Сокровища и прочие неприятности

в которой Робин Гуд злится, Джак злится ещё сильнее Робина, Уилл демонстрирует способности к межкультурной коммуникации, а Гаю Гизборну никакие способности не помогают. — Джак, ну я же просил! — А что я могла сделать? Повиснуть у него на плечах? Вцепиться в ногу? Может, по голове его ударить? Так я не достану! — Это не смешно! — А я и не шучу! Если ты хотел, чтобы Гай остался в лагере, надо было привязать его к дереву. Или хотя бы приставить к нему не меня, а Джона… — …Чтобы он его ударил по голове. Спасибо за совет, и как это я не догадался! — Это не смешно, Робин! — А я и не шучу… Даже очень уравновешенные люди — а Робин Локсли по прозвищу Робин Гуд считал себя ОЧЕНЬ уравновешенным, — иногда могут злиться. И даже впадать в ярость. Так что Робин злился. Прежде всего — на самого себя, вторым номером — на этого идиота, который сбежал-таки из Шервуда и теперь наверняка уже разгуливает по Ноттингему, если, конечно, его еще не зацапал Вейзи… Ну и третьей шла Джак. И как это он додумался, в самом деле, поручить ей присматривать за бывшим помощником шерифа? А, ну конечно! Он же решил, что, уважая Джак, Гизборн не захочет её огорчать… И кто тут идиот?! Когда ж это Гизборн отказывался кого-нибудь огорчить? Да это его любимое занятие! Сначала он доставал Вейзи и самого Робина, потом Робина и его несчастных товарищей, а теперь, видимо, снова примется за шерифа — ненадолго. Потому что шериф будет безумно счастлив его видеть. И, чтобы сохранить эту радость подольше, подвесит Гизборна повыше, да ещё и любоваться будет. Твою ж ма… — Ну и что теперь делать? — спросил сам себя Робин. Ругать Джак не имело смысла: она и в самом деле была не виновата, поэтому следовало успокоиться и начать мыслить разумно. Разумно, мать его!.. Ладно. Забыли. Мыслим разумно… Мэриан шериф не тронет. Не должен… Ну не должен же! Зачем ему это? Одно дело — он сам, Робин Локсли, Робин Гуд, тот, кто портит кровь и аппетит милорду Вейзи уже второй год подряд. А Мэриан? «А Мэриан — Ночной Дозорный. Прав был Гизборн… И Вейзи вполне способен…» — Где, наконец, Уилл с Аланом?! Я надеюсь, что обошлось без случайных встреч, и Гизборн не подбил их на немедленное и стремительное освобождение Мэриан. Впрочем, Уилл — он рассудительный. И Алан тоже. — А скажи-ка мне, Робин… — Джак, в отличие от атамана, быстро остывать не собиралась. Напротив, ехидство в её голосе превысило все разумные пределы, и паузу она, похоже, сделала только для того, чтобы собраться с силами. — Скажи-ка ты мне: ты вообще собираешься жениться на Мэриан? — Что?.. Робин растерянно приоткрыл рот. — И не надо делать такое лицо, — заметила сарацинка. — Собираешься или нет? — Конечно, собираюсь! — Робин отмер и явно собрался перейти в наступление: — Джак, при чём тут женитьба? Нам до женитьбы сейчас вообще? Что за… — А когда? Вот, например, на следующей неделе в Локсли праздник урожая. По-моему, отличный повод, не находишь? — Какого ещё урожая? — взвыл вконец замороченный Гуд. — Для начала неплохо бы выручить невесту! Ты не забыла, что Мэриан у Вейзи? — Нет, я не забыла. — Чем громче орал Робин, тем спокойнее становилась Джак. — Но Мэриан мы выручим обязательно. А вот потом можно и… — Что — «и»? Жениться? Джак, ты в своём уме? Между прочим, у нас ещё Вейзи. А к Вейзи собирался принц Джон — помнишь, мы в начале лета узнали? Вот от кого-кого, а от тебя я такого легкомыслия не ожидал, честное слово!.. — Ну и хорошо, — перебила сарацинка разошедшегося Гуда. — Извини. Это я так. От волнения, наверное. — Да? «Все спятили. И даже Джак.» — Робин, Робин! Гуд обернулся и резко шарахнулся в сторону, иначе бегущий по склону Мач обязательно сшиб бы его с ног. — Робин! Уилл с Аланом вернулись! — Слава тебе, Господи! Джак проводила товарищей взглядом и не спеша двинулась следом. Спешка, по её мнению, была уже ни к