Ковер из желтых листьев

Вот почти и кончилось лето. От каникул остались лишь жалкие крохи. Только эта проклятая жара не спешила спадать, и солнце все так же нещадно жарило, заставляя чувствовать себя яичницей на сковородке. Ещё немного и мозг можно будет деловито выковыривать ложкой, стараясь не нарушить хрустящей корочки. Знаете, на извечный вопрос «как прошло ваше лето» можно со всей уверенностью ответить «чувак, оно прошло мимо и даже не моргнуло!». – Дорогая, ты уверена, что не поедешь с нами? А это моя мама – высокая, улыбчивая женщина лет тридцати-тридцати пяти на вид. Хотя на самом деле она намного старше… но, зачастую новые знакомые семьи, когда узнают её настоящий возраст, только изумлённо хлопают глазами, не в силах поверить в это. Её длинные коралловые волосы, достающие до пояса, пострижены «лесенкой». Карие пронзительные глаза, чёрные брови, прямой нос, низкий лоб и маленькая родинка под нижней губой. Я уверенно кивнула, не отрывая тоскливого взгляда в окно. То туда, то сюда сновали рабочие, перетаскивая вещи из квартиры в машину. Жили мы на третьем этаже, так что мне особо не было жаль их, наблюдая, как здоровые мужики таскают тяжести. Для стимуляции мозгов, как спинного, так и головного, на них орал папа, бегая как угорелый во все стороны и активно жестикулируя руками. Мой отец – высокий, жилистый красавец-мужчина в самом расцвете сил с пронзительным, умным взглядом. Вообще делал он это правильно. Сильно загорелые мужики в майках и комбинезонах то и дело кровожадно косились на сиротливо оставленную кем-то бутылку недопитой водки. Оставалось там правда пару капелек, но рабочих это не особо смущало, сам факт того, что они хотят выпить, огромными буквами читалось на лицах. Ну а какой уважающий себя рабочий не захватит на долгую и изнурительную работу фляжку чего-то покрепче? – Мама-а-а, ну в самом деле, подумай, как я могу бросить школу и уехать в незнакомый город? – Тоскливо протянула я, положив голову на ладонь и не отрывая от окна взгляда. – Ты могла бы перевестись в тамошнюю, – упрямо стояла на своём родительница. – Могла бы! Но мне остался только одиннадцатый класс, я не хочу ради одного года учёбы возиться со всеми этими бумажками! Мама поджала губы. Я вздохнула. Вот всегда, когда она так делает, это значит, что будет стоять до конца. Чемоданы сиротливо лежали на кровати и полу в спальне, так до конца и не собранные. – Дара, детка, подумай, как ты будешь тут одна жить?! Тебе семнадцать лет, ты нигде не работаешь, учишься, а родители будут совсем в другом городе! – Не пропаду, – гордо вскинула я подбородок. – И мне уже почти восемнадцать!.. – Будет, через четыре месяца! – Насмешливо перебила мама. – Три с половиной! – С вызовом поправляю её. – Это не имеет значения! Факт остаётся фактом. Ты ещё ребёнок и не можешь жить одна! – Да я для тебя и на пенсии ребёнком буду! – Возмущённо всплеснула я руками, и, схватив с подоконника подушку, стала душить её в объятиях, прижимая к животу. – Ты никогда мне не доверяешь! Мы с папой уже говорили на эту тему, он сказал, что, если ничего не придумает, я сниму квартиру. – О да!.. Твой отец! Вечно он… – Первое время он будет высылать мне деньги. – Говорю, упрямо насупившись и смотря в сторону. – Пока я не найду работу… – Работу! Дара, ну кому нужен ребёнок, скажи мне? Подработка на две недели максимум, и хорошо, если на деньги не кинут! А этих денег тебе даже на продукты толком не хватит! – Хм! Мама, не говори о том, чего не знаешь! – Что вы тут расшумелись, на улице слышно… – С шуточным ворчанием сказал