crown of thorns;

      Молнии подсвечивают небо - оно в свете золотых вспышек кажется чуть фиолетовым и не таким уж и тёмным, как в то время, когда вспышки потухают и появляется звук, оглушающий своей громкостью и дальностью. Раскаты грома – звуки, словно небо делится на огромные мириады забвенья, которые при падении на землю сокрушат своей тяжёлой невесомостью всё вокруг. Гроза выглядит величественно, ведь она правая рука погоды. Все эти вспышки, пропитанные золотом, запахом мокрого асфальта или даже запахом промокшего под грозой песка, выглядят чересчур царственно и недосягаемо.       Мир вокруг просто иллюзия – жалкая пелена сознания, обрушенная на мозг. С каждым вдохом и выдохом Мино становится всё более зависимым от происходящего вокруг. Он становится на развилке трёх дорог: настоящее, прошлое и будущее.       Чаще всего можно встретить наркомана прошлого – человека, который цепляется за былое, за воспоминание о чём-то прекрасном, но уже ушедшем, растворившемся в воздухе словно выхлопные газы. Но вместо того, чтобы распрощаться о болидающим воспоминаний, этот человек подпаивает грусть о былом. Такие наркоманы обогащают вино-водочные магазины и табачные ларьки. У таких людей на прикроватной тумбочке стоит не стакан с водой или ночник, а острозаточенный нож и баночка сильного снотворного, которое они глотают каждую ночь.       Вместе с этими таблетками они глотают недоумение и желание жить.       Жить с нового листа.       Жить, создавая новые воспоминания.       Они превращаются в живое растение.       Только есть, только пить, только курить, только трахать то, что не вспомнит о тебе на утро, или просто зачитывать тухлые тексты вперемешку со злостью и ненавистью к тупому шоу, на котором он обязан выиграть. У таких людей на запястьях вишнёвые сады с кровавыми плодами. У таких людей на голове шипы, которые рвут кожу. У таких людей тонкие нити шрамов вдоль и поперёк вен. У таких людей нет шанса выбраться из бездны.       Но когда ты знаменит – шрамы не выход, приходить терпеть боль от тернового венца, шипы которого так и впиваются в лицо, голову. Вместо того, чтобы сохранять – он хранит. Мино живет под девизом «Истина в вине, а вино во мне». Мино живёт, кромсая свои вишнёвые сады зубами. Мино живёт мыслью о том, как хорошо было, когда тебя никто не знал.       Эта физика и законы о противоположностях.       Но Мино убивает эта доза настоящего, происходящего сейчас. В чём заключается настоящее для него?       Ответ слишком прост и слишком болезнен – путь по переломанной дороге с терновым венцом на голове. Терновый венец не позволит утонуть в прошлом, он вытянет его в настоящее, ведь он и есть это настоящее для Мино. Он и есть его боль. Мино сам утягивает себя на дно. Холодное и болотное дно своей души: грязной, пропитанной вонючим вином и популярностью. Мино страшно потерять всё, что обрел после стадии «дебют»(ему больно, но ему мало этого),и он передвигается на другую дорогу «SMTM». Ведь Мино - маленький кусочек с чёрной бездной внутри, который просто теряется в бетонных городах, наблюдая за тем, как небо делит на части кривая золотая нить.       Он словно раб грозы – стоит и не шевелится, пока крупные капли смешиваются на его лице со слезами – они друг друга стоят. Джинсовая куртка поверх белой футболки потеряла смысл сразу, как он вышел из такси. Грубый светлый материал настолько сильно промок, что впитывать он больше не мог, вода просто-напросто оставалась верхом на плечах, груди. Короткие белые волосы промокли ещё быстрее, чем куртка, и сейчас напоминали оперения мокрой курицы.       Кажется, что Мино уже полностью погряз в боли, которую ему причиняет популярность. Сам, никогда не задумываясь, он теряет маленький кусочек себя в батле за «жизнь». Выйти и зачитать грязный текст с упрёками и оскорблениями – может каждый, но не принять это близко к сердцу – могут единицы.       В которые Мино не входит.       За эти тухлые сквернословные тексты его превозносят, дарят очередной «терновый венец, увитый лаврами».       И Мино это понимает. Он чувствует отраву внутри и сильную боль от острых игл, застрявших у него в голове. Он чувствует, как струя крови стекает вниз по лбу, носу, застывает на ресницах – но там ничего нет такого, только клеймо красавчика и айдола-рэппера, вырывающегося из клетки под названием «YG».       И даже сейчас, вдали от мнетовских камер, он думает лишь о том, как поскорее избавиться от этого клейма, которое приносит ему боль.       Вокруг лишь чёрное, иногда фиолетово-синее, небо, оглушающие звуки грозы и моторов машины, высокие многоэтажки. В одну из таких многоэтажек он и приехал, смешивая слёзы с каплями свежего дождя. В одной из квартир таится его упокоение – момент его спокойствия и истины.       В одной из тысячи этих квартир – свободный полёт мыслей.       В одной из этих тысячных квартир – его сердце.       Оно не в банке и даже не под замком, оно внутри другого, внутри того, кому можно было доверить столь хрупкий орган с недостатком любви и тёплых чувств.       