"Подарок"

Праздничная служба подошла к концу и, приложившись к кресту, барон с домочадцами отправился на трапезу. Сочельник. На белоснежном поле стола раскинулось рождественское сено, и свечи освещали весь уют дома, ожидание долгожданного дня уже витало в комнатах. Еще днем гостиная была заперта, и Анна не смела и приближаться к дверям, терпеливо ожидая вечера. Весь долгий пост Анна старательно мастерила украшения и, развешивая их по дому, все гадала, что же может подарить ей дядюшка. Подарки были закуплены еще на прошлой неделе и сейчас они были расставлены под елкой. Свои подарки Анна приготовила заранее. Для Ивана Ивановича вышила думочку, набив ее хмелем. Варваре купила теплый козий платок, сэкономив на тетрадях. Полине решила отдать платье, дядюшкой выписанное из Петербурга еще на Покров. Платье это оказалось чуть большим, к тому же декольте было неоправданно смелым, и Анна смогла уговорить барина отдать его Полине, которая мечтательно закатывала глазки при виде шелковых лент. Никите приготовила вместе с Варей теплую душегрейку, Прасковье бусы, Захару варежки. Крестьянским детям готовила праздник. Завтра будет елка, где Иван Иванович раздаст всем подарки, а она будет играть и петь им столько, сколько захотят ее слушать. Оставалось решить только главный вопрос: что подарить молодому барину? Ведь ему совсем не нужны были ее старания, он все имел в столице, но не могла же она не приготовить ничего — это было бы невежливо. Две недели ломала голову. Подарок — это значит внимание, забота, радость, наконец, а какая ему радость от зарвавшейся крепостной? Он ее ненавидит, Анна знала, твердо усвоила еще много лет назад, и боялась… Всегда боялась его презрения, его равнодушия, его холодного взгляда. Чем, чем же его может порадовать ненавистная девка? В одежде он не нуждался, необходимые вещи покупал сам, к милым безделушкам был равнодушен. Что можно подарить человеку, у которого все есть? Так ничего и, не придумав, сидела за столом, рассеянно улыбаясь Иван Ивановичу, а после чая, порадовав дядюшку новым романсом, попросила позволения уйти. Старый барон, ласково улыбался и, напомнив о предстоящей елке, отпустил уставшую девушку. Сам же, оставшись в гостиной, немного посидел в обществе сына и, покурив, отправился спать, а Владимир, откинувшись в кресле, еще долго сидел, мрачно глядя в пустоту. Очнулся он, когда большие часы пробили половину первого ночи. Сбросил с себя оцепенение и, словно проснувшись, повел плечами. Отложив остывшую трубку, решил все-таки лечь в постель и хотя бы попытаться заснуть. В последнее время здесь, дома, ему все сложнее удавалось сохранять спокойствие, все труднее придерживаться давно принятой линии поведения, все невозможнее оставаться равнодушным, когда враз заканчивался воздух и перехватывало дыхание. Поднявшись из кресла, направился к лестнице и, проходя мимо гостиной, в лунной темноте комнаты заметил легкое движение: кто то прятался за елкой. — Кто здесь? — останавливаясь на пороге и поднимая подсвечник выше, громко спросил Владимир. — Я… — тихий голос, словно летний бриз, обласкав, лег на сердце, тут же вызвав внутри угрюмую волну раздражения, — Не сердитесь, Владимир Иванович… пожалуйста. — Что Вы тут делаете ночью? — Владимир никак не мог совладать с голосом. — Завтра праздник… — запнулась девушка, — Подарки… их надо под елку, — лепетали побледневшие губки, — Я не успела. — Подарки? Вы приготовили подарки? — черная бровь поднялась, заставляя глаза ехидно сощуриться, — И что Вы приготовили для своего «дядюшки»? Анна растерянно смотрела в глаза хозяина и не смела поверить в его простую заинтересованность ее приготовлениями, а потом, моргнув, робко улыбнулась: — Вот, — тонкие руки протянули ему бархатную мягкость подушки. — Вы что же, — вдохнув аромат жаркого августа, спросил он, — Всем подарки приготовили? — а увидев стыдливо склоненную головку, спросил: — А мне? Для меня у вас тоже есть подарок? — Простите, Владимир Иванович… — длинные ресницы взлетели, открывая глубину синих глаз, — А разве вам нужен подарок? Я хочу сказать, МОЙ подарок? — ее глазки удивленно распахнулись, и тишина комнаты, выступившая из темноты, обреченным звоном обернула последний вопрос. Было так тихо, что свечи, осмелев, потрескивали, переговариваясь друг с другом, а ветер за окном все быстрей кружил метель в январском вальсе, а они все смотрели в глаза друг другу. — Подарите мне вашу ленту… — тихо сказал он, и мягкость его глаз, заставила замереть испуганное сердечко. — Ка… какую? — растерялась девушка. — Вот эту, — и мужская рука указала на тонкую алую ленточку, вплетенную в ночную свободу косы. Как под гипнозом, развязала ленту и, отдавая, вдруг спохватилась: — Владимир Иванович, а зачем? — Я на нее медаль повешу и носить буду, — услышала она, беспечный голос, выходящего в коридор Владимира. Он ушел, а она еще долго стояла в пустой комнате и, уставившись на зелень украшенной елки, задавалась вопросом, что за блажь пришла в голову известному своими победами молодому барину.