Белые обои, черная посуда

-…Тебе не нравится дым, ну и черт с ним Он убивает слова, кругом голова… Сесть прямо напротив костра было не самой лучшей идеей, особенно если учесть, что его пламя находится примерно в метре от тебя. Жар, идущий от него, заставил лицо покраснеть, а глаза сузились от яркого цвета пламени. Ну вот, теперь она выглядит куда более нелепо, чем обычно. Еще эти растрепанные волосы… Вообще, девушка не привыкла себя жалеть, но из всех правил есть исключения и сейчас как раз тот случай. Ей 16 и у нее проблемы с переходным возрастом. Угрюмость, нежелание делиться с кем-то своим душевным состоянием (что особенно разочаровывает ее маму, ну как же, она должна знать все о своем ребенке, она же мама), да и вообще разговаривать с кем-то. Просто очень часто настроение ни к черту, ты пойми, мам, и извини меня. -…Голос извечный зачем да почему, Я понемногу с ума, ты не сама. А эти ночи в Крыму… От голоса брата немного теплело в душе. Подняв глаза, она уставилась на его длинные, несомненно, талантливые пальцы, которые так умело бегали сейчас по струнам гитары. Блики от огня играли на его лице, наполняя картину таинственностью, и почему-то веяло от этой картины теплом и уютом. Играл только брат, а вот компанию в пении ему составили еще два парня. Вообще-то, она была единственной девушкой из девяти человек, что собрались здесь. Она знала, как их всех зовут, даже перекидывалась с некоторыми парой фраз, но, кажется, парни чувствовали, что на разговоры младшая сестра их друга не настроена, поэтому к ней, в принципе, не лезли. -…Я помню белые обои, черная посуда Нас в хрущевке двое, кто мы и откуда, откуда? Теперь слышалось гораздо больше голосов, чем три. Припев-то все знают, конечно. — Задвигают шторы, кофеек, плюшки стынут, — раздалось над ухом и она повернула голову посмотреть на нарушителя ее спокойствия. Рустем. -…Объясните теперь нам, вахтеры, Почему я на ней так сдвинут? … Сев на бревно рядом с ней, он чуть было не выплеснул на себя свое пиво. Она хорошо знала Рустема, и помнила, как тот чертовски неуклюж и рассеян. — Как дела? — спросил он, когда наконец-то удобно уселся. — Нормально. Сам как? — улыбка вышла чуть натянутой, но вроде улыбкой, а не гримасой. — Устал что-то. Вот, решил расслабиться, — он отсалютовал ей стаканом и сделал глоток, — хочешь? — Нет, — искренне ответила она, отвернувшись. — Нет? Я могу принести новый стакан, если хочешь. Кажется, он решил, что она брезгует. — Я не хочу пиво, — как можно утвердительнее произнесла она и покачала головой. -… Прикосновения плавили мой металл, Ты элемент номер пять, ни дать, ни взять… — Звезда упала, — неожиданно даже для самой себя поделилась она новостью. — Правда? Желание успела загадать? — парень отвлекся от своего пива и теперь смотрел на ночное небо, которое действительно было усыпано множеством звезд. — Нет, это было так неожиданно. Я даже с мыслями собраться не успела, а она погасла уже. — Хм, не расстраивайся и смотри внимательнее, вдруг еще полетит. Последовав совету, девушка забрала голову и уставилась в ночное небо. Звезды сияли высоко над их головами, они манили, звали ее к себе. Что-то таинственное было таки в этой ночи. Были бы у нее крылья, она давно бы улетела с этого грязного, равнодушного, испорченного мира к чертовой бабушке. К морскому дьяволу. На секунду она даже забыла, что лицо ее почти горит от жара костра, что волосы ее в полнейшем беспорядке и что на шее красуется большой, расчесанный до крови и ужасно некрасивый уродливый комариный укус. На самую секунду. Сморгнув наступившие слезы, вызванные бессилием и безысходностью перед человеческой судьбой, она снова устремила взгляд в бездонное небо. Как назло, ни одна из звезд падать, видимо, не собиралась. -…Нас в хрущевке двое, кто мы и откуда, откуда? … Только сейчас она заметила, что Рустем внимательно рассматривает ее. Взгляд парня скользнул по ее щеке, переместился на нос и замер на глазах. Точнее, на ресницах. Пламя отлично освещает лицо девушки, выбрав идеальный ракурс, и ресницы казались от этого гораздо гуще и длиннее, чем на самом деле, а взгляд выглядел более откровенным и насыщенным. Она повернула голову и теперь сама разглядывала его. Выступающие скулы, чуть прищуренные глаза, потрескавшиеся губы. Почему-то раньше она не замечала в нем ничего подобного. Рустем мог сказать о ней то же самое. Он вообще ни в ком не замечал что-то подобное. Никто не смотрел на звезды, как на живых существ, никто при нем еще не плакал, смотря в ночное небо. — Ты особенная, ты знаешь об этом? — шепотом спросил он, будто боясь спугнуть. Она грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой. — Я обычная. — Ты другая. — Прости. — Это комплимент был. -… Белые обои, черная посуда Нас в хрущевке двое, кто мы и откуда, откуда? Задвигаем шторы, кофеек, плюшки стынут Объясните теперь нам, вахтеры, Почему я на ней так сдвинут? … — На ней так сдвинут, — глупо повторила она, потому что почувствовала его руку на своей. А Рустем, сжав тонкие пальцы, запрокинул голову и устремил взгляд в небо. И тут, как по заказу, прямо над ними пронеслась и разделила на две части небосвод звезда, в конце ярко вспыхнув и так же, как и появилась, неожиданно померкла. — Звезда упала. — Успел загадать что-нибудь? — Нет. Даже мысли в порядок привести не смог. Она улыбнулась. На этот раз по-настоящему, совершенно искренне и сжала его теплую ладонь в ответ. Было что-то таинственное и прекрасное в этой поздней ночи.