От души

— А что, сэр Гай, если, скажем, я предложу вам должность шерифа… — Его высочество покрутил пальцем в воздухе и сделал многозначительную паузу. Рыцарь тихонько вздохнул. Эту фразу он слышал не впервые. За неделю, проведённую в Лондоне, принц по три раза на дню интересовался, что будет, если ему, Гаю Гизборну, предложат должность шерифа. Правда, почему-то каждый раз мгновенно переводил разговор на другое… Ну вот, пожалуйста, опять! — …Впрочем, оставим пока… Сэр Гай, как вы полагаете: мне идёт этот костюм? — Очень, ваше высочество, — ровным голосом подтвердил Гизборн, даже не удосужившись придать интонациям восхищение, ибо уже знал — смысла в этом никакого, его высочество не слышит никого, кроме себя. — А цепь? Ну, скажите же, сэр Гай, чудесная цепь! — Великолепная, ваше высочество. Вам очень к лицу. — А перстень? Гай обревизировал перстень, сунутый прямо ему под нос, и изобразил восхищённую улыбку, хотя рубиновый булыжник, вставленный в массивную золотую оправу, выглядел… булыжником и выглядел. — Удивительный перстень. Лучше цепи. Или нет, не лучше. Так же великолепен. Сегодня его высочество был ещё более настырен, чем обычно, а хвалы с каждым разом получались всё лучше и лучше. Опыт — бесценная вещь, подумал Гай, с тоской вспоминая Вейзи. Шериф, конечно, сволочь, но с ним всё равно проще. Искреннее, что ли… — Да, Крокетт превзошёл самого себя. — Принц изящно плюнул на рубин и потёр его рукавом. Рубин с готовностью засиял. — Идите, сэр Гай. Вам пора. — Куда? — Как это — куда? — удивился его высочество, оторвавшись от созерцания перстня. — К себе. А завтра я жду вас… ну, скажем, в полдень. Хочу вам кое-что показать. Гай усилием воли сдержал очередной вопрос. Смысл? Ответ известен и так: покажут очередную побрякушку или очередную тряпку. Или предложат съездить на охоту. Или пожалуются на её высочество. Или… Почему принц выбрал его, бывшего капитана ноттингемской стражи, на роль наперсника и исповедника, рыцарь не понимал и очень опасался, что таковые исповедники, не защищённые саном, долго не живут. — Сегодня, сэр Гай, я покажу вам нечто такое, от чего вы будете в полном восторге! Его высочество тащил свою жертву за рукав с напором истинного государя — неумолимо и безжалостно, так что рукав, укреплённый кольчужными вставками, слегка потрескивал. Гай старался переставлять ноги побыстрее: во-первых, рукав было жалко, во-вторых, он опасался, что, если остановится, принц просто не сможет сдвинуться с места, а это его наверняка не обрадует. Гизборн не слишком дорожил жизнью, но умирать так бездарно не хотелось. Увы, иллюзий касательно милосердия его высочества рыцарь не питал. Как выяснилось, нечто такое располагалось не во дворце. И даже не в подвалах — как на минутку заподозрил Гай, когда его повлекли вниз. А уж когда оказалось, что надо куда-то ехать, и над крышами Лондона начали расти башни Тауэра… Тащась за принцем по брусчатке внутреннего двора, Гизборн утешал себя тем, что, по слухам, в заключённых Тауэра числятся только особы высокого знания. На такую особу он не тянул, как бы того ни хотелось. Сейчас, кстати, хотелось не особенно сильно. — Хорош, не правда ли? — Его высочество наконец отпустил чужой рукав и широким жестом указал умудрившемуся задуматься рыцарю на огромный короб, стоявший у стены башни. Гай пригляделся. Спереди короб был забран железными прутами, а за ними, в глубине, что-то поблёскивало. — Очень хорош, — согласился он, даже не делая попыток разглядеть содержимое короба. В отупевшей от недельной усталости и неопределённости голове бродило всего две мысли: очередные сокровища или гора подков. Почему подков, Гай объяснить бы не взялся, ассоциативное мышление никогда не было его сильной стороной. — Брат подарил, — понизив голос, признался принц Джон. — Прислал на прошлой неделе. Такой милашка! — Кто? Гизборн спохватился и прикусил язык, но принц не обиделся: — Конечно, он, не Ричард же. Ричард… Не будем о грустном. Вам в самом деле нравится, сэр Гай? — Невероятно нравится! — с жаром подтвердил Гай, стремясь загладить промах. — Он прекрасен! Принц захлопал в ладоши. — Решено! Сэр Гай, я вам его дарю! И вы поймаете этого… как же его… Робина Гуда! И вот тогда мы подумаем о том, кто будет шерифом Ноттингемским! Гай открыл рот, чтобы уточнить, кого же ему всё-таки дарят так щедро, но тут из короба раздалось недовольное рычание. Его высочество радостно подпрыгнул: — Видите, вы ему уже нравитесь! Здоровенный лев подошёл вплотную к прутьям и зевнул во всю пасть. Гай представил, в каком смысле он мог понравиться этой скотине, и содрогнулся… Оставалось надеяться, что проклятый Локсли понравится ей больше. «Лучше бы казнили», — подумал Гай и изобразил счастливую улыбку.