«Драко, я тут узнал, что у вас скоро будет посещение Хогсмида. Может быть, вам еще об этом не говорили, но все же теперь ты знаешь. Я не просто так дал тебе разрешение на посещение этой деревни; в выходной, в полдень, я буду ждать тебя в городе (адрес приложен, надеюсь, у тебя хватит ума добраться). Постарайся не получить наказание. Люциус Малфой».
Драко фыркнул и кинул письмо на стол. «Какое милое послание, — подумал он. — Сразу видно — писал родной человек». Рон все еще смотрел на конверт, но ни о чем не спрашивал. — Можешь прочитать, — пожал плечами Драко. — Все равно там ничего интересного нет. И он принялся собирать шахматы, пока Уизли читал письмо, адресованное ему. Они молчали, хотя Рон и прочитал содержимое письма, а Драко собрал шахматы. В гостиной, как всегда, царил полный хаос. Перси снова орал на близнецов Уизли, которые заколдовали его значок старосты школы, Фред и Джордж отругивались, а в это время Джинни, захлебываясь смехом, наблюдала за ссорой. — Круто, мы скоро пойдем в Хогсмид! — наконец-то сказал Рон, а потом смутился. — То есть, хотел сказать, что ты увидишься с родителями. — Точно, — ответил Драко. Он-то знал, что на встречу придет только один папа, и она вряд ли будет теплой и семейной.***
На следующий день произошла целая трагедия. Драко кое-как дописывал эссе по трансфигурации, пока Рон и Гермиона обсуждали предстоящий поход в деревню. Объявление уже висело на доске, и все третьекурсники с нетерпением ждали выходных. Фред и Джордж посмеивались, наблюдая за мечтательным выражением лица Рона. — А еще там есть Зонко, — все говорил и говорил он. — И Визжащая хижина, — перебивала его Гермиона. — Не такая она и страшная, — сказал Фред ей. — Там давненько ничего интересного не происходило. Только Гарри и Драко не принимали участия во всеобщем веселье. Драко — потому что его ждала беседа с отцом, а Гарри — потому что он единственный из курса оставался в замке. — Не расстраивайся, — утешала его Гермиона. — Это же не последний выходной. — Конечно, — ответил Гарри уныло. Он тоже делал домашнюю работу. — Тем более туда может наведаться Блэк, — продолжила она. — Причем тут Блэк? — закатил глаза Драко. Его раздражало любое упоминание этого психа. — Ну, он же охотится на Гарри! — воскликнула Гермиона. И тут это случилось — ее пушистый кот Живоглот неожиданно выскочил Рону на колени и впился когтями в нагрудный карман свитера. Крыса заверещала еще громче Рона, вскочившего со своего места. Он отбросил кота в сторону и бережно вытащил Коросту, дрожащую от хвоста до покусанных ушей. — Ему больно, Рон! — Гермиона прижала кота к груди. — Коросте тоже больно! — Она ничего ему не сделала! Драко захлопнул книгу, скинул пергамент в сумку и пошел в спальню мальчиков, слыша, как ссора разгорается еще больше. Слушать это ему не хотелось. Через пять минут к нему присоединился сердитый Рон, баюкающий своего питомца.***
На следующее утро Драко, Рон и Гермиона, позавтракав, отправились в Хогсмид. Они пообещали Гарри принести кучу сладостей и всяких вещиц из «Зонко», но, кажется, его это совсем не утешило. Драко, может быть, и разделил бы его грусть, но его ждали и собственные проблемы. Точнее, одна проблема — отец. Но до полудня было еще далеко, и он постарался хоть на пару часов забыть о предстоящей встрече. Ребята с самого начала отправились гулять по улицам. Небольшие домики, а рядом с ними деревья; неширокая дорога, утоптанная сотнями ног, — вот что бросалось в глаза, стоило только войти в Хогсмид. — Смотрите, — Гермиона остановилась и указала рукой на небольшой двухэтажный дом. — Это почта… — Ну да, — ответил Рон. — Моя мама пользовалась похожей, пока у нас не появилась Стрелка. У магглов нет почты? — Не глупи, — Гермиона фыркнула. Ради прогулки они примирились, но холодок в отношениях все же был. — Конечно, у них есть почта. Просто в ней не пользуются совами. — А как же тогда рассылаются письма? — удивился Драко. Гермиона только рассмеялась и пошла к зданию, от которого доносился шорох десятков крыльев. Драко не хотел идти в обычную совятню, но