Риск, ритм, сэкс.

      Жарко.       Мне становится жарко при одном взгляде на тебя. Трепещуще-живой, восхитительно-игривый, скользкий и изворотливый, как самый настоящий змей. Ты профессиональный игрок и тот, кто знает толк в играх обязательно увидел бы это. Но здесь только мы. Только твой обманчиво-нежный ультрамарин - почти пористый из-за выпирающей энергии. И обсидан. Напитанный мною, ставший частью меня, моей силой, моей свободой. Если ты сделаешь шаг вперед, я отвечу двумя; если ты посмеешь взглянуть мне в лицо - я сорву пулю с металлической пасти револьвера. Всё, что у нас есть - это карты, и карты решают, сдохнешь ты или сможешь уйти безнаказанно. Сможешь ли струсить и сбежать.       Наши пальцы - это что-то безмерное, не ощущаемо длинное, словно целая жизнь. Вот именно. Ты ведь чувствуешь это? Ты ведь слышишь в этом теле пульс, а значит понимаешь ставку. Давай же, рискни, Наруто. Ты делаешь мои деньги, я забираю твои, всё складывается так, что не грех и отомстить. Ты ведешь игру, играя в дилетанта, но я и есть дилетант, и я готов бороться, ты примешь мой вызов. Ты примешь его, я знаю.       Давай же, Наруто. Я хочу увидеть, как кровь дрожит в твоих венах, как она вырывается изнутри - горячая загустевшая лава, сжигающая меня вместе с костями. В этом весь ты. Ты не умеешь проигрывать, но ты умеешь играть. Я толкаю тебя на игру, соглашайся. Соглашайся и будет весело. Ты любишь веселиться, Наруто.       Мне так надоели новички, мнящие себя Богами. Их не хочется втоптать в землю, под самый асфальт; их не хочется унизить, потому что я стою гораздо выше. Такие мутные, невыразительные даже если станут пИсать неоновой краской.       Другое дело - ты.       Я хочу видеть, как сталь извивается в твоих руках; как пылает кожа - терпкая медовая плоть, опутывающая тебя живым огнем с ног до головы.       Я мечтаю прочувствовать тебя всего.       Мне хочется, хочется, Наруто, и я буду ждать, я непременно дождусь того момента, когда ты скажешь "да". ***       Этот квартал переполнен людьми. Чтобы ступить наверх тебе нужно пройти по головам; тебе нужно стягивать тугие мышцы портфеля до хруста, чтобы под ноги забралась приятная влажность. Ты запрокидываешь голову, подаешься вперед, ближе к солнцу и жадно вдыхаешь запах гари, щекочущий нос. Дым стелется по волосам, обнимает прозрачным вонючим облаком, и запах усиливается. Теперь пахнет паленым.       Эта улыбка кажется почти святой. Почти. Так улыбаться может лишь Бог, сошедший на землю в ожидании хороших вестей. Так улыбается Дьявол, кружась в диком танце сладкого, приторно-сладкого безумия, стекающего вниз, глубже к корням. Так улыбаешься ты, с детским восторгом ощупывая пятерней горящие пряди невыносимо-белых волос, и любовно гладишь образовавшийся волдырь, слегка передернув ладонью. Волосы потухают, торчат во все стороны - жесткие, подпаленные, на концах почерневшие от сажи. Ты улыбаешься. Снова. И весь мир точно содрогается под этой улыбкой.       Иногда ты создаешь обманчивое впечатление о себе. Минуту назад ты, крадучись, подходил сзади, клал подбородок на плечо, шептал что-то смутно похожее на слова, а всего какую-то вечность спустя находишься совсем в другом месте, с совершенно другими людьми, и нередко подобное пугает. Ты так быстро перемещаешься.       Иногда мне нравится за тобой наблюдать. Странное ощущение порядка возникает в голове и урчит - гортанно, полурыком - очень похоже на твой смех. Невнятные опусы на одежде интригуют, хочется сонно потянуться, на выдохе комкая в предложения какие-то несуществующие звуки. Мне нравится. Мне так нравится ЭТО - без формы и названия, но такое живое, теплое, греющее руки и царапающее глаза. Оно плывет, мелькает, расстилается совсем рядом и мурлычет лысым, ободранным котом. ЭТО почти приятно. Почти.       А ещё ты икристый*. Словно состоящий из миллиона вещей, самых старых и странных на свете. Будто тебя склеили из разноцветных ниток, разрезали и напихали внутрь всего понемногу. Наверное, изначально ты был безразмерным.       Мы глупо общаемся. Глупо существуем, каждый в своей вселенной, каждый в своем маленьком мире. Настолько маленьком и крупном, что приходится часто менять легкие, заново накачивать воздух и думать о том, что всё это больше похоже на вакуум, чем на планету.       Интересно, если бы мы умели... по-другому? Вот так, вживую, чтобы ты думал вслух, чтобы рассказывал как-нибудь, как умеешь рассказывать только ты, а я бы слушал и наверняка плакал бы, ведь "говорить" - больно, "слушать" - ещё больней.       Как думаешь, нас тогда убьют? Как думаешь? ***       «Ты строил канонады звезд, а я дрожал под мощью ста тысяч непотухающих огней.»       Рут Гоф.       Нежно провел пальцами по гладкой обложке и откинулся, являя миру чистую широкую улыбку. - Как думаешь, а в мире есть зведы? - брюнет забавно качает головой, заваливая набок мягкие темные волосы. - Не болтай ерунду, Саске! В мире есть столько звезд, что все вместе они затмят собою солнце, - блондин с теплым энтузиазмом посмотрел на друга, повторив его улыбку. - И я обещаю тебе показать их все, до единой. - Правда? Вот так вот все-все?! - в лицо впились тысячи сверкающих лучей, так ярко сияли его глаза и так искренне в них таился восторг.       Как самые настоящие звезды - думалось тогда Наруто и каждое слово расцветало, подобно мраморной розе в умелых руках. - Я обещаю, - ласково прошептал он, стряхнув стружку с плотного фартука и веранду снова наполнил шорох ножа о гладкое дерево. В этот раз фигурка по счастливой случайности будет похожа на одного любопытного черноволосого парня, но Наруто об этом не расскажет. Никому. ***       Крохи дождя - такие же пыльные и сухие - окропили небо, растаяли на ресницах, веках, висках. Грязь стекала медленно и гибко, наполнив пантеру, блеснувшую клыками из-под высокой травы. Он снял с себя часть, брезгливо встряхнув руку и неприятно поморщился от легкого дискомфорта.       Десны ломило так, что лучше было раскрошить себе зубы и сожрать, чем терпеть подобное, но Он почему-то остановился, задумчиво-долго изучая падающую каплю жидкого воска - липкого и сырого.       Воск нёсся вниз, преодолевая воздух, кипел и пузырился раскалённым тягучим клубком, но продолжал лететь, будто притягиваемый чем-то, будто крепко повязанный невидимым поводком.       Он нахмурился, силясь рассмотреть поближе. Вода капала и капала, не прекращая кипеть, но Он не обращал внимания, пришибленный к этому месту, обессиливший и изумленный.       Ведь если отсутствовал треск разбитых капель, значит там внизу что-то есть. ***       «Как бы красиво ни было пламя, никогда не стоит забывать о том, что это огонь.»       Рут Гоф. Продолжение следует...