Дом, куда он (не) хочет возвращаться

1. День неудач. *** Мой мир стал безумно тесной клеткой, И из него уже мне не сбежать. Я будто проклят и отмечен меткой, Как и любой, кто начал вдруг кричать. Вся боль моя готова выйти с кровью, И я успел станок уж к коже поднести, Но вдруг пришел ты со своей любовью, И я надеюсь, что успеешь ты меня спасти. 27.12.15 22:40 Стих авторский.       Наверное, в этот день не так пошло все, что могло ходить.       У Хибари не было настроения. Прямо с самого утра. Бросила девушка, а тут ещё и Конь со своими шуточками по телефону…       Аврал в комитете. Двойной разнос — сначала на работе, потом дома, где та самая девушка собирала вещи. Снова поругались, и у Кёи руки опустились. Держать её? Вот ещё…       Потом он отвёз её к родителям. Взгляды со всех сторон, явно неодобрительные, будто они его, как котёнка, мордой в грязь, и ещё разок готовы макнуть, чтобы знал — нельзя.       Потом прямо по пути сломалась машина. Попутку ловил два часа, промок под дождём и, к тому времени, как дождался эвакуатора, весь промерз до костей — наверняка простыл. Отдал бешеные деньги за то, чтобы через две недели машину, наконец, осмотрел мастер.       Домой не хотелось, хотя его довезли до самого порога на такси. Спасибо, что хоть через него не перенесли.       Сделав вид, что заходит, Кёя дождался отъезда машины, и почти съехал по мокрой калитке вниз, прямо в лужу. А чего ему, и так грязный, как свинья, мокрый, как будто купался прямо в одежде. Ему уже ничего не страшно…       А дом у Облака большой, с большим участком и красивым садом камней. Когда он покупал, думал, что тут поселится его семья, дети…       Не вышло. А больше бегать за девушками и, как псу, ждать согласия было некогда. Да и без толку. Кому он нужен такой?       Забавно, но в школе он об этом не думал, а оказалось, что отношения — это такая морока…       Хибари поднялся, пошатываясь.       Он не хочет в пустой дом, где его никто не ждёт. С пустыми стенами и редкой мебелью полностью в японском стиле. Бумажные стены и раздвижные двери, все белое, как в больнице, и тоскливое, как в морге.       Он не хочет домой. Лучше мокнуть, идти через весь город, но не смотреть на пустой дом, где он один, как в склепе, в золоченой клетке, в заброшенном мирке без жителей.       Родной Намимори… Чем он так прогневил Бога, что все так свалилось в один день?       Хибари сморгнул капли с ресниц, опустил голову. Хотелось выть. Кричать. Рычать. Возможно, рвать на себе вещи, царапать кожу, поддаваясь безумию одиночества.       А он, и правда, сейчас был похож на брошенного котёнка. Но и взять себя в руки не выходило. Только хрустеть пальцами, морщась от боли — слишком замерз для таких смелых манипуляций.       Патруль был бессмысленен. Он единственный ненормальный на этих улицах, да ещё и так поздно.       Кёя стянул галстук, пряча его в карман.       Почему он не способен исчезнуть? Раствориться в туманной дымке, как умело делает одно травоядное. Оказаться где-то в совсем ином месте, где, возможно, он ещё нужен — такие смелые мечты для одинокого идиота.       Капли били по лицу, по телу, со всех сторон, как не повернись, стекали, щекоча кожу, и Облачник иногда ловил их губами, ощущая привкус соли — от собственного пота на лице, наверное.       А, точно. Он же ещё мобильный утопил и залил бумажник. Вытащив промокшие деньги из их некогда красивого хранилища, Хибари выбросил испорченную вещь. А мобильник отдать обратно можно, если не будет работать.       Хоть что-то можно вернуть обратно.       Облила проезжавшая мимо машина? Не беда. Он и так мокрый до нитки и замерзший, машина — это только цветочки.       Сунув руки в карманы, парень прижал ладони к бедрам сквозь тонкую ткань, чтобы хоть где-то ему было тепло, если под дождем такое вообще возможно — найти тепло.       Наверное, остальная семья сейчас у Тсунаеши. Ямамото шутит странные шутки, а Сасагава все твердит про свой бокс и то, как ЭКСТРИМально рад всех видеть. Савада смущается, Нана носит чай литрами, Ламбо шалит, Гокудера готов защищать Джудайме от оскорблений, которые он один и углядел. Может быть, где-нибудь в углу устроился малыш и Жеребец, который за последнее время хоть немного стал походить на человека, но спотыкается все также часто и фатально. Наверное, там даже тепло, а не как в его доме, куда Облако не хочет идти. А Рокудо…       А ходит ли Мукуро на такие сборища, когда у него свои товарищи? Эта псина, Кен, очкарик Чикуса, досадный проводник пламени Тумана Рокудо — Докуро, — и прилипчивая, как лист к заднице, стерва ММ.       Пламя пляшет по кольцу, греет изнутри, и Кёя улыбается, когда Ролл привычно «Кю„кает с кольца, а носик ёжика смешно шевелится.       Пожалуй, если бы дома его ждал хотя бы Ёж, он уже был бы рад, но это грозит досадным разрушением помещений, если тот заволнуется. Остались еще воспоминания о стене игл на базе Милоне.       Кёя вздохнул и поднял лицо вверх — просто так, послушать шум дождя, стоя посреди пустой улицы, получить заряд капель в лицо. Однако вскоре капли затекли в рот и нос, и парень с фырканьем опустил голову, отплевываясь, и начал думать вновь о чем-то, что навевала ему эта погода.       Он одинок. Он избрал эту участь сам, еще в школе, и придерживался, не подпуская даже девушку близко к сердцу — потому она и ушла. Ведь он не любил ее, а просто правильного поведения было мало, учитывая сложный характер.       Хибари устало вздохнул и слегка сгорбился. Это состояние его убивает, но засасывает слишком быстро, чтобы он противился ему.       Он устал.       Устал противиться и быть сильным.       Устал от пустоты и одиночества.       Устал. Даже от себя.