Давай помолчим?

Хуже самой школы могут быть только ученики, разбивающие терпение учителей, как стекло о стену. Скайлер сидела на последней парте, нервно теребя ручку в тонких пальцах и разглядывая учеников. Двое, сидящие перед ней, о чем-то хихикали, глядя в сотовые телефоны, а двое слева кидали в друг друга бумажками. Некоторые просто спали. А учитель отчаянно сжимал руки в кулаки, отчитывая то одного ученика, то совершенно другого. Некоторые послушно опускают голову, а некоторые открыто дерзят, совершенно не боясь получить неуд или отправиться к директору. Скайлер была напряжена. Джастина не было в этом кабинете — она поняла, как только зашла на урок с явным опозданием, отчего сразу же получила осуждающий взгляд Миссис Коллинз. Решив немого подождать, Скайлер откинулась на спинку стула, прикрывая глаза и ощущая, как ненужная информация пробирается в голову. Урок закончился, а Мистер Бибер так и не появился в дверях. Скайлер начала волноваться, и в конечном итоге решила, что рано или поздно он здесь появится, а за каких-то сорок пять минут с ним совершенно ничего не случится. Выйдя из кабинета, она ощутила, как облегчение накрыло ее с головой и, слабо улыбнувшись, огляделась, отчего улыбка сразу же исчезла с ее лица. Проблема была в том, что она в этой школе впервые, и единственный путь, который она знает, — это в кабинет директора и в кабинет химии. Подойдя к окну и закинув туда рюкзак, Скай оперлась о подоконник и прикрыла глаза, складывая руки на груди. Гребанный ступор. — Лучше тебе этого не делать, — мягкий, мужской голос заставил ее раскрыть глаза и уставиться вперед, замечая перед собой молодого мужчину лет двадцати пяти, стоящего перед ней в строгом костюме и с учебником в руке. — Если Коллинз увидит — загрызет, — ухмыльнулся мужчина, по-доброму оглядев Скайлер. — Меня зовут Филипп Уокер. Твой учитель по математике и, по совместительству, твой новый наставник по просьбе твоего отца, — протянув руку девушке, заявил брюнет. Его серьезное выражение лица забавляло. — Класс, — улыбнулась Амстридж, активно пожимая его руку. — У меня как раз проблемы с математикой. Будете делать мне поблажки, — похлопав Уокера по плечу, с ухмылкой заявила Скайлер и, оглядевшись, взяла рюкзак с подоконника, закинув его на правое плечо и поправляя волосы. Стоящий напротив мужчина с интересом разглядывал ее. Он выглядел слишком молодо и, наверное, отец доверял ему, раз дал ему статус наставника Скайлер. Вопрос только в том, почему ее не предупредили. Она не была против, потому что девушка была уверена — помощь ей понадобится. — Не дождешься, — ухмыльнулся Филипп, сверкнув карими глазами и игриво склонив голову на бок, подмигнул Скайлер и направился вдоль по коридору, оставляя девушку одну. В какой-то степени она была абсолютно растеряна. Ей приходится искать по всей школе парня, о котором она знает только то, что написано в досье. Она знала не понаслышке, что верить тому, что написано на бумаге, не всегда стоит, потому что многие могут приврать или преувеличить. Единственную достоверную информацию ты можешь узнать только пообщавшись лично с человеком, именно поэтому Скайлер надеялась, что ей удастся расположить к себе Бибера, каким бы отреченным, по словам Чарли, он не был. Он такой же обычный человек, как и все мы. Его переполняют чувства, только многие выплескивают их, избавляются от них любыми способами, а он предпочитает держать их при себе. Скайлер считала, что даже если он действительно не разговорчив, найдется тема, о которой он будет не прочь поговорить. Даже если он ненавидит общение с людьми, найдется тот человек, с которым он будет с радостью разговаривать. И Скайлер собиралась стать этим человеком. *** Ему казалось, что все вокруг летает. Воздух был тяжелым и напряженным, что, вдыхая его, ощущаешь, как он царапает внутренности. Как разрезает легкие, и ты задыхаешься, медленно сползая по стене к грязному, пыльному полу. Стены были разрисованы граффити, а он, откинув голову на стену, внимательно рассматривал их. Они были холодными и молчаливыми. Тишина была приятной и спокойной. Хотелось жить в ней. Хотелось раствориться в ней. Где-то в кармане тихо звучала приятная мелодия, оповещающая об очередном звонке сестры. Он не отвечал. Сейчас он не был настроен на общение. Руки, сложены в замок, покоятся на коленях, а глаза устало прикрыты. Издалека, сквозь каменную стену, доносится звонкий звонок, говорящий о том, что