чему. А вот удовлетворённую улыбку показывать окружающим определённо не следовало. --------------- Никаких воронов, потоков крови и отрубленных голов Гай, в отличие от Алана, не представлял. Он вообще не страдал избытком воображения, что неоднократно подкладывало ему хорошенькую свинью — но только не в этот раз. Пожалуй, если бы он начал предаваться фантазиям о злодействах милорда Вейзи, впору было бы спятить: уж слишком животрепещущей сейчас была эта тема. Так что размышлял Гай вполне целенаправленно, и даже разумно, — только вот толку от его размышлений пока не предвиделось. Второй час «гуляния» по Ноттингему принёс примерно столько же пользы, сколько и первый. Ноль. И если в начале удалось хоть немного развлечься, унося ноги от Алана, то просто бродить по улицам в виду замковых ворот Гаю уже надоело. Ладно бы хоть какая умная мысль в голову пришла, говорят ведь, что ходьба помогает думать… Вейзи вон помогала… ему, Гаю Гизборну, не помогает точно! Как не знал он способа проникнуть в замок, не попавшись никому на глаза, так и не знает. Гай не обольщался: даже месячная борода и отросшие волосы вряд ли изменили бы его настолько, чтобы замковая стража и прислуга равнодушно прошли мимо бывшего помощника шерифа. А уж теперь, когда добрая девочка Джак заставила его побриться, а потом ещё и подстригла… и сам он себя тоже подстриг… Знать бы, где падать, соломки бы подстелить. Чёрт! Обращение собственного сознания к народным мудростям Гая добило. Пожалуй, такое нельзя было свалить даже на солнышко, напекшее голову, тем более что голова была предусмотрительно прикрыта капюшоном. Толку-то с того капюшона! Окружающие всё равно косятся на бездельника, слоняющегося по улицам без цели, а уж на бездельника, закутанного в плащ с капюшоном, косятся вдвойне. И хорошо, если продолжат просто коситься. А если попробуют схватить? Рыцарь припомнил, как час назад его пытался догнать Алан, и вздохнул: судя по всему, Э’Дейл сильно разозлился. И что удержало его от воплей вроде «Держите вора!» — непонятно. …А может, голову всё-таки напекло? О чём он думает? Попасть в замок. Надо попасть в замок. А там уж… по обстановке, так сказать. Хотя это самое «по обстановке» может обернуться крепкой конопляной верёвкой вроде той, что прилаживают сейчас на новенькой виселице посреди базарной площади. Что это Вейзи так неймётся? У него ж есть испытанная виселица в замковом дворе… Красиво погибнуть Гай не стремился, что бы там ни думал Локсли. И виселицы — ни старая, ни новая, — его не привлекали совершенно. Однако на третьем часу блужданий по Ноттингему он уже почти смирился с тем, что остаётся один-единственный выход: открыто заявиться в замок, потребовать встречи с шерифом и сдаться. В обмен на жизнь Мэриан. Смущало, правда, то, что Вейзи он знал гораздо лучше, чем шервудские разбойнички и Мэриан Найтон вместе взятые, и понимал: этот может и не согласиться на обмен. Даже скорее всего — не согласится. То есть он с ликованием встретит своего блудного помощника, посетует на его долгое отсутствие… Стоп. Гай даже остановился, осенённый свежей мыслью: а знает ли шериф, где он провёл этот месяц? Ну-у-у-у… может догадываться, конечно. А для Вейзи догадки равны уверенности… Но вдруг — нет? Вдруг… Не «вдруг». Даже если милорд шериф закроет глаза на его долгое отсутствие, ему зачем-то нужен Локсли. Именно Локсли он желает заполучить для каких-то невнятных, но очень важных целей. К Локсли он обратился в своём загадочном письме. Зато теперь Локсли вряд ли сунется в Ноттингем, чтобы сдаться — а он об этом подумывал, что бы там ни было сказано вслух. Незачем. Одного идиота достаточно. И… может быть всё-таки шерифа устроит Гай Гизборн? На безрыбье, как говорится, и рак рыба… Чёрт! — Сэр… Кто-то робко положил руку ему на рукав. Гизборн замер, не спеша оборачиваться. Однако призывов к страже почему-то