Городская легенда

По улицам Токио ходит множество легенд, и к этому неоспоримому факту жители шумного города привыкли давно. Скорее, там и привыкать особо было не к чему — Япония и мистика это две неразделимые половинки одного целого. Тайны, покрытые вековыми слоями пыли, или утки-однодневки; народные легенды про ёми и аякаши; страшилки про красные туфельки-убийцы, смертоносные кабинки в женских туалетах на третьем этаже, третьи по счету от дальней стены, пустой призрачный вагон одного из поездов, в котором случайному путнику предложит сделку с Дьяволом высокая фигура в плаще — чего только не повидал славный город на своем веку. Многих людей эти легенды не поражали и сотой долей той силы, с какой они захватывали дыхание у оставшихся крупиц населения, горячо верящих в гадалок-экстрасенсов, предсказания, мистику и защитные амулеты из воскресных магазинов на диване. К трезвомыслящему большинству самоотносил себя и Куроо Тетсуро, легкий на подъем, ослепительно улыбающийся капитан волейбольного клуба Старшей Некомы, пока случайно, краем уха не услышал утром в переполненном вагоне метро разговор двух старшеклассниц из неизвестной ему школы. — Эй-эй, я тебе сейчас тааакое расскажу, просто в шоке будешь! — восторженное придыхание оглушило пронзительным тембром высокой размалеванной блондинки-гяру с невероятным количеством безделушек в курчавых волосах, которые то и дело раздражающе позвякивали металлом. — Что, Маруда опять приставал к старосте? — скептически повела бровью ее собеседница, невысокая брюнетка, лица которой не было видно в толпе. На примере этих двоих можно было сразу и безошибочно определить всем известный тандем «Красотка-сердцеедка и ее страшненькая девочка-подружка». Хотя, здесь можно и поспорить, кто есть кто. — Да какое там, хуже! Я тут такое вчера ночью видела, — казалось, весь вагон заполнил только писклявый, сбивчивый в нетерпении рассказать нечто невероятное голос безымянной попутчицы. Сонные горожане только устало закатывали глаза и потирали виски, углубляясь то в чтение газет и книг, то в другие полезные и не очень занятия, чтобы хоть как-то отвлечься. — Знаешь окономияки в Синдзюку, ну, там еще сезонные скидки и бесплатный соус карри по понедельникам? Так вот, рядом с ним есть старый заброшенный парк, ну, туда еще боятся ходить, потому что год назад насильник бродил. Тетсуро презрительно фыркнул. Насильник? Знаем мы вас, спутаете с потрепанным тяготами жизни офисным работником, припишете несусветную ересь, добавите чуть-чуть трагизма, и вуаля — жертва извращенца во плоти! И, тем не менее, парень едва успевал обрабатывать информацию, но, похоже, подруга этой неумолкающей тарахтелки уже давно поднаторела в этом нелегком деле и только в редкие моменты морщила брови, видимо, все же не поспевая за ходом мыслей гиперактивной подруги. Кстати говоря, про хваленое окономияки парень тоже слышал, только при чем здесь эта неприметная забегаловка и странные рассказы про насильников, которые уже давно перевелись в городе в связи с новой полицейской реформой, он никак не мог понять.  — Так вот, и мне пришлось через него идти вечером после караоке, ну, ты поняла. Холодрыга жуткая, еще и темно так, думаю, самое время, Читосе, убегать домой, пока, и вправду, не появился насильник какой-то. А тут вдруг как что-то зашелестит в кустах рядом! — девушка демонстративно подалась вперед, цапнув руками плечо дрогнувшей от неожиданности брюнетки. — Блиииин, я чуть не обмерла тогда от страха! — И это все? Пф, ну ты и трусишка, котенка обычного испугалась, — прыснула ее подруга, отмахиваясь ладонью и поправляя спутавшуюся прическу. — Какой там котенок, дура! — покраснела