Семь дней лета. Продолжение истории. Осенняя рапсодия

Яркий солнечный свет прямо-таки взрывал пространство. С почти отвесной скалы прямо напротив меня падала сплошной хрустальной завесой вода. Под лучами солнца в пенистой глубине рождались сотни маленьких радуг. Сказочно-красивое зрелище. Но мне сейчас не до него. Очень хочется пить. Вода, вот она – близко. Но я не могу до неё дотянуться. Во рту пересохло – настоящая Сахара. И этот журчащий звук. И водяная пыль лёгкой взвесью оседающая на тёмно-серые от сырости камни. Нет сил доползти. Всё, что я сейчас могу это слабо шевелить лапами. Высоко в небе вижу проплывающие редкие облака. Словно лёгкие белые перья. Голубая бездна. Вода всё журчит. Хрустально-чистые струи. Холодные. Просто ледяные. Даже от одной мысли. До ломоты в зубах. Пить… - Та Ся! Открываю глаза и непонимающе оглядываюсь по сторонам. Где я? Только что был ясный день и вдруг темнота. И вдали море разноцветных огней. Как хочется пить. Провожу языком по пересохшим губам. Память медленно возвращается. Передо мной расстилается ночная Фукуока. Значит за спиной развалины самурайского замка. Я в Японии. Под собой чувствую неровную поверхность камня. Сижу. - Та Ся! Этот низкий глубокий голос мне знаком. И даже очень. - Всё в порядке. Она уже пришла в себя. А вот второй, тонкий и вибрирующий дискант, слышу впервые. Хочу сказать, что со мной действительно все в порядке, но язык еле ворочается. Горло дерет так, словно его только что начистили песочком. Вместо слов получаются только невнятные гортанные звуки. В конце концов, я захожусь в приступе сухого кашля. Тут же, словно ниоткуда, у самых моих губ появляется горлышко пластиковой бутылки. Вода! С жадностью поглощаю живительную влагу. Как же приятно. Вода нежно касается языка, струится по горлу, смывая боль и унося ее прочь. Я не могу остановиться, пока не выпиваю с полбутылки зараз. - Спасибо. Кажется, способность к членораздельной речи вернулась ко мне. Бутылка тут же исчезает как по волшебству. Успеваю только краем глаза уловить блеск знакомого кольца на указательном пальце руки дающего. - Ну, как ты? Лучше? - Да, - наконец-то я могу нормально говорить. И не только. Похоже, все мои чувства вернулись ко мне. Спиной ощущаю тепло идущее от его тела. И руки, которыми он продолжает меня придерживать за плечи. - Похоже, подружка, ты здорово вляпалась. В тебе сидит дух. И очень сильный. Опять тот же самый незнакомый голос. Оглядываюсь по сторонам, но никого не вижу. Темно. Как быстро, однако, стемнело. Или, может, я была слишком долго в отключке? - Что делать собираешься? Тот же голос. И почему-то идет почти от самой земли. Что за лилипут такой здесь? Никого. Только давешний кот сидит и, как ни в чём не бывало, умывается. А ведь, похоже, мы его с камня согнали. - Та Ся, может, скажешь уже что-нибудь? Не молчи, - голос Гын Сока звучит одновременно и встревожено, и требовательно. Как жаль, что я не вижу сейчас его глаз. Привыкла ориентироваться по их выражению. Хочу отстраниться, но его руки слишком крепко сейчас держат. И, похоже, отпускать пока меня он не собирается. К ночи похолодало, но мне тепло, и что греха таить, уютно сейчас в кольце его рук. Легкие ароматы парфюма и табака смешались с его собственным запахом воедино. И вот эта, присущая только ему смесь, сейчас неназойливо щекочет мне ноздри. Ой, что-то моё обоняние сегодня вечером чересчур обострилось и играет со мной шутки. - Та Ся, я жду… Придется объяснять. Меньше всего мне хочется делать это сейчас. Тем более в присутствии невидимого третьего. Я тяжело вздохнула. Лучше бы этого не делала. В результате такого невинного движения стала только ещё ближе к нему. Нет. Надо что-то делать. Как бы не было мне тепло рядом с