было не слышно. — Сэр, это я, Стивенс. Гай откинул осточертевший капюшон и развернулся. Перед ним стоял один из той пятёрки солдат, которых они так лихо ограбили поутру — чёрт, как же давно это было! И что он здесь делает, спрашивается? Да ещё в одежде горожанина? Где его кольчуга и оружие? Видимо, недоумение на лице бывшего начальства было настолько сильным, что Стивенс, покрутив головой, решился взять Гизборна за рукав покрепче. — Сэр, пойдёмте. Тут есть такая таверна… ну, вы знаете… Нам обязательно надо поговорить. В прежние времена за такую фамильярность стражник схлопотал бы сначала по шее, а потом, пожалуй… Но сейчас были не прежние времена, поэтому Гай молча пожал плечами и двинулся вслед за Стивенсом. Если это не ловушка, тем интереснее. А если ловушка… ну, он же всё равно собирался попасть в замок любой ценой. --------------- — …Вот такие дела! — закончил Алан рассказ о своих приключениях в замке и погоне по улицам Ноттингема. Ему было немного стыдно: не за приключения, разумеется, а за то, что он, Алан Э’Дейл, не сумел отловить своего бывшего хозяина, хотя наверняка знал город гораздо лучше него. С другой стороны, если бы он слишком увлёкся отловом, нежелательное внимание стражи было бы обеспечено, а превращаться из охотника в добычу — дураков нет. — Дела хороши, что и говорить, — подытожил Робин, морща нос. — Уилл, именно городскую виселицу подновляют? Уилл кивнул. — Оччччень интересно… Значит, Вейзи возжаждал открытости и многолюдья. Это хорошо. — Чем хорошо-то, Робин? —недоумённо спросил Мач. — Нам какая разница? На площадь и стражи нагнать можно больше. — Зато с площади смываться легче, — пояснил Робин с лёгким раздражением. — И страже будет мешать толпа. Мач, ты совсем думать разучился? — Есть ещё кое-что, — заговорил Уилл. Свои сведения о «кровожадном» монстре он выложил первым, а потом терпеливо слушал, как Алан — почти не привирая, — рассказывает о беготне за Гизборном по Ноттингему. Уиллу тоже было слегка стыдно — но не за то, что Гизборна он не поймал, а за то, что, пожалуй, мог это сделать, однако предпочёл согласиться с Аланом и вернуться в Шервуд. Уилл Скарлетт всегда отличался серьёзностью — что в детстве, что в юности… юность ещё не закончилась, конечно, но Уилл зачастую чувствовал себя более старым и мудрым, чем его собственный отец. И если Робина Скарлетт уважал, то к прибившемуся непонятно зачем Гизборну он довольно быстро начал относиться с некоторой снисходительностью — когда перестал его ненавидеть. Возможно, милорд Вейзи порадовался бы, узнав, что у него появился единомышленник, ибо Уилл считал, что сэру Гаю явно не помешало бы повзрослеть… Вот и пусть взрослеет. Приспичило ему лезть на рожон — пожалуйста. Его дело, его выбор, его жизнь. Тем более что между разговором с рабочим и появлением на площади взбешённого неудачей Алана произошло кое-что ещё, и именно поэтому Уилл, углядев на пути к городским воротам знакомый плащ с капюшоном (ещё бы незнакомый — его плащ-то), Э’Дейлу об этом не сказал… — Робин, я говорил с палачом. — С кем ты говорил? — переспросил Робин, думая, что ослышался. — С палачом. Ну, помнишь, такой лысый, носатый… — Я помню, как выглядит палач. Где ты его нашёл, Уилл? — На площади. Он принёс верёвку… …Мастер Эдриан ругался очень громко — как и подобает специалисту своего дела, оскорблённому в лучших чувствах. С его появлением рабочие забегали в ускоренном темпе, а зеваки сразу вспомнили, что дела сами себя не сделают. Через пару минут на площади остались самые стойкие: нищие, которые не собирались покидать насиженные места, торговцы-лоточники, несколько бездельников, наивно считающих, что им бояться нечего, и Уилл Скарлетт. Последнему, во-первых, надо было дождаться Алана, а во-вторых, в голове у него начинала зреть дикая, но очень заманчивая идея. Речь палача тем временем достигла пика, а