от возмущения та, неосознанно повышая голос до запредельных частот. — Это был вампир, самый настоящий! Он как выпрыгнет на меня: глазища горят, шипит, скалится, длинные клыки блестят, бледный весь, худой до ужаса! Я и убежала оттуда со всех ног. Чтобы еще раз я в караоке засиживалась! — Вампир? Ну и навыдумывала себе, — недоверчиво посмотрела исподлобья ее собеседница, а затем, что-то вспомнив, немного понизила голос, словно говорила сама с собой. — Хотя, если припомнить, я слышала от семпаев слух, будто в одном из парков Синдзюку завелся вампир, даже несколько жертв было… Жууть, — поежилась вдруг она, передернув плечами и тряхнув головой, отгоняя странное предположение. — А я тебе что говорила! Блин, хвала Ками-сама, я оттуда живой выбралась, — поучительно изрекла блондинка, облегченно выдохнув. Дальнейшего развития диалога Тетсуро дослушать не довелось — объявили его остановку, а потому Куроо ничего другого не оставалось, кроме как сойти с поезда, крайне заинтересованным странной и, наверняка, новой выдуманной городской легендой. Не то чтобы он верил во всякую там нечисть и, тем более, вампиров, но интуиция упорно подсказывала ученику Старшей Некомы, что в этой истории точно что-то нечисто. Да и что ему будет стоить одна небольшая поездка после школы в Синдзюку? Всего каких-то небольших полтора часа с копейками… *** Парк действительно был заброшен, чего не скажешь по гостеприимной вывеске «Чигуми-ши — делитесь счастьем повсюду!». Деревья в поздних сумерках выглядели до невозможности пугающе и неестественно, словно ветки, худощавые, проглядывающие из-под рыжеющей листвы, были настоящими живыми когтями; неряшливые кусты ростом выше даже самого Куроо как минимум на голову так вообще не внушали доверия, постоянно перешептываясь друг с другом — будто и вправду идеальное пристанище для насильников. От этой глупой мысли захотелось заорать в голосину от смеха, но вместо этого парень лишь нервно сглотнул, воровато оглядываясь по сторонам. Тишь да гладь, ни одного запоздалого путешественника, кроме самого Тетсуро. А ведь парк немаленький, и время уже позднее… Не то чтобы, конечно, капитан волейбольного клуба был в душе трусом и хлюпиком — да кто такое только осмелится о нем сказать! —, но бывают в жизни каждого смельчака такие моменты, когда и за собственную задницу становится не по-детски страшно. Вот и сегодня у Куроо был такой треклятый день, к несчастью. Он уже хотел было плюнуть на всю эту дурацкую затею и, уподобившись утренней девчонке-кукле, позорно убежать с поля боя, но тихое пощелкивание вмиг отрезвило его мысли. Повернув голову в сторону странного шума, Тетсуро настороженно прислушался. Скрип дряхлых веток и угнетающий шелест листвы — неужели мерещится? Да нет, вот тихое постукивание повторилось вновь, изредка разрывая мерное сопение ветра с подозрительной ритмичностью. Где-то он уже слышал этот знакомый звук, только где же? В любом случае, спасовать перед неизведанным было бы теперь непростительной ошибкой, а потому Тетсуро медленно продвинулся навстречу источнику шума, в душе на чем свет стоит проклиная все и вся. Осторожно отодвинув руками несколько веток какого-то кустарника, парень удивленно воззрился на картину, представшую его глазам, а точнее на весьма интересного субъекта, сидящего поодаль от полуразрушенной детской площадки. Ну просто идеальное место для съемки фильмов ужасов! — О, вечерка, — со слезами облегчения в голосе протянул Куроо, радостно закатывая глаза при виде невысокого паренька, поджавшего под себя ноги и удобно восседающего на потертой скамье, не отвлекаясь от приставки — вероятно, того самого таинственного источника шума. В темноте