ним, лучше все же встать. А то у меня от такой близости в голове все путается. - Может, отпустишь уже? – хорошо хоть голос вернулся и нормально звучит. – Со мной всё в порядке уже. - И не подумаю. Ты и прежде говорила, что всё в порядке. И вот к чему это привело. Перед тем как отключиться ты сказала «опять». Что это значит? Твоя скрытность обижает. Ты что совсем мне не доверяешь? Похоже, он злится. Я вспомнила прошлый раз. Ой, не надо. Тело в ответ на мысли само интуитивно дернулось в попытке всё же встать. Бесполезная попытка. Не с моими силенками, да ещё сразу после приступа. - Прости. Просто не хотела добавлять тебе проблем. Тем более что такое только второй раз. - Когда? Понимаю с полуслова вопрос. - Сегодня утром. Как раз когда ты звонил. - Айщщ!.. Невольно вздрагиваю. - Эй, сладкая парочка. Я тоже тут и хочу знать, о чём речь. До сих пор думала, что удивляться больше нечему. Ошибалась. - Так не бывает, - слова вырываются у меня раньше, чем успеваю подумать. - Как так? – интересуется сидящий передо мной кот. - Коты не разговаривают, - заявляю, даже не задумываясь с кем, сейчас говорю, и тут же у себя за спиной слышу приглушённое фырканье. Кажется кому-то смешно. Ну что ж. Лучше пусть смеётся, чем злится. Злящийся Гын Сок для меня незнакомец, которого я побаиваюсь. - А духи не селятся в человеческом теле и вообще не существуют. Слышали такое и не раз, - парирует тут же кот и добавляет. - Я Микенэко, дух, приносящий удачу. И, пожалуйста, не путать с Бакенэко. Надо же какая я везучая! Куда ни пойду везде на духов натыкаюсь. Действительно везёт. Как утопленнику. - Между прочим, этот кошак сказал, что его могут видеть только те, кто сам носит в себе духа. Как ты. Ничего больше не хочешь мне рассказать?.. – тихий голос раздается у меня прямо над ухом. Вроде спокойный, но… что-то в нём такое. Слишком спокойная, слишком вкрадчивая интонация может… Даже мурашки по коже пробежали. Кажется, я влипла. Влетит мне за мою скрытность по первое число. Я заёрзала. - Судя по твоему поведению, что-то всё же знаешь, - Гын Сок говорит всё так же тихо, но чувствуется, что он действительно сейчас уязвлён моей скрытностью. - Мне Бьянка сказала только в самом конце, - неужели я оправдываюсь? - И что же она сказала? Допрос продолжается. И как бы мне это ему помягче преподнести… Думать некогда. Бросаюсь как в омут с головой. - В тебе спит синий дракон. Кумихо, по-видимому, это знала с первой встречи. Вот и охотилась за тобой. - А ты говорила – за красивые глаза. Надо же – запомнил! Прям затылком чувствую его ухмылку. Значит для меня ещё не всё так плохо. Значит, ещё есть шанс на прощение. - Я об этом узнала, только когда ты во время битвы предложил поделиться энергией. - Почему же после не рассказала? И, правда, почему… Сейчас я уже жалею об этом… - К этому мы ещё вернёмся. С тобой что? – опять переключился на мою персону. А что со мной? Я и сама не знаю, что со мной. Правда, уже догадываюсь – после последнего приступа. И мне это не нравится. Оч-чень. Но раз так уж тебе не терпится влезть в мои проблемы, то вывалю на твою беспокойную голову всё, что знаю. Впрочем, знаю я пока ничтожно мало. - Бьянка, - говорю. - Что, Бьянка? - Это она. Но она не похожа на себя прежнюю. Что-то произошло. Не знаю. - Эй, вы о ком сейчас вообще? О Бьякко? – встрял опять Микенэко. - А ты что-то знаешь? – тут же ухватился мой оппа. - Я – дух, - гордо заявил кот. - Для духа ты что-то слишком толстый, - заметил Гын Сок. - А ты для человека слишком худой, - фыркнул Микенэко. – Кожа да кости. Плохо ты его кормишь, - последнее это уже в мой адрес. Приехали, называется. У меня от такого заявления только челюсть отвисла. Что-то будет теперь. Посягательство на красоту его нарциссического