Hell will welcome you with open arms

Ты всё испортил. Ты причинил мне много боли. Ты морально меня убил. А за что? Что я не так сделал? Почему? Я лишь хотел быть с тобой, любить тебя, а вместо этого я сижу и курю одну за одной и криво дрожащей рукой вывожу порезы на своих запястьях. От этого мне не больно, это лишь попытка заглушить душевную боль от раны, котрую ты оставил мне в тот самый день, когда захлопнул за собой входную дверь моей квартиры и больше не приходил. Во мне разрстаются вместе агрессия и ад, заполняя меня. Мой личный ад. Ты попадешь в него рано или поздно, но это случиться, и тогда я отомщу тебе за те муки, которые переживаю сейчас. Ад встретит тебя с раскрытыми объятиями. Я лежал на кровати и рассматривал потолок, когда мобильный телефон завибрировал на тумбочке. Приподнявшись, я дотянулся до тумбы и взял телефон. На огромном экране высветилась фотка и номер Рикки. Что тебе нужно от меня сейчас? - Алло. Да, Рикки. - Привет. Слушай, ты не против, если я вечерком заеду к тебе с пивом? Ох, как кстате ты позвонил, Рикки Олсон, как кстате. - Давай, - самодовольная усмешка, - я буду только рад, а то покрываюсь тут мхом на кровати, скоро и грибы повыростают. Ага, ну да, конечно. Я скалился, как ненормальный, предвкушая сегодняшний вечер и даже начал чувствовать легкое взбуждение, так завела меня мысль о мести. Да, Рикки, приходи ко мне. Олсон заявился выслушивал о его походах по магазинам, в салон, о его встрече с другом и о том, как они сидели в кафе и болтали, но в голове у меня были отнюдь не ко мне ближе к десяти часам вечера, с пивом и множеством новостей. Я внимательно вопросы по теме его рассказов, нет, там был заложен четкий план мести за боль, котрую Рикки причинил мне. Я спокойно пил пиво, изображал заинтересованное, иногда удивленное лицо, чтобы было видно, что я его слушаю. Когда мы допили пиво, я предложил открыть виски. Олсон не отказался. Я быстро сходил в гостинную и притарабанил бутылку недовно купленого виски. Мы осушили эту бутылку за минут сорок между разговорами и молчанием, скурили пачку сигарет. Мы так заговорились, что забыли про время. Только когда часы пробили ровно два часа ночи, мой гость еле встал и прилично так шатаясь пошел к выходу из комнаты, но почти у цели оступился и прислонился к стене, тогда я понял, что вот он, мой шанс. Это моё время. Время мести. - Ты как? - я почти вплотную подошел к Рикки. Тот закивал головой, мол, всё нормально. - Это хорошо… - я медленно повернул его лицом к стене и в следующую минуту грубо прижал к ней, заламывая руки за спину. - Ты думал, я дам тебе так просто уйти, да? - прохрипел я ему на ухо, обпалив кожу дыханием. Рикки попытался дергнуться, но ничего не вышло, ибо я навалился на него своим не малым весом. В этот момент я ощутил как мелко трясется Олсон. Значит признает свою вину. Я усмехнулся. - Джошуа… не надо… - проскулил Рикки, начиная тяжело дышать, - прошу... я не хотел, чтобы тебе было больно… поверь… - Но мне было больно, - и с этими словами я жестко прикусил кожу на шее своей жертвы, от чего последний вскрикнул и задергался. Да, давай, сладенький, меня это лишь распаляет! Зажав оба его запястья левой рукой, правой я нырнул в его джинсы и сжлал орган. Мой гость снова задергался и издал то ли вздох, то ли стон, то ли рычание. Было не понятно. В этот момент меня что - то переклинило и я, отпустив руки Олсона, начал стаскивать с него желетку, потом рубашку, затем повернул к себе лицом и грубо опустил на колени. - Соси. Я быстро расстегнул пуговицу и молнию на джинсах, спустил их вместе с трусами и грубо взял волосы Рикки в