allergy

Сегодня Бэкхен обводит зеленым маркером третьи сутки без сна. Его движения замедленны, а мысли отсутствуют. На часах одиннадцать утра. Омега думает, что было бы неплохо управлять временем. Тогда он бы смог отмотать в те года, когда был нормальным ребенком. В детстве Бэкхен любил гулять по лесу за школой. Там было спокойно и тихо; множество троп переплетались и приводили в самые необычные, всегда по-разному прекрасные места. У него даже был блокнот, в котором аккуратно вырисовывался план всего леса. Омега всегда бродил там в одиночестве, потому что Кенсу шумный, а здешняя природа требует тишины. Мать помогала оправдываться перед отцом, куда постоянно пропадает их сын, потому что разделяла его интересы. Считала своего ребенка смышленым не по годам и творческим, черпающим вдохновение из природы. Вдохновение, чтобы жить. Школа была будто параллельным миром, где Бэкхена знали как жизнерадостного, непоседливого омегу. Который всегда поможет и из кожи вон вылезет, чтобы добиться своих целей. Потому что ему это нравилось: радовать родителей, быть примером в глазах учителей, помогать Кенсу с геометрией, развиваться. После последнего урока дети, будто бисер высыпались на улицу, прощаясь и громко смеясь. Бэкхен привычно хватал Кенсу за руку и силой тащил на вокал, доказывая, что это пригодится в его будущем больше, чем обучение мышей носить записки. А в шестнадцать лет Бэкхена подкосило. Он похудел буквально за месяц так сильно, что можно было пересчитать ребра. Стал угловатым и бледным, казалось, что в его теле отсутствует циркуляция крови. Волосы поседели в некоторых местах, Бэкхену приходилось постоянно краситься. Врач объяснил это реакцией неподготовленного тела к течке. Прописал гормональные и витамины. С тех пор завтрак омеги начинался именно с них. Его пришлось перевести в вечернюю школу, потому что появилась аллергия на солнечный свет. Вдобавок к ней: на цитрусовые, пыль, хлорку, мед, орехи, на пчелиный укус, пыльцу. Два года омега живет, как привередливое комнатное растение. Его нужно содержать в тени, постоянно удобрять и следить за лепестками, чтобы не заразился. И вот с недавних пор Бэкхен записал в блокнот, из которого была вырвана страница его жизни, еще одну обнаруженную аллергию и явную бессонницу. Уже имеют место раздражительность, апатия, усталость. Он смотрит на оживший труп в отражении. Привычно замазывает синяки под глазами тональным кремом, потому что мама не должна знать. Зачесывает челку назад, хотя она все равно через минуту упадет на глаза. Одевается, складывает рюкзак, ноты. Заученная годами последовательность, только теперь на вокал омега ходит перед школой, а не после. Мама в кухне уже приготовила завтрак и нужные таблетки. Бэкхену больно смотреть, как она изводит, винит себя. Старается улыбаться, жить с искренней радостью, но омега хорошо ее знает. — Доброе утро. — Он целует женщину в щеку. Садится за стол, рассматривая несколько таблеток, глубоко вздыхает. — Знаешь, мам, тебе не стоит идти на этот вечер. Серьезно, я не хочу, чтобы на тебя смотрели, как на мать дефектного омеги. — Все в порядке, дорогой. Ты не дефектный, что за глупости! Это нормально, ты скоро поправишься. — Да, конечно, — улыбается Бэкхен. Он слышит эти слова на протяжении двух лет. Поразительно, как мать остается такой сильной, способной выдержать все комментарии и вопросы с достоинством. Неожиданно омега замирает. Он чихает и хватается за рот, вскакивая со стула и сгибаясь. Бэкхен бежит в ванную, его выворачивает недавно съеденными тостами. Полощет рот и медленно сползает по стене, чувствуя сильную усталость. Тело отказывается слушаться, мышцы расслабляются. Бэкхен резко садится, широко раскрывает глаза. Сейчас спать нельзя никак, по плану вокал и школа, потом уже сон. — Ты добавляла в тосты мед? — спрашивает омега, когда проходит мимо кухни в коридор, чтобы обуться. — Нет, я помню все твои аллергии, — уверенно отвечает женщина, следуя за сыном. — Запомни еще одну. — Он завязывает шнурки, в глазах темнеет, но Бэкхен не подает виду. — Еще на яйца. — И чем же мне теперь тебя кормить? — женщина всплескивает руками. — Я согласен на просто рис, — смеется Бэкхен. Целует маму в щеку и уходит.