спорить не стал. Он только посмотрел на часы, которые висели на стене в комнате. У него осталось почти два часа. — Здравствуйте, — поприветствовала их полная миловидная женщина. — Третьекурсники? Гермиона улыбнулась, соглашаясь, а Драко подумал, сколько лет подряд эта женщина встречала у себя третьекурсников, которые просто хотели поглазеть, а не отправить письмо. Он только позавидовал ее терпению. Совы сидели в другой комнате. Она занимала два этажа: под потолком висели деревянные жердочки, а совы ели какой-то корм. На крыше имелась дыра, перекрытая решеткой. Птицы не могли улететь, но солнце все же грело их. На полу белели пятна помета, и Драко, поморщившись, остался стоять на пороге. — Чем цвет ярче, тем сова быстрее, а значит, дороже, — пояснила женщина, последовавшая за ними. — Моя семья многие годы занимается этим. У нас есть очень редкие птицы, но мы держим их отдельно от этих сов. Запах был невообразимо ужасен, и Гермиона все же очень скоро потеряла интерес к почте волшебников, к большой радости Малфоя. Они вышли на улицу и пару минут просто вдыхали свежий воздух, пока азарт исследования снова не захватил их. Рон пожелал пойти в «Сладкое королевство», вывеска которого ярко выделялась еще издалека. Колокольчики мелодично прозвенели над их головами, когда они открыли дверь. Магазин был переполнен. В основном, как заметил Драко, тут были только ученики Хогвартса. Полки кондитерского магазина подпирали потолок, и все было заполнено сладостями — вон на одной полке стояли драже «Берти Боттс», а рядом с ними шоколадные лягушки. Гермиону привлекло воздушное мороженое, рядом с которым стояли трое рейвенкловок. Рон сразу же пошел к взрывающейся жевательной резинке «Друбблс». Ну а Драко был довольно равнодушен к сладостям. Он просто ходил от стеллажа к стеллажу, почти не разглядывая конфеты. Его взгляд то и дело останавливался на наручных часах продавца. Уже прошло полчаса… Минут через двадцать они снова оказались на улице. Заметно похолодало; появился ветер, треплющий волосы и одежду. Гермиона разумно предложила зайти им в «Три метлы» — прославленный паб, который им рекомендовали Уизли. Драко согласился, у него все равно почти не оставалось времени, а отец явно не собирался устраивать пикник. Почти все столы были заняты. Многие прятались от плохой погоды, поэтому паб заполнился полностью. Друзья протиснулись сквозь компанию гоблинов, потом еле-еле отбились от двух ведьм, желающих поиграть с ребятишками в карты, и наконец нашли небольшой стол у окна. Драко устало закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Рон отправился покупать сливочное пиво и какую-то еду, пока Гермиона осматривала зал. — Ого, — сказала она тихо. — Смотри… Драко открыл глаза, но сразу же пожалел об этом — там, посреди зала, сидела Пенси и ее компания. Среди них Драко заметил и лицо Астории. — Вот, — Рон поставил на стол питье, отвлекая Драко от созерцания знакомых. — Мерлин, это какое-то безумие… Какие-то оборванцы пытались убедить меня отдать пиво им, представляешь? Грязные проныры… Но Драко не слушал его. Он схватил со стола бутылку, быстро попрощался и начал медленно отходить к выходу, пока его не заметили. А стрелка на часах, стоявших на прилавке, почти указывала на двенадцать. Проскользнув незаметно от слизеринцев благодаря подвыпившим волшебникам, он вышел из паба. Драко проверил еще раз адрес, написанный в письме отцом, запихнул записку в карман и пошел по улочке. Ветер разносил желтые листья и какой-то мусор, валяя все это в пыли, превращая в грязные ошметки минувших дней лета. Драко покрепче сжал бутылку со сливочным пивом, откупорил ее и отпил. В животе сразу стало тепло. Драко пил быстро и почти не наслаждался вкусом, пытаясь допить все до встречи с отцом. Пальцы его сразу окоченели от пронизывающего ветра. Люциус Малфой ждал его в конце деревни, там, где дома уже потеряли прежний вид, поддавшись времени. Крыши их зияли большими дырами, а каменные стены почти что крошились под пальцами. Ограждений не было, или они просто лежали грудой гнилых досок, заросшие