Страх

      Сигер слишком часто сравнивал их, Марка и Джессику. С ней, с Джесс, было весело, спокойно. Нормально, вернее сказать. Она постоянно приветливо улыбалась при встрече, ждала его и, возможно, даже была влюблена в его морщинки у уголков рта, когда он улыбался. Джессика была идеальным вариантом: не выносила мозг понапрасну, не пререкалась, была нежна к нему.       Но как только Сиг задумывался о Марке, дыхание в раз перехватывало. Было что-то в его глазах и поступках такое, что оставалось скрыто для всех остальных. Он прощал нерешительному Сигеру все ошибки и вновь наступал на те же грабли, целуя беспокойные линии губ Сига где-то ночью, у реки, после очередной молчаливый ссоры.       — Она — твоя девушка? — спрашивал он изредка, прерывая сладостный поцелуй, и ловил на себе притворно-смущённый взгляд Сигера. Он никогда не отвечал на подобные вопросы, потому что и сам не знал точного ответа. Кто для него Джесс? А кто — Марк?       Сигер часто просыпался по утрам с мыслью, что пора всё это заканчивать. Пора забыть обо всех, перестать думать о пустяках и о любви. Пора просто сфокусироваться на спорте и совершенствоваться. Но вскоре все повторялось заново. Глупые встречи с Джесс, возвращения к Марку, тайные и возбуждающие ночные прогулки.       Как-то раз, после тяжёлой беговой тренировки, Сигер и Марк остались в раздевалке совсем одни. Прошлой ночью они так и не встретились из-за вечеринки у Джесс дома. Сигер буквально испепелял взглядом невозмутимого Марка, пока тот надевал привычные спортивные штаны.       — Что-то не так, Сиг? Ты, вроде как, рассержен? — в конце концов спросил юноша с вьющимися волосами. Сигер напрягся, подошёл к его скамейке и навис над другом, как грозная туча над утёсом.       — Меня достало это! Достало, что ты всегда и всё мне прощаешь! Я отменяю встречи, не предупредив, целую Джессику у тебя на глазах, а тебе словно всё равно! Ты каждый раз снова и снова принимаешь меня с распростёртыми объятиями! Почему ты такой? Тебе по барабану, что ли? — сказал Сиг, повышая голос на каждой новой фразе, забыв о том, где находится. Марк переменился в лице. Улыбка словно слетела с его губ, и он взглянул на разъярённого друга, как на причину всех своих несчастий.       — А что мне остаётся делать, скажи? — начал он почти шёпотом, словно сил на разговор у него совсем не осталось, — я бы хотел поступить иначе, и иной раз не пускать тебя на порог. Но каждый день видеть тебя, каждый раз слышать твой чёртов прекрасный голос и не иметь возможности быть частью, хоть одной миллионной частью твоей жизни — это сильнее меня.       — Ты просто любишь, и этого не надо бояться, — успокоил друга Сигер и присел рядом на скамейку. Марк опустил свои чёрные ресницы и добавил:       — Но ты боишься.       Сигер устремил взгляд голубых глаз в стену раздевалки и задумался. Вероятнее всего, Марк был прав. Их любовь была шаткой и построенной на обрывках разговоров, поцелуев, взглядов. Они словно бежали на невероятной скорости по разным дорогам, которые иногда пересекались.       — Да, я боюсь.       — В этом-то и дело. Единственный выход для меня — уехать, забыть о тебе и никогда больше не встречаться. Когда-нибудь это произойдет, я уверен. Ну, а сейчас я закину сумку на плечи и поеду домой на стареньком велосипеде, сяду на диван с книжкой, и буду постоянно перечитывать одну и ту же строчку, потому что мысли мои будут где-то далеко. Я просто опять буду ждать твоего звонка. И опять всё тебе прощу, — Марк чмокнул растерянного Сигера в дрожащую щёку и вышел из раздевалки, впуская в помещение тёплый летний воздух с улицы. Сиг просидел несколько секунд в полном оцепенении, а позже рванул с места и догнал Марка, который уже приближался к велосипедной стоянке. Он схватил друга за плечи и повернул к себе резким, решительным движением.       — Ну, хочешь, я перестану бояться! Хочешь, перестану причинять тебе боль своими глупыми выходками, — он плотно прижался своими губами к полураскрытым устам Марка, ощущая обжигающее дыхание на коже. Сигер обнял его, крепко сжав напряжённую спину парня, всё также запыхавшись, и неразборчиво продолжал говорить, — хочешь, я никогда больше никого не буду целовать, кроме тебя? Хочешь? Только скажи, прошу тебя.       Подъезд к их небольшому стадиону был пуст, а жаркое солнце быстро начинало припекать непокрытую голову. Марк ответил на желанный поцелуй любимых губ, поправив непослушный подбородок Сига, но затем отстранился, как от чумного.       — Ты сам должен всего этого хотеть, Сиг. Не я, не кто-то другой, а ты. Это в тебе страх говорит. Ты боишься брать на себя ответственность за собственные действия.       Марк произнёс это как обычно, спокойно и рассудительно. Он не повышал голоса, даже когда становилось просто невыносимо быть рядом с человеком, который водил его за нос день за днём. Марк сел на велосипед и не оглянулся. Знал, что если оглянется, захочет остаться. Поэтому он резво закрутил педали и поехал в сторону родного дома. В дороге он прокручивал их разговор и каждым словом, каждым запечатлённым жестом, наносил себе болезненные удары. Я боюсь.       Марк тоже боялся. Боялся потерять то, что ему и так не принадлежало.       Он свернул с намеченного пути и поехал к реке. Туда, где всё это началось. Может, лучше бы не начиналось? Речное теченье, казалось, совсем застыло и ровно, точно зеркало, отображало кристально-чистое голубое небо в своих прохладных водах.       Марк отбросил звенящий велосипед в сторону и сел в траву у самого берега реки. Его всё ещё одолевало маниакальное желание вернуться к стадиону и опять совершить ошибку, которая стала его неразлучной спутницей в последнее время. Как же ему надоело ходить за Сигером, словно быть его полумёртвой обугленной тенью, и знать, что он никогда не решится на серьёзный взрослый поступок. Как бы хотелось повязать на голову повязку, как раньше, и забыть о существовании Сигера и его грёбанных голубых глазах!       — Марк, я правда этого хочу.       Голос возник из неоткуда и подкрался почти к самому уху парня, сидящего у реки. Его слегка передёрнуло, но он вновь пересилил себя и не обернулся на звук.       — Уходи.       — Не прогоняй меня. Задай любой вопрос, теперь я знаю все ответы! — голос казался почти радостным, но Марк всё также безучастно ответил:       — Уходи. Я устал, сильно устал.       Сигер подошёл и обвил шею парня своими холодными руками, зарывшись носом в его густые темные волосы. Марк прикрыл глаза от удовольствия и слегка улыбнулся.       — Я люблю тебя, Марк. Я больше не боюсь.       Марк довольно улыбнулся. Он наконец-то услышал эти простые слова из его уст. Но насколько они были правдивы? Стоило ли верить? Станет ли всё по-другому? Какая разница, что будет завтра, или через год, на рассвете. Я ничего не боюсь.