высочества. И от кого?! От кота. Ну, ладно, не от обыкновенного кота… - Толстый кошак. Лучше рассказывай, что знаешь о Бьянке. Надо же проигнорировал! - Ничего не знаю, - огрызнулся Микенэко, но тут же смягчился. – Зато знаю, кто может помочь… На дворе уже можно сказать ночь. Но вместо того, чтобы спокойно отдыхать в отеле в своих номерах, нас сейчас уносит в темноту вагон высокоскоростной железной дороги Хаката – Син-Тосу – Курумэ. В этот час в вагоне пусто. Мы чудом успели на последний рейс. Никакие мои доводы не помогли – вот и приходится теперь сидеть и смотреть в тёмное окно, пытаясь хоть что-то там разглядеть. Только бы не встречаться взглядами. Чувствую себя со всех сторон виноватой. И ещё одно… Моё тело слишком хорошо пока помнит его тепло и прикосновение рук. И запах… Бьянка, да что ты со мной делаешь?! Проехали Син-Тосу. Честно говоря, умаялась за день. И два приступа же опять. Это Гын Сок двужильный, а мне за его ритмом с трудом удаётся поспевать. Если что ему взбрело в голову, то надо сделать именно сразу же. Отложить – ну нет. Вот ума не приложу, что мы будем делать среди ночи по прибытии в Курумэ. Собственно говоря, нам нужен храм Суйтэнгу и Мидзу-ю ками – бог воды, которому храм посвящен. Но ведь ночь – наверняка храм закрыт. Дорога до Курумэ занимает меньше часа. Вот и скажите, почему было не отправиться туда поутру? И ещё Микенэко. Болтливый дух удачи увязался с нами заявив, что без него мы точно не попадем туда куда надо. Обернулся нелепой игрушкой, которая сейчас покоится у меня на коленях. Ну, а у кого же ещё ему быть. Вагон плавно качнуло. Остановка. Курумэ. После поезда воздух кажется более холодным, чем на самом деле. Кутаюсь поплотнее в пиджак. - И что дальше? – интересуюсь нехотя. – Предлагаешь прямо здесь ждать рассвет или всё же у ворот храма? Кстати его ещё найти надо. - А зачем искать? Сейчас найдём такси и всё, - уверенности и энергичности Гын Сока можно только позавидовать. Сама уже сильно устала и если честно очень хочу спать. Сейчас мне безразличны и Бьянка, и то, что я посреди ночного незнакомого города, и этот загадочный храм. Вообще, мне такое состояние не свойственно и здесь, скорее всего, виновата опять Бьянка. Знать бы, что с ней такого произошло. Такси нашлось. Но тут выяснилось, что к храму сейчас ехать нет смысла. Ха. Кто бы сомневался. Я оказалась права. Только толку от этого – ноль без палочки. Мы-то всё равно уже здесь. В результате недолгих переговоров с таксистом мы оказались… Я к этим переговорам не прислушивалась, позволив себе просто плыть по течению. Здоровское оказывается чувство. Но зато когда выбралась из такси, то сразу не поняла где это мы. Небольшое здание с характерно изогнутой крышей. Низкие ступеньки, ведущие на крыльцо. Слева от дверей висит фонарь. Окна-двери совершенно традиционные, так называемые сёдзи. Представляют собой оклеенные тонкой бумагой бамбуковые решётки. Всё очень японское, но совсем не похоже на храм. - Это мы где? – спрашиваю тупо и, похоже, даже начинаю хлопать ресницами абсолютно по-дурацки, между прочим. - Это рёкан. Он недалеко от храма. Переночуем здесь. Ну да! В Фукуоке мы, конечно же, переночевать не могли. Приходится стучать в дверь, так как по ночному времени она уже закрыта. Ещё одна традиция. Наконец, на стук выходит немолодая хозяйка – оками-сан в синей юкате и впускает нас внутрь. Свет в холле приглушён, но мне всё-таки удаётся разглядеть на светлых однотонных стенах пару полотен с каной. Пока мой спутник договаривается с хозяйкой о ночлеге, появляется ещё одна японка с короткой стрижкой под пажа и тоже в юкате. Она проводит меня в небольшой уютный номер, пол которого опять же по традиции выстлан татами. В комнате только небольшой чайный