Со страниц не моего романа.

      Его руки пробираются под серую ткань кофты. Судорожный вздох сносит крышу, а тихий шепот, о том, что она девственница, отрезвляет не хуже пощечины.       Девушка с милым ангельским личиком, голубыми глазами и русыми волосами, так похожа на героиню каждого третьего романа, что, безусловно, читают все девчонки "Ковчега", находясь в пубертатном периоде. Как и во всех книжонках, она милая, добрая и застенчивая. Немного слабая телом, но имеющая всеми известный стержень. Девушка, что приняла его таким, какой он есть. Девушка, что дала ему, то самое прощение и заставила усомниться в своей никчёмности. Девушка, что поверила ему и отдалась без остатка.       Вот только он не герой в этом чертовом романе. Он мразь, подонок и ублюдок, который раздражает своим присутствием всех святых. Святых, что спасают этот мир, попутно теряя свои ангельские крылышки.       В их чудовищной истории всё давно падает с ног на голову. И он искренне цепляется за этот кувырок. Он хочет перевернуться вместе с ними.       Да, да, чёрт бы вас всех побрал, ему тоже хочется немного счастья. А почему нет? Он забрал жизней куда меньше, чем любой из их "пресвятой свиты", так почему нельзя?       Он рискует жизнью из раза в раз, пытается стать таким же, как они.       Что ещё ему стоит сделать?       Сдохнуть?       Уж тут беда, увольте. От смерти он заговорен, это давно всем ясно.       Придётся придумать другое испытание.       И, как ни странно, жизнь придумала. Вот только его осведомить забыла.       Ведомый непонятным порывом глупых чувств, он сам не знает, на кой хрен заступается за неё. Но слыша тихое "Спасибо" и взгляд, полный благодарности, понял.       Это того стоило.       Всё-таки хорошо, что у него такая репутация. Те шалопаи испугались одного взгляда. (О том, что недавно он был таким же как они, Мёрфи предпочитает не думать.)       И тут понеслось, завертелось. Он как идиот настраивает все свои маршруты поближе к ней. (Типо случайно, а как иначе? Это же, мать его, должно быть как в глупой третьесортной книжонке.) А она смотрит на него с этим дурацким влюбленным блеском в глазах. И от этого кошки скребут, где-то рядом с легкими или желудком, но не сердцем. Да кто вообще придумал, что оно у него есть?       Джон знает, что так не должно быть, знает, но всё равно сдаётся.       А через две недели доктор Гриффин вправляет его сломанный нос.       Всё-таки плохо, что у него такая репутация. Её отцу он не успел сказать и слова. Её он не успел даже поцеловать.       Сломанный нос за пару улыбок. А чего ещё он ожидал?       Ночью крошка Вайцер сбегает от своих родных, чтобы извиниться перед ним. Джон уверяет, что это не самое тяжкое увечье из тех, что он переносил. По всем признакам общество Мёрфи дурно на неё влияет.       И снова романтика из девчачьих грёз и первый поцелуй. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но об этом знает только он, для неё это сказка.       Сколько ещё проходит времени, никто из них не знает. Ей не так давно исполнилось шестнадцать, а у него через неделю совершеннолетие.       Он по-прежнему целует её и пытается незаметно убрать руки из под серой кофты. Она по-прежнему отвечает на поцелуй и жалеет, что призналась в своей невинности.       Тихая фраза и взгляд полный решимости: "Прости, на моей совести и так много грехов, я не могу взять ещё и этот".       Жизнь поставила ему испытание, никто и подумать не мог, что он справится.       Ведь он плохой парень и не очень хороший человек, а она - хорошая девушка, уверенная в том, что это именно их история. История, в которой вскоре её будут звать Джулия Мёрфи. История, в которой её муж поверил, что это именно их роман.