плотники уже видели себя на свежеподновлённой виселице. Правда, они никак не могли понять, чем господину не нравятся доски на эшафоте, но, наверное, ему виднее… Гнилые? Это доски гнилые?! Старший мастер хотел было возразить, но, поглядев на раскрасневшееся лицо «специалиста», решил не связываться. — Сколько ж у вас забот, добрый господин! — поспешил вставить Уилл, пока Эдриан не перешёл от слов к действиям. Кстати говоря, он тоже не заметил никаких гнилых досок и успел прийти к выводу, что палач разоряется просто по долгу службы — или настроение у него сегодня плохое. — А верёвочка у вас какая славная. Из Локсли? Там умеют… Уточнять происхождение своих сведений о верёвках Уилл, понятное дело, не стал. Незачем палачу знать, что такая верёвка отлично выдерживает вес «тела», лезущего на городскую стену. Палач отвлёкся от ругани и уставился на наглеца, посмевшего перебить его страстную речь. Наглец смотрел наивными зелёными глазами, в которых прямо-таки светилось восхищение верёвочкой из Локсли, зато насмешки не было ни капельки. — Чего тебе, мальчик? — поинтересовался ворчливо мастер Эдриан. — Не видишь, я занят. — Я хотел спросить… — Уилл облизнул губы и шмыгнул носом. Покраснеть не удавалось, но он надеялся, что и так выглядит достаточно застенчиво. Впрочем, палач вроде бы гнать его пока не собирался. — Я хотел спросить… господин, а вы не берёте учеников? Эдриан вытаращил глаза. Своей работой он заслуженно гордился — ведь милорд всегда был им доволен, а временами снисходил до похвалы и небольшого поощрения. Но то милорд. Человек понимающий, у которого есть чему поучиться даже такому многоопытному специалисту, каким себя считал (и заслуженно) палач. А вот окружающие обычно… не то чтобы сторонились, разумеется, попробовали бы они! Но и так нагло… то есть не нагло, а… Мальчишка стоял, потупив взгляд, и ковырял землю носком башмака. А за спиной у него висел славный топор. Хм… берёт ли он учеников? — …В общем, он согласился подумать. — Уилл рассеянно водил пальцем по обуху своего топора. — И если я ему подойду, он меня возьмёт. Первым пришёл в себя, как ни странно, Мач: — А это… «подойдёшь» — это как? — Мач поперхнулся и уставился на лезвие топора, по которому резво плясали солнечные зайчики. — Ты чего, Уилл, спятил, что ли?!! — Минуточку. — Робин прищурился. — И когда он будет тебя проверять, Уилл? — Вот именно. — Скарлетт оторвался от своего оружия и снисходительно посмотрел на Мача. — Завтра, в шесть утра, я должен прийти в замок и спросить мастера Эдриана. Меня пропустят. В девять должна быть казнь. Правда, он не знает, кого именно собираются казнить, Вейзи ему пока не сказал, но что казнь будет — говорил определённо. И Эдриан хочет попробовать меня в качестве… в общем, точно не знаю, в каком именно качестве, но ведь это не главное, а, Робин? — Точно… — протянул Робин, что-то прикидывая. — Точно-точно. Молодец, Уилл! Только это ведь опасно… — Ага, — согласился Скарлетт. — Ещё как. Но ведь можно же попробовать? — Мо-о-ожно… — А мне ты ничего не сказал! — Алан скорчил обиженную гримаску. Уилл пожал плечами. — Да о чём вы? — заорал Мач, видя, как разбойники начали радостно переглядываться. Дальше всех пошёл Маленький Джон: от его дружеского одобрения Уилл чуть не свалился с бревна, на котором сидел. Сжалилась над поваром Джак: — Мач, ну подумай немножко: Уилла пропустят внутрь... — И чего? — А то, — ответил вместо Джак Робин, — что теперь у нас есть собственный палач. --------------- В таверну, куда поминутно озирающийся Стивенс привёл Гая, бывший помощник шерифа по своей воле бы не зашёл никогда. И даже не потому, что, собственно, был не слишком склонен к горячительному. Однако тело, валяющееся у порога таверны, уже свидетельствовало о том, что внутри посетителей ничего хорошего, кроме паршивого эля, ждать не может. Вдобавок тело жаждало общения, и