midnight and high noon

Расскажи мне историю о том, как Солнце любит Луну так сильно; оно умирает каждую ночь, чтобы позволить ей дышать. — Расскажи мне снова, — говорит Гарри. Луи устал. Он чувствует, как его тепло медленно ослабевает, чувствует, как возникает прохлада света Гарри, когда он снижается. Тепло исчезает, и серебристый блеск Луны распространяется, чтобы покрыть землю. Луи улыбается этой мысли, улыбается, когда Гарри расставляет руки и создает тени защиты, где Луи создает свет. — Я рассказывал тебе миллион раз, — Луи вздыхает. Он устал, и Гарри начинает светить ярче, чем он, но только сейчас. — Я рассказывал тебе эту историю в течение многих лет. Гарри медленно тянется. Он делает это иногда; уходит целая вечность, чтобы оттолкнуть последнее тепло Луи. (— Мне нравится это, — говорит он. — Возможно, я мог бы сохранить немного твоего тепла. Луи устал, он всегда уставший, когда Гарри начинает появляться. — У тебя есть свое собственное. — Не такое, как у тебя, — говорит Гарри. — Я скучаю по нему, когда ты уходишь.) Гарри встряхивает сам себя, лунный свет распространяется из его кожи, и Луи чувствует, как сон распространяется над ним словно прохладное одеяло. Как Гарри. — Еще один раз, Лу, — говорит Гарри. — Перед тем, как ты уйдешь спать. Луи вздыхает. Он не должен быть здесь, и ему интересно, как это выглядит. Солнце отказывается садиться, поэтому Луна может полностью взойти. Ему интересно, будут ли звезды злиться, за то, что он так долго. — Существует история, — начинает Луи, медленно словно мед, и рассеивается по небу, — о том, как Солнце любило Луну очень сильно. Слишком сильно, наверное. Гарри мурлычет. Он выглядит спокойно, готовый светить, и звезды вокруг него ярко светят, достаточно, чтобы Земля увидела. — Насколько сильно? — Слишком сильно, — говорит Луи. Он начинает исчезать, слова теряются между исчезающим светом неба и погружаются под тени. — Достаточно сильно, потому что оно умирает каждую ночь, чтобы позволить Луне дышать. Появляется тьма, прохлада Луны заглушает тепло солнца, чтобы он мог поспать. Луи горит, всегда горит, но он позволяет Гарри выпускать лунный свет и ложиться на Землю, освещая ее, и поселиться в ее темных расщелинах. Луи снятся горящие звезды и высеченные тени. Серебряные расщелины света в ночное время. Прохладные пляжи и волны, присоединившиеся к циклу Луны. Ему снится медленный голос, грохочущий сквозь темноту. — Должна быть другая история, — слышит Луи, где-то сквозь его сон, — о Луне, которая любит Солнце так сильно, что она отражает свой свет на него, просто чтобы она могла увидеть, насколько красиво Солнце. Существует история о Солнце и Луне, и Луи знает каждое слово.

