Such A Shame

      Один раз в месяц на выходные Мэнди оставалась дома с Эммой, пока парни ходили в поход с палатками и мужскими штуками. И Мэнди уже почти свыклась с ролью «мамочки», но парни всегда выбирали именно те выходные, когда у неё самой были планы. Так вот в очередной раз мальчики выбрали именно тот выходной, когда у Мэнди намечался неплохой ужин, а после возможно и неплохой секс.       - Вы надоели портить каждое моё свидание,- ворчала Мэнди, сидя за барной стойкой. – Мало того, что вы лишили меня возможности ходить на свидания в один из лучших баров города, так теперь ещё и лишаете меня секса.       - Если ты собиралась на свидание с тем парнем из бара,- проговорил Дэнни, вытаскивая спальный мешок из комнаты,- то ты нам должна сказать «спасибо». Тебе наверняка пришлось платить за ужин в ближайшем фаст-фуде.       Мэнди кинула на Дэнни прожигающий взгляд,а тот лишь пожал плечами.       - Дэнни прав,- сказал Бен, проверяя свой рюкзак,- твой.. Как его там звали? Дэвид? - он вопросительно взглянул на брата.       - Дрю?- с издевкой спросил Дэнни.       - Его зовут Дуглас.       - О Господи, ты собралась на свидание с парнем по имени Дуглас?- Бен вопросительно посмотрел на подругу. Мэнди пожала плечами, потому что имя парня не самое важное, когда просто хочешь переспать с кем-нибудь.       - Неважно,- продолжил Бен, - твой Дуглас пришел в бар словить какую-нибудь богатенькую девочку. Все время не пил ничего, кроме газировки, за которую даже платить не надо. Костюм куплен на какой-то барахолке, а тебе наверняка наплел что-нибудь про семейный бизнес с папой.       - Да плевать я хотела,- пробурчала девушка,- мне просто нужно с кем-нибудь трахнуться.       - Я всегда готов,- с усмешкой проговорил Такер, выходя из ванной.       - Я не настолько отчаялась,- сказала Мэнди, - но если сорвете хоть ещё одно моё свидание, я стану вашим ночным кошмаром.       - Ты знакома с нашей мамой,- сказал Бен, одевая куртку,- её тебе не переплюнуть.       Мэнди тяжело вздохнула, поднимаясь со стула. Она прошла в комнату к Бену, чтобы взять Эмму. Малышка что-то лепетала, переворачиваясь с бока на бок.       - Да,солнышко,я тоже не рада, что твой папочка уезжает,- проговорила Мэнди, поднимая Эмму на руки.       Вдвоём они вышли к парням, которые уже были наготове. Бен забрал дочку с рук подруги. Оставлять Эмму для него всегда было сложно: он был из тех папочек-одиночек, которые, изрядно напившись в баре, показывают всем фотографию своей крошки, а потом бегут домой, переживая о том, что очередная няня сделает что-то не так. Но с появлением Мэнди Бену стало как-то спокойнее за дочку. Даже несмотря на прошлое девушки, он почему-то считал, что Мэнди именно та, кому он готов доверить самое огромное сокровище в своей жизни. Бен немного подержал дочку на руках, поручая «важные дела»: не давать тете Мэнди скучать, не начинать ходить или говорить без него и все в таком духе.       В конце концов ему все же пришлось отдать Эмму обратно в руки Мэнди. Парни вытащили все вещи и, попрощавшись с подругой, закрыли за собой дверь.       Мэнди тяжело вздохнула, глядя на дверь: оставаться одной всегда давалось с трудом. Нет, конечно, следующие два дня она будет присматривать за Эммой, но даже с этим маленьким счастьем девушка чувствовала себя одиноко без парней дома. Здесь, в Милуоки, как и в Чикаго, ни одно утро не проходило без споров, а в доме всегда было шумно, поэтому, как только парни уезжали, неприятный ком одиночества буквально душил Мэнди. Все становилось ещё хуже в праздники, когда все разъезжались по домам, и Мэнди оставалась абсолютно одна. Нет, конечно, она могла бы съездить домой, в Чикаго, но девушка твердо решила стереть все свое прошлое.       