папа, бодрой походкой входя в гостиную, где как раз и сидели мы с мамой. Ну, как сидели? Я, подушка-барашек с моей комнаты, подоконник, и мама со стопкой полотенчиков в руках. Мама молча закатила глаза. Отец по натуре человек незлобный, тихий, со своими тараканами и упрямым характером. Черные волосы, постриженные «ёжиком» и к середине приглаженные на манер ирокеза. Светло-серые, чуть прищуренные глаза и шкиперская борода. Его особая черта была в том, что он часто настоящие свои чувства прятал за маской. И вот, когда в этом доме люди ссорились, папа вот так неожиданно вступал в беседу, если не являлся его эпицентром, и эта его мягкая, всепонимающая улыбка, невероятно бесила маму, едва не доводя её до белого колена. Я приветливо улыбнулась папе, радуясь ему как никогда сильно. Вот уж он точно сможет утихомирить маму! – Скажи этому чудовищу, что одна она жить не будет! – Категорически заявила родительница, указав на меня валиком из красного полотенца. Отец внимательно выслушал, покивал, перевёл взгляд на меня и улыбнулся. Я неуверенно улыбнулась в ответ… – Дара, одна ты жить не будешь. Улыбка медленно увяла, а лицо вытянулось от шока. Ёёё, что он только что сказал? Ошеломлённо таращусь на папу, медленно перевожу взгляд на маму, наблюдая за торжественной улыбкой, постепенно появлявшейся на её лице. – Что и требовалось доказать! – Кхм, – кашлянул папа, мягко улыбаясь в бороду. – Дорога моя, ты несколько не так поняла. Дарина не будет жить одна, потому что я договорился со своим старым другом, Максом. Он совсем не против приютить нашу девочку, пока она не закончит учёбу. Его сын сейчасв колледже в другом городе. И его комната пустует уже около года. – Макс? – Приподняла брови мама. – Максим Делейни, – папа перевёл взгляд на маму. – Он на нашей свадьбе свидетелем был. – Папа посмотрел на усердно думающую маму и решил сжалиться. – Ну это тот, которого ты «упырём» назвала, когда он разыграл тебя с кетчупом. – Ах, этот! – Просияла мама, как-то недобро нахмурившись. – Разве у этого кобеля есть сын? – Есть – кивнул папа, хмыкнув. – Он года на два или три старше Дары. Его мама уехала к родственникам в Южную Корею, так что в квартире он просто чахнет от тоски. – Хм… ну не знаю, не знаю… – мама скептически осмотрела его, изогнув губы. – Ты полагаешь, ЕМУ можно доверять? – Дорогая, несколько глупых розыгрышей и шуток не делают из него чудовище, – мягко улыбнулся папа. Я слушала их, затаив дыхание. А вообще как-то неожиданно, я знала, что с мамой мы поскандалим-поскандалим, да и разойдёмся по разным комнатам. Папа полностью поддерживал моё решение о том, что перевод в другую школу ради года учёбы – это лишнее. Лучше я здесь спокойно доучусь, а потом приеду к ним, и уже где-то там выберу место дальнейшей учёбы по профессии. Вот только я всё никак не могу понять, кем же больше хочу быть… – Упырь! – безапелляционно заявила мама, резко мотнув головой. На этом скандал был окончен. *** На часах было почти шесть вечера. Сборы сильно затянулись, и, пока рабочие собирали последнее, протянув жадные ручонки к моей, единственной всё ещё обставленной комнаты, я бегала между их ног и собирала все, что мне было нужно. Вещей неожиданно оказалось много… Любимая мягкая подушка-барашек, одежда, бельё, книги и тетради, мелкие принадлежности, аквариум на тридцать литров, набор пилочек и ножничек, фотоаппарат, любимый серо-красный плед, ноутбук, плеер, две пары наушников и ещё куча всяких вещей. Пришлось отнимать у папы одного рабочего, что бы тот перенёс на новое место всё моё барахло. – Ну