начался либо закончился очередной урок. Он понятие не имел, сколько времени здесь просидел, знал лишь то, что его это успокаивало. Он бежал от назойливых взглядов, от хихикающих, насмехающихся над ним, одноклассников, от людей, которые жили в своем мире, не желая принимать его в свои круги, но он и не хотел. У него был свой собственный мир. Мир полной темноты, тишины и одиночества. Там он чувствовал себя комфортно, там он чувствовал себя невероятно уютно и мысль о том, чтобы уйти, променять на что-то более лучшее, на что-то более красочное разбилась прямо у него в голове. Он не хотел уходить, потому что ему было хорошо. Это «место» и было для него лучшим. Сестра всегда смеялась над ним. Говорила, что, если он и дальше будет продолжать так себя вести, то он никогда не найдет преданных друзей, хорошую девушку. А он просто качал головой в ответ на ее слова и уходил в свою комнату, ложась на кровать и зарываясь головой в подушку. В такое время он мог не выходить из дома целыми днями. Не хотел ощущать разжигающего солнца, не хотел ощущать взгляды, когда все ходят в яркой, легкой одежде, а на его плечах всегда была кожаная куртка. Всегда черные штаны и кеды. Всегда черная майка или рубашка под курткой. И всегда черный капюшон или черные солнцезащитные очки. Он носил их не потому, что боялся, что его ослепит солнце, а потому что глаза – зеркало души, а люди не достойны того, чтобы смотреть в его душу. Качнув головой, Джастин тяжело вздохнул и, поднявшись с пола, отряхнул скопившуюся пыль с темных джинс и, оглядевшись, поднял телефон, взглянув на время. Шел уже третий урок, а он по-прежнему не сдвинулся с места. Он обещал матери, что будет посещать каждый урок, но не сдержал обещание. Эта информация была лишней для него, он знал, кем станет в будущем, и теоремы по геометрии, реакции по химии и уравнения по алгебре ему не понадобятся, поэтому какой смысл тратить на это свое время? Спустившись на второй этаж, парень огляделся и, не заметив ни одного ученика, все же решил, что идет урок. Поправив очки на глазах, он протяжно вздохнул, проведя пальцами по волосам, и направился в нужный кабинет. Если память его не подводила, то сейчас литература с Мистером Алленом. Он любил литературу. Он любил книги, хоть читал их не так часто, как хотелось бы. Постучавшись, Джастин не дождался одобрения учителя и, добравшись до своего места на последней парте, кинул рюкзак на пол и уселся на стул, откидываясь на спинку. — Мистер Бибер. Он поднял голову, уставившись на молодого учителя и вскинул бровь, ожидая, когда тот изложит то, что хочет сказать. — Снимите очки, — мужчина, кивнув в его сторону, сложил руки на груди. Джастин ухмыльнулся. — Вы же знаете, что я не сделаю этого, — хмыкнул светловолосый, сложив руки на парту и ощутив, как приятная тишина снова расползается по воздуху. Никто не смел произнести и слова, все ожидали, что произойдет дальше. Мужчина в бежевой рубашке поджал нижнюю губу, оперевшись тазом о рабочий стол. — Причина? — Отсутствие желания видеть вас в реальном цвете, — поправив очки, произнес Джастин и, достав из кармана телефон, положил его на край стола, ожидая, когда учитель поймет, что спорить с ним смысла нет, и перестанет тратить время, доканывая Джастина до того, что тот снова был готов уйти отсюда. Мимолетным взглядом пробежавшись по одноклассникам, Джастин встретился с зелеными, изучающими его глазами. Они не были темно-зелеными, как трава, они были зелеными, как светлый чай. Глубокие и переполненные чувствами. Такими дикими. Джастин точно знал, что именно такие чувства губят человека. Он не видел эту девушку здесь раньше и решил, что наверняка новенькая. Она была красива. С длинными, собранными волосами, и светлой, на вид мягкой, кожей. В ее волосах был фиолетовый, живой цветок, а пухлые губы были сжаты в тонкую линию. Она смотрела на него с минуты, а затем, отвернувшись, достала телефон из сумки, набирая сообщение. Джастин тоже отвернулся, и в тот момент его телефон завибрировал, оповещая о новой смс. Со стороны наверняка было похоже, что это именно она написала его, но это была всего лишь сестра. «Куда ты дел мои таблетки?» Джастин ухмыльнулся, прокручивая в голове сегодняшнее утро, когда он, прежде чем уйти из школы, вытащил из ее сумки нужные для нее таблетки, подменив их обычными витаминами. «Забудь о них». Если сама не забудет — он заставит ее это сделать. Она выглядела, как помешанная. Врачи прописали