отцепить его пальцы от сапога удалось не сразу. — Ты уверен, что нам сюда? — решил уточнить Гай, отлягавшись наконец от назойливого пьянчуги и распахивая дверь таверны. Чёрные стены, грубые деревянные столы и лавки, посетители… примерно такие же, как тот, что служил «вывеской». Запах прокисшего эля, с коим он ознакомился при входе, — только гораздо более сильный, — почти сбивал с ног. — Стивенс? — Да, сэр, сюда. — Стивенс, в отличие от своего бывшего капитана, явно чувствовал себя в этом заведении как дома. — Тут хозяином мой шурин. — Ну-ну… — Родственные связи стражника Гая интересовали мало. — Так о чём ты хотел поговорить? — Минуточку, сэр… Резво доскакав до стойки, Стивенс пошептался о чём-то с амбалом, бдительно озиравшим свои владения, и махнул рукой Гизборну. — А знаете, сэр, я вас не сразу узнал, — сообщил стражник, когда они устроились за столом неподалёку от стойки. — Да ну? — Точно, сэр. — Стивенс, не мог бы ты не называть меня сэром? Здесь, конечно, шумно, но не настолько. — О! — стражник вздрогнул. — Не подумал. Да, сэр! Гай возвёл глаза к прокопчённому потолку. За месяц жизни в лесу он сильно отвык от тупости окружающих. Что бы там Вейзи ни говорил о его собственной тупости, до подчинённых ему всегда было ой как далеко… — Стивенс! — А… А как называть? — Криспин. Моё второе имя. Итак, о чём ты хотел со мной поговорить? Стивенс с облегчением улыбнулся, продемонстрировав частичное отсутствие зубов, и Гай с раскаянием подумал, что минимум два зуба на его совести. — Да… Криспин, сэр. — О, Господи… Стивенс хлопнул себя по лбу и, старательно избегая обращений, начал свой рассказ. Впрочем, через пару минут Гаю стало не до обращений. Нет, он, конечно, никогда особо не нежничал со стражей, и пара зубов отнюдь не была пределом его воспитательных возможностей. Но чтобы так… — Подожди, а почему ты жив? — перебил он Стивенса, когда тот начал живописать ужасы возвращения в Ноттингем через Шервудский лес. — Говоришь, он перерезал Барлоу глотку, потом вам всем… Что-то я не вижу у тебя на горле никаких свежих шрамов… тьфу! Какие, к чёрту шрамы? Ты бы уже покойником был! — Так он потом уже не глотки резал, сэ… Криспин. Он в грудь бил, прямо в сердце! Кинжал тонкий, кольчуга ему… Вот, смотрите! — И Стивенс ткнул себя пальцем куда-то под рёбра. Гизборн проследил за грязным пальцем, упиравшимся в не менее грязную куртку, но никаких следов страшных ран не обнаружил. Стражник, спохватившись, отогнул полу… — Синяк. И что? Хочешь сказать, он тебя рукоятью бил? — Фляжка у меня там была, — страшным шёпотом сообщил Стивенс. — Э? — Фляжка моя, деревянная. Сам вырезал. Бывало, стоишь на дежурстве… А холодно так, тоскливо… Ну и оскоромишься слегка. Потом мяты пожуёшь… — Достаточно. Я понял, — перебил Гай стражника. — Кинжал попал в фляжку. — Ага. И вот теперь я думаю: в замок мне не надо, правда? Я когда до Ноттингема добрался, сюда пришёл. Шурин мне одёжку подобрал, у него тут… подобрал, короче. Мы с женой уедем. У меня дядя в Йорке, с работой он поможет. В плотники пойду — я ж плотником был… когда-то… — Стоп. А от меня ты чего хочешь, Стивенс? — перебил его Гай, не дожидаясь, пока ему поведают о планах на ближайшие пятнадцать лет. — Я тут по делу, вообще-то. Леди Мэ… Чёрт. Стивенс понимающе хмыкнул, и рыцарь с запозданием подумал, что, возможно, этот толстяк не так туп, как кажется. Правда, промолчать ему ума всё же не хватило: — Леди Мэриан, конечно-конечно… А вы знаете, сэр, что она под стражей? — Знаю, — буркнул Гай. — Чего бы меня сюда вообще принесло, как полагаешь? Стивенс согласно покивал: — Ага. А вот знаете ли вы, сэр, что она и есть Ночной Дозорный? — И это я знаю, Стивенс. Может, удивишь меня чем-нибудь? Хотя ты сегодня уже удивил… Ладно, мне пора. Надеюсь, ты не собираешься «воскресать» и мчаться к этому придурку, вашему новому капитану, с