охапку. Последний, поскуливая от неприятных ощущений от хватки, принялся за дело. За годы он научился приносить мне удовольствие, но в этот раз от минета ему удовольствия не получить. Он выделывал языком, как всегда, немыслимые вещи. Мне всегда нравилось трахать его и в ротик, и в анал, но в этот раз удовльствие от исполнения мести получу только я. У меня голова шла кругом от того, что выделывал Рикки язычком. После нескольких движений я кончил ему в рот и заставил проглотить всё, практически давясь семенем. - Вставай, - и я сильно дергнул виновника моей душевной боли за волосы вверх так, что последний вскрикнул и повиновался. Я поташил Олсона в спальню, где кинул его на кровать, сам почти напрыгнул сверху. Стащив с себя и с Рикки обеженку, которая на нас была, я принялся усеивать его тело укусами, засосами и синяками, иногда расцарапывал ноготками бледную и нежную кожу. Спальню заполнили крыки, мольбы прекратить, оправдания, рыдания, стоны, всё в перемшку. И мне это нравилось. Я сорвался на бешенный темп, ячувствовал себя бешеной собакой, терзавшей свою жертву. - Аааах!... Джощуа… не надо прошу! Я не хотел… Аааааа! - малыш выгибался и стонал, то царапил мои спину и плечи, то комкал одеяло, в уголках глаз выступили слезинки. Вкус крови во рту сносил крышу, запах смешавшихся наших тел, крови, пота, сигарет и алкоголя опъянял. Я поставил Олсона на четвереньки, перевернув на живот. Услышал как Рикки тихо захныкал, прикусывая губы. Давай, детка… Сплюнув на член, я размазал слюну по всей длинне и резко вошел в тело Олсона. Последний взвыл, но я не остановился и продолжил двигаться, сразу ускоряя темп, делая толчки грубыми и рваными, но не страался попасть в простату. Одной рукой я потянулся к соскам Рикки и начал их ласкать, сжимать, выкручивать в разные стороны, от чего из рта виновника снова вырвались стоны, переходящие в крики. - Аааа.. остановись… остановись! Мне больно… Джошуа… аааааааах… - он извивался под моими руками. Я же грубо, держа стонущего за шею и давя между лопаток, прижал верхнюю часть тела к кровати, зад выпятился к верху. Мои руки переместились на поясницу и крепко, до побеления ногтей, сжали её, я продолжил двигаться в том же грубом и рваном темпе. В этот раз я угодил в простату. Олсон завижжал, словно его протыкали ножи, он стал более сильно извиваться, молить о прощении, но я не отступлю, нет. Внезапно что - то, видимо алкоголь, ударило мне в голову и я вышел из Рикки и, грубо схватив, перегнул через кровать и снова резко вошел. Я швырял его по всей кровати, меняя позы, больно тянул за волосы, снова оставлял синяки, укусы и засосы, царапал кожу. Мы уончили одновременно. Я буквально стлкнул обезсиленное тело Олсона, и он вяло бухнулся, я прилег рядом. Я видел как его плечи всё ещё содрогаются в бесзвучных рыданиях в перемешку и тяжелым дыханием. Вскоре мой гость уснул, я же просто лежал рядом и ласкал черные пряди волос, рассматривая плоды мести. Ты всё испортил. Ты причинил мне много боли. Ты морально меня убил. А за что? Что я не так сделал? Почему? Я лишь хотел быть с тобой, любить тебя, но теперь я не буду скуривать одну за одной и криво дрожащей рукойвыводить порезы на своих запястьях. От этого мне уже не будет больно, это уже не будет лишь попытка заглушить душевную боль от раны, котрую ты оставил мне в тот самый день, когда захлопнул за собой входную дверь моей квартиры и больше не приходил ко мне. Во мне разрослись вместе агрессия и ад, заполнив меня. Мой личный ад. Ты попал в него, но это случилось, и тогда я отомстил тебе за те муки, которые пережил тогда. Ад встретил тебя с раскрытыми объятиями.