ей это, как хорошее успокоительное, но она явно перебарщивает с их употреблением. Словно получает удовольствие, принимая их. Мать ругала, отчитывая ее за то, что она может переборщить, и это приведет к явно неприятным последствиям, а Джастин не ругал, просто спрятал. Найти их она точно не сможет, а без позволения матери в аптеке купить не получится. Пусть отвыкает и учится успокаиваться сама, без каких-либо медикаментов. Урок закончился и это заставило ощутить привычное напряжение. Перемена — именно то время, когда ему приходится все больше и больше пересекаться со своими одноклассниками. Если на уроке они молчат в тряпочку, то на перемене абсолютно не стесняются в выражениях. Именно поэтому Джастин привычно быстро собрал рюкзак и, закинув его на плече, выскочил из кабинета и огляделся. Никого. Боже. Он мечтал, чтобы так оставалось всегда. Но этому не бывать, потому что через секунду коридор наполнился жужжащими учениками, орущими и смеющимися на всю школу. Джастин не собирался в очередной раз слушать шуточки в свою сторону или позволять людям затронуть его чувства, потому что они не затронут. Этому есть одно объяснение. У него нет чувств. Самовнушение достаточно хорошо влияет на каждого человека. Джастин был тем, кто внушил себе, что ни один человек не сможет задеть его чувства. Какой бы поганой, отвратительной, гребанной шуткой это не было. Он не позволит, потому что люди — всего лишь гниль. Они делают даже то, чего не хотят, потому что у них ярое желание выделиться. Показать себя круче, показать свою власть среди всех учеников. А что на деле? Они лишь малые дети, желающие привлечь к себе внимание. Джастин был не такой. Он не привык подчиняться. Он не привык к открытому общению. Народ таких не любит. Народ таких не воспринимает. Единственный, кто знает о нем больше, чем его возраст и его имя — это мать и сестра. На этом все, и то, Джастину кажется, что сестра слишком много на себя берет. Он считал ее пропавшей девушкой. Нахальной, самоуверенной, желающей выделиться из толпы. Это было сразу понятно, хотя бы по тому, какую одежду она носит. Джастин презирал таких людей, и сестру за это он тоже презирал. Мать говорила, что это неправильно. Это было забавно, потому что грань между правильностью и неправильностью очень тонка. Она была такой же, как они, значит, отношения заслуживает соответствующего. Открыв дверь в библиотеку, Джастин убедился, что в ней никого нет и, пройдя к нужному стеллажу, скинул рюкзак на пол и присел рядом, доставая нужную книгу. На математику он идти не собирался. Хотя бы потому что он ее ненавидел, но еще больше он ненавидел учителя. Математику вела Миссис Бибер. Как учителя он и правда ее ненавидел, а как мать — вполне обожал. Она была строга и непреклонна. Постоянно на всех кричала, строила и отчитывала. Наверное, из-за нее некоторые недолюбливают самого Джастина. Считают его маменькиным сынком. Это странно и стереотипно. Покачав головой от собственных мыслей, Джастин раскрыл книгу и, сняв очки, положил их поверх сумки. Послышалось шарканье, и Джастин машинально закатил глаза. Господи, он ненавидел это. Когда он приходит в библиотеку, обязательно приходит кто-то еще, а когда у него нет времени, чтобы идти сюда, она наверняка пустует. Поиграв желваками, он вздохнул, снова надев очки, и повернул голову. Это была Скайлер. Та новенькая. Он узнал ее имя, когда учитель по литературе расспрашивал ее о всех произведениях, которые они проходили. Он смотрел на нее так яростно, будто хотел растоптать. Было довольно странно наблюдать за этой картиной. Девушка начала искать нужную книгу, косо поглядывая на Джастина. Она молчала, но явно что-то хотела сказать. Джастин отвернул голову и, наплевав на нее, снова устремил свой взгляд в книгу. Он не собирался ничего спрашивать. Потому что ему было плевать. — Ты ведь Джастин? — ее тихий голос впивался в его кожу. Джастин раздраженно откинул книгу в сторону и, встав с пола, засунул ее в рюкзак, а рюкзак закинул на плечо. — Что тебе нужно? — устало произнес кареглазый, прямо взглянув на девушку. — Ничего, я просто… — Отлично, — хмыкнул Джастин и, прежде чем Скайлер успела оправдаться, кинул на нее безразличный взгляд и скрылся за стеллажами. Через секунду послышался громкий стук двери. Способ «просто-подойти-и-познакомиться» казался банальным с самого начала, но она была обязана его испробовать. И полностью провалилась, не успев сказать и пару слов.