было сложно разглядеть что-то определенное — черты лица, приблизительный возраст, да даже телосложение и цвет одежды —, но в том, что этот парнишка явно не старше его, сомнений не было точно. Может, он даже в разы младше. — Ты чего это, малыш, здесь делаешь? Не страшно одному, без мамы в темном парке? Тетсуро показалось, или он сейчас действительно выглядел как самый настоящий маньяк-педофил? — Мне уже давно 16, я не ребенок, — тихо прошелестел паренек, не отвлекаясь ни на секунду от игры. — Че, серьезно?! — искренне удивился Тетсуро, плюхаясь на скамью рядом с незнакомцем и нарочито пристально рассматривая его со всех сторон, чуть ли не как новогодний подарок. Волосы его отливали какой-то белесостью, но о точном цвете он затруднялся что-либо говорить; на черной толстовке двумя белыми нитями-змеями вились проводки от наушников, подключенных к новенькой портативке, на экране которой сейчас во всю разгоралась нешуточных масштабов стратегия. Присмотревшись, Тетсуро заметил, что левый наушник, тот, что был ближе к нему, покоился на плече, возле приоткрытой ключицы — вот как паренек мог слышать его, а Куроо, в то же время, не мог бы догадаться о существовании приставки. Ненадолго задержав взгляд на худощавой ложбинке тоненькой шеи, брюнет сморгнул, гулко сглотнув, и, бегло оглядев собеседника, тихо присвистнул. — Блин, а ведь с виду и не скажешь. Меня, кстати, Тетсуро зовут, — протянул он руку и ослепительно улыбнулся. — Куроо Тетсуро. — Козуме Кенма, — бесстрастно буркнул после небольшой заминки блондин, так и не удосужившись ответить на рукопожатие. — О, рад знакомству, — смущенно запустив «отвергнутую» руку в черную шевелюру, хихикнул капитан. — А в какой школе ты учишься, Кенма? — Нигде. Я почти все время здесь сижу. — А у тебя что, проблемы с семьей, жить негде, ушел из дома? — не унимался брюнет, чуть ли не ерзая от нетерпенья на месте. Как никак, а новый собеседник вызывал недюжинный, еще не виданный интерес, а потому удержаться от парочки вопросов было просто невозможно. — А чем тогда питаешься и где спишь, а еще… — Ты слишком шумный, надоедаешь, — в тоненьком голоске явственно скользнули стальные нотки, заставляя Тетсуро неосознанно поежиться. Конечно же, внезапно пробежавшийся холодок по спине он списал на осеннюю промозглость, ведь не мог же этот безобидный, хлипкий отаку внушить ему эти странные отголоски липкого страха? — Отстань. — Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — пробормотал в сторону Куроо, театрально надувшись и сложив руки на груди. В неловком, затянувшемся молчании они провели больше часа. Тетсуро жутко хотелось выпытать как можно больше всяких интересностей, но не позволяла ущемленная гордость великого капитана, ну, а Кенме наверняка было просто плевать. В любом случае, когда стрелки на наручных часах пересекли границу полуночи, брюнет, устало потянувшись и разминая затекшие мышцы, протяжно зевнул. — Ааа, все, пора по домам! — резво спрыгнул он на землю и, развернувшись перед тем как окончательно уйти, помахал рукой не обращающему на него и капли внимания Козуме: — До встречи, Кенма, завтра увидимся. Конечно, он не мог увидеть, как паренек провожал его заинтересованным взглядом медных огней-глаз… *** — Сегодня я захватил несколько яблок, будешь? — обхватив одной рукой бумажный пакет, Тетсуро достал из него зеленое яблоко и любезно протянул его новоиспеченному другу. Уже пять дней, а точнее ночей, брюнет, плевав на комендантский час, исправно навещал своего нового знакомого в Синдзюку, проводя с ним по меньшей мере часа 2 в день. Сначала говорили они, прямо-таки, ни о чем, так как нелюдимого отаку было трудно разговорить, но