бурьяном. Тропа тоже была каким-то жалким напоминанием дороги. Драко никогда бы не смог представить отца тут, в таком месте; но нет, вот он стоит, в своей обычной черной мантии, волосы собраны в аккуратный хвост, а в руках трость, знакомая Драко с детства. — Драко, — Люциус склонил голову в приветствии. — Папа, — ответил Драко с намеком на вопрос. От бутылки он избавился, забросив ее в кучу мусора. — Прогуляемся, — сказал Люциус и пошел вперед, туда, где начинался холм, поросший сухой травой. Драко видел отсюда шпили замка и вершины домов Хогсмида. Трава вдруг сменялась каменистой почвой, голой, показывающей свою серость всему миру. Драко до сих пор не понимал, почему они сюда пришли. Ветер тут был еще хуже, чем внизу. — Я хотел бы задать тебе пару вопросов. — Каких? — спросил Драко. Они наконец-то остановились, в груди у него жгло. — О Сириусе Блэке. — В Хогвартсе его нет, если что, — ответил Драко немедленно. — Поттеру я ничего не рассказывал. Я вообще о нем никому ничего не говорил. — Я и не сомневался, — Люциус поправил перчатки. — Да и не тайна это; думаю, многим известно, что соединяло Поттеров и Блэка. Не думай, что Сириус был плохим, о нет… — он тихо засмеялся. — Ты напоминаешь его. — В смысле? — насторожился Драко. — Разве ты не знал? Сириус — червивое яблоко; гриффиндорец в доме чистокровных слизеринцев, которые поколение за поколением носили зеленые и серебряные цвета. Сердце Драко пропустило удар. Почему же тогда Блэк предал друзей?.. Неужели отец думает, что и Драко, если придет его время, сделает другой выбор, отличный от выбора друзей? Он промолчал, чувствуя, что отец просто получает удовольствие от этой беседы. Поэтому он ничего не говорил при маме. Нарцисса сразу бы прервала такой неприятный разговор. Они повернули обратно, и теперь идти было легче — они шли вниз, а не вверх. Под ногами Драко ощущал мелкие камешки. — Так это все, что ты хотел мне рассказать? — спросил он. — Нет, — ответил Люциус спустя пару секунд. — Мама заболела. — Что? — Драко удивленно распахнул глаза. «Ты только сейчас об этом сказал?!» — хотелось закричать ему, но он, конечно, промолчал, как того и требовало уважение к родителям. — Она не могла написать письмо, целители в Мунго запретили. А я хотел встретиться с тобой. Наконец они вошли в город, и Люциус снова остановился. — Драко, — сказал он. — Я не хочу, чтоб она волновалась зря. Твои прошлые выходки и так подкосили ее; теперь же ее тело точит болезнь. Любые волнения ей противопоказаны. Драко видел, что отец говорит чистую правду. Возможно, он и разочаровался в сыне и спорил с Нарциссой; возможно, он сохранял невозмутимый вид в любой ситуации. Но Люциус любил свою семью. — Хорошо, — ответил Драко. — Я не буду ни во что вмешиваться. Я могу посетить ее? Люциус задумался. — Разве что на каникулах, — сказал он. — Если ее не выпишут. А теперь я вынужден уйти. Хлопок — и отец исчез с помощью трансгрессии, так и не дождавшись ответа Драко. Сам Драко чувствовал, что с радостью бы уснул. И проснулся бы на каникулах. Когда мама будет снова здоровой. Она ведь никогда ни на что не жаловалась. Драко подумал, что мама была для него символом нерушимости и хладнокровности. При любых семейных обстоятельствах, когда Люциус становился злым и невыносимым, она сохраняла завидное спокойствие, тогда как Драко сидел в комнате, ожидая спада ссор. А теперь что? Ох, как он ненавидел отца в этот момент. Возможно, пришли бы он простое письмо, Драко не волновался бы так. Слова на бумаге не бывают зловещими, а вот слова, брошенные в лицо, иногда схожи с ударами. Конечно, Люциус это знал. Может, для него это удовольствие — довести кого-то, чтобы просто наблюдать за чужими эмоциями. Драко хотел кричать, но он просто улыбнулся в пустоту и пошел по улице, в сторону замка, желая возвратиться в тепло гостиной Гриффиндора.***
