***
На следующее утро я разлепила глаза и увидела солнце — дождь кончился! Разумным решением было бы вернуться на место вчерашней аварии и увидеть всё в деталях. Мои повреждения оказались незначительными — синяки и ссадины на плече и бедре. Посторонний наблюдатель не заметил бы во мне ничего подозрительного, если бы я всё ещё не держала себя напряженно и слегка кособоко. Можно было бы и не показываться никому на глаза хотя бы один этот день, но неизвестная судьба моего вчерашнего попутчика не давала покоя. Мне нужно было попасть на место аварии и как можно скорее. Поэтому я позвонила своему троюродному (да, да, здесь у меня была целая куча родственников разной степени близости, большинство из которых были в этой третьей степени) брату Фёдору с просьбой отвезти меня срочно в Ла Перлу. Предварительно я прозондировала почву на предмет его занятости сегодня. Брат мой Фёдор был на несколько лет меня младше и до сих пор не был связан брачными узами, что сообщало ему некоторую свободу, которой были напрочь лишены мои другие семейные родственники мужского пола. Он на удивление быстро согласился прокатиться до города, что объяснялось, в том числе, его личной заинтересованностью. — Хорошо, сестричка, — сказал он, — Но мы заскочим на Строительный двор, мне там нужно кое-чего посмотреть. — Конечно! — обрадовалась я тому, как пока складно всё идет по плану. — Через сколько заедешь? — Полчаса тебе и мне на сборы! — бодро ответил Фёдор и отключился. Я быстро оделась и взяла большую торбу из мешковины, чтобы положить туда боты, которые надеялась обнаружить на месте вчерашних событий. Через полчаса мы уже мчались в направлении Ла Перлы, Фёдор весело рассказывал про проделки своих младших сестер-школьниц, а я высматривала интересующее меня место, имея весьма смутные представления о том, на каком расстоянии от Бон Темпс это всё произошло. Вчера все мои ощущения были настолько необычны, что мне казалось, будто мы ехали от места аварии до Бон Темпс целую вечность. Я только помнила, что это должно было быть перед одним из поворотов, а их не так много на этой трассе, хотя и не один. Я чуть не просмотрела это место. Мне пришлось прервать его болтовню, резко бросив: — Останови здесь! Он сначала не понял, но когда я начала быстро повторять, слабо владея собой: — Останови, останови, пожалуйста! — пытаясь справиться с нахлынувшими переживаниями, сбавил скорость и затем остановился, съехав на обочину. — Что случилось, Марьяна? Тебе плохо? — Нет! Смотри! ТАМ что-то случилось… — я показала рукой на левую сторону дороги. Там на обочину выходил глубокий след от колес, грунт был взрыт на большой площади круговыми бороздами, где машина какое-то время шла юзом. — Ну и что? Там же никого нет! Вчера, видимо, машина вылетела с дороги. Зачем тебе это? — недоумевал он. — Пойдем, посмотрим! — я выскочила из машины и, не давая удивленному Фёдору высказать возражения, резво перебежала через дорогу. Он был вынужден выйти вслед за мной. Пока он с недовольным видом закрывал машину и собирался перейти дорогу, я уже добежала до интересующего меня места. Действительно, я увидела и следы своего «вылета» из машины — примятую дорожку, оставленную моим падением, где я лежала, проклиная себя за то, что в неё села. Потом я переключилась на поиски следов попутчика. Похожий след на траве виднелся в метрах трех от моего. Та же примятость в конце траектории. Я подошла поближе: что-то похожее на размытую кровь… От этого места отчётливо просматривались следы волочения тела вплоть до дороги. Во всяком случае, было очевидно, что он своим ходом отсюда не уходил, и его не уносили, а попросту волокли по земле. Это открытие меня больше расстраивало, чем успокаивало. Хотя, может быть тот, кто его обнаружил, был в одиночестве и не мог тащить его на руках. Фёдор тем временем уже присоединился к моим изысканиям и вопросительно смотрел на меня: — Что ты здесь ищешь? — Здесь кое-что произошло, — нехотя призналась я. Может, Фёдор не будет болтать об этом со своими дружками? Пострадавших нет и, следовательно, нет никакого интереса к этому происшествию. — Ты была здесь вчера?! — Ну, да, только не говори никому. -С кем ты ехала?! Это кто-то из наших? — с понятной тревогой продолжал допытываться Фёдор. — Нет, успокойся! Это был какой-то не местный. И с ним ничего не произошло! Представь себе, и со мной тоже! Я здесь потеряла боты! Я принялась озираться вокруг, пытаясь охватить взглядом как можно более обширную территорию. И тут в подтверждении своих слов я увидела злосчастный пакет в ближайших от моего падения кустах. — Вот они! Я извлекла из кустов разорванный пакет с невредимыми ботами и воззрилась на Фёдора: — Всё, теперь мы можем ехать на Строительный двор! — Ты была одна в машине? Когда это было? — не унимался мой заботливый братец. — Это было вечером, и я была одна, — я уже начала сожалеть, что посвятила его в эту историю. — Ты садишься одна в попутку вечером?! — Фёдор, как и многие, не одобрял этой вынужденной практики. — Да, я это сделала. Очень сожалею, что мы кувырнулись в кювет, но ты же сам видишь, что не такой уж он плохой водитель, раз мы оба живы, — про исчезнувшего попутчика я предпочла не упоминать. — Я удивляюсь вам, женщинам! — не унимался Фёдор: — Он мог быть кем угодно! Помнишь про случай в прошлом году с девчонкой, которая возвращалась после вечерней смены?! О, да, я помнила эту историю, леденящую душу! Но выслушивать бесполезные теперь наставления я тоже не хотела. И, да, он на самом деле оказался кем угодно! Непонятным монстром, встречи с которым я теперь боялась больше всего!Глава 2. Конкретный мужчина
14 августа 2015 г. в 21:53
Я слушала звук приближающихся шагов и холодела от непреодолимого ужаса. Ни одной проезжающей машины за всё это время! Куда они провалились?! Они бы увидели нас! Они бы остановились или хотя бы могли потом рассказать, что видели нас!