что, Икс, вперёд, к новым высотам, – бодро пробормотала я, целуя любимую черепашку в носик. Красноухая черепаха размером около 25 сантиметров с пронзительными аквамариновыми глазами шумно засопела. Обожаю его, мой самый лучший мужчина в мире! Уже почти 5 лет с ним живём душа в душу. Удивительное создание! Я бережно положила Икса в коробку из-под обуви, с вырезанными по бокам продолговатым дыркам. В одной из них уже через минуту появилась любопытная мордочка и когтистая лапа. – Готова? – В комнату вошёл папа. Я кивнула. После того как из комнаты выгребли все что можно и нельзя, она стала казаться такой пустой и безжизненной, будто здесь никто и не жил. А ещё места прибавилось, сразу стало заметно, какая у меня была просторная комната, хотя до этого момента она всегда казалась мне очень маленькой и тесной. – Папа, а этот твой дядя Максим точно не против? – Спрашиваю я, невольно вздыхая. – Не против, – добро улыбнулся папа. – Пойдём, там уже мать заранее слезы в баночку собирает. Такси приехало. Я снова кивнула, и, подхватив удобный рюкзачок (все остальные вещи уже ун`с вниз рабочий), взяла коробку в руки и пошла вниз за папой. Мама стояла возле синей «бехи» и теребила в руках светло-синий платочек. Макияж уже успел немного смазаться. Она подняла на меня влажные глаза, и я рвано вздохнула. Ой, чувствую, будет нелегко… – Дар-ра… – Прошептала мама, шмыгая носом. – Дариночка… – Ну ма-а-ам, ну не надо… –Я слабо улыбнулась, просительно заглядывая в глаза. – Не плачь, пожалуйста,.. Я буду к вам часто приезжать в выходные, честно! – Ты только так говоришь… – Слезы закапали чаще. Мама обняла меня, сделав из своих волос и рук импровизированный шалашик. – Глупенькая моя, как же ты будешь тут одна? Совсем одна… – Наташа, ну хватит сопли разводить! Шалашик резко распался. Мама привычно поджала губы, слегка прищурилась и окинула очень многообещающим взглядом папу. Мне как-то разом стало его жалко. – Макс о ней позаботиться! – Нахмурившись, грозно сказал папа и пригрозил Наташе пальцем. – И я звонить буду! И приезжать! – Торопливо добавила я. –Доча, езжай с миром! – Быстро махнул мне папа рукой. А ведь правда. Прощание может весьма и весьма затянуться. Я послала родителям воздушный поцелуй, открыла дверцу и тут же плюхнулась на переднее сидение. Багажник и заднее место были заняты вещами. – Трогай, – небрежно бросила водителю и полезла в карман брюк за телефоном. На коленку легка лапа, с намёком сжала, заскользив в низ. – А в глаз? – Резко посмотрев на водителя, хмуро спросила. – Не, сама предложила, да? А теперь возмущается! Слюшай, не хорошо так делать, да! – Оскорбился в лучших чувствах мужик, но лапа убралась обратно на руль. – Езжай уже... – Устало бросила я, приваливаясь виском к стеклу. Водитель, недовольно бурча что-то про «странную девку», нажал на газ. Прощайте родители. Здравствуй новая, самостоятельная жизнь! *** Ехали мы почти час. Сначала я пыталась запомнить дорогу, но быстро сдалась и бросила это дело. Ничего-ничего, я потом распечатаю карту, проложу маршрут… короче, разберусь. Как-нибудь. Машина заехала в новенькую, на вид, высотку. Уютный, зелёный дворик, мощные здания стояли полукругом, они выкрашены в бежево-вишнёвый цвет. Подземные парковки, кафешка даже есть, правда название я не заметила. На первый взгляд – всё весьма мило… – Приехали, красавица, – припарковываясь возле зелёной лужайки с кленовым деревцом, сказал водитель. – Давай сюда деньгу, да, и я поехал. – Сначала помогите выгрузить вещи, – смерив водилу взглядом, отвечаю. Пока водитель доставал