докладом. Гай попытался встать. Куда там. Стивенс вцепился в рукав своего бывшего начальства мёртвой хваткой. — Да подождите же вы! Я ж не просто так! — Что именно ты «не просто так»? — поинтересовался Гай, нехотя усаживаясь обратно на лавку. Зубы у Стивенса ещё оставались, конечно, но не драться же с ним… — Подошёл к вам не просто так! Ну, на улице. Вы, сэр… то есть… Гай махнул рукой. Поправлять уже сил не было, а голова от запахов болела всё сильнее и сильнее. — Называй как хочешь, чёрт с тобой. Ну? — Вы нас не убили, — торопливо выговорил Стивенс. — Вы и Робин Гуд. А могли. — Он не убивает. — Да я знаю! Но могли же? — Я — мог, — язвительно сообщил Гай. — И сейчас могу. Если ты не родишь наконец, что тебе нужно. Стивенс почесал в затылке, открыл рот, потом закрыл... боязливый пиетет перед бывшим начальством и необычное поведение этого самого начальства вступали друг с другом в явное противоречие. Вроде бы как сэр Гай гневаются, но вроде бы и не совсем… и не убил же… И даже сидит и слушает… — Вам надо в замок, сэр Гай, — решился наконец бывший стражник. — Хотите, я вам немножко помогу? Гай помолчал, пытаясь сообразить, чем вызвано такое щедрое предложение. В голове плохо укладывалось стремление Стивенса держать подальше от Ноттингема и отважное желание помочь проникнуть в замок. Может, он всё-таки врёт? И никого этот Норрис не убивал? И всё это тайный план Вейзи, чтоб его черти… — Я внутрь не пойду, — торопливо продолжил Стивенс. — Нечего мне там делать. Мы с женой… — Я помню, что вы с женой, — ровным голосом перебил его Гай. — Дальше! — Кольчуга моя. И шлем. И… — Тихо! — рявкнул вполголоса Гизборн, и Стивенс вытянулся в струнку, стукнувшись головой об стену. — А вот это уже интересно… Шлем, говоришь? Это определённо меняет дело. --------------- Всем известно, куда приводят благие намерения. Наверное, поэтому люди редко страдают порывами великодушия, а если это всё же случается, последствия зачастую оказываются не слишком приятными. Впрочем, следует признать, что, делая шаг по дороге, ведущей в преисподнюю, Стивенс руководствовался не только и не столько чувством благодарности за сохранённую жизнь. Ну…не убили, да. Однако всем известно: Робин Гуд убивает крайне редко — и только за дело. А сэр Гай, как ни удивительно, был заодно с Робином Гудом, и Стивенс сообразил это почти сразу. Бывшее начальство, конечно, возникло посередь лондонской дороги несколько неожиданно, однако сложить два и два — то бишь стрелы, голос, представившийся из кустов, и собственно сэра Гая было несложно. Так что не убил бы. Не дали бы ему убить. Жаль только, что не нашлось такого вот Робина Гуда на мерзавца Норриса… Разумеется, сам стражник ни за что бы не рискнул сунуться в замок в поисках справедливости. Но Небеса (или их оппонент), похоже, были на стороне безвинно пострадавшего. Когда на улочке, ведущей к замку, Стивенс узрел своего бывшего капитана, то процесс сложения очевидных вещей пошёл по новой. Уж о чём-о чём, а о трогательной привязанности сэра Гая к леди Мэриан Найтон были наслышаны и обитатели замка, и горожане, и все окрестные поселения… А леди Мэриан, как известно, сидит под замком, и милорд шериф приставил к ней охрану… А ещё леди Мэриан, оказывается, Ночной Дозорный… А Ночной Дозорный якшается с Робином Гудом — это тоже всем известно… в общем, Стивенс, тихонько следуя за бредущим непонятно куда Гизборном, снова занялся математическими изысканиями, и результатом оных изысканий стал разговор в таверне. Сэр Гай, ясное дело, собрался в замок… вот и славно. Если кто и способен устроить переполох в Ноттингеме, так это Робин Гуд. Ничего, что его-то Стивенс не углядел — он наверняка тут. И этому поганцу Норрису тоже обязательно достанется. Будет знать, как резать честных солдат! Надо сказать, что выкладки бывшего подчинённого Гая не волновали совершенно, тем более