел на трибунах рядом с Хинатой и Химавари и пристально следил за сражением, так что после он узнает всё в деталях. — Я даже не знаю, что делать в таком случае. Новое поколение полно сюрпризов. — У Сарады открылось третье томоэ к Лесу Смерти, — холодно бросил Саске, тем самым показывая, что весь экзамен следовал за дочерью. Надо признать, что там же был и ещё один теневой клон джинчурики Девятихвостого. — Такими темпами она дойдёт и до Мангекё. Тогда дашь ей миссию у Орочимару. Он сможет пересадить глаза, чтобы она избежала слепоты. — Саске, — серьёзно протянул Седьмой Хокаге, но лучшего друга уже и след простыл. Наруто фыркнул и обратился к Кураме: «Как думаешь, он заметил, что у Шикадая оставалась чакра хотя бы для ещё одной техники? Он мог выиграть, в отличие от Шикамару, но всё равно сдался». «Тогда тебе нужно будет огорчить Боруто, рассказав о том, что Сарада уже занята», — Лис громоподобно рассмеялся, соизволив приоткрыть глаза. Девятихвостый стар и мудр, а также наблюдателен даже в «спящем режиме». Наруто кинул взгляд на Шикамару, который вальяжно разлёгся на плече Темари, яростно комментирующей бой, и поймал пронзительный взгляд тёмных глаз. Шикамару тоже заметил чакру в сыне и то, что в ложе, отведённой для будущих чуунинов, Шикадай появился раньше Сарады, хотя, когда они скрылись в тёмном коридоре, Учиха шла первой. Старший Нара что-то сонно пробормотал на ухо Темари, притворившись дремлющим. Куноичи внимательно выслушала и согласно кивнула, ласково улыбнувшись довольному жизнью мужу. Сарада многим нравилась из-за Сакуры. И Темари была в этом числе, ведь когда-то Сакура спасла старшего брата и помогла спасти младшего, теперь — Пятого Казекаге. «Неужели я когда-нибудь увижу ещё одну такую парочку? Теперь я понимаю Орочимару и желание жить вечно. Всё же следить за „молодыми листьями“ — интересно». Седьмой Хокаге кинул уверенный взгляд на скалу Хокаге, где было высечено и его лицо, и радостно улыбнулся, зная, что Коноха будет в хороших руках.