Драко вернулся в замок раньше всех. Он поднялся в комнату мальчиков — Гарри там не было — лег на кровать одетым и обутым и закрыл глаза. Ветер бился в окно, пытаясь ворваться в замок, но безуспешно — куда ему тягаться с Хогвартсом. Драко все прокручивал и прокручивал в уме разговор, возвращаясь от мамы к Сириусу Блэку, который некогда тоже спал в комнатах Гриффиндора; который видел этот красный полог и, возможно, так же, как и Драко, прятался за ним в первую ночь. А может, он так и не смирился за все семь лет с выбором Шляпы? Но тогда зачем ему было дружить с отцом Гарри? Драко знал, что Блэки, как и все чистокровные волшебники, приходились Малфоям родственниками. Его мама была в девичестве Блэк. А еще у нее были сестры — Беллатриса и Андромеда. Первую Драко никогда не видел, она была заключенной Азкабана, и о ней редко говорили в доме, а со второй Нарцисса обменивалась редкими письмами, которые она сразу же сжигала после прочтения. — Что не так с моей семьей? — спросил Драко у тишины, которая ему все равно не ответила. Драко повернулся лицом к стене и незаметно уснул, рисуя в голове мамин образ. — Эй! — что-то мягкое ударилось ему в спину. Драко заворочался, открыл глаза и вздохнул. Снова что-то мягкое ударилось в него, в этот раз попав в голову. — Ты идешь на ужин? Ведь сегодня… — Хэллоуин, да, помню. Драко выпрямился и посмотрел на Дина, который держал в руках третий снаряд — подушку с неизвестно чьей кровати. — Где Поттер и Уизли?.. — А, — Дин махнул рукой. — Гермиона снова ссорится Роном на счет крысы, а Гарри пытается их разнять. Быстрее, мы и так опаздываем. — Вали, — указал головой на дверь Драко. — Я пока что в силах добраться до зала самостоятельно; но, если мне понадобиться помощь, не надейся, тебя я не позову. Дин бросил в него подушку, но он увернулся. Одежда была безвозвратно помята, а на покрывале остались темные пятна от грязной обуви. Драко кое-как поднялся и медленно пошел к двери, уже слыша, как орет Рон. Одно и то же… Все-таки ему и Гарри удалось унять Рона и Гермиону, и они вошли в Большой зал одними из последних. Стол уже ломился от еды, Дамблдор сказал свою ежегодную речь, чему Драко был даже рад — не любил он эти речи, надоевшие ему еще дома. В «Трех метлах» он так и не смог нормально поесть, поэтому молча налегал на еду, пока Гермиона и Рон, перебивая друг друга, рассказывали Гарри про Хогсмид. После сна у Драко все же немного поднялось настроение. Он подумал, что каникулы не так уж далеко, да и, возможно, маму выпишут до этого времени, а пока он будет в письмах спрашивать о ее состоянии. — А после паба мы пошли к Визжащей хижине, — рассказывал Рон. — Жалкое зрелище. — А я говорил! — воскликнул Фред, который сидел недалеко от них. — Вот вам и урок! Гермиона закатила глаза и ответила ему: — На самом деле это очень ценное место. Историческое, потому что когда-то там было замечено самое большое скопление привидений… Но Фред уже не слушал ее, а вместо него в разговор втянулся Перси, с которым даже Гермиона не хотела вступать в дискуссию. — Только Драко исчез после паба, — подвел итог Рон, поедавший шоколадный торт. — Я же говорил, — тихо объяснил Драко, — мне надо было встретиться с отцом. — И как все прошло? — спросила Гермиона. — Превосходно. Драко поднялся. Большой зал опустел, все возвращались в свои общежития. Большие оранжевые тыквы потеряли свое очарование, дым свечей коптил их изнутри, из-за чего вокруг царил странный сладковатый запах. Ребята вместе с другими гриффиндорцами поднимались по лестнице, пока толпа не остановилась. — Что там? — запрыгал на месте Колин Криви. — Никакой сенсации, — ответил Драко, вытягивая шею. — Можешь не вытаскивать свой фотоаппарат. Колин надулся и пошел спрашивать у других. Драко показалось, что он услышал визг полтергейста Пивза. Неужели он каким-то образом перекрыл вход на башню? Вряд ли Дамблдор будет это терпеть… И тут стало тихо. Толпа, как один живой организм, замолчала. — Позовите Дамблдора, — сказал кто-то. Драко все же не вытерпел и начал пробираться, толкая людей, не слушая их возражений. Спустя каких-то пару секунд он оказался рядом с портретом Полной Дамы. Его встретило изуродованное полотно. Под ногами у студентов валялись лоскутки, а дама бесследно исчезла. Надо всем этим радостно улюлюкал Пивз.