постепенно, начиная с банальных разговоров о погоде, дурацких телешоу и прочих тяготах жизни, Тетсуро все же смог наладить контакт с пареньком. Как оказалось, Кенма действительно был блондином (крашенным, правда)  — это он узнал, когда они оба случайно пересеклись у знаменательной таблички с названием парка, разглядев под ярким светом фонаря пронзительно-желтые пряди коротких, наверняка шелковистых волос. Удивление было немалым, но не таким уж и большим — времена идут, мода меняется, так что ничего сверхъестественного в необычной, нарочно бледноватой и невзрачной внешности Козуме уж точно нет. Да и его стремление «расслабиться, подышать ночным воздухом и поиграть в тишине» было тоже вполне себе нормальным, хоть ореол таинственности и никак не спешил уходить от скромного, молчаливого отаку. Тем не менее, по прошествии этих быстро бегущих дней (за время которых хваленного вампира-насильника-или-черт-знает-кого так и не удалось поймать с поличным) Тетсуро мог с уверенностью называть блондина своим другом, не меньше. Кенма, на удивление, тут же отключил приставку, отложил ее в сторону, а потом схватился обеими ладошками за подарок и, воззрившись на него, словно на ранее невиданное сокровище, неуверенно отгрыз небольшой кусочек, негромко причмокнув. Медные глаза через мгновенье радостно блеснули, и Козуме с куда большим рвением набросился на фрукт, набивая щеки, словно маленький хомяк (и почему из всех животных Тетсуро в голову пришла именно эта ассоциация?). «Хмм, где я это уже видел? Кажется, в каком-то фильме или еще где…» — брюнет усиленно перебирал в памяти все недавно просмотренные им телешоу, отчего на его лбу даже залегла забавная морщинка. Но, увы, вспомнить ему было не суждено, а потому, чтобы хоть сегодня разрядить уже привычное им двоим молчание, Тетсуро задал вслух уже давно волновавший его вопрос: — Слушай, Кенма, а ты знаешь городскую легенду про вампира, который будто бы ошивается где-то в этом парке? — Угу, слышал такое, — кивнул едва заметно блондин, прикрывая глаза отросшей челкой и на несколько мгновений отрываясь от уже наполовину съеденного яблока. — О, значит, ты тоже приходишь сюда, чтобы встретить его? — хваленная логика услужливо подкинула Куроо вполне себе логичное объяснение постоянных ночных прогулок блондина, которое, почему-то, не вызывало и тени сомнения у капитана Старшей Некомы. — Крууть, а я и не знал! Тогда будем вместе его караулить. — А мне нет смысла его ждать, — двинул плечами Кенма, отвернувшись от парня и задумчиво рассматривая старые качели. — А чего так? — осторожно поинтересовался Куроо через несколько долгих минут, когда не услышал долгожданного продолжения. — Не ловить же мне самого себя. Брюнет удивленно уставился на друга, непонимающе выдохнув, пока через несколько минут к нему не пришло окончательное осознание всей ситуации, которое тут же сменил неподдельный шок. — Ха? Ээээ?! — на выдохе вскрикнул Тетсуро, из-за чего даже подавился не вовремя попавшим в горло кусочком яблока и закашлялся на несколько секунд. Хватая ртом воздух, он медленно попятился назад, по скамье, тыча трясущейся рукой в направлении повернувшегося к нему спокойного блондина. — Т-ты, Кенма, ты… и есть! .. — Вампир? — как ни в чем не бывало, спросил он, слегка склонив голову на бок. - Угу. — А как ты, что ты… — ошалело бормотал Тетсуро, не в состоянии собрать мысли в кучу. Первый шок отступил, и желание убежать стремглав тоже подрастеряло свои силы — осталось только неизмеримое непонимание всего происходящего. - Что, и клыки есть? — в ответ в свете луны блеснули белые зубы, острые, казалось, как бритва. — Блин, Кенма, ты не мог мне раньше такую новость