_____

Кенсу появился в его жизни случайно. В тот день Бэкхен пришел на первый урок по вокалу, но забрел не в тот класс. Кенсу сидел за фортепиано и распевался. Дружить с ним оказалось приятно и легко, словно их встреча была предначертана судьбой, в которую большеглазый омега искренне верит. Бэкхен всегда считал это выдумкой, потому что он сам волен строить свою жизнь, а не кто-то прописал это за него. Споров на эту тему не возникало, хоть Кенсу и дулся. Они были одноклассниками, пока Бэкхен не перевелся на вторую смену. Теперь проводить время вместе они могли только на уроках вокала или у Бэкхена дома. Потому что омеге нельзя долго гулять по улице из-за аллергий. — Ты опоздал, — с укором говорит Кенсу. Он всегда ждал друга на перекрестке, а потом они вместе шли на занятия. Бэкхен не знает, что его мама попросила Кенсу присматривать за омегой, потому что ему может стать плохо в любой момент. — Прости, — скулит Бэкхен, цепляясь за рукав пиджака друга. — Сегодня я обнаружил еще одну аллергию. Уверен, тебе очень важно знать, что это яйца. — Ох, сочувствую, — с наигранной досадой цокает Кенсу. В классе почти никого нет, как и всегда по средам. Большинство учеников по средам учатся на урок дольше, чем в остальные дни. Омеги облегченно выдыхают и кланяются проходящему мимо преподавателю. Чтобы не терять времени, Бэкхен просит Кенсу сесть за фортепиано. На распевку уходит немного больше времени, чем обычно. Омега сбивается и отвлекается на разговоры, споря с другими о плюсах и минусах супергероев комиксов Marvel. — Да я вам говорю, что круче всех Тони Старк! — верещит белокурая старшеклассница, раздраженно сжимая кулаки. — Тор его размажет, — отрицает парень лет тринадцати. Бэкхен следит за этим спором. Вполуха слушает, как о чем-то бучит Кенсу. — Вы все не правы, — басом говорит парень у выхода. — Самый крутой — Халк! Все оборачиваются, кто-то выкрикивает свое довольное «Да!». — Привет, Чан. — Доброе, ребят. — Он идет к своему месту. — Привет, Бэкхен, — улыбается широкой улыбкой Чеширского кота, ероша крашеные пряди. Чанель — отдельная глава существования Бэкхена. Они так же познакомились тут, но омега не сразу понял, что они истинные. Потому что такой симпатичный и нормально физически сложенный альфа не может быть предназначен тому, чье здоровье буквально зависит от таблеток. Бэкхен уверен, что Чанель еще не догадался ни о чем, потому что его запах настолько слаб, что даже мать иногда его не чувствует. Иногда омега думает, что было бы, если он не заболел тогда. Смог бы он покорить Чанеля с первого раза? Почувствовал бы альфа истинного омегу? — Ты сегодня не такой приветливый, — отмечает Кенсу. — Меня за утро три раза вывернуло, — устало говорит Бэкхен. — А еще я не сплю трое суток. Кенсу не знает, что ответить. Он не врач, который сразу скажет, что не так и как все исправить. А разговоров о способах выздоровления и так слишком много в жизни Бэкхена, поэтому тереть эту тему снова он не намерен. В школе омега засыпает на втором уроке. Его никто не смог разбудить, пришлось вызвать врача. Оказалось, что он просто крепко спит, потому что организм не выдержал нагрузок и отключился.

_____

В пятницу учитель по вокалу «отдает» Бэкхена в руки Чанелю и отправляет в магазин за канцелярией. Альфа расслаблен, его настроение прекрасное, улыбка сияет. Бэкхен ею заражается, и они оба идут в тишине, солнечно улыбаясь друг другу и прохожим. — Ты же знаешь, да? — спрашивает Чанель, открывая перед омегой двери в супермаркет. — О чем ты? — Бэкхен хмурится. Достает список и смело заворачивает влево, полагаясь на чутье. — Что мы истинные. — Альфа видит недолгий ступор, от чего его догадки только подтверждаются. — Значит, я прав. — Я думал, ты не чувствуешь мой запах, — пожимает плечами Бэкхен. Складывает в корзину альбомы, отдельные листы А4 и прочее, что не имеет смысла в музыке, но куда-то постоянно используется. — Паприка, — неожиданно вставляет Чанель. — Ты пахнешь паприкой. Они бродят по маркету еще около часа, мотаясь от стеллажа к стеллажу. А потом с внушительными пакетами идут обратно. Бэкхен чувствует давящее напряжение между ними, неловкость, но молчит. Молчит, потому что не уверен, разделяет ли эти чувства Чанель. А может, он просто решил сказать, что знает и все? Альфа, в свою очередь, хочет лишь донести эти пакеты до класса. — Справились, — облегченно выдыхает Бэкхен. Он поворачивается к Чанелю, а тот ловит момент и обхватывает хрупкие плечи, увлекая омегу в поцелуй. Хотя это больше напоминает, что альфа целуется с доской, потому что Бэкхен в шоке. Чужое дыхание опаляет его губы, он слышит, как гулко ударяются их сердца о грудную клетку. Дыхание учащается, что плохо, потому что омега может легко потерять сознание от переизбытка кислорода. Чтобы не опозориться, Бэкхен берет альфу за воротник и целует сам. Выходит резко и отрывисто, будто он куда-то спешит, хотя на самом деле омега нереально нервничает. Его колени вот-вот подкосятся. Чанель придерживает его за талию, а потом берет инициативу в свои руки, прижимает Бэкхена к себе и целует по-взрослому. — Ты уверен, что получится? Я же больн- — Я уверен в тебе, — кивает Чанель. — Пойдешь со мной на свидание?

_____

В течение следующего месяца Бэкхен находит у себя еще три аллергии. Ему неприятно записывать их именно в этот блокнот сломанных желаний, но привычку не растоптать. Чанель становится основным источником счастья и радости. Он хорошо был принят родителями и Кенсу, что немаловажно. В глазах Чанеля омега прекрасен. Его бледность он называет аристократической, худощавость модельной, а об аллергиях старается не говорить, потому что еще не придумал красивое сравнение. Во время течки Бэкхену становится хуже: поднимается температура, закладывает нос, слабость. Обыкновенные симптомы простуды на три дня, а потом все неожиданно пропадает, как и появляется. Чанель обещает Бэкхену, что отдаст все, что у него есть, будет копаться в самых древних книгах, чтобы его вылечить. Но Бэкхен чувствует себя по-настоящему живым и здоровым, когда стоит в дверном проеме и видит, как улыбается мама; когда смеется Кенсу, играя в приставку. И когда Чанель говорит, что любит.