что он о них не знал. А и знал бы… На данный момент его беспокоили две вещи: дырка в кольчуге (небольшая, но заметная) и коротковатый плащ. Зато Гай тихо порадовался своей обкорнанной шевелюре, иначе, может статься, шлем бы не налез… то есть налез, конечно, но без подшлемника. А с ведром на голове Гай представлял себя плохо. — Мне нужна проволока. — Проволока, сэр? Какая? — Любая. Неважно. Есть? — Простите, сэр… Гай тяжело вздохнул. Желание дать толстяку по шее становилось нестерпимым. — Ну хоть нитки у тебя есть? — Нитки… нитки… Энни, у нас есть нитки? Задняя комната таверны, где, собственно, и происходила подгонка «наряда», стала ощутимо меньше, а Гай почувствовал себя непривычно маленьким: Анна Стивенс оказалась женщиной под стать своему мужу — в обхвате. А вот росту в ней было и поболе, чем в супруге. — И зачем тебе нитки, Роджер? — поинтересовалась она, подплывая поближе и наклоняясь к кольчуге, растянутой на столе. — Для этого? Ты спятил, что ли? — Энни… — Это я спятил, — уточнил Гай, побуждаемый совестью. — Хотя предпочёл бы… э… что-нибудь другое. Более подходящее. Но… — Да бросьте, сэр! — Госпожу Стивенс сословные вопросы явно не смущали. — Разве ж умный человек до такого додумается! — Хм… — Не-е-ет, до такого может додуматься только мой дорогой муженёк. А вы, сэр, не расстраивайтесь. Я сейчас всё сделаю, ничего и видно не будет. Гай округлившимися глазами проследил, как супруга Стивенса извлекает откуда-то из юбок подушечку, утыканную иголками и булавками… — Она у меня рукодельница, — умилённо шепнул стражник. — Если понадобится чего, вы обращайтесь, сэр. Я-то уеду, а Энни тут пока побудет, вещички соберёт. И ваши друзья пусть приходят. А то в лесу что за жизнь? Одежда, небось, так и горит, так и рвётся в клочья… А то прямо сейчас бы и зашли? — Кто зашёл? — рассеянно спросил Гай, наблюдая за процессом штопки кольчуги и чувствуя себя пациентом приюта для сумасшедших. — А господин Гуд… — Господин Гуд? Какой ещё господин Гуд? А… Тебе ещё зачем Гуд, Стивенс?! — Низачем, сэр! Простите, сэр! Рыцарь представил, как в таверну вваливается Робин Локсли, горя желанием сию же минуту спровадить его в Шервуд, и застаёт чудную картину: сэра Гая Гизборна в компании скупщицы краденого (иллюзий по поводу госпожи Стивенс и её амбалистого братца он не питал), недобитого толстяка-стражника и заштопанной кольчуги… О, Господи… — Вот только Гуда мне сейчас и не хватало! — с чувством сказал Гай. --------------- — Милорд, не могли бы вы оставить меня в покое? — Ах, леди Мэриан, леди Мэриан… неужели вам настолько неприятно моё общество? А я-то думал, что мы тихонечко посидим, поговорим… посмотрим в окно. Вам же нравится смотреть в окно? Как ни зайду — вы на подоконнике. Или, может быть, вы собрались покончить с собой? Нехорошо, леди Мэриан. Я так на вас рассчитываю! Кстати. Вам очень идёт это платье! — Милорд, вы меня утомляете. — Я вас утомляю? А мне казалось, что вам в заточении невообразимо скучно — иначе зачем бы вы пытались нас покинуть, м? И не надо сверкать на меня глазами. Я не Гизборн, на меня это не действует. Кстати, о Гизборне… Если бы Мэриан знала, что вместе с ужином в её узилище явится сам милорд шериф, пожалуй, она не стала бы со скандалом этого ужина требовать. Ей и есть-то не хотелось: о какой еде может идти речь, когда сидишь как на иголках и прислушиваешься к каждому воплю во дворе? Пока, впрочем, ничего необычного не происходило. Хорошо бы и не произошло… — …Так вот, миледи, наш дражайший Гизборн. Давайте заключим пари? Если до заката он не появится в ваших покоях, я, так и быть, отпущу вас с миром… Или нет. Нет-нет-нет, что я такое говорю? Тогда я вас, конечно, повешу, как мы и договорились! Ах, столько возможностей, столько мыслей… право же, леди Мэриан, вы могли бы и с большим интересом отнестись к своей судьбе! — Я очень внимательно