мои чемоданы, а мамаши с колясками с любопытством на меня таращились, я достала из заднего кармана брюк клочок бумажки в клеточку. Взглянула на номер и, торопливо нажимая на кнопки телефона, нажала вызов. – Алло? – Через долгую минуту ожидания, когда я уже начала нервничать, отозвался в динамике мягкий баритон. – Эм, здравствуйте... Это вас Дарина беспокоит. Мой папа с вами договаривался о комнате для меня на год. – Чувствуя себя ужасно неловко, промямлила я. – Ты уже приехала? – Доброжелательно откликнулся мужчина. – Д-да… Я покосилась на протянутую лапу таксиста, и, зажав телефон плечом, залезла в нагрудный карман рубашки. Отсчитав необходимую сумму, деловито застегнула кармашек обратно. – Стой на месте, я сейчас спущусь. – Хорошо. В общем, сижу на одной из сумок с портфелем на плече и коробкой на коленях. Жду… Да уж, райончик… Вообще тут весьма мило. Старушек-лягушек пока не видать с их тонной морщинок, и килограммом бородавок в самых неожиданных местах. У нас жили две такие. Одна точно, как швабра, – худая, длинная с фиолетовыми дредами. На самом деле это у неё парик! Как-то раз, ураган украл её причесон, и бабка полночи, прикрывая пятерней идеальную лисенку, ловила свою попсовую тряпку. Вторая, тоже худая, но с обвислым пузом и грудями, слившимися в одну неотличимую друг от друга полоску возле колен, и рыбьими заплывшими глазами. Когда-то эти двое были не разлей вода, а потом отчего-то поссорились и весь дом страдает от этой войны. – Здравствуйте! Я резко вскинула голову. Блин, неужели накаркала? Рядом со мной стояла девушка лет двадцати на вид, очень худая, блондинка с короткой стрижкой, в коротких джинсовых шортах, джинсовых туфлях на шпильке и жёлтой маечке без бретелек. – Здравствуйте, – недоумевала я. Вот честно, ожидала кого угодно, но только не её. – Переезжаете? – Хлопая ресничками, с любопытством поинтересовалась девушка, мило улыбаясь. – Что-то вроде того… - Хмыкнула я. – Вот здорово! Меня Александрой зовут, можно просто Сандра. Я так рада, что здесь появиться кто-то новенький! – Я Дарина – кивнула я в знак приветствия. – А в смысле «новенький»? – Ой, ну знаешь, как дом построили, так почти сразу все квартиры и раскупили. Здесь новичков уже года три не было. – Понятно… Девушка поправила единственный длинный локон возле правого ушка, и хозяйским взглядом окинула мои вещи. – Ждёшь кого-то? – Что-то вроде этого. – Невпопад кивнула я, окидывая взглядом двор. – Мне должны квартиру показать. Хм, ну и где носит этого жмурика? Он что, с крыши спускается или лифт отключили? – Ахах, ну все понятно! – Сандра растянула губы в пошлой улыбке, в черных глазах мелькнуло понимание. – К любовнику переезжаешь? – Ты что, какой любовник?! – Я вскинула брови. – Он просто друг моего папы! – Ну да, ну да, – улыбка переросла в откровенную ухмылку. –Дарина? Я резко повернула голову. С правой стороны двора вышел высокий загорелый мужчина с мягкой полуулыбкой и лукавым зелёных прищуром глаз. Сандра просканировала мужчину внимательным взглядом и подмигнула мне. Против воли кровь прилетела к щекам. – Что-то не так? – Нахмурил брови новоприбывший. – Да не любовники мы! – Не выдержав, вскричала я. Редкие прохожие с возрастающим любопытством стали притормаживать, замедляя шаг. У дяди Макса удивлённо вытянулось лицо. – Пойду я, – решила блондинка. Каблучки зацокали к выходу на трассу. – Любовники? – Повернулся ко мне мужчина. – У вас очень странные соседи, дядя Максим, – доверительно сказала я. – Мда… - Он почесал шею и бросил взгляд на мои вещи. – Ладно, пошли заселяться.