столик и нечто отдалённо напоминающее то ли коврики, то ли подушки для сидения. Одна стена занята нишей - токонома. В нише на видном месте свиток с каллиграфией. Под ним на низкой деревянной подставке керамическая ваза. И ни намёка на нормальную кровать. Конечно, рёкан это традиционная японская гостиница, так что спать придётся на футоне. Ещё немножко местной экзотики. Мне тоже предлагают юкату и даже, несмотря на такое позднее время искупаться в бане офуро. Сегодня как раз женский день. Я оставляю Микенэко в номере и иду наслаждаться прелестями японской жизни. Везде простота и лаконичность стиля, икебаны и рисунки на стенах, оригинальные светильники. В офуро расслабляюсь настолько, что чуть не засыпаю. Хорошо. Сейчас я, кажется, готова любить весь мир. Ещё немного и просто замурлычу как кошка от удовольствия. И мне нравится моя юката бледно-розового цвета. В таком расслабленном и умиротворённом настроении я и возвращаюсь к себе в номер. И спотыкаюсь, только перешагнув через порог. - А ты тут что делаешь?! Умиротворения как не бывало. - У нас номер один на двоих. Больше не было. И как ему удаётся сохранять невозмутимость в такой ситуации. Как будто всё в порядке вещей и нам не надо с ним делить одну комнату. Только сейчас замечаю на полу заботливо расстеленные два футона. Видать давешняя горничная уже постаралась. Интересно, что она подумала при этом. Не хочу даже знать. Гын Сок тоже успел переодеться в юкату. Кошмар! Мало того, что в одной комнате, так ещё и в таком виде. Хотя, конечно юката считается годной даже для прогулок. Это просто мне, по моей тёмности, непривычно такое. Я в ступоре. Вот это положеньице. Стою, переминаюсь у порога. Но что-то ведь надо делать и выходить из такой ситуации. Не могу же я так всю ночь стоять здесь. - Вот не пойму, ну чего у тебя опять вид до смерти перепуганного кролика? Ты меня так боишься? Мне кажется или в его голосе действительно прозвучали огорчённые нотки? - А… с чего… ты… взял, что я… боюсь?.. – простая фраза сейчас даётся с огромным трудом. Мысли в голове отплясывают какую-то мумбу-юмбу. - В зеркало посмотри. - Не боюсь я. Ни капельки. Я со всей решительностью, на какую сейчас способна берусь за край ближайшего футона и оттаскиваю его к самой стене. В ответ слышу многозначительное хмыканье. - Что-то не так? – интересуюсь. - Да нет. Всё как раз понятно. Расслабься. Не трону же я тебя, в самом деле. За кого ты меня принимаешь? Не тронет он, понимаешь ли. Да как можно вообще заснуть, просто находясь в одной комнате. К тому же достаточно маленькой. Всё-таки мне даже жалко его стало на мгновение. И правда, обидела, наверное, своим недоверием и страхом человека. Но в следующую минуту я уже отмела все свои сожаления по этому поводу. В конце концов, из-за кого мы оба оказались в такой двусмысленной ситуации? Говорила же надо утром ехать. Но ничего не поделаешь теперь. - Я уже расслабилась, - сообщаю ему. – Конечно, всё нормально. И ночь в одной комнате тоже нормально. Ты же предупреждал: двадцать четыре часа в сутки. И я тебе верю. Правда. Беру Микенэко-игрушку и ставлю на некотором расстоянии от своего футона. Ловлю при этом на себе заинтересованный и насмешливый взгляд. - Это на всякий случай, - добавляю. – Я же не знаю, как ты спишь. Может ты буйный во сне или лунатик. Вот это граница. Сунешься со сна – не посмотрю, что звезда. Огребёшь по полной. Стараюсь не глядеть на него и ложусь скорее, пока не передумала, на свою постель. Надеюсь, не обиделся… Какое там! Похоже, наоборот только развеселился. Слышу в ответ знакомый смешок. - А силёнок хватит? На этот вопрос у меня нет ответа. Да и предпочитаю его не знать. Поэтому просто отворачиваюсь лицом к стене и делаю вид, что ничего не слышу.