отношусь к своей судьбе, — не оборачиваясь, процедила Мэриан сквозь зубы. — И, пожалуй, предпочту верёвку общению с вами, милорд. — В самом деле? — Вейзи усмехнулся. — Вам кажется, миледи. Я, знаете ли, видел немало эдаких героев, которые гордо клялись, что умрут — и ни слова жалобы не слетит с их уст… Оцените слог, миледи, правда, хорошо звучит?.. А потом они валялись в ногах у палача, вымаливая минуту отсрочки. — Не дождётесь, милорд. — Посмотрим, миледи, посмотрим… --------------- Идея Стивенса была на удивление проста… — Он вообще-то неплохой парень, — сказал нервно Стивенс, наблюдая, как сэр Гай Гизборн затаскивает за мусорную кучу бесчувственного стражника, которого только что огорошил булыжником по голове. — Сэр, надеюсь, вы его не убили? — Нет. Уйду — и можешь проверить. — Я… я лучше не буду, сэр... — Тогда заткнись. …Всего лишь дождаться, пока один из стражников, охраняющих замковые ворота, отойдёт по своим делам. Гай в очередной раз ужаснулся (и порадовался) отсутствию дисциплины у своих бывших солдат. Хотя, возможно, виноват этот идиот Норрис? Распустил подчинённых… спасибо ему за это большое. Стоит даже поблагодарить лично. Потом. — Прощай, Стивенс. — Гай поправил плащ, чтобы заштопанная, прости Господи, дырка в кольчуге не слишком бросалась в глаза. — А Робин Гуд? — заикнулся робко толстяк. — Как же ты надоел мне со своим Гудом! Всё, я пошёл. И спасибо твоей жене. Стивенс осторожно выглянул из-за угла, прислушался… Тихо. Похоже, подмена Билла прошла незамеченной. Бедный Билл!.. И бедный сэр Гай! — Вот что любовь с людьми делает, — меланхолично сообщил сам себе Стивенс. — И всё-таки: где же Робин Гуд? --------------- — Чудесно, просто чудесно! Мэриан вздрогнула. Стараясь отвлечься от присутствия Вейзи, она даже не заметила, как он подкрался ближе и оказался прямо за её спиной. — Миледи, вы проспорили! — Что? — Ну как же? Я сказал: «до заката»… Мэриан брезгливо сморщила носик. — Вы так много говорите, что немудрено кое-что забыть. — Правда? Смотрите внимательнее, миледи. Во-о-он, у ворот… Видите? Только что сменился караул. Смотрите-смотрите! — Мне это надоело… — начала Мэриан и замолчала. Не может быть… Один из солдат быстрым шагом пересекал двор, направляясь куда-то в сторону казармы. — Узнаёте, леди Мэриан? Неужели нет? Как вам не совестно! А вот я сразу его узнал — всё-таки пять лет вместе, плечом к плечу… А хотите, мы заключим новое пари? Четверть часа, не более, м? Или даже меньше. …Стражник остановился, поднял голову и мазнул взглядом по окнам. Знакомо наклонил голову к плечу… — …Я такой предусмотрительный, миледи, вы не поверите! Не скрою, мне слегка помогли. Одна милая женщина, знаете ли, очень огорчённая поведением своего мужа… Женщины такие коварные, такие коварные! …Даже если это и не он, ей терять нечего. А так, может быть… — Не стоит, миледи, — ласково сказал шериф — и Мэриан поперхнулась заготовленным воплем: кончик маленького, почти игрушечного кинжала подрагивал в опасной близости от её щеки. — Не портите мне игру. Я ведь так долго терпел ваши игры. Давайте немного подождём. Совсем немножко… --------------- Никто не заинтересовался солдатом, деловито спешащим по переходу к башне. Поднимаясь по лестнице, Гай был уже вполне уверен в том, что направляется в ловушку. Однако поворачивать не собирался. В конце концов, всегда остаётся простой выход… хотя и не слишком приятный. Тот, о котором он думал перед встречей со Стивенсом. Около покоев леди Мэриан Найтон стражи не было. Ну, разумеется… Дверь открылась от лёгкого толчка. Уже почти стемнело, однако два силуэта на фоне закатного окна были видны чётко. Гай медленно стянул с головы шлем. — Здравствуй, мальчик мой, — ласково сказал милорд шериф. — Леди Мэриан, вам это ничего не напоминает? Не прошло и суток… Как же я рад тебя видеть, Гай! И в воздухе мелькнул маленький кинжал.