А месть подождет

      Он находился в Аврорате уже много часов после окончания рабочего дня, когда почувствовал беспокойство. И надо же было так задержаться сегодня? Словно само провидение не давало ему уйти отсюда до тех пор, пока его паранойя не стала просто вопить о том, что что-то произошло. Что-то ужасное, то, отчего жизнь может измениться в один миг. Чертов Грюм так и норовил припахать его сегодня, припечатывая своим волшебным глазом к месту не хуже Василиска. Такой же параноик, как и он сам, только в десять раз хуже. Мерлин! Что же это?       Сириус Блэк, стоило только его начальнику дать отмашку на то, что можно и по домам, вылетел из кабинета на огромной скорости, несясь по направлению к дому своего лучшего друга и его семьи. Предчувствие беды не отпускало, а магия, словно сама по себе, вырывалась из него потоками, сшибая всех с пути своего носителя.       Он аппарировал в Годрикову Лощину прямо напротив дома Джеймса. И замер, понимая, что опоздал. Опоздал, потому что дверь распахнута настежь, потому что из окна второго этажа не слышно ни звука, потому что он ощущает пустоту там, где когда-то была надежда и счастье.       Медленно, шаг за шагом, словно пересиливая себя, заставляя сделать то, что должно, Сириус переступил порог дома и остановился. Горло сжалось, слезы застыли в глазах, но так и не пролились, не хотели помогать почувствовать ни малейшего облегчения, словно в наказание за то, что не успел, что не пришел сразу, опоздал. На полу, прямо перед лестницей на второй этаж лежал Джеймс Поттер, открытыми глазами глядя в потолок. И Сириус, даже если бы мог надеяться, понял все слишком быстро. Мертв, мертв, мертв! В руках волшебная палочка, на застывшем лице еще видны черты отчаяния и… боли? Почему?       Предал? Он их предал? Питер. Их лучший друг – предатель? Бежать, нестись, мстить за смерть родного человека! Блэк почти обезумел, уже стараясь сорваться с места, не вспоминая ни о ком больше, но вдруг услышал тихий звук, похожий на шуршание одежды. Наверху кто-то был.       Мужчина, закрыв глаза Джеймсу, позволяя себе на мгновение подумать, что он просто спит в неудобной позе, отодвинул тело в сторону и медленно стал подниматься наверх, вынимая волшебную палочку. Лестница была крепкой, поэтому ни единым скрипом не выдавала присутствия Блэка никому другому. Было тихо, и только сейчас Сириус вспомнил, что в доме были еще два человека. Его Крестник, о котором он забыл от горя на некоторое время, и Лили, та, кто много значила для всех Мародеров, а для Джеймса еще больше.       Блэк подошел к открытой двери очень тихо, и, если бы сам не был настолько потерян, не удержался бы от яростного крика. Но сдержался, потому что картина, открывшаяся его взору, была полна горя и отчаянной боли, безумства в какой-то мере.       Стоило переступить порог, как не только глаза, но и уши стали различать звуки, точнее, рыдания того, кого меньше всего на свете желал увидеть здесь Сириус. Но он не мог больше пошевелиться, так как видения чужих чувств разрывали его душу потрясением и пониманием.       Крепко сжимая в объятиях рыжую женщину, воя, словно раненый зверь, покачиваясь от боли, потери, отчаяния, чувства вины вкупе с невозможностью ничего изменить, на коленях стоял Северус Снейп. Он нежно касался ее волос, как драгоценности, которой не был достоин, укачивая её, ту, которую безумно любил, пусть на расстоянии, пусть видя ее лишь издали. Но она была счастлива, и она была жива. А сейчас – ничего больше не осталось. И никто никогда не заменит ему ту, что была смыслом всей его никчемной жизни.       Только сейчас Блэк стал осознавать, что никогда еще не видел Нюниуса слабым. Отчаянно борющимся, униженным, но никогда - слабым. А сейчас он был слаб, а его боль отражалась в сердце самого Сириуса, как зеркальное отражение. - Северус, - впервые он назвал этого молодого мужчину по имени, впервые понимая, что они больше не дети. – Северус, - Блэк сделал шаг вперед, но Снейп не обращал внимания ни на что вокруг, продолжая горестно раскачиваться и все крепче прижимать Лили к своему телу.       Сириус и хотел бы возмутиться, да не мог. Северус любил ее, любил и имел право на оплакивание той, что больше никогда не улыбнется. - Северус, - сглатывая подступающие слезы, снова позвал Блэк. На этот раз его услышали.       Сириус думал, что Снейп сейчас вскочит, направит на него палочку, но тот только еще сильнее прижал к себе Лили, словно Блэк собирался ее отнять у него. - Нет, нет, не забирай её у меня. Это я виноват во всем, я виноват. - Северус, - Блэк подошел совсем близко, опускаясь на колени рядом со Снейпом. – Я не отниму.       Слизеринец поднял взгляд черных глаз без слез, глядя в лицо Блэка, отыскивая там прежнюю ненависть, но все было не так. - Это я виноват. Я рассказал Лорду о пророчестве. Убей меня, Блэк! – заорал Снейп во все горло.       Сириус едва сдержал ярость, да и то, только потому, что услышал кряхтение, донесшееся от кроватки. - Гарри? - Блэк, не смотря больше на Снейпа, вскочил на ноги, с радостью вперившись глазами в сонного ребенка, трущего свои глазки, щечки с полосами от засохших слез. – Живой! Северус, он жив! - И Блэк поднял малыша на руки, крепко прижимая к себе.       Снейп поднял взгляд на ребенка, который именно в этот момент распахнул изумрудные глаза, такие же, как у его матери, и посмотрел на Северуса из-за плеча своего сумасшедшего крестного. - Глаза Лили, - шепнул он. - Похож на Джеймса, - проговорил Блэк.       Лили и Джеймс Поттеры были живы, живы в своем сыне. И только что Блэк и Снейп это поняли. Ничто другое больше не имело значения. - Ты виноват, Снейп. И ты будешь помогать мне делать из Гарри настоящего волшебника. Сделаем из него настоящего Гриффиндорца. - Хм. Скорее слизеринца, тупица. - Пари? - Ты проиграешь.       Это они еще посмотрят, но оба приняли решение, и каждый приложит все усилия, чтобы выиграть это пари. Пари – на двоих. Ради будущего, ради прошлого, ради Джеймса, ради Лили. И пусть Земля перевернется, но Гарри Поттер будет самым счастливым ребенком на свете.       А месть? А месть подождет.