Осторожно, тихо, словно боясь, что кто-то его услышит или из какой-нибудь квартиры выскочит репортёр с камерой и микрофоном, Мино поднимается на 13 этаж. Зачем лифты, если 13 этаж и больше не нужно на сегодня самобичевания? Только подошёл к двери, а она уже распахнулась. - Мы тебя обыскались, проходи, - чуть грубоватый голос.       Квартира встречает непонятным теплом и уютом, капли мимолётно впитываются в кожу, стекая вниз с волос. - Мне Санхён звонил, рассказал о штрафе, - парень кивает, отправляясь в спальню и вынося оттуда чистую, сухую одежду, пахнущую зелёными яблоками.       Мино буквально теряется, стягивая у двери мокрые вещи. - Так ты уже знаешь, - усмешка, и джинсы Мино улетают к остальным вещам. - Да, - блондин коротко кивает, протягивая сухие вещи и полотенце. - Сходи в душ и будем пить. - Пить? – широкие и не менее знаменитые, чем сам парень, брови вопросительно выгибаются. - Чай-кофе, дурак, - Чихо улыбается, толкая парня к двери в ванную.       Горячие капли ласкают то тело, которое несколько минут назад ласкал холодный ливень. Стрелки бегут с каждым вдохом быстрее, и Мино хочется разрыдаться, опираясь на холодный и влажный кафель.       Ему надоело скрываться под маской «сильный». Просто надоело врать самому себе и близким, что он «в порядке». Да какой там порядок, когда, выйдя на сцену, внутри закипает кровь и возникает желание «убежать». Возможно, со стороны он и выглядит счастливым, но это не так. Возможно, со стороны он и выглядит зависимым от музыки, но это не так. - У тебя всё в порядке? Чай готов, - Чихо осторожно стучит в дверь, прежде чем просунуть голову в щель приоткрытой им же двери. - Выхожу.       Минут десять Мино, путаясь в штанинах серых спортивных штанов, пытался понять - почему именно сейчас, именно в этот момент и именно в этой квартире ему хочется плакать до взрыва внутри?       И так всегда, каждый долбанный раз, когда он приходит сюда. - Твоя кружка здесь! – кричит старший из гостиной.       Развалившись на мягком ковре у дивана, Чихо переключает каналы – новости, новости, новости.       И в каждых выпусках по всем каналам лицо Мино. Его Мино. - Попьём чай и спать? – Чихо знает, что будет лучше в такие моменты. Мино кивает, завалившись рядом на белоснежный ковер.       Такой ковёр есть в доме Сынхёна, но Мино никогда не позволял себе так разваливаться у него дома, хоть старший постоянно твердил «чувствуй себя как дома и делай что душе угодно». Но когда он приходил к Чихо, он делал это - ложился на ковре у телевизора и дразнил старшего, переключая каналы или закрывая экран телевизора ногами. - Мино, у тебя есть ещё кофе? – Чихо осмотрел дно своей пустой кружки. – А то у меня печенька в горле застряла. И Мино усмехается - без злобы, просто по-детски и наивно, протягивая свою кружку с набитой на неё фотографией их двоих. Как-то Чихо едва не спалился перед съёмочной площадкой, когда они снимали у него дома, а эта кружка занимала почётное место рядом с кроватью – Мино часто набирает в неё воду прежде, чем лечь спать. А когда Мино не приходит к Чихо ночевать, блондин сам пьёт из неё чай. - Пошли спать? – Мино потягивается на ковре, заглядывая старшему в лицо. - Иди расстели постель, а я сполосну это, - старший поднялся на ноги, унося грязные кружки на кухню.       Мино никогда не моет посуду, находясь у Чихо, ведь блондин знает, как сильно он ненавидит это делать. Пока старший мыл кружки, младший занял своё любимое место у стены, укрывшись тяжёлым одеялом. Чихо почти сразу ложится к нему, скинув майку и ненужные сну штаны.       Рядом с Мино тепло – он всегда спит к нему спиной, потому что младший любит обнимать со спины, утыкаясь носом Чихо в лопатки. Волосы Чихо пахнут зелёными яблоками, пальцы табачным дымом, а спина миндальным молочком и орхидеей.       Когда младший начинает сопеть, Чихо поворачивается к нему лицом, укладывая белобрысую голову себе на грудь и путаясь пальцами в коротких волосах. Чуть склонив голову, Чихо касается губ младшего своими. Волосы младшего пахнут сладкими арбузами, пальцы кремом для рук с экстрактом алоэ, а кожа абрикосами. Губы Мино пахнут горьким кофе, а губы Чихо зелёным чаем.       В такие моменты Чихо понимает, что маленький Мино убит популярностью, а взрослый Мино уже всасывает в себя её смертельные дозы.       В такие моменты Чихо понимает, что не зря он откинул маску сурового ZICО перед ним.       В такие моменты Чихо понимает, что Мино его. И только его.       А Мино, притворяющийся спящим, прекрасно понимает, что в эту грозовую ночь он отпустил свою боль, жившую внутри его бетонного города.       Терновый венец снят до утра и ничто уже не сжимает его голову сильнее мысли о том, что он любит Чихо совсем не по-дружески. И никакие острые иглы, пронзающие его голову, не сделают столько боли, как улыбающиеся взгляды Чихо, пронзающие его сердце. Мино любит Чихо. Мино любит ZICО.       Но не сильнее, чем Чихо или ZICО, любящие Мино.