Заметив, что Эмма засыпает прямо у неё на руках, Мэнди положила малышку обратно в кроватку. Вернувшись в гостиную, девушка плюхнулась на диван и, подогнув под себя ногу, включила телевизор. Она бездумно пролистала каналы, в надежде найти что-нибудь интересное. На Animal Planet её занятие прервал звонок в дверь. «Опять Такер забыл что-то,» -подумала Мэнди. И каково было её удивление обнаружить на пороге своего брата. Она в буквальном смысле от удивления раскрыла рот. Но тут же придя в себя, она обратилась к Микки:       - Думала, ты уедешь сразу же, как тебя выпишут.       - Как видишь, я этого не сделал, - вскинув брови, произнёс Микки.       Повторив жест брата, Мэнди отошла немного в сторону, приглашая Микки внутрь. Старший Милкович оглядывался по сторонам, будто бы в первый раз попав в эту квартиру.       - Тут даже просторнее, чем у нас,- заключил Микки.       - Ты бы заметил это и раньше, не будь ты так занят психами по поводу Йена и обвинениями в мою сторону,- проговорила Мэнди, устроившись на диване. Микки сел рядом, не зная, как стоит начать разговор с своей же сестрой.       - Если хочешь извиниться, самое время, - уткнувшись в телевизор, начала Мэнди.       - Извиниться? Я не собирался,-соврал Микки.       - Ох, ну раз так, съёбывай тогда. Ты прекрасно знаешь, где дверь. В прошлый раз очень эффектно вышло.       - Ладно, ладно,-парень перебил сестру,- я за этим и пришел.       - Пришёл зачем?- ухмыльнулась Мэнди.       - Чтобы извиниться,- пробубнил Микки.       - Чтобы что? Не расслышала,- пытаясь скрыть улыбку, Мэнди подсела ближе к брату.       - Не заставляй меня говорить это снова, засранка, - улыбнулся Микки, тыкнув сестру в ребро.       Мэнди с довольной ухмылкой откинулась на спинку дивана. Напряжение в комнате тут же спало, и Микки, перекидываясь с сестрой самыми обыденными фразами, будто между ними ничего не изменилось за два года отсутствия Мэнди, обошёл всю квартиру, прежде чем в дверь снова позвонили. Мэнди, тяжело вздохнув, поднялась с дивана, чтобы открыть дверь, а Микки уселся за барную стойку. В квартиру вошла Ребекка с двумя под завязку набитыми пакетами из какого-то супермаркета.       - Хочешь поговорить? – обратилась Мэнди к девушке,когда та уселась на диван.       - Нет,- резко ответила та.       Мэнди, понимающе кивнув, села за барную стойку напротив брата, а вот старшего Милковича такой поворот событий только вводил в ступор: он непонимающе глядел то на сестру, то на Ребекку. Мэнди то и дело поджимала губы, будто бы опасаясь что-то спросить. И только когда Ребекка прекратила нервно перелистывать каналы на ТВ, девушка осмелилась задать вопрос:       - Это не Йен?-Мэнди зажмурилась, со страхом ожидая ответа.       - Нет,-сделав глоток крепкого пива, ответила Бекка,-будь это Йен,я бы вряд ли сейчас была здесь. Микки, услышав до боли знакомое имя, удивленно вскинул брови. А его сестра, с облегчением выдохнув, направилась к двери. Сняв свою куртку с крючка, она обратилась к Бекке:       - Мы с Микки собирались прогуляться, присмотришь за Эммой?       Микки с удивлением взглянул на сестру, а та лишь посмотрела на него с той же угрозой в глазах, как когда-то раньше смотрела, когда старший Милкович норовил сказать отцу, кто выкурил его последний косячок. Зная, что такие взгляды не ведут ни к чему хорошему, Мик тут же поднялся со стула и направился к сестре. Ребекка по-прежнему смотрела куда-то сквозь экран,казалось,что она даже не слышала последних слов Мэнди.       - Бекс?- девушка ещё раз обратилась к подруге.       - Нет, Мэнди, я не присмотрю за своей племянницей,- повернувшись к Мэнди, раздраженно проговорила Бекка.       