night

Они сидели в своей тесной квартирке в центре Нью Йорка, на этом старом красном диване, немного протертый и грязный, который оба уже просто ненавидели до ужаса, но выкинуть не могли, так как это все, что их объединяло. Луи сидел в одних боксерах, полулежа или полусидя — не важно, а Зейн лежал прямо между его ног, поглаживал ляжки своего лучшего друга, иногда мацая их, пощипывая и покусывая, когда Луи был особенно раздражителен. Парни раскуривали последний косяк на двоих, а последним он был потому, что эти двое решили, что хватит с них так жить, что они начнут все заново и выкинут этот идиотский прокуренный насквозь красный диван. -Я хочу трахнуть тебя раком прямо сейчас на этом ебаном диване, Томлинсон, — проговорил Малик на одном дыхании, чуть рыча. Луи сделал глубокую затяжку, выдохнул дым наверх, прикрыв глаза и рассмеялся, передавая косяк Зейну и чуть расслабился. — Ты увидишь меня раком лишь тогда, когда я буду носить твою фамилию, — Тихо, с более агрессивным рыком проговорил старший парень. Брюнет рассмеялся, перевернулся на живот, навис над другом и грубо поцеловал его, сильно кусая губы, что Луи аж пискнул и сильно укусил друга в ответ. Томлинсон в миг обхватил бедра Зейна ногами, чуть сжав, также грубо отвечал на поцелуй, чтобы тот понял, что Луи — не его сучка, которую он может трахать в любой момент и в любой позе, в какой бы только ни захотел, но это было совершенно не так. Луи целиком и полностью принадлежал Зейну. Даже когда он был обдолбан в хлам, Томмо умирал и вновь воскресал от одних только касаний такого сексуального и такого горячего пакистанца из Бредфорда. Луи любил распивать шампанское не из бокалов, как все, а из обычных чайных кружек, из старинного фарфора, привязав к Зейну такую же странную и идиотскую, как эти двое, привычку. Они оставляли засосы друг на друге практически по всему телу и им было не важно, увидят ли это другие, что они подумают и что скажут, ведь эти двое были свободны от всего мира и от себя. У них были парные бро-тату, которые ничего не значили, даже для них самих. они так ненавидели друг друга, что полюбили в тот же момент. Зейн сел, усадив на свои бедра Луи, руками он заполз под боксеры друга, сжав в руках его ягодицы, которые тоже были в засосах, потому что Луи целиком и полностью принадлежал лишь ему. Они разорвали поцелуй, чтобы сделать по затяжке, Малик грубо уложил Томлинсона на диван, резко стянул его боксеры, откинул их куда-то назад, что проделал и со своими, он смочил два пальца слюной и резко вошел ими в Луи, немного растягивая стенки, Зейн добавил третий палец, надавливая им на простату, что заставило Луи вскрикнуть и немного поерзать на месте. Брюнет ухмылялся, смотря на розовые щеки голубоглазого и его тонкие алые от поцелуя губы, с уже запекшейся кровью на нижней губе, но он продолжал их кусать, пока Зейн растягивал его, хотя буквально днем они трахались. Малик резко вытащил пальцы и также резко вошел в Томлинсона, перед этим, конечно же, смазав член смазкой, чтобы его парню не было так больно. Зейн начал двигаться очень резко и быстро, задевая каждый раз простату, от чего Луи просто сходил с ума. У них громко играла музыка, под ритм которой пытался настроиться Зейн, чтобы Луи вспоминал о боли в заднице при прослушивании той песни. Парень прогибался в спине так сильно, что первый раз был слышен хруст, он слегка царапал плечи Малика, они рычали друг на друга, кусали губы до крови и выдыхал дым последнего косяка в рот друг другу. Зейн сел, потянув за собой Луи, затем лег, чтобы тот сам прыгал на нем. Брюнет нагло ухмылялся, затягивался и выдыхал дым наверх, а голубоглазый парень продолжал поддерживать ритм, скача на нем. Его руки были на волосах, он сжимал их и оттягивал, прогибаясь в спинке и громко постанывая, так громко, что было слышно на два этажа выше. Малик снова резко сел, поцеловав грубо Луи, он оттянул его губу зубками, тихо рыкнув, резко толкался в него, что аж шлепки были слышны. Томлинсон кусал шею Зейна, но сразу зализывал укус, мягко целуя. Брюнет продолжал буквально вдалбливаться в своего парня, который уже был доволен, как кот. Малик резко вышел и также резко вошел в Луи, после чего начал бурно кончать в него, все также продолжая двигаться, пока не закончит. Оба тяжело дышали, были чуть вспотевшими и липкими от пота, они прижимались друг к другу продолжая целоваться. Через какое-то время Луи разорвал поцелуй, встал с Малика, взяв со стола пачку сигарет, он вышел на балкон, поманив за собой Зейна. На часах 5.30am, город уже не спит, солнце встает, Луи выглядывал на улицу, курил, выдыхая дым куда-то вверх, сзади стоял Зейн, который обнимал его сзади, мягко целовал шейку, плечики и спинку, шепча слова любви. Такой нежный и любящий, словно другой человек. Старший парень улыбался, наслаждаясь каждым его прикосновением. -К черту, — негромко сказал брюнет на ухо своему другу. -Что? — Луи обернулся к Зейну, обнимая его за шею, все также прижимаясь. Он медленно выдохнул и повторил: -К черту эту новую жизнь. Луи хмыкнул и чуть прищурился, прикусив губу. -Не хочешь заниматься любовью, ходить в рестораны, найти нормальную работу, встречать рассветы, говорить каждый день друг другу слова любви и придумывать милые прозвища? — Зейн покачал головой, вздохнул. -Нет, я хочу все это, но я также хочу трахаться, напиваться в хлам и обкуриваться. Мы ведь можем совмещать это? — Луи слегка улыбнулся, кивнул, поцеловал нежно Зейна в губы, прошептал: -Конечно же можем, любовь моя. Мы можем все. После этих слов Малик посмотрел в глаза Томлинсона, кивнул, мягко поцеловал его скулу, тихо прошептав на ухо: -Люблю тебя. -Люблю тебя.- также тихо ответил ему Луи, любяще смотря ему в глаза. После чего они долго еще стояли и обнимались на балконе, абсолютно голые и абсолютно ничего и никого не стесняясь, потому что они могут все.