Сейчас этот человек казался мне страшнее того, что только что произошло. В полуобморочном состоянии я затаила дыхание, не подавая никаких признаков жизни. Минута, другая. Он остановился прямо надо мной. Вода стекала по моему лицу, сжатые в судороге руки вцепились в землю… Послышалось движение — он склоняется надо мной и берет меня на руки, отлепляя от грязной травы. Увы, но тут уже я не смогла не застонать от ноющей боли в правых руке и бедре, проклиная себя за несдержанность. Сейчас в его руках я почувствовала себя абсолютно беспомощной. Что это за человек? Или монстр? Я не слышу его дыхания, его руки не теплее моих, окоченевших в мокрой траве. Он относит меня в машину, располагая на заднем сидении, захлопывает дверь, обходит машину и садится за руль. Тут уже я не выдержала, видимо, взыграла гуманистическая солидарность, и я прохрипела:
— А тот, мужчина., что с ним?..
Водитель молчит и заводит мотор. Я боюсь настаивать на своих вопросах. Тут и со мной ничего не ясно. Почему он молчит? Почему он не разговаривает со мной, не будут ли мои вопросы поводом для раскрытия чего-то такого, что мне, как я интуитивно чувствую, вовсе не хочется знать?!
Машина трогается с места и, немного раскачиваясь из стороны в сторону, начинает свое движение, постепенно набирая скорость. И вот мы уже опять мчимся, уже вдвоем в абсолютной тишине, я постепенно согреваюсь в салоне, хотя от мокрой и грязной одежды ужасно неуютно. Я сажусь на сидение позади водительского и, стараясь заставить себя глядеть в переднее зеркало, обреченно говорю в пустоту:
— Я выхожу в Бон Темпс! Остановите в Бон Тепмс!
— Ты не можешь так выйти — ты вся мокрая. Я отвезу тебя до дома, — говорит он.
Всё таким же, представьте, ровным голосом, не поминая ни полет в кювет, ни мужичка, потерянного где-то по пути! И этот тип хочет отвезти меня до дома! Сейчас! Показать ему, где я живу! Он смотрит на меня в зеркало и встречается взглядом — мне хочется закрыть глаза, но я заворожённо смотрю на его отражение, глаза в глаза. Не знаю, какие они, я не хочу в них смотреть!
— НЕТ! Не надо, здесь совсем рядом! Я дойду… — я стараюсь говорить твердым голосом, а у самой, представьте, как поджилки трясутся!
Хотя забрезжил какой-то лучик надежды на счастливый исход — то есть что я сейчас выберусь из этой чёртовой машины и, наплевать, как, но докостыляю мокрая и разбитая до дома! Сейчас мне уже не хотелось никого посвящать в произошедшее. И это намерение всё больше казалось мне верным.
— Как угодно, — говорит он.
И мы въезжаем в Бон Темпс, где за мостом через речку виднеется знак остановки.
— Ты уверена, что тебя высадить здесь?
— Да, да, спасибо, — не могу поверить своему счастью.
Машина тормозит, я отрываю дверь, не дожидаясь остановки, и меня чуть снова не выбрасывает в сторону. Выскакиваю, с силой захлопывая за собой дверь и стараясь сразу очутиться подальше от машины.
— До встречи, — успевает бросить мне он, заставив засомневаться в действительном избавлении от происходящего кошмара.
Я спотыкаюсь и оборачиваюсь, машина трогается с места, и я смотрю вслед удаляющимся огонькам, потом делаю два неуверенных шага, осматриваю себя на предмет повреждений и обнаруживаю, что сумочка все так же со мной, только переместилась на своем длинном ремешке куда-то в район груди, зонт засунут в карман плаща, ну, а пакета с ботами, конечно же, нет. Дождь продолжается, и это мне на руку, потому что все сидят по домам, и никто не видит мою скорбную фигуру, бредущую в сумерках по воде и грязи, а то бы вопросов не избежать.
Через полчаса отвратительной прогулки я добралась до дома и там поспешно сняла с себя насквозь промокшую одежду, часть которой была еще и в грязи и вырванной траве. Переодевшись и согревшись, я попыталась проанализировать случившееся, но слишком многое явно не имело рациональных объяснений, более того, вызывало панику.
Заварив травяной чай с мёдом, я попыталась успокоиться и оставить размышления на потом. В конце концов, вероятность повторной встречи с этим типом на машине была не очень велика, вероятность обнаружения моего присутствия на месте аварии — и того меньше. Мне надо бы раздобыть свои боты, которые могли там валяться, и которые, чисто теоретически, могли стать свидетельством моего присутствия. Разыскивать попутчика было страшновато: вдруг придется столкнуться с этим непонятным водителем-монстром? Ну, если я отправлюсь за ботами, то там много чего обнаружится, и в том числе следы попутчика. Звонок с мобильного телефона в службу спасения? Мне было страшно. Я чувствовала, что надо обязательно избежать возможной повторной встречи с водителем этой злосчастной машины. И тут я осознала, что абсолютно не помню, как выглядит эта машина! Я же садилась в нее впопыхах в сумерках и в дождь! И как же тогда я буду избегать встречи с ней?! — я даже застонала от отчаяния.
Спокойствие, которое я ценила последнее время больше всего, летело ко всем чертям.