Напряжение в комнате тут же подскочило, хотя казалось, что больше уже некуда. Мэнди была готова сорваться и накричать на Ребекку, но вместо этого она лишь взяла ключи и вышла из квартиры. Микки последовал за сестрой.       Выбежав на улицу, Мэнди, судорожно глотая воздух, трясущимися руками достала сигареты. Закурив, она сделала глубокую затяжку, а Микки лишь недоумевающе следил за сестрой. Мэнди взглянула на брата и передала ему сигарету.       - Не смотри на меня так, будто я сошла с ума, -начала она.       - Выглядит блять именно так, - стряхивая пепел, проговорил Мик.       - Знаешь, с ними иногда сложнее, чем было у нас, - начала Мэнди. –Я настолько привыкла, что если мне кто-то,блять, не нравится, то я еду и сбиваю суку машиной нахуй.       Микки усмехнулся, а Мэнди, вздохнув, продолжила:       - Здесь как будто совершенно другой мир. Я вроде совсем недолго живу здесь, но я даже слова им против сказать не могу, потому что они каким-то образом вечно правы. Я стольким им обязана, что даже как-то стыдно что-то выговаривать.        - Блять,- сорвалось с губ девушки после очередной затяжки, -никогда бы не подумала, что буду так говорить.       - Никогда бы не подумал, что моей сестре будет стыдно перед кем-то, -забирая сигарету, проговорил Микки.       Мэнди присела на ступеньку и опустила голову на колени. Прохожие могли бы подумать, что ей плохо, если б им было дело до неё. Было около семи вечера, и молодёжь только-только собиралась покутить. Короткие юбки, приторный запах дешевого парфюма, высокие каблуки и яркий макияж, чтобы хотя бы чуточку выглядеть старше – выходные в Милуоки ничем не отличались от выходных в Чикаго.       Микки присел рядом с сестрой и, потушив окурок о ступеньку, сказал:       - Йен приходил ко мне в больницу.       Мэнди ошарашенно взглянула на брата, а тот, продолжая смотреть на другую сторону улицы, лишь пожал плечами, будто бы это ничего не меняло.       - Сказал, что я ему нужен или что-то в этом роде, - парень слегка нахмурился, вспоминая тот день.       - В смысле что-то в этом роде? – недоуменно произнесла Мэнди,- Ты его что ли не слушал?       - Он нёс всякую хуйню о том, что виноват и что ему нужна поддержка, - фыркнул Микки.       - И? – вскинула брови Мэнди.       - И попросил меня остаться.       - И? – повторилась она, прекрасно зная, что брат уже принял решение.       - И я вернусь в Чикаго.       Произнеся впервые это вслух, Микки всё ещё не был до конца уверен: стоит ли ему остаться или лучше будет уехать. Наверное, он никогда и не будет уверен. Но сейчас вернуться в Чикаго казалось самым правильным решением. Конечно, он хотел, чтобы Йен продолжил лечение, чтобы всё хотя бы на немного стало похожим на то, что было прежде. Но он, кажется, не был готов бросить всё в Чикаго (не то, чтобы его там многое держало) даже ради Йена. Он не был готов менять адреса, письма и получателей, менять свою жизнь. Он не хотел снова бесконечно долго ждать и безнадежно верить в сказку со счастливым концом. Ему уже давно надоело заглядывать в тот мир, где слишком ярко светит солнце, от которого потом краснеют глаза. Да, не от слёз краснели глаза Милковича, а от до боли счастливых моментов в его снах и мечтах. Бросать громкие слова, а со временем забирать их; кричать, когда уже никто не слышит, и молчать, когда так важно что-то сказать; отчаянно бежать за уже уезжающим поездом; топтать самое дорогое, оставляя следы, а, убежав, так и не найти дорогу обратно – Микки не был готов отдать всё, не зная стоит это того или нет. Ему нужно было уехать. Нужно было вернуться в Чикаго. Подумать обо всём. Одному.