***

— Расскажи мне о звездах, — говорит Гарри. Луи улыбается, его тепло распространяется над ним и мимо облаков. Он пытается светить ярче несколько дней, так что он все еще может видеть Гарри, слабо и замкнуто, но он все еще там, отражающий свет от своей поверхности, как и Луна. — Ты знаешь о звездах, — говорит ему Луи. — Ты сияешь с ними каждую ночь. Гарри вздыхает. Он устал и дрожит, и Луи помнит Гарри был Полным* прошлой ночью, открыт и обнажен для посторонних глаз, без защиты туманных облаков, на черном небе. Он делает так иногда, не привыкший к ощущению сияния без покрытия, не привыкший к этому так, как Луи. Он скрыт сейчас, расположенный позади облачного неба. Сейчас нет посторонних глаз, никто не смотрит вверх и не загадывает желания, а тяжелый вес Луны пускает лучи вниз. Есть только Луи сейчас и распространяющийся свет, пока Гарри прячется. — Расскажи мне о звездах, — снова говорит Гарри. Он тихий и мягкий, звук плывет по бледно-голубому небу, поселившись в солнечных лучах. — Расскажи мне о себе. Луи постоянно горит, голос ярко гудит. — Ну, — говорит он, — они говорят, что я одна из самых ярких звезд в Млечном Пути. Они говорят, что я устанавливаю времена года на Земле, ее весну, лето, зиму и осень. — Что еще? — бормочет Гарри. Луи излучает тепло, энергию и жжение, всегда горит. — Я из Сверхновой*, возможно, — говорит Луи. — Они говорят, что некоторые люди думают, будто я - Бог, но это не так. Я просто Солнце. Гарри томно сидит, немного тянется, прежде чем оседает вниз снова. — Что насчет других звезд? — Они тоже горят, — отвечает Луи. — Некоторые люди говорят, что они мерцают, но это не так. Они просто горят. Также как я. — Но ты горишь ярче, — говорит Гарри. — Самый яркий. — Может быть. Гарри мурлычет. Его лунный свет слаб при дневном свете, хотя всегда кажется, будто он светит, даже когда предназначен быть серым. — Расскажи мне что-нибудь еще о них. Луи думает. Прошло некоторое время с тех пор, как он стал ближе с другими, более мелкими звездами. Они слишком недолговечны для него, горящие на пути к его ядру до тех пор, пока он любит их, а потом они уходят. Вот в чем дело со звездами. Они всегда уходят. — Они сделаны из водорода, я думаю, — говорит Луи. — И они держат себя вместе так крепко иногда, что я думаю они могут взорваться. Гарри смеется, и Луи чувствует прохладу, которая доносится от него, ауру, которая окружает его, которая грозит задушить тепло Луи, если бы Гарри был достаточно сильным. Если Луна была бы достаточно сильной. — Ты знаешь какие-нибудь? — Мне приходилось, — Луи говорит ему. — Много лет назад, я думаю. Был Найл. А потом Лиам. И потом Зейн. Они горели достаточно ярко, так что Луи заметил их. Они горели устойчиво и сильно, и это был первый раз, когда Луи узнал, что звезды могут выходить на орбиту вокруг друг друга, как делали эти трое. Они выпускали свет, настолько яркий, Луи клянется, что он мог видеть, кок свет достигает Земли быстрее, чем все остальное, быстрее, чем любая другая звезда, которую он когда-либо видел. — Что случилось с ними? Луи вздыхает и чувствует охлаждающую ласку Луны, скрытой за облаками и небом, так что ни один человек на Земле не будет удивляться, почему это выглядит словно Луна оборачивается вокруг Солнца, протягивает его лунные лучи так, что Солнце не чувствует себя таким одиноким, горящим ярко в центре Вселенной. — Они умерли, — говорит Луи. — Это самое главное, что нужно знать о звездах. Они горят слишком ярко, до тех пор, пока совсем не сгорят. Гарри тихий. Он всегда такой, на самом деле. Луна размышляющая и задумчивая, и она не горит, как Солнце. Это не такой свет, он расслабленный, охлажденный и успокаивающий. — Это случится с тобой? — спрашивает Гарри. — Ты перестанешь гореть однажды? Иногда Луи снится такое, поздно ночью, когда Гарри висит на небе, а Луи спит и ждет, чтобы взойти. Ему снится о том, что он сгорает и уходит в черноту вселенной. — Я не знаю, — шепчет он. — Ты будешь скучать по мне, если я перестану? Еще одна прохладная ласка. Луна посягает на тепло солнца, с этим нельзя конкурировать. — Я думаю, ты мне нужен, — говорит Гарри. — Я не думаю, что Луна может сиять без Солнца. Существует история о Солнце и Луне, и они оба хорошо ее знают.