сказать. — Так ты и не спрашивал, — просто отмахнулся отаку. — И что, ты реальный вампир, самый настоящий? — неверяще, выпучив глаза, промямлил капитан и, получив очередной утвердительный кивок, зарылся обеими руками в волосы, с силой тормоша их. — Капец, и теперь не верь в сказочки про Намахаге… Слушай, а ты правда пьешь кровь людей? — Неа, она горькая, — тут же скривился паренек, чем только еще больше удивил Куроо. Как такое вообще возможно — кровосос, ненавидящий вкус крови! — Мне не нравится. — Но ты же вампир, тебе нужно пить кровь, чтобы жить, да? — неуверенно пробормотал Тетсуро. Он не мог точно сказать, чего именно сейчас боялся: что своими действиями и глупыми догадками о повадках вампиров, заученными из книг западных писателей, только отдаляет от себя Кенму, или что еще больше распаляет его и приближает свою скорую кончину. Но желание узнать, раскрыть для себя все грани «потаенного» Козуме Кенмы пока упорно побеждало древний страх перед более сильным хищником. — А сколько ты живешь уже, кстати? — 128 лет, для людей 16.  — «И я еще думал, что он младше меня?» — мысленно покачал головой, а потом как можно сильнее пнул сам себя брюнет.  — И не пью, потому что ищу свой идеал. — Идеал? — пораженно воскликнул Тетсу, намного громче, чем следовало бы, а потому воровато огляделся, чтобы увидеть, нет ли запоздалых и совсем не желанных в данный момент лишних слушателей. - Тип, как во всяких вампирских книжках, «идеальную кровь»? — Угу, — как-то по-особенному ухмыльнулся блондин, одними уголками губ, нервно вертя в руках яблочный огрызок. Такого рода откровения давались ему трудно, ведь, фактически, за всю свою сознательную жизнь он впервые раскрывает свою сущность человеку, причем, которого знает-то от силы неделю. Но рядом с этим вечно легким на подъем, ослепительным, как солнце, брюнетом было до невозможности легко находиться, да и вообще, играть, дышать, жить, а потому прятаться и отнекиваться уже было бесполезно. — Я мечтаю однажды встретить человека, у которого бы кровь, — сделал паузу, неуверенно закусив губу, — была на вкус как яблочный пирог. — Пф, а как это? — прыснул в кулак Куроо, после чего, все же не удержавшись, негромко хохотнул. От одной картинки в голове, где Кенма жадно вгрызается в шею огромному двухметровому куску шарлотки, из которого торчат картинные ножки-ручки, капитан чуть не взорвался гоготом, но вовремя остудил себя, вспомнив о том, что Козуме, вообще-то, все еще сидит перед ним. — Разве кровь на вкус не одинаковая? Ну, соленая там, с металлическим привкусом. — Неа, — шумно выдохнул парень, — это трудно объяснить. Вот как вы говорите, «все люди разные», так и кровь бывает разной, ее вкус и густота никогда не повторяются. По первичному аромату обычно очень трудно определить настоящий вкус крови, поэтому я часто слышал истории о том, как пленительный запах скрывал только прогнивший привкус. Да и сейчас, слыша смесь шоколада, полироли и брокколи, я сильно сомневаюсь в твоей… — заметив глубокую прострацию на лице друга, Кенма покачал головой. — Забудь, долго рассказывать. — А чем же ты питался все это время? — Я люблю яблоки… — витиевато прошелестел Кенма, отведя взгляд в сторону от пытливого взора карих глаз. — …, но на них одних долго не протянешь. Верно? — озвучил тайный смысл его слов Куроо, на что в ответ получил только говорящее само за себя молчание. — Слушай, Кенма, тогда выпей мою кровь, — тихо проговорил Тетсуро, с уверенностью прожигая дрогнувшую медь глаз напротив. — А? — удивленно сморгнул отаку, а затем несколько раз отмахнулся тонкой кистью руки, как-то непривычно смущенно и сконфуженно пробормотав: — Не стоит, Куро, правда. Оно