Театр Абсурда

Она не особо любила появляться на пороге этого бледного дома. Отсюда всегда несет "добродетелью". Но на этот раз она была не одна. За ней словно тень следовал безликий. Просто неустанно. Еще несколько шагов и уже порог. - Слушай, мне кажется ты не горишь желанием туда идти. Ещё не поздно принять моё... - снова начал ту же песню Офф. Но стоило ему об этом заговорить, как дверь резко открылась и на пороге возникла милая девушка лет от силы шестнадцати. Светлые волосы, ангельски- ясные глаза. И, пожалуй, кроме этого милого в ней было мало. Она смотрела на гостью так, словно та была по меньшей мере политической преступницей. Впрочем Оффа она даже не заметила. - Валери, я к отцу. - Ясно, - с недовольством процедила блондинка, - не задерживайся. Ты знаешь, что тебе здесь не рады. Она молча ушла, оставив дверь открытой. - Я бы на твоём месте сбил с неё спесь, - без доли своего обычного умонастроения предложил Офф. Она лишь с неодобрением глянула в его сторону. Ну, во всяком случае, так ему показалось. Было трудно определить эмоции по этому пустому выражению, направленному к нему. Только им стоило войти, как Офф заметил в саду женщину. Дверь на задний двор была стеклянная и белая, кристально чистая. Сад благоухал, впитывая девственно-чистый свет. - Элис? - окликнул безликий спутницу, заметив, что она замерла, глядя в сад. - Это Кристина. Жена моего отца... Так странно, но мне всегда казалось, что её дочь ненавидит меня гораздо больше, чем она сама. - Она выглядит... - начал было её проводник, как вдруг задумался, пытаясь подобрать нужное слово. - Почти как Святая Дева, я знаю, - закончила за него Элис. И правда: лицо у неё светлое, робкое, если даже не покорное. Глаза... Глаза всегда опущены к полу. Волосы блестят золотом на солнце. Теперь Оффендера терзал вопрос: кто же папаша сего создания, за которым он следует уже второй день. Он шел за девушкой молча. Абсолютно. Ей это даже показалось странным, как и то, что он ни разу не попытался закурить. Он начал беспокоиться только тогда, когда, пройдя по коридору, они свернули к лестнице вниз и стали спускаться в подвал. В конце лестницы стояла дверь. Основательно. Дубовая тяжесть, преграждающая путь. И изнутри пахнет сыростью и пылью. Сквозь щель просачивался тусклый свет и меж старых железных полок проглядывался сгорбленный силуэт за массивным столом. Жёлтый свет настольной лампы едва доставал до двери. - Отец, - утвердительно произнесла Элис. - Элис? - мужчина сию же секунду оставил свое занятие и бросился к ней. - О, милая, я так рад, что ты пришла. Она молчала. - О, как жаль, что с нами нет твоей сёстры. Она все ещё не проронила ни слова. - Она была славной... - До тех пор, пока вы ее не убили, - без изменений в тоне голоса произнесла приглашенная. Ее сопровождающий опешил. Что-что, а такого разговора он не ожидал. - Элис, ты же знаешь, она была больна. У нас не было выбора. - У всех он есть, просто кто-то его не хочет видеть. - Дочь моя, - горько произнес он, - если бы ты знала, на что я пошел ради тебя. - О чем ты хотел поговорить? - мгновенно переметнулась она на другую тему. - Я знаю, что ты меня никогда не простишь. Но то, почему мы пошли на это не было тем, чем казалось. Если я тебе расскажу, то скорее всего ты меня больше никогда не увидишь. Все эти годы... Элис, - он сунул ей в руки маленькую кожаную записную книжку и ручку, которой только что писал, - Возьми. Здесь есть все. Пожалуйста, просто поверь мне. Я очень любил и твою сестру, и маму. И тебя тоже. Будь осторожней, пожалуйста. А теперь уходи, уходи, как можно скорее. Офф почувствовал опасность, нутром, дернул за руку девушку, тихо проговорив: - Эл, пора. Быстрее. - Отец... - в недоумении произнесла она, как сопровождающий её безликий дернул "леди" к себе и, крепко прижав, вынес их за десятки километров оттуда.