***

Солнце горит слишком сильно для посетителей, но Луна - нет. Гарри дрожит под тяжестью ракет, пытается увернуться, подобно разрушающимся звездам, о которых ему рассказывал Луи. Это не первый раз, и он не будет последним. Луи помнит все эти визиты отчетливо; он яростно горит, из-за того, как беспечны они с Гарри, из-за того, что его серебряный свет становится серым под пристальным вниманием множества глаз. Луи горит с яростью. Раскаленный добела и беспощадный. Они не задерживаются на долго. Луна не нужна им, не сейчас, может быть даже никогда. Гарри мирный, послушный и спокойный, но все еще слишком изменчивый и неподходящий для тех, кто с Земли. Они не предназначены быть там, в любом случае, потому что существует история о Солнце и Луне, и ни о ком другом. — Иногда я думаю, что действительно принадлежу Земле, — говорит Гарри, слабо сияя под тяжестью чужих прикосновений. — Так ведь? — Да. Но ты принадлежишь мне, в основном, — яростно говорит Луи. — Луна принадлежит Солнцу. Гарри трясется из-за непривычного ощущения ракет-носителей и камер, воткнутых флагов и имущественные претензии, а Луи хочется сгореть. Он хочет, чтобы они делали это с другой звездой, но Луна предназначена людям, которые не знают об обширной Вселенной. — Гарри. — Расскажи мне снова, — говорит Гарри. — Расскажи мне историю. — Существует история, — начинает Луи, почти мгновенно, — о том, как сильно Солнце любит Луну. Гарри успокаивается под эти слова, балансируя. — Насколько сильно? — спрашивает он, и его слова грохочут в темноте между звездами, которые все еще горят между ними. — Так сильно, что он засыпает, когда приходит очередь Луны освещать небо, — говорит Луи. — Так сильно, что ему снится Луна, когда он спит. Дрожь прекращается, и Луи чувствует прохладу Луны в отличие от тепла, которое окружает его. — Существует история, — говорит Луи, — о том, как Солнце любило Луну так сильно, что горело вместе с ней. Существует история о Солнце и Луне, и она переживет то, что Гарри пытаются отнять от Луи.

***

— Что ты делаешь, когда ты не здесь? — спрашивает Луи. Гарри скрывается за облаками, почти уходя из поля зрения, так что Луи старается изо всех сил, чтобы увидеть его. — Я всегда здесь, — говорит Гарри. — Как и ты. Луи едва может слышать Гарри, облака увлажняют синеву неба и распространяются по Земле. — Я имею в виду, когда я не могу тебя видеть. Тебя едва видно сегодня. Иногда Гарри полностью исчезает в течение дня, пока не приходит время Луи, чтобы поспать. Даже тогда, Луи иногда засыпает в сумерках, не говоря Гарри ни слова, облака все еще облегают на небе и держатся подальше от Гарри. Бывают случаи, когда Луи хочет, чтобы Гарри был Полным всегда, так что они могли бы шептаться несколько минут до наступления темноты. Так что Луи мог бы видеть Гарри, насколько он яркий каждую ночь, распространяющий лунный свет и мерцающий на небе, бросающий вызов даже звездам. — Я сплю, — говорит Гарри. — Я мечтаю. — О чем? — О Солнце, — говорит ему Гарри. — О тебе. О том, какой ты теплый и о том, как я не стал бы сиять ночью, если бы не ты. — Стал бы. — Нет, не стал бы, — спорит Гарри. — Я сияю только из-за тебя. Луи хочет прикоснуться к Гарри в такие моменты. Хочет, чтобы Солнце и Луна не были светом сквозь года, хочет согреть Гарри, как согревает себя. Луи хочет, чтобы они сгорели вместе, самые яркие во Вселенной. Гарри и Луи. Солнце и Луна. Может быть, они и сгорят. Гарри гудит, туманно и искаженно за покровом облаков. — Я мечтаю о том, как люди рассказывают истории, насколько сильно Луна любит Солнце тоже. — Может быть, однажды, они будут, — говорит Луи. Гарри исчезает из поля зрения, затемняясь из-за бледности неба. — Ты уходишь? — Спать, — поправляет Гарри. — Я никогда не уйду. — Ты хочешь, чтобы я рассказал историю снова? — спрашивает его Луи. — До того, как ты уйдешь спать. Гарри становится тихим, и Луи задается вопросом, возможно он уже уснул, скрывшись от взора облаков и яркости Луи. — Да, — он наконец говорит. — Расскажи мне снова. — Существует история, — начинает Луи, — о том, как Солнце любило Луну так сильно; оно умирало каждую ночь, чтобы позволить ей дышать. Существует история о Солнце и Луне, написанная в галактиках и горящая так же горячо, как само Солнце.