того не стоит. — Я серьезно, — ни один мускул на лице брюнета не дрогнул, а голос только еще сильнее окреп, что вкупе с почти что отчаянной храбростью окончательно выбило Козуме из колеи. — Может, моя кровь и не будет для тебя пирогами, — усмехнулся нереальной глупости всего происходящего, виновато потупив взгляд, —, но она хотя бы поможет тебе дольше продержаться. Было бы, конечно, просто чудесно, если бы она хоть отдаленно напоминала твои любимые яблоки, но даже если кровь будет невкусной, противной или еще какой — ты все равно должен выпить ее и набраться сил для поисков своего идеала, — с добротой в голосе проговорил капитан Некомы, расстегивая молнию на своей толстовке и приспуская тонкую ткань вместе с футболкой на левом плече. Козуме, нервно сглотнув, уставился только на бьющуюся жилку на манящей шее, сжав кулаки до побелевших костяшек пальцев и шумно дыша через нос. — Давай, скорее уже, а то я скоро в ледышку превращусь на такой холодине! — шутливо похлопал его по плечу капитан, театрально поежившись и выдохнув перед собой белесое облачко пара. После чего успокаивающе улыбнулся и ободряюще сжал его руку, нежно протянув: — Мы же друзья. Холодные пальцы блондина неуверенно скользнули по основанию шеи капитана, очертив линию ключиц, а затем и сам Кенма, подсев поближе и неуверенно поджав ноги под себя, бережно обхватил руками плечи друга, слегка наклоняя голову и тягуче-медленно приближаясь к зябнущей коже. Секунда — и адская боль в паре с противным хрустом тканей и связок, разрываемых острыми клыками, пронзает сознание брюнета, заставляя глухо вскрикнуть и с силой сжать толстовку за спиной Козуме, тем самым инстинктивно приближая его к себе же. Неуверенный, слабый глоток отдается слишком близко, а мягкие золотистые пряди щекочут шею, пока тяжелое, теплое дыхание опаляет теплом и без того горящее в агонии место укуса. — Ммм… — промычал в шею блондин, впиваясь коготками в кожу на плече, покрывшемся мурашками, и все сильнее, громче испивая кровь парня. Резко отодвинувшись и мазнув тыльной стороной ладони по буро-красным губам, он, блаженно закатив блеснувшие золотистыми огоньками глаза, вновь впился в шею, бормоча, словно в бреду, только одно: — Куро, мнн, Куро, Куро, Куро! — Что там, Кенма? — прошипел, морщась от невыносимой боли, Тетсуро, на лбу которого от усилий даже испарина проступила. Неужели, все настолько плохо и ему не понравилось? — Вкусно, как же вкусно! — томно, чуть ли не с возбуждением, граничащим с немыслимым удовольствием, протянул вампир, заметно оживляясь и всячески ерзая на коленях у и без того смущенного всем происходящим Тетсуро. Ощущение чужого тела в своих руках, находящегося в опасной, оттого не менее возбуждающей близости, отдавалось теплотой внизу живота и сдавленными хрипами в пересохшем от волнения горле. — Этот запах, — глоток, — это невероятное, — очередной глоток, — ощущение крови на губах и во рту, — коротко постанывал, не в силах оторваться от желанного угощения, причмокивал, посасывал и покусывал место укуса Кенма, лелея новоприобретенную «еду» как самое драгоценное сокровище. — Я не могу остановиться! Просто… как мамина шарлотка. — Хехе, я рад, — что-то невыносимо нежное отозвалось в груди брюнета в этот момент. Все кусочки пазла, наконец, встали на свои места. — Похоже, твоим поискам пришел конец. Теперь ты уже не отвяжешься от меня, Кенма, — тихо, с улыбкой на губах прошептал Куроо, приобнимая за тонкие плечи ошалело дышащего вампира и прижимая как никогда хрупкое тело, которое била волна настоящего экстаза, ближе к себе, чувствуя через тонкую ткань толстовки колющий холод. Такой родной и по-настоящему согревающий.